Бегство от реальности Саймона Рейли

Анастасия Калямина (2024)

Саймон обещал себе, что справится, постарается смириться и жить дальше. Только вот у него это совсем не получается. Наверное, потому, что он даже не пытается выбраться из болота уныния. Саймон научился притворяться спокойным, научился не реагировать на чужие слова… Но как жить с разъедающей пустотой в сердце, он не знает. Апатия слишком большая, и окружающие почти не вызывают никаких эмоций. Кто сказал, что время лечит? Но кое-что в этом мире еще в состоянии его встряхнуть. Например, странные вандалы, посмевшие украсть тело принцессы. А если не все потеряно и Карси еще можно спасти? Но что для этого нужно сделать? Отправиться в другой мир? Пересечь реальность? Чуть не стать ледяным изваянием? Сразиться с драконом? Найти озеро вечной жизни? Или потерять свою личность, а может, и душу.Вторая часть серии «Сны и реальность».

Глава 6. Город со смыслом

Проснулась Карси от того, что кто-то прошептал ей нагло на ухо:

— Подъём.

А потом еще и встряхнул.

— Ты чего, а? — Карси рассердилась, думая о том, что Тюбенций нарывается. Он вёл себя слишком несдержанно.

Какие странные у него способы будить людей. Стоп! Почему он здесь?

— Ты что, не помнишь, что мы договаривались! — Сказал тот, ни капли не порозовев.

— О чём? — к ней в голову закрадывались смутные подозрения. Может, ей чего подмешали в морс, и она ничего не помнила о том, чем занималась с ним ночью? От этих мыслей по спине прошелся холодок.

— Семь часов утра уже. Мы должны в дорогу отправляться. Иначе, можем на поединок драконов опоздать! Скорей, пока мама не проснулась.

Тюбенций встал возле тумбочки и стал что-то искать в верхнем ящичке. Искал он свой ножичек перочинный, который хотел с собой взять.

Карси смотрела на него настороженно. Они ведь не могли ей воспользоваться?

— О чём мы там с тобой договаривались? — Пунцовея, она не спешила вылезать из под одеяла.

— О том, что утром тебя разбужу. — Ответил тот, копаясь в ящичке. — Забыла?

Карси с облегчением выдохнула:

— Да, припоминаю, — как она вообще могла подумать о том, что с ней могли поступить так неприлично?

— О, нашёл! — воскликнул парень, доставая черненький перочинный ножичек, и убрал его в карман. Он даже не догадывался о том, что его чуть не причислили к ряду не очень хороших людей.

Карси терпеливо ждала, пока Тюбенций удалится, но тот, похоже, не спешил покидать комнату. Он стал искать взглядом, где бы теперь что-нибудь найти.

— Слушай, сделай одолжение! — попросила Карси. — Выйди!

— Я могу отвернуться. — Бодро заверил тот, открывая второй ящичек и шаря там рукой. Видимо, раньше его не просили о таком.

Этот парень вообще знаком с нормами приличия?

— Уверен? Может, тебе наскучит стоять лицом к стене целый час, я долго одеваюсь, — Карси действительно не понимала, почему он не мог знать того, что люди переодеваются без посторонних.

— Правда? А моя мама…

— Ну, я ведь не твоя мама! — Карсилина не дала ему договорить.

— Ладно, извини. — Смутился Тюбенций, отходя от тумбочки, и, чересчур медленными шагами, дошел до двери.

Там он дёргал деревянную потёртую ручку, делая вид, что дверь не открывается. Затем, махнув рукой, вышел.

— Хорошо хоть не додумался мне завтрак в постель принести! — фыркнула Карсилина. — Странный какой-то.

Девушка встала с кровати, хлопнула в ладоши, кровать заправилась. А Карси, вместо пижамы, была уже одета в зелёную кофту с длинными рукавами и джинсовые брюки болотного цвета. На ногах были серые сапоги со шнурками.

— Вообще-то, я немного не так хотела, — пробормотала Карсилина, разглядывая себя в большом старом зеркале, одиноко висевшем возле окна. Этот вид магии получался у нее всегда как-то косо. — Хотя…. Для похода сгодится!

Карси засунула руку в большой карман кофты — мешочек с записками был с ней. Хоть и не болтался теперь на шее.

Тюбенций ожидал, сидя на скрипучем табурете, в прихожей, которая, по совместительству, была еще кухней и гостиной. В руках юноша держал длинную и толстую палку, к ней был привязан пузатый тряпичный узелок. Ткань была белая в красный горошек, и с жирными пятнами. От скатерти он её, что ли не стиранной отрезал?

— Это что? — спросила Карси, понимая, что лучше ответ не слышать.

— Провизия. Как раз хватит до Смысловца. — Спокойно ответил Тюбенций. — Бутерброды с курятиной.

— Но ткань тонкая! — поразилась девушка, найдя в этом узелке маленькую дырочку, грозившую стать большой, оттуда даже уголок хлебного ломтика выглядывал, привет передавал. — Еда выпадет…

— Не знаю, — Тюбенций так не считал, затем встал и перебросил палку через плечо, узелок ударился о дверь. — И не такое с голодухи съешь.

— Вот сам и ешь. — Карси представила, в каком виде будут все эти бутерброды, если, конечно, дотянут до момента «подкрепления». — Может, дома их оставишь, не будешь лишнее тащить?

— Лишнее? — Тюбенцию такое заявление насчет бутербродов показалось обидным. — Это самое необходимое! Зачем я так старался, встал в пять утра, готовил их. Возьмём с собой!

— Я и не знала, что у тебя на готовку бутерброда два часа уходит. — Съязвила Карси.

— Возьмём с собой!

— Мама твоя съест и оценит…

— Возьмем! — Тюбенций сейчас напоминал капризного ребёнка, для пущей убедительности ему оставалось лечь и закатить истерику, стуча руками и ногами по полу.

— Хорошо, как хочешь. — Сдалась Карсилина, пообещав себе, что при первой попавшейся возможности избавится от бутербродов. Закинуть бы узелок с провизией повыше на дерево!

— Вот и возьмём.

— А ты маг? — спросила Карси. Любой, уважающий себя волшебник не умрёт с голоду. Он может еды на целый полк наколдовать. Правда, еду могли призывать только волшебники (из случайных мест, где уже была готова еда), чародеев и колдунов такая способность обошла стороной.

Они уже вышли из дома и, стараясь, чтобы их никто не видел, побрели в сторону леса.

— Нет. — Ответил Тюбенций, было непонятно, жалел он об этом или нет. — У нас в деревне только Клыксер колдовать может. И то, старается не прибегать к этому.

— Почему?

— Его пугает магия.

— Странно, маг, который боится магии. Это нелепица какая-то.

— Ты же знаешь, именно магическим способом он таким уродливым стал. Хотел у ведьмы знаний перенять, а вот оно как обернулось…

— Всё равно я не верю, что он не пытался это исправить.

— Эти чары необратимы. Так Клыксер сказал.

Наступила пауза, во время которой перед ними в сторону дырки в изгороди прошла важная белая утка, и выводок пятнистых пугливых утят, покрякивающих на ходу.

— А может, всё-таки, выбросишь бутерброды? — напомнила Карси, провожая их взглядом, в то время как последние три утёнка скрывались за изгородью.

— Нет. — Ответил Тюбенций.

Разговор на этом закончился.

***

Саймон с Сулитерией выбрались из леса на пыльную дорогу, вероятно, соединяющую какой-то город с еще одним каким-то.

Как проснулась, Сулитерия, словно воды в рот набрала, всё еще на него дулась. И лицо у неё всё утро было недовольное, как выжатый лимон.

Это Саймон должен был на неё обижаться, за ту вчерашнюю выходку. Он не понимал. Что она вообще хотела этим добиться? Еще и куксилась, как будто это он виноват в том, что она предстала в таком неловком свете.

Встав посреди дороги, Саймон, сделав «козырек» из ладони, вглядываясь вдаль сказал:

— Ну что, куда пойдём, туда или туда? Назад по ней или вперед?

Выход был только один — куда-нибудь.

Если честно, он не знал, в какую сторону. Карты местности у них не было, да и куда тот клыкастый тип утащил Карсилину, тоже непонятно. Они могли быть в городе, в какой-нибудь деревне, в пещере, просто в лесу — где угодно. Это всё равно, что искать соломинку в стоге сена.

Сулитерия картинно молчала, ожидая, что Саймон перед ней извинится.

Доверившись своей интуиции, Саймон дернул девушку за рукав, чтобы не была такой сонной, и решил:

— Идём сюда!

Сулитерия фыркнула. Когда она молчала, так даже лучше.

Сзади послышался стук копыт, ребята обернулись, по дорожке катилась повозка, в ней ковыляла хилая гнедая лошадёнка. Повозка везла всякие корзинки. Мужчина, держащий поводья, был с бородой, почти лысый и в кафтане, расшитом красными нитками. Местный купец, наверное. А под глазом у него ярко выделялся синяк. Может, это последствия алкогольных встреч?

Мужчина остановил перед ними лошадь и спросил радушным голосом:

— Что это вы посреди дороги ходите? Не боитесь попасть под быструю карету?

— Мы карет уже час как не встречали, сударь. — Ответил Саймон вежливо. — А что там за город, куда вы направляетесь?

— Смысловец. торговать туда еду. Жена отличные корзины плетет, хотите взглянуть?

Это он ненавязчиво предложил товар?

— Я смотрю, нам по пути! — безобидно улыбнулся Саймон. — Мы могли бы составить вам компанию, например, развлечь приятной беседой.

Купец смотрел на них, что-то соображая.

— А еще, вы сможете проявить своё добродушие к заблудившимся путникам, доброе дело сделаете, — Саймон не менял тактики.

Он давно не вел себя настолько расчетливо.

Сулитерия хотела шикнуть Саймону на ухо, что могли подождать экипаж и лучше, но вспомнила, что обиделась и снова фыркнула, показывая недовольство.

Не обращая на её кривлянья внимания, Саймон продолжал уговаривать купца их подбросить, дошел даже до того, что сказал, если он их возьмёт с собой, его душа попадёт в рай.

Хотя на самом деле — рай — понятие иллюзорное, и вообще произошло из какой-то религии с Земли, про которую им рассказывали на лекции. Это слово принесли в Листон те, кто занимался межмировыми коммуникациями и торговлей.

— Смешные вы. — Улыбался мужчина, вдохновенная речь Рейли о том, что надо помогать беспомощным путникам, его веселила.

— Хватит распыляться, — Сулитерии надоело молчать и слушать, как Саймон строит из себя хитрого лиса.

— Полезайте в повозку. Только, корзины, осторожно, не сломайте. — Согласился купец. — А веселой компании в пути мне и правда, не хватает.

Саймон забрался в повозку. Сулитерия ожидала, что хотя бы руку ей подаст, но ошиблась, и пришлось ей лезть туда самостоятельно. Пыхтя и отдуваясь, она уселась на корзину и бросила в сторону Саймона уничижительный взгляд.

***

Карси и Тюбенций шли по лесу. Всё глубже и глубже. Тюбенций, перешагивая через поваленное сухое дерево, чуть не заехал Карсилине по носу узелком с бутербродами. Так они шли очень долго, пробираясь через густые дебри. Благо, комаров почти не было.

Тюбенций, думавший только о подвигах, то и дело спотыкался о коряги.

Вскоре, показался просвет, и высокая отвесная скала впереди. А в скале была небольшая пещера.

— Может, привал сделаем? — предложил Тюбенций, бросив палку с провизией, чтобы размять пальцы.

Узелок упал в лужу и бутерброды окончательно и бесповоротно размокли.

— Ладно, давай сделаем. — Ответила Карсилина, наблюдая, как он их поднимает.

Они подошли ближе к скале, но тут раздался жуткий протяжный вой. Над лесом поднималась снежная пелена, метель, которая стремительно приближалась.

— Быстрее, в пещеру! — приказал Тюбенций, схватив Карси за локоть и потянув за собой.

— В чём дело? — не понимала она, чего это парень, интересно, так испугался?

— Снежные псы Январиса! — крикнул он, затаскивая Карсилину в пещеру.

И как раз вовремя! Снаружи поднялся сильный ветер, а солнце скрылось за тучей, начался буран. А по поляне носились с воем шальные снежные вихри. Холод дотягивался даже до ребят. Тюбенций казался очень напуганным.

— У вас погода такая странная, — буркнула Карси, потирая ушибленный бок. — Сначала лето было, а теперь в зиму перетекло!

— Конечно, это же неопределенное время года, — Тюбенций говорил таким тоном, словно это должен знать с пелёнок каждый ребенок.

— У вас и такое бывает?

Но парень резко сменил тему.

— Я есть хочу, будешь?

Он принялся разворачивать узелок с провизией, а, развернув, увидел вместо бутербродов грязное месиво. Тюбенций даже поморщился от отвращения, выковыривая оттуда кусочки курицы.

— Я, пожалуй, воздержусь. — Фыркнула Карси. — Каша быстрого приготовления «Походная Гадость»! Ты бы мог в Леймакаре на этом деньги зарабатывать, они на рынке и не такое продают.

— У меня аппетит пропал.

Неужели он тоже побывал на той площади?

Тюбенций отбросил узелок подальше, и старался больше на него не смотреть.

Завывание ветра снаружи становилось всё громче и тоскливее. Тюденций стоял у самого дальнего свода пещеры, не решаясь встать даже на шаг ближе.

Карси пошарила в своём кармане, пузырьки с жидкостью — есть, но мешочка с записками там не было. Неужели он выпал!

— Эй, ты куда! Зачем! — крикнул Тюбенций, когда Карси, без предупреждения, выбежала из пещеры.

Холод снаружи обжигал щёки и руки, Карси чувствовала себя так, словно оказалась прямиком во льду. Снежные вихри тут же скрыли вход в пещеру, как будто изображали автоматическую дверь супермаркета. Видимость была практически нулевая. Но девушка должна была найти свою вещь. Ведь там доказательство того, что она существует, что не Мирель, не бредит, и ее ждут.

Заметив свой кожаный мешочек под ногами, девушка быстро сунула его в карман. Холод сковывал движения, старался пробраться к самому сердцу, воткнуть в него осколок льда.

Карси посмотрела на пальцы рук, она едва могла ими шевелить. Пальцы покрылись инеем. Замерзая, обхватив себя, Карсилина двинулась в обратную сторону, еле переставляя ноги, которые словно оцепенели.

Девушка сумела пройти только пару шагов: на пути возникло три исполинских белоснежных пса, похожие на волков. Они не собирались нападать, просто сидели и наблюдали за ней, не сводя с Карсилины серых светящихся глаз. Их взгляд пронизывал насквозь.

— Нет, не надо! — простонала Карси, поняв, что весь холод пришел вместе с ними, и что она сейчас, возможно, может умереть. По собственной глупости.

И тут три пса дружно завыли, оглушая. Карси больше не смогла удерживаться на ногах, упав на спину, прямо в снег, девушка уставилась в небо остекленевшими глазами. Псы, однако, не уходили, они глядели на нее с ожиданием.

Тюбенций тем временем переборол себя, попытался выйти из пещеры. Но успеха не возымел.

Когда он высунул правую руку, то почувствовал обжигающую ледяную боль, и отпрянул внутрь. Вся кисть была покрыта льдом, Тюбенций стиснул зубы от боли.

Стараясь не стонать, он прижал руку к груди и отошел вглубь пещеры, прислонившись к стене. О том, чтобы покинуть это место сейчас, не могло быть и речи. Придётся ждать, пока буря утихнет. Страшно подумать, но что стало с Карсилиной? Неужели она превратилась в ледышку! Тогда, бедняге уже ничем не помочь.

Тюбенций разозлился на самого себя! Какой же он дурак, зачем вообще согласился участвовать в поединке драконов, пытаясь ее впечатлить!

— Карсилина! — крикнул Тюбенций. Буран не отозвался…

***

— Откуда будете? — поинтересовался купец, подгоняя лошадёнку, но та и не собиралась ускоряться.

— Мы из Листона… — Честно ответила Сулитерия.

— Это большое королевство, находящееся за тридевять земель отсюда! — поспешил перебить Саймон, в то время как кучер озадаченно поднял бровь.

— Интересно, — тот почесал бороду. — Что же заставило покинуть родные края?

Корзина, на которой сидела Сулитерия, издала жалобный треск, но их спутник этого не заметил, крепко держа поводья.

— Мы ищем… — Начала Сулитерия, бегая глазами по пейзажу, пытаясь зацепить мысль.

–…озеро вечной жизни! — соврал Саймон, толкнув ее в плечо, чтобы не подавала повода мужичку для сомнений.

Ни к чему корзинному купцу знать все подробности, да и в принципе — правду.

— А, вежливей нельзя? — возмутилась Сулитерия, она только начала оттаивать после ночной неловкой истории.

— Это не грубость, — искренне не понял Саймон.

— Зачем тогда толкаться, обидно же. — Она готова была снова надуться, как индюшка, и промолчать еще полдня.

— У меня и в мыслях не было, — Саймон растерялся от такой реакции, желая отвернуться. Люди такие сложные!

Что Сулитерия вообще ждала от него? Откуда этот угрюмый вид? Что он опять не так сказал или сделал? Какое право Трегторф имела его в чем-то упрекать? И тот поступок на привале…

Саймон поморщился, хотелось залезть в душ и смыть воспоминания о произошедшем. Но здесь, в Шелмексе, он даже не знал о том, как здесь принимают ванну местные.

Кучер молчал, смотря на круп своей лошаденки.

— Твои мысли никогда не заняты мной, — обиженно проговорила девушка.

Её умозаключение было настолько неожиданным, что Саймон не смог промолчать:

— А они разве должны? На свете так много вещей, которыми можно забить свою голову…

— Например, Карси Фротгерт, — ядовито скривилась Сулитерия.

Парень одарил ее взглядом, который мог прожечь насквозь. Затем презрительно оскалился:

— Например, некоторые не понимают значения слова «Нет».

Сулитерии давно надо было понять, что не интересна ему в романтическом плане. А то, как открыто она пыталась навязываться, (после того, как с Карси случилась беда), будто они уже лет десять женаты, очень выматывало. Конечно, Трегторф наивно полагала, что в будущем всё изменится, но Саймон знал точно, что этого не произойдет, ведь его сердце и душа навеки привязаны к другой. Да, у Сулитерии есть свой шарм, и некрасивой она не была. Эстетически приятное лицо, голос — низкий баритон, глаза цвета грозовой тучи.… Даже можно пару раз нарисовать, если попросит. У нее могло бы быть множество поклонников, но почему-то колдунья взяла и зациклилась на Саймоне. А он чувствовал из-за этого только неудобство. И хотелось быть как можно дальше от Сулитерии и не испытывать такой брезгливой неловкости, но обстоятельства почему-то заставляли их сталкиваться, падать в одну лодку. Вот даже сейчас.

Наступила напряженная пауза, и кучер вежливо поинтересовался:

— Почему вы решили искать озеро вечной жизни? Еще никому не удавалось добраться до него и вернуться.

— Оно существует? — Сулитерия на короткое мгновение забыла о своей обиде.

Конец ознакомительного фрагмента.