За последним порогом. Цена жизни. Книга 2

Андрей Стоев (2025)

Вторая часть завершающей книги цикла, в которой герой, наконец, находит ответы на все вопросы и узнаёт, кто и зачем много лет пытался управлять его жизнью.

Глава 4

Я окинул грустным взглядом роскошно отделанный коридор — в одиночестве вся эта роскошь меня совершенно не радовала. И ведь это, по сути, всего лишь начало путешествия, а что же будет в конце? Наверное, совсем озверею. «Всё-таки надо было лететь вместе, — в очередной раз подумал я. — Открыли бы этот самый модный дом чуть позже, ничего бы не случилось». Немного покрутил эту мысль в голове и со вздохом двинулся к неприметной двери в конце коридора.

За дверью открылся маленький тамбур, а за ним — узкая винтовая лестница из какого-то упругого пластика. С виду этот пластик выглядел почти как металл, и его легко можно было бы с металлом перепутать, если бы лестница не находилась в постоянном движении — изгибалась, снова выпрямлялась, скручивалась, как пружина, и тут же раскручивалась обратно. Здесь сразу становилось понятно, что спокойствие пассажирской гондолы совершенно искусственное, а на самом деле воздушный океан сейчас изрядно штормит.

Я кое-как преодолел лестницу, цепляясь за ледяные перила, которые постоянно норовили вырваться из рук, и, наконец, достиг второго тамбура. В основной гондоле качка тоже была заметной, но по крайней мере, здесь пол не пытался выскочить из-под ног и убежать куда-то в сторону. Несколько коротких коридоров, ещё пара лесенок, и я, наконец, оказался в главном коридоре, по которому и двинулся в сторону рубки, изредка прижимаясь к стене, чтобы пропустить матросов, пробегающих мимо с озабоченным видом. Судя по моему опыту, если работник напускает на себя очень озабоченный вид, то это обычно означает, что он сачкует, но возможно, у воздушников всё иначе.

В рубке горел неяркий свет. Рулевой у штурвала напряжённо вглядывался в несущуюся за стеклом снежную круговерть, а капитан склонился над картой, расстеленной на большом столе, и что-то усердно вычерчивал там циркулем.

— Здравствуйте, капитан, — поздоровался я.

— Здравствуйте, господин, — он отложил свой циркуль и выпрямился. — Как раз хотел вам звонить, чтобы уточнить маршрут. Я правильно понял, что сейчас мы летим в Вену?

— Нет, маршрут немного изменился, — покачал головой я. — Сначала летим в… — здесь я вспомнил, что мы не одни, и запнулся, — …к тому маленькому причалу в лесу, где мы уже бывали раньше…

Капитан мельком глянул на рулевого, который явно прислушивался к нашему разговору, и понимающе кивнул. Не думаю, что рулевой шпионит, но матросам ни к чему знать вещи, которые их прямо не касаются. Я всегда твёрдо верил в то, что лишние знания человека счастливым не сделают, а вот несчастным вполне могут.

–… а оттуда сразу вылетим в Трир, — закончил я. — Ну а уже потом, наверное, в Вену.

— Я понял, господин, — ответил капитан. — Немедленно начну прокладывать новый курс.

— Уже освоились с новым дирижаблем, почтенный? — полюбопытствовал я. — Какие впечатления?

— Великолепное судно, — с восторгом отозвался тот. — Ему даже шторм не страшен, идёт плавно, вообще без качки.

Как раз в этот момент дирижабль особенно сильно мотнуло. Я ухватился за поручень и с иронией посмотрел на капитана. Он правильно понял мой взгляд, но совершенно не смутился.

— Да разве это качка? — пренебрежительно махнул он рукой. — Вот на курьерах, там да, качка. В такую погоду на «Бодрой чайке» только на ногах и получалось стоять, сидеть было невозможно. Тебя сначала подбрасывало вверх, а потом табуретка тебя догоняла и больно била по… в общем, ударяла. А здесь так, всего лишь слегка потряхивает. А скорость! Не удивлюсь, если мы и «Бодрую чайку» смогли бы догнать. А дальность!

Он покрутил головой за явным отсутствием подходящих эпитетов.

— Знаете, господин, — доверительно сказал он, — я даже отказался от аренды своей квартиры и окончательно переселился на корабль. Оказалось, что капитанская каюта и больше, и комфортнее.

— Насколько я понимаю, — с некоторым удивлением заметил я, — ваше жалованье сейчас позволяет снять вполне достойную квартиру. Или даже купить — семейство охотно даёт такие займы ключевым сотрудникам.

— Жалованье позволяет, спасибо, господин, — согласился он. — Но зачем мне квартира в городе, если я всё равно постоянно на борту? К тому же здесь не надо питаться полуфабрикатами, наш кок прекрасно готовит.

— Ну, пожалуй, резонно, — согласился я.

— Кстати, господин, — в голосе его появились просительные нотки. — Раз в два года в Штутгарте проходит выставка достижений воздухоплавания. Они прислали нам приглашение участвовать в этом году. Что вы на это скажете?

— Ничего не скажу, — пожал я плечами. — Пусть решает моя жена.

— А вы не можете решить?

Он посмотрел на меня с надеждой — Ленка его почему-то немного нервировала. Не знаю почему — наверное, он чувствовал её, мягко говоря, неоднозначное отношение к его любимой «Бодрой чайке». Но как это для него ни печально, те времена, когда он был сам по себе и мог лавировать между разными начальниками, прошли безвозвратно. Да и вообще пора ему привыкать общаться с владелицей судна напрямую.

— В принципе, могу, — согласился я, — но не буду. У этого дирижабля есть хозяйка, и я не собираюсь без крайней необходимости распоряжаться её имуществом.

Капитан слегка скис — ну, не всё коту масленица. Ладно, хватит болтаться без дела и мешать работать занятым людям, тем более у меня самого есть назревшее, хоть и невероятно занудное занятие. Давно пора начинать изучать дворянские семьи империи — если раньше как-то удавалось обходиться без этого, то сейчас я достаточно глубоко влез в имперские дела, и нужно хоть как-то ориентироваться, кто есть кто в этой банке с пауками.

— Ну что же, капитан, если у вас нет ко мне вопросов, то не буду вам больше мешать, — доброжелательно сказал я. — Примерно за час до прилёта позвоните мне.

— Будет исполнено, господин, — ответил капитан.

Я благосклонно кивнул ему и отбыл обратно в роскошные, но пустынные апартаменты.

У Скорцезе меня ждали. Как и в прошлые разы, меня встретил молчаливый провожатый, вместе с которым мы дошли до того же самого охотничьего домика. Охотничьего, полагаю, только по названию — никаких ружей я там ни разу не приметил, а вот бар там имелся, и достаточно впечатляющий. Ну а чем ещё утолять жажду высокопоставленному церковному иерарху? Не газировкой же, в самом деле.

— Здравствуйте, ваше высокопреосвященство, — поклонился я кардиналу, который сидел у камина в светской одежде с бокалом вина в руке.

— Здравствуйте, барон, — улыбнулся мне Скорцезе, как доброму знакомому. — Как долетели? Ветер нынче порядком разыгрался.

— Да? Я не заметил никакого ветра. Хорошо долетел, спасибо, ваше высокопреосвященство.

— Ах да — ваш новый дирижабль. Его довольно живо обсуждают в свете. Газеты наперебой гадают, в какую сумму он вам обошёлся.

— Не мой, ваше высокопреосвященство, а моей жены. По договору с изготовителем я не имею права разглашать цену, скажу только, что она весьма и весьма нескромная. Я, конечно, немного балую свою жену, но кого же ещё мне баловать? Детей у нас пока нет.

— И в самом деле, — засмеялся он. — Баловать самого себя слишком уж скучно. Рад, что путешествие вас не затруднило, но всё же полагаю, барон, вы отправились в такую даль и в такую погоду не только для того, чтобы повидать своего доброго друга Алонзо Скорцезе?

— Я был бы счастлив, если бы у меня была возможность навещать вас просто так, ваше высокопреосвященство, — (в этом месте Скорцезе хмыкнул и посмотрел на меня с интересом — и в самом деле, немного двусмысленно вышло), — но увы, приходится донимать вас новыми заботами.

— Что поделать, — с приличествующей грустью отозвался кардинал, — в том ведь и состоит наше предназначение, чтобы без устали трудиться в земной юдоли во славу Господа.

— Именно так, ваше высокопреосвященство, — горячо поддержал его я, не став портить момент неудобным напоминанием, что я, вообще-то, не христианин, и славить Господа вовсе не намерен. — И раз уж у нас зашёл разговор о трудах, хотелось бы немного поговорить о наших усилиях по обеспечению алхимией нуждающихся.

— Давайте поговорим, — согласился Скорцезе.

— Время у нас настаёт непростое, ваше высокопреосвященство, — заговорил я уже прямо, — и будет очень печально, если нынешние политические трудности как-то отразятся на нашей работе. Нам, то есть партнёрам из княжества, хотелось бы поддерживать бесперебойные поставки вне зависимости от текущих событий. Политика политикой, а торговля торговлей, и смешивать их было бы нежелательно.

— Это в точности мои мысли, барон, — заметил кардинал, с любопытством на меня глядя.

— Мы гарантируем, что поставки будут производиться точно по графику и в тех же объёмах, но нам будет спокойнее, если вы, ваше высокопреосвященство, также приложите необходимые усилия со своей стороны.

— И чего именно вы от меня ожидаете?

— Во-первых, чтобы наш дирижабль, доставляющий алхимию, мог свободно перемещаться по территории империи даже в случае военных действий.

— Это возможно, — кивнул он. — Я прикажу оформить для него пропуск от имени церкви и занести его в списки выполняющих церковные миссии.

— Благодарю вас, ваше высокопреосвященство. Вторая проблема будет, вероятно, чуть посложнее. Как вам прекрасно известно, оптовая торговля проходит через графа Бернара Арди — он является ключевой фигурой, и заменить его будет крайне сложно. Он недавно выполнил свой вассальный долг перед сюзереном, защитив Трир, — (у кардинала промелькнула мимолётная улыбка), — и как минимум в ближайшее время архиепископ Трира не будет вправе его призвать. Но вот император в определённой ситуации может призвать любого имперского владетеля, даже того, кто является вассалом церкви. Император Дитрих почти наверняка сделает это просто ради того, чтобы иметь в руке козырь для торговли с нами.

— И впрямь, барон, — озадачился кардинал. — Я как-то упустил это из виду, а ведь такая проблема действительно существует. Хорошо, что вы вовремя вспомнили о ней — это и в самом деле могло бы оказаться неприятным сюрпризом. Но я полагаю, что эта проблема вполне решаема — мы можем воспользоваться одной малоизвестной юридической лазейкой. Дело в том, что император не вправе призвать рыцаря церковного ордена…

— Но, вероятно, у рыцаря ордена это компенсируется другими обязанностями? — скептически заметил я. — Не говоря уже о том, что быть одновременно и графом, и членом монашеского ордена довольно затруднительно.

— Если говорить о простых рыцарях, то вы совершенно правы, — согласился Скорцезе. — Однако в некоторых орденах существуют ещё и очень редко жалуемое звание почётного рыцаря, у которого обязанностей перед орденом нет. Ну, если не считать обязанности хотя бы изредка присутствовать на собраниях ордена. Юридическая лазейка, о которой я упоминал, состоит в том, что почётные рыцари также пользуются иммунитетом. На этот момент никто никогда не обращал внимания, поскольку почётных рыцарей чрезвычайно мало, и все они глубокие старики. Да и призыв императора — событие, скажем так, совсем нечастое.

— Вариант выглядит замечательным, ваше высокопреосвященство, — с сомнением сказал я. — Но согласится ли на это какой-нибудь орден? Дать почётное членство постороннему человеку при полном отсутствии заслуг…

— А с чего вы взяли, что у него нет заслуг, барон? — усмехнулся кардинал. — Граф Бернар Арди получил широкую известность героической защитой церковных земель от баварских орд.

— Героической защитой… — в лёгком ошеломлении повторил я. — От баварских орд…

— Именно так, барон, — торжественно кивнул Скорцезе. — Поверьте мне — это полностью в моих силах. Я обеспечу графу лестную рекомендацию от архиепископа Бопре, и с ней какой-нибудь из достаточно авторитетных орденов будет рад принять в свои ряды героя Трира.

Я лишь покрутил головой в безмолвном изумлении. До чего же ловко обделывают свои дела имперские попы — мне до такого пока что очень далеко. Во всяком случае, мне бы и в голову не пришло сделать из Бернара героя.

— Ну что же, ваше высокопреосвященство, могу лишь положиться на ваш опыт. От вас я лечу как раз к графу Бернару и, с вашего позволения, подготовлю его к такому варианту. А заодно попрошу его успокоить Зепперов — они тоже немного волнуются.

— Сам хотел вам это предложить, — с удовлетворением сказал кардинал. — И всё-таки, ответьте мне исключительно любопытства ради: вас действительно не смущает торговля с вероятным противником?

— Совершенно не смущает, ваше высокопреосвященство, — уверенно ответил я. — Сегодня мы враги, завтра мы друзья, а послезавтра, может быть, вообще один народ. Хотя, конечно, наоборот тоже случается. Но в любом случае торговые связи устанавливаются непросто, и рушить их ради сиюминутных эмоций никакой разумный правитель не станет. Стабильная торговая связь — это ведь не просто купил-продал, это прежде всего понимание партнёра и доверие к нему. Требуется немало лет, чтобы добиться доверия партнёра, зато разрушить это доверие можно моментально и навсегда.

— Очень разумное суждение, — одобрительно заметил Скорцезе.

— Скажу вам больше: после графа Бернара я собираюсь лететь в Вену, к императору. И там, в частности, подпишу договор о поставке империи бронеходов и прочей боевой техники.

Брови у Скорцезе поползли вверх.

— Вы это серьёзно, барон? — с явным замешательством спросил он. — И князь Яромир об этом знает?

— Странный вопрос, ваше высокопреосвященство. Разумеется, князь одобрил эти поставки. Экспорт боевой техники не может производиться без экспортной лицензии, тем более в такое время и в таких объёмах. Но в договор мы, конечно же, включим условие, что наша техника не будет использоваться в боевых действиях против княжества.

Конец ознакомительного фрагмента.