Поретеск

Андрей Караичев, 2021

Страшно представить, какого оно – терять близкого человека… ещё вчера всё протекало хорошо, а сегодня звонок с незнакомого номера и… мир перевернулся, существовать не хочется. Сознание отказывается принимать несчастье, не желает свыкаться с болью… дежурные слова сочувствия окружающих лишь усугубляют ситуацию. При таких страшных обстоятельствах, Дмитрий, красивый, сильный, ранее здравомыслящий человек, начинает терять рассудок. В его голову пробиваются навязчивые идеи: «Можно постараться изменить непоправимое, если обратиться к потусторонним, древним силам!» Вернее, некой природной пространственно-временной аномалии, ещё непознанной наукой.

Мерзкое пробуждение, — секунда тишины, — резко прорезается слух, притупленный ранее крепким сном от транквилизаторов, до ушей добирается шум компьютера, работающего с вечера: вместо серьёзных научных передач, рекомендации видео и автостарт подсунули к утру чепуху про палеоконтакт. Следом настигает осознание, вернее, отвратительное чувство, противоположное тем, что испытываешь после кошмара, когда — «Фух! Всё не по-настоящему!» — теперь, напротив, событие, случившееся позавчера — трагическая реальность.

Всего мгновенье после подъёма Дмитрий может чувствовать себя последние сорок восемь часов удовлетворительно… далее — существовать не хочется.

Странно устроена жизнь, ещё недавно, маячили радужные перспективы, взаимные планы с любимой девушкой, Ирина перевезла вещи к Дмитрию, собрались наконец, конфетно-букетный период сменить серьёзными отношениями. Это был осознанный шаг, ни юношеская глупость после совершеннолетия, обоим больше двадцати лет, Дима занимал хорошую должность в силовых структурах, его возлюбленная заканчивала престижный институт, думали, сперва пожить совместно годик, если не разочаруются друг в друге, то оформить отношения… собственно, в чувствах не возникало сомнений, просто решили поступить мудро, чтобы не «как у всех» вышло, и их свадьба не попала в печальную статистику, — «один развод на каждый второй-третий брак». И всё! Всё резко оборвал телефонный звонок с незнакомого номера: увидев неизвестные цифры на экране, силовика одолели дурные предчувствия, — «Алло?» — ответил он, — «Здравствуйте! Инспектор Прудников, ваш контакт оказался последним в списке исходящих, вам знакома Ирина Слуцкая?» — «Конечно!», — дальше земля ушла из-под ног, после выражения дежурных слов сочувствия гаишника.

Почему так произошло? Твердил же по телефону за пару часов до трагедии, — «Не садись ты в машину к однокурснику! Такси вызови, а если сильно надо, меня попроси, в любое время приеду!» — нет, не послушала, хотя и пообещала: «Не сяду в машину к Валере». Дело не в ревности, её не было, Ира повода никогда не давала и верили они друг другу, тем более, в автомобиль к однокурснику устраивались девочки не поодиночке (развозил многих), здесь другое. Валера, имел репутацию безудержного лихача, столько аварий на его счёт записано до этой трагедии, по фантастическому везению обходившимися без серьёзных последствий для всех участников… того бы давно лишили прав, да родство с носителями больших, блестящих звёзд на погонах, давали известный результат. Но всё случается впервые. Ирина разместилась на относительно безопасном, заднем кресле… машина, слетев с дороги, сбила железное ограждение, её часть вошла строго в середину лобового стекла и пронзила насквозь бедную девушку, выйдя через багажник… да, удар получился чудовищной силы. Остальные пассажирки и водитель (четыре человека) получили серьёзные травмы, к счастью, дожили до приезда медиков, получили своевременную, высококвалифицированную помощь и были спасены… а Слуцкая Ирина, погибла на месте.

— «Почему она не послушала? — казнил себя Дмитрий, — не разобрать. Во всём виноват я! Знал же её характер: всё сама, да сама! Не хотела тревожить меня после тяжёлых «полевых выходов», решила «собственными силами» добраться до дома… чёрт! Если бы я поехал встречать её, ничего не случилось, и она продолжала жить… если бы!»

Сегодня, после обеда состоятся похороны, следует взять себя в руки, найти последние резервы психического здоровья и пройти траурную церемонию прощания достойно. Руки не слушались, не хотели застёгивать рубашку; ноги отказывали, не желая выходить из дома, тем более, ехать на кладбище. Там же её родители, родственники, слёзы рекой, вопли… тут без них, сердце рвётся… как он себя поведёт при виде смысла всей жизни в гробу? Не бросится ли в могилу за ней, как Иосиф за Екатериной Сванидзе? От алкоголя Дима воздержался, вообще, по жизни не пил практически, да и понимал — в безвыходной ситуации спирт не спасёт, лишь усугубит общее состояние организма. Принял ещё пару таблеток, вручённых командиром подразделения, они вроде «без привыкания» (не колёса), а толк от них небольшой есть, заснуть и проспать хотя бы несколько часов удаётся, но тлетворное чувство тоски, желания завыть по-волчьи, разорвав голосовые связки, никуда не уходили.

По квартире последовало три длинных звонка, снаружи побеспокоили замок, дверь открылась. Пришёл сослуживец, проведать Дмитрия, ключ тому был дан днём ранее, после настоятельной просьбы, — «На всякий случай», — сигнал перед входом подавался специально, дабы лишний раз не травмировать хозяина квартиры, так устроена психика: когда гибнет близкий человек, мозг отказывается до конца это признавать и по первой «забывает» о трагедии, предательски «нашёптывая», — «Ага, ключ вставлен в замок, он есть только у нас двоих, значит, Иришка пришла, пойду встречать!» — и через мгновенье, суровая реальность возвращается, повторяя — «Это не она, её больше нет!» — что бьёт по душе слишком сильно. Родству с этим чувством являлось ещё одно, не менее омерзительное: «узнавать» Слуцкую в прохожих особах, то ли куртка их похожа, то ли причёска и т.д. сперва испытывал радость «встречи», потом же… хоть плачь. Оттого, перед заходом внутрь, совершался предупредительный звонок.

Сослуживец, на самом деле — девушка, потому правильнее всё-таки называть её коллегой, имя которой — Алина. Они дружили с первого курса, тогда в начале учёбы между ними вспыхнул недолгий «огонёк», приятельские отношения могли бы перерасти в нечто большее, да девушка по молодости проявила «кокетство», чего-то не заладилось у них, после Дима повстречал Ирину, влюбился в ту без памяти. Лина же, не раз пожалев о своём «упущенном шансе», продолжала испытывать сильные, трепетные чувства к ранее однокурснику, ныне коллеге, что, собственно, для него не являлось тайной. Девушка она вполне симпатичная, попадая на её анкету в соцсетях, мало кто из мужчин быстро пропускал её или тем более ставил «минус». Выглядит моложе своих двадцати пяти, за внешностью и фигурой бережно следит, как говорится, — «И мусор в своём подъезде не пойдёт выносить, не накрасившись». Невысокого роста, спортивного телосложения, имеет ярко выраженные женские выступы, из-за чего и будучи одетой по уставу, её сложно попутать с мальчиком; тёмненькая, волосы по плечо, от природы прямые, хотя коллегу редко кто видел с распущенными локонами, обычно она подбирала их в хвостик или полностью прятала под фуражку/кепку. Для полного представления Алины следует указать: её мама русская, папа кореец, по фамилии, достаточно известной, на постсоветском пространстве — Цой. Думаю, не стоит говорить, какими шутками и вопросами её обычно донимали друзья и знакомые. С другой стороны, прозвище никто никогда Лине не придумывал, удовлетворялись величать по фамилии.

— Ты на службе бываешь? Это мне отпуск дали в две недели, тебе вроде нет. — Вместо приветствия, пробормотал сорванным голосом Дмитрий, — кадры без тебя распадутся наши.

— Командир в курсе, он сам просил… ты знаешь, о чём. — Алина разумно не задавала дурацких вопросов типа: «Ты в порядке?»

— Передай — «всё хорошо!» Господи, задолбали все, дайте мне одному побыть! Я уже телефон выключил, на почту не отвечаю, все лезут и лезут со своим: «Сочувствую; ты держись, ты же мужик; как ты себя чувствуешь?» — отлично чувствую! Ничего же страшного не произошло. Зачем спрашивать разные глупости? Словно непонятно без того, как я себя ощущаю… превосходно! Будто трагедии не случилось, а я просто перебрал со спиртным вечером и теперь собутыльники спрашивают: не сильно ли болит голова.

Цой промолчала, понимала: любые слова сейчас окажутся лишними и, очень не хотелось, чтобы её попросили уйти… переживала сильно за любимого друга.

— Ладно, — вроде успокоился Дмитрий, — раз пришла, свари кофе, пожалуйста, пару бутиков там, в глотку ничего не лезет, да надо бы, а то точно сознание при всех потеряю на похоронах.

— Тебя подвезти? — Имелась у Цой своеобразная манера: она вроде молчит, по её лицу можно определить, что задумалась крепко над чем-то (зависла), а после начинала внезапно говорить, причём громко. Кто девушку мало знал, долго привыкали к подобному и пугались.

— Нет! На такси доеду, ещё с вечера вызвал на половину первого, предупредил диспетчера, чтобы сказала водителю: «Молчать в дороге».

Дима, слегка надкусив хлеб с колбасой, отбросил его обратно на тарелку.

— Не могу! Не лезет в горло ничего… пойду на улицу, скоро подъедет машина, ты тоже ступай.

— Слушай, Дим, — неуверенно, боясь показаться нетактичной, начала Алина, — давай, после поминок я тебя заберу к себе, побудешь у меня некоторое время, одиночкой не нужно горевать, лишнее оно. Опять же, так и мне, и нашим всем спокойнее будет. Тем более, здесь всё про Иришку напоминает, зачем душу рвать?

— Ты, наверное, и рада! — Вспылил мужчина, — что так всё получилось! Думаешь, подставишь мне плечо, жилетку дашь поплакаться, и я твой без остатка?! Помню, прекрасно помню, как ты радовалась, когда мы год назад с Ирой поругались, не могла улыбки скрыть, а теперь та, вообще, в могилу уляжется сегодня, соперницы нет!

Слова обидные, но Цой не приняла их близко к сердцу, понимала: он не со зла, просто буря эмоций вылетает наружу, сдерживать её незачем. Всё же, решила оправдаться:

— О, страсти! Что ты говоришь? Первый день меня знаешь? Хитрое дело, когда поругались и совсем иное… да, я Иришку мало знала, при моём отношении к тебе, меня не может радовать нисколько твоё состояние, я вижу, насколько ты убиваешься, у самой сердце плачет, тебя жалко больше, чем…

— Извини, нервы.

— Знаю, чувствую тебя… ты пойми, я боюсь, если ты…

— Нет, ничего не сделаю с собой. Хотел бы, да у матери сердце слабенькое, отец микроинсульт перенёс, если со мной, что… это их убьёт обоих, такого я не допущу. Знаешь, Алин, хотелось бы уйти куда ни будь за горизонт и пропасть бесследно, подобно старому коту.

— Вечером приеду за тобой? — С надеждой посмотрела Лина в глаза друга.

— Обещать не стану… посмотрим.

На кладбище собралось немыслимое количество народа, большинство из которых, ясное дело, с погибшей знакомо и близко не было. Интернет знал своё дело, трагическая новость быстро сделалась популярной, многие прониклись сочувствием, любопытством и бог знает, чем ещё! Пришли поглазеть на траурную церемонию.

Толпа зевак моментально вызвала в Диме отвращение, он их ненавидел всех в тот момент (за исключением родных и близких Ирины, разумеется), ведь они собрались из интереса или хуже того, от безделья, для них его утрата, кончина возлюбленной, момент, когда он увидит её последний раз, всего лишь мелкое «приключение», повод для сплетен, не более. Сейчас, Иру засыплют землёй, помянут, и все зеваки разбредутся по своим делам, позабыв о несчастье, которое ворвалось в дом Слуцких и Дмитрия, а их, интернет-завсегдатаев, беда не касается лично, потому им, мягко говоря — плевать!

Вот, несостоявшаяся тёща, Зарина Михайловна, крепко обняла неудавшегося зятя, за несколько секунд сделав его наряд влажным от слёз, всё взывала, — «Как же так?! За что, господи?!» — апрельская грязь булькала под ногами, словно природа делала назло, подсовывая всё больше деталей, дабы в будущем напоминать об этом нехорошем дне, хуже которого может считаться лишь тот, когда Ира села в ту злополучную машину однокурсника. Правда, дождя или серых туч над головой не висело, наоборот — весна просыпалась, солнышко светило, почки деревьев распускались, травка зеленеет… если бы не грязь, можно сказать — замечательная погодка выпала. Отчего делалось ещё тоскливее: небо, и то не разделяет страданий Дмитрия, не оплакивает вместе с ним горькой утраты.

Приехал катафалк с опозданием, работники ритуального агентства вынесли раскрытый гроб, голова покойницы не сильно пострадало в аварии, тело смогли привести в «божеский вид» для прощания. Здесь, увидев ещё издалека столь дорогое лицо, вдруг побледневшее, переставшее сиять жизнью, силовика пошатнуло, голова закружилась и перед ним выросла незримая стена — сковало тело! Не может сделать шаг навстречу к погибшей, и всё. Появилось желание развернуться и броситься бежать по этой земельно-глинистой грязи далеко-далеко.

Дальше соображал ещё хуже, запомнил похороны обрывками, кто-то взял Диму под руку и повёл вперёд. Началось отпевание, приторный дым от кадила пробирался в лёгкие, слова батюшки; почувствовав, что начинает терять рассудок, сокрушённый горем мужчина, выпил ещё одну таблетку успокоительного, подумав, — «Следует завязать с ними!» Наконец, самое страшное — момент прощания. Здесь, у Дмитрия возникли сомнения, те угольки фантастической надежды, которым ранее он всегда удивлялся сам и не мог подумать, что они захлестнут и его, — «А вдруг живая?! Посмотрите в её лицо, она же просто без сознания, в глубоком сне! Мы сейчас её зароем, а она очнётся ночью! Нет, нет! Что вы делаете, живой же хотите похоронить!» — Кинулся было к гробу, помешать могильщикам, но его вовремя остановил отец Ирины.

— Не надо сцен! Держись сынок, нам всем тяжко, мы всё-таки мужчины, ты тем более офицер! — Когда экскаватор закончил дело, работники ритуальных услуг принялись ровнять лопатами холмик, Слуцкий добавил, протянув ящик спиртного, — займись вот… разлей за упокой невинной души.

Дмитрий принялся наполнять стаканчики водкой, поочерёдно всем, кто подходил, желающих оказалось много. Наливает, а сам смотрит по сторонам, ищет взглядом белого голубя — «Душу» Иры. Нет, кругом одни вороны, необычайно много чёрных, каркающих птиц.

Святой отец успокаивал мать погибшей, говорил нечто вроде, — «Ночью, мне пришло видение, явилась девушка во сне, просила передать её родным, что у неё всё хорошо, принял Господь к себе, просила не убиваться близких по ней. А когда сегодня, я узрел фотографию покойной, не поверите, сразу узнал — она! Именно она являлась мне, в это сложно поверить, но я не вру! Ложь — есть грех!»

Батюшка, несмотря на относительно юный возраст, множество раз проводил отпевание, прекрасно мог определить: кто страдает больше других, кто искренен, а кто лишь притворяется, играя на публику. Он хотел сказать несколько утешительных слов высокому, светловолосому парню, который с серьёзным видом наливает спиртное за упокой души и старается из последних сил поддерживать самообладание. Только Дима не захотел вести щипающих бесед, отмахнулся:

— Вы простите, отец, я не любитель такого. Мне надоело выслушивать за последние два дня слова сочувствия и поддержки, спасибо вам, что постарались немного успокоить Зарину Михайловну, ей оно нужно сейчас… а мне нет, поймите правильно.

— Понимаю, понимаю. — Перекрестил священник мужчину, — храни тебя господь, хочешь ты или нет, молиться буду за тебя.

— Благодарю.

Люди распределились по местам в автобусах и отправились на поминки в ранее заказанный ресторан. Отсюда, дальнейшие события в памяти Дмитрия практически не сохранились. Запала только беседа со слегка успокоившейся мамой Иры, та просила:

— Ты уж не забывай нас, сынок. Осиротели мы теперь, так ты наш ребёнок, названный будешь… прошу, не забывай, приходи проведать хоть иногда.

— Не могу обещать, постараюсь… вы поймите, тяжело мне будет, да и вам тоже… напоминать друг другу про Иру станем. Хотя-я… забывать её никто не собирается, да и не получится.

Ещё в памяти осталось: он в сумерках сидит возле могилы возлюбленной, словно телепортом отправило из ресторана на кладбище. Что-то говорил здесь, возможно, роняя на землю скупые слёзы, сложно сказать. С заходом солнца начало быстро холодать, да Дмитрий того не ощущал, пока его не окликнул знакомый голос.

— Хватит терзать себя, поехали домой.

— Как ты нашла меня? — Не оборачиваясь, спросил Дима, поняв: сзади Алина.

— Не квантовая физика… пойдём, замёрзнешь и навсегда останешься тут. — Прикусила Цой язык на последних словах, сарказм неуместен…

— О, а ты чего пешком? — Вроде пришёл в себя мужчина.

— Грязь кругом, боюсь вляпаться брюхом, оставила машину у центральных ворот. Пошли, умоляю…

— Дай мне ещё десять минут… побыть одному. Ты иди, я подойду скоро, подожди в салоне.

— Точно? — Недоверчиво посмотрела на друга Цой.

— Когда я врал тебе?

Дмитрий согласился поехать в гости к Алине, был резон в её предложении: дома всё напоминало про Иру, особенно запах её духов, до сих пор сохранившийся в спальне — это лишняя тяжесть на сердце и душу.

Отказавшись от ужина, мужчина принял душ и устроился в отведённой ему комнате, включил на ноутбуке научные передачи «для фона». Постарался забыться, приняв ещё раз успокоительные. Кажется, сработало… хоть и не так быстро, как хотелось.

Облегчения тяжёлые грёзы не принесли, Дима «проснулся» во сне, рядом оказалась Ира, начала его успокаивать, мол, — «Это лишь дурной кошмар!», — он ей жаловался, — «Такой ужас! Думал, что потерял тебя, слава богу, всё не взаправду!» — прижался к груди девушки и тут, слабый зеленоватый свет от лампочки на колонках выявил на пижаме Слуцкой большое красное пятно в области живота. Силовик откинул одеяние, а там… дыра диаметром в двадцать сантиметров, из неё дул пробирающий до костей ветерок. — «Всё хорошо!», — сказала девушка, — так и должно быть.

Конец ознакомительного фрагмента.