АнтиМетро, Буэнос-Айрес

Андрей Бондаренко, 2011

Прошлое гораздо регулярно подбрасывать сложные загадки, шарады и ребусы. Причем загадки, сдобренные и пересыпанные самыми невероятными пересечениями и совпадениями с Настоящим. Однако шарады и ребусы для того и существуют, чтобы их старательно решать и успешно разгадывать. Тем более, если ты являешься бойцом профильного специального подразделения, созданного как раз для работы с различными навороченными головоломками. С изощренными подземными головоломками – в данном конкретном случае.

Глава вторая

Тени Прошлого, таящие опасность

В Монтевидео они прилетели ранним прохладным утром. Свежий северо-восточный ветерок, зябкая промозглая сырость, тёмно-серые тучи над головой.

— Да, совершенно не такой я представляла себе благословенную Южную Америку! — огорчилась Татьяна. — Впрочем, очевидно, правы были умные школьные учебники географии, утверждавшие, что конец апреля месяца — в южном полушарии — соответствует ранней русской осени.… Смотри, Тёма, вокруг — самый настоящий осенний листопад! И листья — прямо-таки, как и у нас — все разноцветные! Только в Уругвае почему-то преобладают тёмно-бурые и светло-лимонные оттенки.

— Да, самая настоящая осень, — согласился Артём, после чего, «сделав» серьёзное лицо, объявил: — Всё, родное сердечко, переходим на испанский язык! И не стоит больше упоминать в разговоре про родимую Россию. Мы же с тобой — по легенде, разработанной мудрым руководством — являемся гражданами Израиля. Так что, можем, если посетит приступ внезапной ностальгии, немного поболтать о красотах и достопримечательностях незабываемого Тель-Авива, такого милого — для еврейского махрового сердца…. Не смотри, пожалуйста, так сердито. Обыкновенная шутка — с лёгким армейским налётом…

В соответствии с полученными инструкциями, они поселились в шикарном отеле «Монсеррат», расположенном на улице Рио Бранко. Оказавшись в просторном и светлом номере, вернее, в двухкомнатных апартаментах с самой настоящей кухней, Таня поделилась первыми ощущениями-впечатлениями:

— Этой гостинице, наверное, ужасно много лет. Может, даже больше ста…. Кругом сплошной антиквариат: тёмная массивная мебель, на стенах — в солидных позолоченных рамах — висят картины, покрытые сетью трещинок, изогнутые медные ручки на дверях…. А посмотри на начинку ванной комнаты! Никогда не видела таких необычных умывальников, унитазов и ванн! Из чего они, интересно, сделаны?

— Скорее всего, из мельхиора. То есть, из специального сплава, содержащего мельхиор, — предположил Артём. — Встреча с…человеком сеньоры Мартины запланирована на вечер. Может, прогуляемся немного по Монтевидео? Осмотримся, поглазеем на здания и сооружения?

— И, обязательно, надо посетить одёжные и обувные магазины! — оживилась жена. — Дядюшка Виталик строго велел — незамедлительно одеться по местной южно-американской моде, чтобы, понятное дело, не выделяться на общем фоне…

Монтевидео особого впечатления на них не произвёл.

— Совершенно ничего необычного! — часа через три с половиной объявила Татьяна. — Разномастная и бестолковая архитектура — без какого-либо однозначного акцента. Узкие улочки, отнюдь не блещущие идеальной чистотой. Такие незатейливые пейзажи, включая шайки хулиганистых и вороватых подростков, запросто можно встретить и на юге…э-э-э, одной большой европейской страны. А тутошние женщины — на мой сугубо консервативный взгляд — все какие-то чопорные из себя, с избыточно-яркой косметикой на смуглых лицах…. Впрочем, четыре вещи мне здесь, определённо, понравились.

— Какие? — мягко улыбнулся Артём.

— Во-первых, знаменитый пляж Плайя-Капуро. Такой прекрасный песочек! Белоснежный, меленький. Волны симпатичные и ласковые…. Жаль, что купальный сезон в Монтевидео уже завершился. Впрочем, я, всё равно, искупалась бы — плюс шестнадцать-семнадцать градусов — абсолютно комфортная и купальная погода. Но, как говорится, в нашем случае не стоит привлекать к себе излишнего внимания со стороны праздных зевак…. Кстати, дорогой, мне во время прогулки по Плайя-Капуро показалось, что ты слегка напрягся. Что-то случилось?

— Спиной почувствовал колючий и неприятный взгляд, — признался Артём. — Профессиональный такой взгляд, изучающий. Может, просто показалось…. Ты продолжай, амазонка, продолжай!

— Во-вторых, здесь отличные уличные скрипачи. Просто — невероятные! Моцарт, Вивальди, Лист, Паганини. Такого чистого исполнения и в европейских концертных залах не часто услышишь…. В-третьих, мне очень понравились сосиски, запечённые в тесте. Я точно такие же пробовала в далёком-далёком детстве, в…

— В Тель-Авиве, — ехидно подсказал Артём.

— Ну, да, конечно…. В-четвёртых, отличный грушёвый и сливовый лимонад в картонных стаканчиках. Кажется, в одной очень далёкой стране его называют смешным словечком — «ситро»…. Ну, отважный идальго, заглянем в здешние промтоварные магазины? Почему я не вижу восторга и радости на твоём мужественном лице?

Выбор гардеробов был сделан исходя из увиденного — за время короткой ознакомительной прогулки — на улицах Монтевидео.

На долю Артёма достались два легкомысленных — на его взгляд — костюма («Специального курортного фасона!», — со знанием дела пояснила супруга), один светло-песочного цвета, другой — тёмно-салатного, несколько рубашек и узких галстуков в цвет к ним, парочка широкополых шляп и бежевые остроносые туфли.

— Будешь у меня настоящим латиноамериканским кабальеро! — горячо заверила Таня. — То есть, классическим пижоном и записным модником…. Эх, ещё бы приобрести — для полного комплекта — стильную тросточку! Ничего, завтра поищем. Кстати, тебе не помешает и чёрный кожаный плащ до пят, а к нему так и просится — белый шёлковый шарф…

Себе же она приобрела: три цветастых платья без рукавов, парочку длинных жакетов, тёмно-синюю юбку до колен, белую блузку, украшенную пышными кружевами, две дамские элегантные шляпки и пять пар обуви — на все случаи жизни.

— Теперь придётся покупать и парочку дополнительных чемоданов, — печально вздохнул Артём.

— Ещё нам надо зайти в магазин, где продаётся броская бижутерия и местная яркая косметика, — сообщила супруга. — Ты, надеюсь, заметил, что уругвайские молоденькие барышни обожают — сверх всякой меры — и то, и другое? А ещё мне нужен приличный фен и электрические щипцы для завивки волос.

— Зачем — щипцы?

— Затем, что с косичками и бантиками в Уругвае, как выяснилось, никто не ходит. Обрати внимание, как на меня глазеют встречные прохожие. А дядя Виталик строго велел — не выделяться из толпы…

Вечером, к условленному часу, они собрались посетить ресторан при отеле, где и была запланирована встреча с посланцем сеньоры Марты Сервантес. Артём облачился в тёмно-салатный курортный костюм. Таня же оделась совсем незаметно и обыденно — по местным понятиям: ярко-пёстрое короткое платье, бордовый жакет, отороченный белоснежным мехом альпаки^[5], крохотная шляпка, украшенная длинным пером серой цапли, и светло-кремовые туфли на высоченном каблуке. Естественно, что всё это великолепие сопровождалось пышной причёской, вызывающе-яркой косметикой и целым морем не менее яркой бижутерии.

— Как я тебе? — кокетливо вертясь перед зеркалом, невинно поинтересовалась жена. — Нравлюсь?

— Знаешь, если бы ты мне встретилась — в таком виде — в…одной далёкой северной стране, то я даже близко не подошёл бы. Принял бы — чёрт знает за кого. А, вот, сейчас…

— Да, что — сейчас, милый?

— Сейчас мне очень хочется послать все важные и неотложные дела — очень далеко и надолго, да и запереться с тобой, экзотическая красотка, в гостиничном номере до самого утра.

— Я, право, польщена и тронута, — загадочно улыбнулась Татьяна. — Услышать такое — от собственного мужа — дорогого стоит…. Только, вот, страстный и необузданный идальго, придётся на время отложить ваши эротические мечты. На короткое время, надеюсь…. Ну, пойдём уже? Не хорошо это — заставлять ждать незнакомых тебе людей. Впрочем, как и знакомых…. Да, и вообще, я уже, честно говоря, проголодалась — с самого утра во рту не было маковой росинки, не считаю четырёх сосисок в тесте…

В просторном зале ресторана — по осеннему времени года — было прохладно, примерно половина столиков пустовала. Тихонько потрескивали длинные свечи в серебряных канделябрах, в дальнем углу помещения седой тапёр наигрывал что-то приятно-ненавязчивое.

— Прошу вас, уважаемые сеньор и сеньора! — вышколенный метрдотель средних лет («Хлыщ прилизанный!», — сходу определил внутренний голос Артёма), проводил их к заранее заказанному столику. — Сейчас я принесу вам меню. Надеюсь, что вам понравится в нашем скромном заведении…

— Не утруждайтесь, любезный! — прервал метрдотеля Артём. — Мы с женой — на первый раз — обойдёмся без меню. Принесите для начала две бутылки хорошего и выдержанного вина — одну красного, вторую, соответственно, белого, а также лёгкие закуски на ваше усмотрение. Минут через сорок-пятьдесят подайте нам по порции асадо^[6]. Про кофе, десерт и ликёры мы с вами потом поговорим, отдельно…. Вполне возможно, что скоро за наш столик присядет гость, он сделает заказ самостоятельно. Бокалы же для него можете принести сразу…

— Простите, сеньор, но какое асадо вы предпочитаете? — предупредительно уточнил прилизанный хлыщ. — Уругвайское, аргентинское, парагвайское? Или же «а-ля гаучо»? С кровью? Или средней прожарки?

— Подайте то самое, которое пользуется в вашем респектабельном и почтенном заведении наибольшей популярностью, — надменно улыбнулась Татьяна. — Да, и принесите мне, пожалуйста, рюмку виноградной граппы^[7].

— Какая ещё граппа? — шёпотом возмутился Артём, когда метрдотель отошёл от их столика. — Что это нашло на тебя, непредсказуемая донна?

— Ничего и не нашло. Не придумывай, — также тихо ответила Таня. — Просто я много раз читала — в любовных романах знаменитых южноамериканских писателей — про эту граппу. Мол, напиток Богов и всё такое прочее. Вот, и захотелось попробовать…. А что, не имею права?

— Имеешь, имеешь, — рассеянно ответил Артём, демонстративно охлопывая ладонями карманы пиджака. — Пробуй, конечно же, своенравная сеньора…

Он непроизвольно напрягся, ощутив спиной — в очередной раз — чей-то внимательный и недобрый взгляд.

«Не нравится мне всё это!», — заявил мнительный внутренний голос. — «Ещё и до места назначения не добрались, а уже, похоже, образовалась слежка. Чего, спрашивается, ждать в дальнейшем?».

Артём достал из мятой пачки сигарету, ещё пару раз картинно хлопнул по карманам, мол, нечаянно забыл зажигалку в номере, после чего поднялся на ноги, обойдя стол, нагнулся над серебряным подсвечником и, бросив быстрый взгляд в зал, прикурил.

«Тут сходу и не понять, кто конкретно следит за нами», — сообщил сбитый с толка внутренний голос. — «Имеется четыре — как минимум — потенциальных кандидата на должность подлого шпика. Трое природных латиносов и один классический европеец. Именно он, если вдуматься, и является самым подозрительным…. Уже в годах, совершенно седая шевелюра, широкоскулая физиономия украшена кривым бордовым шрамом. Скорее всего, скандинав. Хотя, запросто может оказаться немцем, ирландцем или бельгийцем…

Только он уселся на прежнее место, как появился шустрый молоденький официант с элегантным подносом в руках и, почтительно поклонившись, водрузил на стол большую рюмку тёмно-синего стекла и блюдечко с маринованными оливками.

— Граппа для сеньоры! — торжественно пояснил официант, после чего, вежливо кивнув головой, удалился.

— Таня! — позвал Артём. — Принесли твою фруктовую водку. Пахнет от неё, кстати, обычной неочищенной самогонкой…. Эй, да что с тобой?

Похоже, что жене было не до граппы, она очень внимательно, слегка приоткрыв нежные карминные губы, изучала два больших прямоугольных портрета, висевшие на стене — метрах в трёх с половиной — напротив их столика.

«На одном — изображена очень красивая женщина-шатенка средних лет, сидящая верхом на злом вороном коне, — сообщил внутренний голос, немного разбиравшийся в изобразительном искусстве. — Одета всадница — как заправский ковбой из голливудского вестерна прошлого века, и, судя по характерному разрезу глаз, в числе её родственников числятся и местные индейцы. Глаза, кстати, очень волевые, смелые и решительные…. На втором портрете, естественно, присутствует мужчина. Бородатый такой, с загорелым до черноты лицом и весёлыми голубыми глазами. Определённо, в его облике присутствует что-то знакомое…».

Артём, осторожно тронув жену за плечо, беззаботно спросил:

— Дорогая, чем тебя так заинтересовали эти портреты? На мой взгляд, в них нет — ровным счётом — ничего странного и необычного. На одном художник изобразил симпатичную индианку-гаучо, а на другом, похоже, Эрнеста Хемингуэя.

— Если бы — индианку и Хемингуэя, — удивлённо покрутив головой, вздохнула Татьяна — Это, Тёма, совсем другие личности. Кардинально и противоположно — другие….

К их столику подошли два черноволосых официанта с подносами в руках и принялись расставлять на узорчатой скатерти разноцветные бокалы, серебряные столовые приборы, пузатые бутылки с вином, блюдечки и тарелочки с разнообразными закусками.

— Извините, кабальерос, — Таня правой рукой величественно указала на портреты, висящие на стене. — Не подскажите ли, как зовут этих симпатичных сеньора и сеньору?

— Это супруги Алекс и Мария Сервантесы, — без промедления откликнулся один из официантов. — Люди весьма известные и в Уругвае, и в Аргентине. Герои многочисленных рассказов, баек, легенд и даже баллад.

— Значит, я не ошиблась! Это мои дальние родственники! — расплываясь в широченной улыбке, не удержалась от хвастовства тщеславная Татьяна. — Кажется, троюродные прапрадедушка и прапрабабушка.

— Поздравляю вас, дорогая сеньора! И вас, уважаемый сеньор! — подключился к разговору второй официант. — Ваш визит — большая честь для нашего скромного заведения! Разрешите, я наполню вином бокалы! Хозяин отеля, сеньор Пауль Дорадо, тоже будет очень рад, польщён и счастлив…

Когда официанты, наконец-таки, ушли, Артём, хмуро посмотрев на жену, негромко спросил:

— И как прикажешь это понимать, милая моя половинка? Весёлые шутки изволим шутить?

— Я что-то не то сделала? — забеспокоилась Таня. — Умудрилась где-то напортачить?

— Пока ещё не знаю, — честно признался Артём. — Итак, откуда тебе известны люди с портретов?

— Я видела их фотографии в толстом фамильном альбоме сеньоры Марты Сервантес. Когда она последний раз приезжала к нам в Санкт-Петербург, то привозила альбом с собой. Дядюшка Виталик попросил. Алекс и Мария — это отец и мать доньи Мартины…

«Странные, однако, совпадения!», — заявил подозрительный внутренний голос. — «Ничем немотивированная слежка, эти ресторанные портреты, так их растак. Будь, братец, начеку…».

Артём непроизвольно посмотрел направо, но за нужным столиком седовласого господина с приметным шрамом уже не обнаружилось.

— Добрый день, уважаемые израильские туристы! Какая погода нынче в прекрасном Тель-Авиве? Наверное, имеет место быть страшная жара, сопровождаемая противной духотой? — приветливо поинтересовался глубокий баритон. — Надеюсь, я смогу составить вам дружескую компанию? Готов рассказать все уругвайские официальные новости, свежие и в меру «солёные» анекдоты, а также последние пикантные сплетни из повседневной жизни наших министров и политиков…

Рядом с их столиком остановился низенький безобидный толстячок, на правом лацкане пиджака которого располагались два значка-пароля — с мини-портретами Диего Марадоны и Эвиты Перрон.

«Хорошо придумано! — одобрил внутренний голос. — «В Уругвае значки с изображениями национальных аргентинских героев увидишь не часто. Тем более, в таком сочетании…».

— Присаживайтесь, идальго! Только предлагаю сделать заказ самостоятельно, мы не рискнули выбирать за вас, — условной фразой ответил Артём. — Впрочем, вот, ваш бокал с белым вином, разнообразные холодные закуски, оливки, орешки, сладости…. Угощайтесь!

«А глаза-то у связного — очень, уж, тревожные», — отметил наблюдательный внутренний голос. — «Насторожённые, внимательные и слегка испуганные…».

— Предлагаю выпить за нашу долгожданную встречу! За ваши первые шаги по гостеприимной уругвайской земле! — провозгласил толстячок заздравный тост, явно работая на возможных любопытных зрителей. — Милая сеньора, остановитесь! Вы собираетесь выпить рюмку граппы?

— Ну, в общем, да, — смущённо улыбнувшись, подтвердила Татьяна. — Давно мечтала попробовать. А что в этом такого, сеньор…, м-м-м?

— Домингес. Диего Домингес. Всегда к вашим услугам! Видите ли, уважаемая донна, но местная граппа — очень резкий и крепкий напиток. Даже взрослые мужчины предпочитают запивать её. Ну, хотя бы, холодным кофе…

— Ничего страшного, любезный дон Диего. У нас в…Израиле девушки очень крепкие и выносливые, — невозмутимо заверила собеседника Таня, браво выцедила граппу до последней капли и, чуть поморщившись, с видимым удовольствием зажевала маринованной оливкой.

Толстяк, неодобрительно и брезгливо передёрнув плечами, пригубил красного вина из высокого бокала, после чего тут же посветлел взглядом, улыбнулся и радостно известил:

— Отличное аргентинское вино, господа и дамы! Голову даю на отсечение, что оно произведено в юго-западной провинции Мендоса, которую принято называть «землёй солнца и хорошего вина». Очень занятное и приветливое местечко доложу я вам! Вот, кстати, про жителей этой заштатной аргентинской провинции ходит — по всей Южной Америке — парочка «солёных» анекдотов, — понизил голос до шёпота: — Сеньор Артём, у вас слегка встревоженный вид. Заметили что-то странное?

— Обычную слежку, не более того.

— У меня тоже имеются нехорошие предчувствия, — помрачнев, сообщил Домингес. — В соответствии с полученными начальственными инструкциями будем переходить на запасной вариант…. Так, а теперь громко и весело смейтесь. Ещё громче…. А, вот, ещё есть одна пикантная и завлекательная история! — объявил громким голосом и снова перешёл на шёпот: — В этом голубом конверте находятся два билета на теплоход «Симон Боливар», отплывающий завтра в полдень до Буэнос-Айреса. Идите — минуты через три-четыре — к хозяину гостиницы и рассчитайтесь с ним по двойному тарифу. Потом попросите, чтобы завтра с самого раннего утра все ваши вещи доставили на борт означенного корабля, мол, сегодня вы заночуете у здешних друзей. А второй конверт пусть посыльный — вместе с вещами — вручит капитану «Симона». Я потом всё объясню подробно…. Ещё одно. Пусть хозяин гостиницы вызовет — минут через сорок-пятьдесят — для вас такси. Смейтесь, пожалуйста. Громче смейтесь…. Ага, вот, и асадо несут! Очень, знаете ли, кстати….

Уругвайское асадо смотрелось очень аппетитно и многообещающе — плоские светло-коричневые куски говядины, покрытые тонкими «мраморными» прожилками и аппетитной луковой корочкой. Впрочем, толком распробовать знаменитое мясное блюдо у Артёма не получилось. Только он нарезал ароматное мясо на мелкие кусочки, как почувствовал лёгкий удар — ребром ботинка толстяка — по голени.

«Фига тебе в нос, торопыга жирный и невоспитанный!», — возмутился внутренний голос, считавший себя истинным гурманом. — «С места не тронемся, пока не разжуём пару ломтиков!».

— Итак, несколько слов об аргентинской провинции Мендоса, — нравоучительно вещал дон Диего, ловко управляясь с асадо и неодобрительно посматривая на Артёма. — Представьте себе сплошные виноградники, простирающиеся до самого горизонта, где с каждой ветки свисают виноградные гроздья, усыпанные рубиновыми и фиолетовыми ягодами величиной со зрелый грецкий орех…. Представили? Это она и есть, Мендоса…. Данная провинция лежит в тени горных хребтов Анд и здесь выпадает мало осадков. Однако на восточных склонах гор расположены величественные ледники, которые — при сезонном таянии — сполна наполняют тамошние реки чистейшей водой, так необходимой для орошения гордости этой земли, виноградников…. Столица провинции — город с одноимённым названием. Жизнь в Мендосе течет медленно, скучно, плавно и размеренно. Каждое утро хозяева магазинчиков, баров и частных домов натирают плитку тротуаров до зеркального блеска….

Наконец, Артём, не выдержав испепеляющих взглядов сеньора Домингеса, неохотно поднялся из-за стола и — скучным официальным голосом — сообщил:

— Извините господа и дамы, но вынужден вас оставить! Буквально на пять-десять минут, не более…

— Нагнитесь на минутку, благородный идальго! Я вам шепну пару слов на ухо, — попросил толстяк. — Сейчас я — под самым благовидным и уважительным предлогом — испарюсь. Когда придёт вызванное такси, то вам об этом сообщит метрдотель. Оставьте на столе несколько крупных купюр и выходите на улицу. Стоянка такси находится с правой стороны от входа, но вы, наоборот, идите налево. Мол, глупые приезжие, запутались слегка…. Примерно через тридцать пять метров увидите узкий переулок. Сразу же сворачивайте туда и садитесь в тёмно-красный «форд», где я вас и буду ждать…. Да, когда выйдете от хозяина гостиницы, то непременно зайдите в свой номер и заберите все деньги и документы. Всё ясно? Тогда смейтесь, дамы и господа, смейтесь — до потери пульса….

Они сделали всё так, как и просил дон Диего — оказавшись на улице, медленно пошли налево, озадаченно и непонимающе оглядываясь по сторонам.

— Эй, сеньор и сеньора! — прозвучал далёкий властный голос. — Вы ошиблись направлением! Вернитесь!

Из-за припаркованного возле тротуара автомобильного фургона неожиданно вынырнула неясная человеческая фигура, крепко сжимающая в руках какой-то продолговатый предмет. Не дожидаясь активных действий со стороны потенциального противника, Артём ногами — поочерёдно, целясь неизвестному типу в лицо — нанёс два скупых удара, и, увлекая жену в тёмный переулок, скомандовал:

— За мной, любимая! Ага, вижу тёмно-красный «форд» с распахнутыми дверцами…

— Быстрее, господа! Быстрее! — умоляюще попросил с переднего сиденью Домингес. — Поторопитесь, ради Бога! Пока не поздно…

Машина, громко взвизгнув покрышками, резко рванула с места. Послышались звуки нескольких пистолетных выстрелов, о заднее стекло автомобиля что-то глухо стукнуло-шлёпнуло.

— Мальчишки сопливые! — снисходительно хмыкнул дон Диего, ловко крутя баранку. — Стёкла-то у меня бронированные, ясная пампа! Шаромыжники дешёвые, что с них взять…. Кстати, уважаемые еврейские гости, погони можете не опасаться. Мои мальчуганы с лёгкость отсекут наглецов, те и глазом не успеют моргнуть…

— А что, собственно, происходит? — поинтересовался Артём недовольным голосом. — И что это за неизвестные наглецы, могущие устремится за нами в погоню?

— Мофы, боши, они же фридолины, — последовал совершенно непонятный ответ. — А о происходящем, уважаемый сеньор Белов, вам лучше поинтересоваться у собственной жены.

— Таня?

— Я совершенно ничего не понимаю! — искренне возмутилась Татьяна. — Нет, про мофов, бошей и фридолинов я в курсе. Этими словами в Южной Америке принято называть немецких переселенцев. В смысле, тех, которые объявились здесь после Второй Мировой…. Но о выстрелах и погонях я, честное слово, ничего не знаю.

— Языком надо меньше молоть! — невежливо сообщил Домингес, гневно передёрнув плечами. — Это надо же, объявить во весь голос, что являешься родственницей тех самых Сервантесов! Умом можно тронуться! Цирк бесплатный!

— Хватит кипятиться, дон Диего, — ледяным голосом посоветовал Артём. — И смените, пожалуйста, тон, когда говорите о моей супруге. Иначе, дело может дойти и до дуэли…

— Пощадите меня, Святые Угодники! — взмолился связной доньи Марты. — И этот русский говорит о дуэли! Дело попахивает водевилем, честное и благородное слово. Получается, что все русские мужчины — записные и отвязанные дуэлянты.… Впрочем, — неожиданно успокоился, — вы, наверное, правы. Пришла пора поговорить более серьёзно…. Но, ведь, тогда получается, что вас перед отъездом в Южную Америку — толком не проинструктировали? Ну, про то, что можно говорить, а чего нельзя даже упоминать — ни в коем случае?

— Про то, что в гостеприимном Уругвае надо тщательно скрывать родственные связи моей супруги с семейством Сервантесов, даже не упоминалось, — заверил Артём. — Ни словом, ни пространным намёком.

— Странно, очень странно…, — удивлённо протянул Домингес. — Хотя, головотяпства везде хватает. Ваши начальники не доглядели, наши не додумали…. Видимо, мне придётся прочитать вам, господа Беловы, краткую историко-просветительскую лекцию. Слушайте…. Считается (естественно, только в определённых кругах, так или иначе связанных со спецслужбами), что именно Мария и Алекс Сервантесы принимали непосредственное участие в ликвидации — в далёком 1955-ом году, в аргентинском городе Мендоса — Мартина Бормана. Да-да, того самого. Уверяют, что и сеньора Мартина, не смотря на тогдашнюю юность, была в деле, да и её муж (тогда ещё жених), Оскар Рамос^[8]. Так что, сами, наверно, понимаете….

«Оскар Рамос?», — мысленно удивился Артём. — «Странно! Таня как-то говорила, что супруга сеньоры Мартины звали Денисом…».

— Честно говоря, ситуация — лично мне — понятней не стала, — призналась Татьяна. — Ведь, с тех пор прошло ужасно много лет. Очень много…. Какое всё это имеет отношение — к сегодняшним событиям?

— Прямое, сеньора Татьяна! Самое — прямое! — подумав, Домингес прибавил газу. — Не забывайте, пожалуйста, что вы находитесь в Южной Америке. Это в Европе, да и в современной России ко всем политическим коллизиям относятся несерьёзно, то есть, как к смешным и милым клоунским шуткам. Всякие там политические партии, похожие — по глубинной сути — друг на друга, как капли воды…. Здесь же всё иначе. Коммунисты, социалисты, фашисты, хустисиалисты, правые ультра, военизированные католики, троцкисты…. Для жителей Южной Америки — это не просто слова и дежурные газетные термины. У нас — всё всерьёз и надолго! Серьёзные распри и кровавая вражда имеют, как правило, многолетнюю историю.…Например, и в Уругвае, и в Парагвае, и в Чили, и в благословенной Аргентине до сих пор сохранились многочисленные — полузакрытые и полностью закрытые — немецкие поселения, живущие по старинным принципам и строгим традициям. То есть, в большинстве случаев, по фашистским.…Так что, всегда отыщется несколько тысяч человек, готовых — по первому свистку — отомстить семейству Сервантесов за все былые прегрешения и обиды. Только в Аргентине сделать это совершенно невозможно, правительственная защита и опека — дело, знаете ли, серьёзное…. Но афишировать в Уругвае свои родственные связи с великой и ужасной Мартиной Сервантес-Рамос? Это, извините, уже верх глупого безрассудства и легкомысленной бравады…

— За соседним столиком ужинал важный и седовласый господин с ярко-багровым шрамом на лице, — сообщил Артём. — Возможно, что и немец по национальности.

— Я заметил этого приметного господина, нечаянно столкнувшись с ним в дверях ресторана — ехидно хмыкнул дон Диего. — Я заходил, он — в тот же самый момент — покидал почтенное заведение…. Это, видите ли, Ганс Шлиппенберг — по прозвищу Барракуда, вождь уругвайских идейных фашистов. Он является дальним родственником…э-э-э, нескольких известных персон, занимавших в гитлеровском Рейхе не самые последние должности…. Чёрт бы побрал все эти гадкие и парадоксальные случайности! Порой из-за них приходится менять все планы — самым кардинальным и решительным образом…

«Случайности?!», — мысленно возмутился Артём. — «Ну-ну, сказочник хренов! Ведь, сама сеньора Марта и настояла на прохождении нашего маршрута через Монтевидео. Да и отель «Монсеррат», где на стене красуются злополучные портреты, был рекомендован именно ею. Похоже, что нас впутывают — по дороге к основному объекту — в локальную и насквозь непонятную «боковую» игру…. Впрочем, пусть впутывают. Наше дело — насквозь солдатское…».

Уже поздней ночью, вволю попетляв по городским улочкам и переулкам, дон Диего привёз их к неприметной хижине, расположенной где-то на самой окраине Монтевидео, и сообщил:

— Сегодня переночевать вам, друзья, придётся здесь. Особого комфорта не обещаю, но имеется холодная вода, биотуалет, холодильник с едой и напитками, почти новая двуспальная кровать. Утром я вас заберу и отвезу в местный торговый порт — поплывём в Буэнос-Айрес на надёжном и безопасном судне. Во время предстоящего плавания мы и оговорим…э-э-э, разнообразные моменты, особенности и детали…. Кстати, а в каких магазинах вы сегодня приобретали одежду и обувь? Ага, понял, спасибо. Мне, безусловно, пригодится эта важная информация…. Ну, спокойной ночи, амигос!

Странные и непонятные события прошедшего дня они — по обоюдному согласию — решили не обсуждать. Мол, зачем тратить время на разгадку всяких глупостей, которые, всё равно, прояснятся только с течением времени?

После непритязательного, но сытного ужина, во время которого была распита бутылочка отличного вина, Артём, достав из внутреннего кармана пиджака мятую кипу бумажных листов, предложил:

— Может, уругвайская красавица, прочтёшь вслух вторую главу романа «Зеркала Борхеса»?

— Только вторую? — хитро улыбнувшись, уточнила Татьяна.

— Ага! У нас, ведь, уже сложилась прочная традиция — совместное прочтение главы «Зеркал», после чего — непременно — приходит ночь жаркой и безумной любви. Тем более что твой, дорогая, сегодняшний внешний вид располагает к данному мероприятию — более чем. Это я говорю, естественно, про безумную ночь страстной и разнузданной южноамериканской любви…. Читай, любимая!

— Слушай, мой полновластный повелитель! Только, прошу, не надо смущать скромную и почти непорочную девушку — такими призывными и нетерпеливыми взглядами. И убери, пожалуйста, горячую ладонь с её трепетного колена…

Примечания

5

— Альпака — дикая безрогая южно-американская коза с очень длинной и пышной шерстью.

6

— Асадо — мясное блюдо, широко распространённое в странах Южной Америки.

7

— Граппа — виноградная водка.

8

— Упомянутым событиям посвящён роман «Серебряный бумеранг».