Зима наворожила

Анастасия Сергеевна Вознесенская (2024)

Женя Снегирёва — предприимчивая, доверчивая и мечтательная студентка педагогического. Каждый год она с нетерпением ждёт самого волшебного праздника, но лавиной обрушившееся предательство подрывает её веру в дружбу и любовь. Ситуация осложняется, когда перед автомобилем, движущемся к родным пенатам, появляется симпатичный, но до раздражения правильный парень. Однако новогодняя ночь способна творить чудеса, и отважная девочка с севера решает во что бы ни стало распутать клубок семейных тайн, найти в себе смелость снова открыть сердце и встретить Новый год дома, далеко за полярным кругом… «Зима наворожила» — история чистой любви, пронизанная теплом и уютом, духом доброго праздника с его огоньками и запахом мандаринов, семейными застольями и традициями. Книга придется по вкусу ценителям любовного романа в классическом его понимании, когда на первый план выходят семейные ценности, высокие моральные качества героев, всепрощение и благородство.

Глава 18

Женя лежала в кровати, слушая, как грохот волн сливается со свистом вьюги, и думала о том, что жизнь преподносит подарки в тот момент, когда кажется, что мы на дне пропасти. А что если их с Глебом знакомство было предписано зелёными всполохами Северного сияния ещё до их рождения? И почему она так часто возвращается мыслями к нему? В Глебе были именно те качества, которых так не хватало Никите: галантность, уравновешенность, рациональность. Глаза видят только прекрасное, когда смотрят на что-то с любовью. Только сейчас она поняла, что незаслуженно боготворила Никиту. Столько времени она была для них посмешищем, и ей стало нестерпимо горько. Влюблённость застила глаза на очевидные вещи. Да, стоило бы оставить обиды в старом году, но эта рана слишком глубока. Как она теперь сможет доверять людям? Меньше всего ей хотелось возвращаться туда, где вдребезги разбили её сердце, но впереди было ещё полгода учёбы, а значит, они обязательно будут пересекаться. Дав себе зарок не ходить прежними дорогами, не посещать общих с ними мест, не пускать их в свои мысли, Женя решила мечтать только о хорошем. Сейчас её окружают действительно любящие люди, и возможно даже она повстречала настоящую любовь.

Женя, примостившаяся рядышком с мамой, обняла её и уснула. Так сладко спала она, пожалуй, только в детстве!

Рука, на которой лежала Женя, затекла, и поморщившись, Юля поднялась. Женя тут же потянулась и открыла глаза.

— Доброе утро! — улыбнулась она и, принявшись собирать волосы в хвост, заметила пустующее спальное место тёти.

— Тётя не любит полярные ночи, но, тем не менее, уже, наверное, наводит марафет!

Но Кати нигде не было.

Женя обратилась к маме. Та сидела на кровати, глядя в окно.

— Ты ничего не скажешь?

— Нет, — ответила женщина и отправилась в ванную.

Женя забеспокоилась. Вдруг сестры вновь поссорились, и тетя спешно покинула их? Одевшись, Женя выскочила на улицу, но машины дяди Вани нигде не было, однако сам он носился по периметру как безголовая курица.

— Кто-нибудь видел мою тётю? — осторожно спросила девушка.

— Полагаю, взяла мою машину и укатила! — ответил Иван. — Свою-то не выкопала!

Округлив глаза, Женя не знала, куда бежать. Чьи-то руки легли на её плечи и, повернувшись, она увидела перед собой Глеба.

— А как всё хорошо начиналось, — хрипло произнесла она и почувствовала, как подступают слёзы.

— Будет ещё лучше, — заверил её парень, и Жене захотелось ему верить.

— И что они не поделили с моей мамой?

— Может быть, мужчину?

— Вот ещё! — огрызнулась Женя. — Да что ты вообще понимаешь в любви?

— Возможно, немного. Но хорошо знаю, как ненадо любить, — Глеб счистил со скамейки снег и уселся. — Отец каждую минуту говорил матери, как сильно её любит, в то время как на стороне у него была другая семья, и спустя два месяца после моего рождения на свет появился мой брат по отцу.

— Что ты говоришь! — с сочувствием произнесла Женя. — Наверное, твоя мама очень переживала.

Парень кивнул.

— У неё пропало молоко, и она ходила к соседке, которая родила в то же время. Та делила своё молоко между двумя младенцами, и нам обоим не хватало. Мы с тем мальчишкой стали близки, будто родные братья, а вот с тем товарищем не сблизились. Я его даже никогда не видел, да и не хотелось. С Тёмкой мы вместе росли и называем друг друга молочными братьями, а его мама стала моей крёстной. Вот так!

— Бывают же в природе чудеса!

— Думаю, человек всё делает сам. Хочет — привносит в жизнь добро и преумножает его, хочет — разочаровывается и разочаровывает. Хотя моя мама согласилась бы с тобой, — загадочно улыбнулся он.

— Отчего же? — удивилась Женя.

— Если судьба, как-нибудь узнаешь.

— И я нисколечко не помню своего отца, — тяжело вздохнула девушка, нервно потоптавшись на месте. — Он бросил нас в тот самый день, когда я сделала первый свой шаг, и мама готовилась ему об этом рассказать. Но он уехал к любовнице. Через какое-то время пришла весть о том, что он скончался, а виной всему — алкоголь и «друзья», которые постоянно спаивали его. Но для себя я решила, что он был военным и героически погиб на войне.

Глеб с нежностью смотрел на спутницу. Ему хотелось обнять её, но он разумно рассудил, что такая вольность только оттолкнёт своенравную девушку.

— Ключи! Я нашёл ключи! — восклицал бегущий со всех ног Иван, размахивая ключами от минивэна тёти.

— Значит, тоже сможем выбраться, — заметил Глеб, а Жене вдруг стало так тоскливо, что их маленькое совместное путешествие подошло к концу, что хотелось расплакаться.

— Вот и отлично. Незачем больше тратить деньги на отель, вернёмся по домам, — сказала стоявшая на террасе Юлия, засунув руки поглубже в карманы.

— И я, пожалуй, выдвинусь в путь, — услышав голос прекрасной соседки, отозвался Михаил, стоявший на своей террасе, — хотя бронь у меня была до пятого.

Он придал бодрости голосу:

— Я благодарен снежному плену! В компании с вами было классно, друзья! — и, повернувшись к маме Жени, спросил: — Если буду проездом, в гости пустите?

Юлия опустила длинные ресницы и едва заметно улыбнулась.

— Не оставлять же вас в лесу.

Рядом с Женей в машине тёти по-прежнему сидел Глеб, а на его коленях ютилась Снежинка, которой он чесал за ушком, зная, что это приводит её в кошачий восторг.

Дороги, которые ещё три дня назад замело так, что луны не было видно, сегодня расчистили. Работы у сотрудников дорожно-коммунальных служб оказалось немного — снег прекратился, и его хорошенечко «примяли» автомобили с туристами. Ехали все в полном молчании, даже, на удивление, Михаилу нечего было сказать.

Выбравшись из объятий мохнатых лап хвойных лесов и въехав в город, Женя зачарованно наблюдала за конькобежцами на льду озера, мелькавшими праздничными иллюминациями, компенсирующими короткий световой день, ледовыми скульптурами на площади и идеально белым снегом, о котором москвичи, должно быть, давно позабыли. В окнах городских многоэтажек, погружённых в зимнюю полудрёму, отражались отсветы зари, напоминая о том, что через энное количество дней солнце всё-таки взойдёт, и северяне снова будут праздновать.

Как же это удивительно и странно! Столько времени люди готовятся к самой главной праздничной ночи, носят в себе волшебство, боясь его растерять, но уже первого числа, когда календарь начинает отсчёт нового года, ощущение магии тут же улетучивается, хотя, казалось бы, самое время для радости.

Юлия сидела плечом к плечу с Михаилом, и тот предпринял не одну попытку заговорить с ней.

— Мне кажется, — сев вполоборота, сказал он, — мы с вами где-то уже виделись.

— Всё верно, этот Новый год мы праздновали вместе, — напомнила ему женщина, и Глеб тихо прыснул.

— Нет-нет, уважаемая! — улыбался он и предположил: — Возможно, где-нибудь на конкурсе красоты в столице две тысячи пятого? — его желание разговорить попутчицу развеселило и Женю.

— Исключено, — ответила Юлия и, повернувшись, на полном серьёзе сказала: — Я никогда не выезжала за пределы полярного круга.

— Никогда-никогда? — немало удивился Михаил.

— Никогда. Но скажите, если я упустила что-то важное. Меня вполне устраивает моя жизнь в этом прекрасном городе.

— Город и в самом деле прекрасный… — усмехнулся мужчина, — сказал бы я, если бы хоть иногда отводил от вас глаза!

Иван тут же притормозил и велел Авдееву пересесть к нему и больше не донимать Юлю.

— Дорогая Юлечка, не скучайте! Если что — я тут! — как ни в чем не бывало улыбался Михаил, тогда как их ревнивый водитель уже готов был спустить с него шкуру.