Закон улитки

Андрей Курков, 2000

Книга продолжает начатый автором в романе "Пикник на льду" рассказ о судьбе журналиста Виктора Золотарева. Спасаясь от смерти в Антарктиде или участвуя в предвыборной кампании в Киеве, переживая ужасы "добровольного" чеченского плена, он осознает справедливость Закона улитки, рожденного самой жизнью, – без собственного домика, крыши, как улитка без ракушки, – ты слизняк. И любой, походя, может просто раздавить тебя ногой.

11

Вечером Сергей Павлович усадил Виктора за стол в гостиной. Приказал одному из своих телохранителей принести бутылку красного бургундского и сыра. Так красиво началась первая беседа с кандидатом в члены парламента, от которого пока нельзя было убежать. Собственно, Виктор и не думал пока никуда убегать. Интуиция подсказывала ему, что хозяин — человек более или менее порядочный, или, по крайней мере — человек слова. В клетку Виктора никто не сажал, в город его отпускали. То есть был он почти свободен. Разве что оба паспорта лежали где-то в сейфе хозяина, а значит, и он был привязан к этому сейфу. Ведь даже в Москву без паспорта не поедешь! Но если не думать об этом, то пока все было нормально. Хозяин нашел ему Леху. Леха рассказал о москвиче-банкире, о его частном зоопарке. То есть ему уже как бы заплатили авансом за ту работу, которую предстояло сделать для Сергея Павловича. В этом тоже был знак доверия.

И вот беседа началась. И терпкое красное вино с твердым, чуть горьковатым сыром — все было к месту. Расслабляло, создавало приветливую атмосферу полного взаимного доверия.

— Завтра приедет бригада имиджмейкеров из Москвы, — произнес, попивая вино, хозяин. — Ты должен быть в курсе их мыслей и давать мне собственные комментарии. Что-то не нравится — сразу находишь меня и объясняешь! Понял?

— Хорошо, — кивнул Виктор.

— Кроме того… Ты же в политике понимаешь. В газете ведь работал?

— Не то чтобы понимаю, я ведь не статьи писал…

— Не надо! — резко махнул рукой Сергей Павлович. — То, что ты писал, и есть политика! Но это скорее политика в действии. А мне надо сейчас усвоить политику обещаний… Понимаешь? Карьеру в политике начинают с обещаний. Давай объясняй мне: что надо обещать?

— Обещать кому? Народу? — переспросил Виктор.

— Выбирает-то народ, значит — народу!

Виктор задумался, вспомнил мельком читанные когда-то программные обещания депутатов.

— Ну, народ у нас разный… Бедным нужны деньги, голодным — еда, сытым — удобства и снижение налогов…

— Ты помедленнее! — перебил его Сергей Павлович. — Умные ведь вещи говоришь, их запоминать надо… Значит, так… Нет, ты подожди!

Сергей Павлович окликнул своего охранника и попросил его принести ручку и бумагу. Тот принес.

Выпив еще немного вина, Сергей Павлович поправил перед собой листок бумаги, занес над ним ручку и поднял взгляд на Виктора.

— Давай по порядку… Бедным нужны деньги, — повторил он и записал. Снова обратил взгляд на Виктора. — Голодным — еда… Сытым… А как ты определяешь: кто сытый, а кто нет?

Тут уже Виктор задумался.

— Сытый — это я образно… Можно сказать — богатым.

— Нет, подожди! — Сергей Павлович опустил ручку на листок бумаги. — Мне кажется, что тут ты упрощаешь! Сытые и богатые — это не совсем одно и то же. То есть богатый — всегда сытый, если он не на диете… А вот сытый — не всегда богатый! А что это значит?

— Значит, что сытых намного больше, чем богатых!

— О! А это значит, что сытые нам важнее, чем богатые. Во-первых, потому, что богатых мало, во-вторых — они голосуют сами за себя…

Виктору этот разговор нравился все больше и больше. Отметив сразу же остроту ума хозяина, он обрадовался и за себя — похоже было, что и к его мыслям Сергей Павлович прислушивается внимательно и конспектирует их, словно это какая-то очень полезная лекция.

— Выходит, для богатых ничего обещать не надо… Это уже потом, когда вы станете депутатом — тогда надо будет постоянно что-то богатым обещать, без этого не выйдет!

— Ну, это мы еще посмотрим, хотя я все понимаю, — кивнул Сергей Павлович. — Давай по порядку, только подробнее. Вот наши БЕДНЫЕ, — он подчеркнул это слово на своем листе бумаги. — Давай составлять список обещаний для них. Ведь и дурак понимает, что деньги на улице никому раздавать не будут!

— Будут, — не согласился с хозяином Виктор. — Будут перед выборами. По крайней мере, по десятке гривен на брата. За голосование. Уже раздавали…

— Разве это деньги? — удивился хозяин. — Это же просто подкуп избирателей, а мне сейчас нужны предвыборные обещания! То есть — программа!

Виктор вздохнул.

— Тогда надо какие-то экономические обещания, новые рабочие места, новые фабрики и заводы, льготные кредиты для начинающих предпринимателей…

— Ну вот видишь, ты все знаешь! Так, — он подсунул Виктору свой листок и ручку. — Давай завтра к вечеру сделаешь текст программы, а вечером его обсудим, может, и этим москвичам подсунем посмотреть. Кстати, ты знаешь, чем они должны заниматься, эти имиджмейкеры? А то денег они просят до хрена, а что делать будут — непонятно…

— Сергей Павлович, они разные бывают… Скажут прическу поменять, еще что-нибудь, галстук другой купить… Тексты выступлений тоже должны придумывать…

— Понятно, — кивнул хозяин. — Ладно, пошли в бильярдную. Голову переутомлять нельзя! Надо жить, как Толстой: попахал — и за стол с ручкой в руке!

Они спустились в подвал. Молчаливый охранник в легком черном костюме и в белой рубашке без галстука опустил на зеленое сукно стола треугольник, наполнил его костяными шарами, снял рамку и услужливо отошел.

— Спасибо, Паша! — кивнул Сергей Павлович. Взял со стойки кий, посмотрел внимательно на Виктора. — Давай ты разбивай, а то опять простоишь без дела!

Виктор разбил пирамиду, но ни один шар в лузу не попал. После этого ему действительно пришлось простоять без дела несколько минут. Потом сыграли еще три партии, и в последней Виктор, к своему удивлению, закатил три шара.

— Видишь! — обрадовался за него хозяин. — Это уже кое-что! Учись дальше! Это называется — обмен опытом. У меня большой бильярдный опыт, а у тебя — газетный. Вот и будем меняться!