Крынка молока и сермяжная правда

Анатолий Владимирович Иванов, 2023

Автобиографическая повесть от 1940 г по ныне. С учетом ВОВ, политики в СССР и России и других государствах мира. История Мира за 60 лет.

На пороге

Осенью 1953 года я пошел в 9ый класс школы №1 Исилькуля, где учился в 1-м классе, отец купил однокомнатный полуподвальный дом с маленькой кухней, в которой стояла большая плита для топки углем. Торец этой печи выходил в комнату и хорошо отапливал комнату. Перед кухней были сени с входной дверью от улицы, а слева от входной двери был чулан, вот и весь дом шириной метра 4 и длинной 8 м, двор был длинный, включая дом метров16 длинной и 12 шириной, что давало возможность оставлять авто во дворе когда приезжал Сема на своем бензовозе. Жили мы в этом доме по Водопроводной улице в Исилькуле вместе с тетей Марусей, маминой сестрой, она работала швеёй на швейной фабрике им Н.Крупской. Потом у нас появилась квартирантка Зоя. Рослая украинка, работавшая, напротив, на ж.д. стрелочницей, вручную перекидывая стрелки с контргрузом на рычаге в 25 кг. Когда нам уголь не успевали привозить, тетя Зоя собирала его на путях стоянки ж.д. вагонов с углем. Потом моя троюродная сестра Люда привела нам еще квартирантку Лену татарку студентку педучилища однокурсницу Люды. Однажды тетя Зоя чуть не оправила нас всех на тот свет. Дело было, наверное, в апреле, снег сошел. Тетя Зоя подмерзла на уличной работе и, придя домой часов в 12 ночи, закрыла заслонку печи, чтобы тепло не уходило, но не посмотрела, прогорел уголь или нет. Утром тетя Маруся с кровати зовет меня: «Толя, Толя». И я, услышав, спрашиваю: «Что?», она говорит: « Мы угорели! иди, открой дверь на улицу». Я встал, пошел по комнате, дошел до двери в кухню и упал, очнулся, встать не смог и пополз к двери в сени. Там подышав в нижнюю щель между дверью и порогом, с трудом открыл большой дверной крючок и выполз в сени, а там еще открыв один крючок, выполз на улицу и сел возле стены, свежий воздух пошел в комнату. Моими друзьями по классу стали Николай Глевский и Евгений Федосеев. Я записался в соседнюю библиотеку, для этого мне пришлось взять паспорт тети Маруси. Первой книгой из этой библиотеки прочитано мной была книга «Двенадцать стульев». А еще в 1952-1953 годах, будучи летом в гостях у деда в Ночке я прочитал, принадлежащий дяде Володе «Тихий дон» в каком-то толстом журнале. Дядя Володя работал в колхозе Ночки, то бухгалтером, то водителем. Развелся с первой женой и женился на красавице статной Наде, которая народила ему пятерых красивых и умных ребятишек Сашу, Олю, Колю, Васю и Иру. Двоих самых малых я как-то нянчил пару раз, когда она с ними приезжала по делам в Исилькуль и оставляла их со мной.

В 9 и 10 классе у нас были хорошие учителя. Мария Васильевна математик, окончившая Ленинградский университет, проходившая практику в Якутии и оттуда возвратившаяся с отбывшим срок уголовником, так как холода пришли рано и пароходы не смогли подняться вверх по Лене реке. За 15 дней похода по тайге на юг с уголовником она заработала на нервной почве экзему. Русский язык, который мне не давался по пунктуации, вела красавица Майя Александровна, муж которой огромный парень преподавал нам географию и историю. Они недавно закончили вуз и приехали к нам в школу работать. Коля Глевский обожал Майю Александровну и постоянно делился со мной переживаниями по этому поводу. Иногда мы собирались в квартире у Жени Федосеева, он неплохо играл на гитаре, а Коля пел. В нашем углу города недалеко жил Садовский Герман, здоровый и умный парень в очках. Часто мы, возвращаясь из школы, шли вчетвером и мечтали о после школьной жизни. Коля видел себя артистом, похожим на Олейникова. Женя мечтал стать инженером. Меня прочили в капитаны корабля. Хотя я толком и плавать то не умею и сейчас. Пришло время, дали нам призывные билеты и мы усиленно изучая военное дело-карабин и прочую премудрость военной службы. Поняли, что возможно нам придется надеть и форму солдата. В другой стороне города от нас жил Коля Силкин, художник. Он, учась в школе, учился заочно в Московском художественном училище. Там же жил и Толя Хорошунов, мой дружок по СибАДИ и Мельников разбитной парень, хохотун и хулиган. Мельников, который уехал в 9 классе куда-то в Казахстан с родителями, вернулся в 10 класс и стал еще более заводным. Был у нас здоровый парень отличник по кличке «Дыка» с хромой ногой, однажды к нему на улице после школы прицепилась ватага парней не из нашего класса. Я, с кем-то вдвоем, хотел ему помочь, но он решил все по-своему. Вывернул из соседнего забора жердь длиной метров 5, стукнул 2-3 нападающих ею. Остальные остыли и разбежались. 1954 год ознаменовался новой амнистией, созданием большого количества школ-механизаторов для целинного строительства и начала подъема целины. Весной ходили на танцплощадку у клуба железнодорожников. Летом 1954 года школа организовала турпоездку вниз по сибирской реке Иртышу, протекавшего через Омск. Группа наша, человек в 15-20 с учителем во главе, села в Омске на колесный пароход «Урал», который шлепая плицами двух боковых колес, быстро уносил вниз по течению широкой, полноводной и с быстрым течением реке Иртыш. Через 2 суток с несколькими остановками на пристанях, мы прибыли в таежный старинный русский город Тара с деревянными тротуарами, непролазной грязной дорогой летом, но с красотой неописуемой таежного леса с голубикой, морошкой и прочими северными прелестями. Неделя или десть дней молодежного отдыха пролетели незаметно, хотя комаров здесь было больше чем в нашей лесостепной зоне. И вот «Урал» пришел снизу реки и тундры, забрал нашу группу и мы, резвясь днем на верхней палубе, а ночью как-то пребиваясь на третьей нижней палубе незаметно также прибыли в Омск. По пути на пристанях в «Урал» грузили сливочное масло в деревянных дощетчатых ящиках, обитых проволокой. Грузчики их несли с пристани на «козе» — заплечных носилках по 2 ящика и однажды ящик упал на сходни, но не разбился с высоты 2х метров.

Оставшееся лето я провел в Васютино у родителей, помогал отцу косить сено, что-то ремонтировал в сарае, иногда просто бездельничал. Пару раз отец сажал меня на трофейный БМВ мотоцикл, принадлежащий детскому дому, и учил ездить, чувство было крылатое. В детдоме была полуторка с шофером, с которым и отцом мы однажды поехали в Омск, что-то получить для детдома. В детдоме жило человек сто детей разных национальностей и возрастов, они там и учились, т.е. коллектив воспитателей состоял из их учителей. В селе была пасека, колхозная или частная не знаю, но я изобрел здесь летом себе лакомство. К этому времени отец купил домой 5ти литровый сепаратор, на котором я перегонял молоко, получая сливки, и потом в маслобойке сбивал масло. Маслобойка у нас была старой конструкции типа вертикальной бадейки, в отличие от горизонтальной с 4мя длинными лопатками, насаженными на ротор с ручкой как у немцев в Пучково, производительность там была на треть больше. Так вот выяснилось, что смесь сливок или сметаны с медом это очень вкусно, с белым хлебом можно за завтраком съесть пол-литра такого яства. Пришла осень и я отправился в Исилькуль для учебы в 10 классе. В это время демобилизовался из армии Женя и приехав в наш дом на Водопроводной в Исилькуле, стал работать на железной дороге, напротив, на монтаже узла СЦБ (сигнализации, централизации и блокировки) К этому времени транссибирская магистраль поменяла паровозы на тепловозы и начала проводить электрификацию. Весной 1955 года он получил квартиру в железнодорожном новом доме на втором этаже, это был восторг даже после чудодомов у немцев. Пока шел монтаж в этом 4х этажном стандартном помещении СЦБ. Я часто приходил к Жене, т.к. это было в 2х минутах от нашего дома, в котором иногда отключали электричество и я читал книги при свете луны в морозную снежную зиму.

Новый 1955 год мы встретили всем классом у нашей одноклассницы Лены уже со спиртным, с танцами и другими атрибутами созревших парней и девушек. А в конце вечера и со слезами разочарования.

Зимой ходили по несколько раз в новый Дом культуры, смотреть фильм «Полосатый рейс», а потом наступила весна и сдача экзаменов, на которых по русскому языку Майя Александровна вывела мне 3.хотя по пунктуации я заслуживал 2.

Наутро после выпускного вечера с вином и мороженным пошли в плодовоовощной питомник гулять. На мне был новый, впервые купленный готовый костюм, так недорогое сукно, но я им гордился и надо же, зацепил за ветку дерева и вырвал лоскут на брюках.

Коля Глевский приглашает меня с собой в Новосибирск в токари, там при театре есть студия, куда он хочет поступить на заочное отделение, и поработать там токарем.

Тут приехали после окончания Свердловского университета (или политехнического) брат Жени Федосеева. Он окончил радиотехнический факультет и уезжал аботать на космодром. И его товарищ, тот окончил энергетический факультет и уезжал в Красноярск на стройку АЭС. Они с Женей и мной неделю ездили на пляж пресноводного озера в Городищах Исилькуля и, загорая, рассказывали нам про романтику институтского познания и бытия. Как-то после экзаменов мама приезжала из Васютино по делам в район и спросила: «Ну, куда ты собираешься поступать?» Я сказал, что вот в Новосибирск с Колей в токари, она сказала: «А ты попробуй в институт поступить, ну не получиться, пойдешь в токари. В общем, я время летнее не терял, а потихоньку повторял азы наук. Встретил как-то в Исилькуле Толю Хорошунова. он сдал документы в СибАДИ города Омска на автофакультет.

Настал день, я, захватив аттестат, поехал на электричке в Омск. Зашел там, в отдел кадров большого завода «Сибсельмаша» и самолетостроительного завода на предмет устройства учеником токаря и, получив отказ, пошел в СИбАДИ и сдал документы на автофакультет.

Еще зимой, учась в 10 классе, я пришел в военкомат и попросился в летное или радиолокационное училище. Тогда это были престижные учебные заведения, да и мечтал быть летчиком, но получил отказ без объяснений.

С 1 августа 1955 года со 150 рублями в кармане я прибыл в институт для сдачи экзаменов. В связи с ремонтом общежитий абитуриентов поселили в здании института (бывшем дворянском собрании) по улице Ленина напротив драмтеатра на втором этаже в аудиториях по 15-30 человек. Первый экзамен-сочинение. Меня на нервной почве или чем-то позавтракал, раздразнив нездоровую поджелудочную, потянуло на понос, я попросился в туалет. За мной пошел педагог, я зашел в кабину с унитазом по азиатски,, сделал свое дело, глянул в шпаргалку, пришел в аудиторию и стал писать сочинение, строя предложения без знаков препинания, что дало мне результат в 4 бала. После сдачи экзамена нас позвали разгружать баржу с лесом, где нам заплатили по 150 рублей. Это половина стипендии первокурсника. Математика, физика, химия сданы на 4, а за немецкий язык получил 5.Через 2 дня зачисление и вот невысокого роста, пожилой мужчина-ректор института поздравляет и вручает студенческие билеты, а еще через 2 дня все едем на уборку урожая 1955года. Урожая богатого в Яснополянском районе Омской области. Я работал на копнителе комбайна «Сталинец», который буксировался дизельным гусеничным трактором. Была солнечная осень. Обед нам привозили в поле. Все было вкусно и сытно и, естественно, белый и пшеничный каравай из свежей пшеницы. Урожай был большой. Техники еще не хватало, и мы приехали в институт в конце сентября, когда уже все проучились 3 недели.