Бумеранг

Андрей Щупов

«Бумеранг», книга Андрея Щупова, лауреата премии ДЭМ-92 «За лучший российский детектив» продолжает сагу о буднях охранного агентства «Кандагар». Впервые ветераны агентства сталкиваются с криминальной силой, которой вынуждены уступить. Былые связи перестают работать, прежние покровители робко отворачиваются. Бойцам «Кандагара» приходится не просто отбиваться, а всерьез бороться за свои семьи и свои жизни…

Глава 2

Струи барабанили по крыше, вертлявыми дорожками проливались по лобовому стеклу. Дворников Стас Зимин не включал, — с некоторых пор он с удивлением обнаружил, что стал относиться к дождю с особенным чувством. Дождь был братом и дождь был другом, — он смывал кровь с тротуаров, маскировал уличные шумы и разгонял по домам непоседливых людей. Небесное накрапывание приносило странное — почти вселенское успокоение, позволяло верить в то, что Бог все еще помнит о земле, бережно поливая ее из небесного дуршлага, шелестом капель нашептывая добрые едва слышимые истины. Дождь заменял собой тишину, помогая не только думать, но и мечтать.

Странно, но Зимин, успевший похоронить несколько десятков друзей и приятелей, давно свыкнувшийся с наличием чужеродного металла в собственном теле, продолжал мечтать о несбыточном. О путешествиях под парусом, о пузатых дирижаблях и далеких планетах. Кто знает, может быть, именно земные ассенизаторы на деле являют собой самых закоренелых мечтателей. Копаясь в дерьме, трудно не мечтать о чем-нибудь более возвышенном. Стасик же Зимин вот уже на протяжении полутора десятка лет работал ассенизатором. Во всяком случае, мысленно свою работу он никак иначе уже не называл. При этом в равной степени не испытывал ни гордости, ни стыда. Поскольку отлично понимал: кто-то должен разгребать людское дерьмо, и так уж вышло, что у него, у Димки Харитонова и Тимофея Лосева это получалось лучше, чем у других. Он мог бы нагородить уйму витиеватых доводов в пользу необходимости своей профессии, но ни уголовные законы, ни высокие материи с рыцарскими кодексами здесь были совершенно ни причем. Стас и его друзья попросту разгребали дерьмо — только так и не иначе…

Из темноты, сдобренной косыми высверками дождя, показалась знакомая фигура в плаще. В стекло машины дважды стукнули, и Стас отворил дверцу. Гибкой змеей Марат проскользнул в кабину, энергично взмахнул руками, стряхивая влагу.

— Порядок на корабле! Клиент на месте и, кажется, уже занят делом.

— Подумать только! — Стас удивленно покачал головой. — Даже в такой ливень кому-то охота заниматься трахом!

— А непогода таким вещам никогда не препятствовала. Скорее, даже наоборот.

— Не знаю… Я бы лучше дома сидел с книгой или у телевизора.

— Это ты сейчас так говоришь, а лет десять назад никакой телевизор тебя бы не удержал. Да и что там смотреть? — Марат поморщился. — Что ни включи — одно и то же. Либо горло дерут да спорят, либо сериалы с пальбой. Крутые уокеры месят еще более крутых нигеров. А наша славная эстрада — та и вовсе в голубятню превратилась. Даже Кобзон — уж какой вроде молодчага — и тот поет с кем ни попадя… Нет, Стасик, нам Алиева надо было в свое время в президенты выбирать. Его, а не Мишу Горбачева.

— Кто нас спрашивал?

— Понятно, что никто, только, в самом деле, интересно, что бы сейчас вышло? Может, и воевать бы не пришлось, а? Ни в Молдавии, ни в Чечне…

— Не знаю, Алиев — мужик зубастый был, это верно, — может, и впрямь не пришлось бы.

— Вот-вот! И СССР бы сохранили, и друзей за кордоном. Нам ведь только старичков из ЦК нужно было подвинуть, чтобы не болтуны там сидели, а люди с мозгами вроде Косыгина и Алиева.

— Ну, это ты уже сказки плетешь! Когда у нас было такое — чтобы, значит, не болтуны да еще с мозгами… — Зимин решительно хлопнул себя по кобуре, тут же ощутил, как заныло простреленное ребро. Даже самые удачные из хирургических операций следует залечивать на курортах, — его же стародавним курортом был холодный Урал.

— Чего сморщился?

— Ничего. Почесали языками — и хватит. Пошли, братец, снова под дождь. Пора денежки заказчика отрабатывать.

— Разве я против? — Марат без особой охоты застегнул на себе плащ.

— С кого начнем-то? — Зимин кивнул за окно. — С хозяев?

— Лучше, конечно бы, с них, а то могут стрельбу с перепугу открыть.

— Ты шутишь?

— Чего мне шутить! Это, конечно, не люксовский бордель, но обстава ничуть не хуже центральных притонов. И прейскурант свой имеется, и охрана.

Стас на это только покачал головой.

— Ну и где они — твои хозяева?

— В сером «Ситроене», справа под тополями. Раньше там еще мент прикормленный пасся, но в такой дождь, думаю, он где-нибудь в тепле отсиживается.

— А Гусля?

— Степан Гуслин сюда еще раньше должен был подрулить. Обещал встретить прямо возле машин.

— Это хорошо. Все-таки одним стволом больше… Много их там?

— В «Ситроене» трое. Водила, охранник и баба.

— Она-то там что делает? Запасным игроком дежурит?

— Может, и так. — Марат криво усмехнулся. — А может, досуг этим гаврикам скрашивает.

Чуть поежившись, Стас огляделся.

— А кто в других машинах? Тоже охрана?

— Если верить Гусле, там бойцов больше нет. Это у них вроде номеров. Платишь сутенеру, а он уже указывает свободную тачку с телкой, — идешь туда и оттягиваешься. Удобства, конечно, не великие, но, видимо, есть любители и на такую экзотику. Темно, украдкой да еще черт-те где. Степа рассказывал, что среди клиентуры даже иностранцы попадаются.

— Да брось! Какие у нас иностранцы?

— Отчего же, попадаются — и амеры с фрицами, и югославы с финнами. Китайцы опять же…

— Да уж… Без китайцев нынче нигде не обходится, — Стас надвинул кепку поглубже на глаза, сумрачно вздохнул. — Что ж, пора и нам чуток оттянуться. Двинули!

Распахнув дверцу, он первый вышел под дождь…

***

Заказ был не ахти какой, но дабы не терять квалификацию, приходилось работать и по такой чепухе. Особенно после долгих перерывов, когда на охранном рынке наступало временное затишье. Данный случай был особым — работы обещалось немного, деньги же заказчица платила вполне приличные. Кроме того, обещали содействие местные пинкертоны в лице участкового Гуслина Степана Александровича. «Стоянка любви», которая, кочуя по городу, успевала обслуживать астрономическое количество клиентов, давно навязла у всех в зубах. Мало того, что никакого контроля за ней не было, так еще и людишки там по слухам начали пропадать. И то сказать, чего проще — почистить клиента, по своей воле забравшегося в авто, тюкнуть по темечку, а тело спустить в ближайший пруд. И хрен кто докажет, что терпила утонул не по собственной вине.! Более же всего интриговал «кандагаровских» служащих тот момент, что на чистую воду обиженная заказчица собиралась вывести не мужа, а любовника. Именно он, по ее словам, периодически посещал «стоянку любви» изменяя ей с «падшими шалавами».

— Я ведь ему, гаду, квартиру купила, сколько бабла на карты перевела! — долбила она кулачком по столу начальника охранного агентства Дмитрия Харитонова. — Костюмы, мебель, путевки за границу — все за мой счет! Так нет, ему, коту драному, и этого мало! На сторону стал бегать. И к кому?! К шлюхам дешевым!..

Про шлюх «дорогих», как и про ее собственного обманутого мужа начальник «Кандагара», Дмитрий Харитонов, благоразумно спрашивать не стал. Кстати, про муженька клиентка вовсе не поминала, — это уже после Маратик сумел пробить по своим каналам. И не взялись бы они за это пакостное дельце, но Харитонов обзвонил друзей из полиции и неожиданно выяснил, что интересы общества в данном случае целиком и полностью совпадают с интересами «Кандагара». Во всяком случае, хозяев «Стоянки любви» ребята из правоохранительных органов тоже не сегодня-завтра намеревались повязать. Как ни крути, а обижаться им было на что. Главной крышей российских жриц любви во все времена являлась крыша ментовская. Так было всегда — даже в достопамятные советские времена, когда в гостиницах и на вокзалах уличные красотки добросовестно делились заработком с хозяевами сержантских лычек. В данной ситуации полиция чувствовала себя жестоко обманутой. Самозванцы со «Стоянки любви» ни профсоюзных, никаких иных взносов не платили и, переезжая из одного района в другой, всякий раз оставляли местные РОВД с банальным кукишем и серией мутных дел — вроде ограбленных мужичков и откровенных «потеряшек». Возможно, имелись бы под рукой свободные люди, «стоянку» прикрыли бы в два счета, но как всегда свободных людей катастрофически не хватало, а задействовать силы ОМОНА на столь сомнительную операцию начальство не решалось.

— Шуму много, а толку ноль! — объяснял Марату Степан Гуслин. — Еще и телевидение, не дай бог, нагрянет, — они подобные темы любят освещать. Конечно, мы тоже можем подогнать народишко, из автоматов в воздух пошмалять, только что мы и кому предъявим? Формально-то никто ничего не нарушает, — стоят себе машинки на нейтральной территории, фарами светят, музыку в салонах гоняют. И то, что под этот музон парочки непотребством занимаются, так и это законом не запрещается. Как говорится — частное право каждого. Тут, чтобы прищучить всю гоп-компанию, целую операцию затевать нужно — с подробнейшим сбором информации, со свидетелями и скрытыми видеокамерами. Ясно, что никто такой бодяги не санкционирует.

— А сами-то не пытались взять их под крышу? — интересовался Марат.

— Мы — нет, а вот смежники пытались. Наезжали, пугать пробовали.

— И что?

— Не прокатило. Эти хитрованы отзвонились кому-то наверх, и тут же адвокатишка шустрый гарисовался, начал волну гнать, на шишек каких-то ссылаться, ОБЭПом угрожал — наши и поприжали хвостишки.

— А сейчас что изменилось?

— Да ничего. Разве что вы объявились. Вот и решили под вашим соусом все это гнездышко разворошить.

— Ага, вроде как не вы инициаторы!

— А что такого… С официальной стороны, если что, прикроем, и вы своего голубка прищучите. Словом, замутим омуток — глядишь, и переловим этих чертей…

Выслушав такую диспозицию, Дмитрий Харитонов, только сокрушенно вздохнул. Официальное прикрытие в виде одного-единственного младшего офицера особых надежд не внушало, а потому сказать было нечего. Впрочем, до чертовой стоянки рано или поздно сумели бы дотянуться, — другое дело, что сейчас всем было не до того. Вкупе с прочим населением города полиция участвовала в предвыборной сваре, по мере сил воевала за благосклонность электората. Дрались за пенсионеров и умалишенных, боролись за голоса зеленых студентиков, сидящих на зоне зэков, доверчивых заводчан и рядового состава армии. Временно на любовь, пусть и вполне конвертируемую, не обращала внимания даже пресса. Еще удивительнее, что им дали в помощь Гуслю. Точнее говоря, в распоряжение «кандагаровцев» предоставил себя он сам. Полноватый этот мужичок давненько уже заведовал участком, на котором угнездилась «Стоянка любви», и полицейский имел все основания предполагать, что одной любовью хозяева стоянки не ограничиваются. На свой страх и риск он пытался вести наблюдение за машинами, окончательно укрепившись в предположении, что дело тут нечисто. Очень уж «навеселе» уходили со стоянки иные клиенты, а порой и в машинах проводили всего-то по паре минут.

— Что-то тут другое, точно вам говорю! — вещал он Марату с Зиминым. — И по уму — надо бы последить за ними недельки две, а то и три. Чую — такого карпа выловим, чертям тошно станет! У вас же имеется специальная аппаратура, — вот и давайте установим на машинах пару микрофончиков, скрытую камеру поблизости организуем. Голову об заклад даю — любовью там не пахнет. А пахнет, может быть, каким-нибудь кокаином или героином…

Честно говоря, фантазеру лейтенанту не очень-то поверили, потому и от прослушивания решительно отказались. Аргументы при этом привели знакомые, сославшись на нехватку людей, денег и времени. При этом душой особенно не кривили — и первого, и второго, и третьего у частного охранного агентства, действительно, недоставало. Конечно, денежки порой зарабатывали шальные, но и они в закромах надолго не задерживались. То банковские сообщества прогорали, то вновь подлетала арендная плата, то требовалось помочь очередному детдому. Уж на это они никогда не скупились, — сказывалось детство самого Харитонова, проведенное без родителей в полунищем холодном и сыром интернате. Впрочем, наедине с самим собой Зимин готов был признать: всеобщая коммерческая червоточина успела дотянуться и до них. С некоторых пор Стас замечал, что изворотливый ум, не спрашивая разрешения, автоматически переводит все на деньги — услуги, время, лечение, эксплуатацию мозгов и аппаратуры. Такие мыслеформы диктовал политический курс страны, диктовала сволочная жизнь. Пожалуй, заплати им заказчица за своего кобелька сумму поприличнее, можно было бы чуточку поднапрячься, но задание им оплатили вполне конкретное и посильное: проследить, уличить и взять «горяченьким» на чужом теле. В смысле — на месте преступления. А потому пылкие уговоры долговязого Гусли пропали втуне…

— Ну, и где он?

— Ты про «Ситроен»?

— Я про Гуслина?

— Откуда мне знать? — Марат пожал плечами. По лицу его беспрерывно стекали дождевые капли, и, казалось, он все время плачет. — Говорил, здесь встретит. Может, куда отлучился?

Стас хмуро взглянул на часы. Зеленоватая стрелка вплотную приблизилась к десятичасовой отметке. Именно на десять запланировали начало операции, а в таких делах опаздывать грешно и опасно.

— Хмм… Ну, а где трудится любовничек нашей дамы?

— Вон в ту «Тойоту» забрался. Крайнюю слева. — Марат кивнул в сторону выстроившихся полукругом машин. — Только он, если верить Гусле, быстро оттуда не выскакивает, обычно сидит плотненько. Так что можно немного подождать.

— Нет, Гуслю мы ждать будем… — Стас пожевал губами. — Начнем прямо сейчас. Подойдет позже — хорошо, а нет — справимся без него. Наш клиент тут, а для нас это главное. У тебя есть деньги?

— А как же! Предупрежден, значит, вооружен. — Марат с ухмылкой извлек из-за пазухи с десяток стодолларовых купюр. — Прямо сегодня и нарисовал, на домашнем принтере.

Зимин покачал головой.

— Ох, пролетишь ты когда-нибудь со своим художеством!

— Пока Бог миловал. Или прикажешь свои кровные на эти дела тратить? Ну, уж хренушки!

— Ладно, клиента буду изображать я, — хищным движением Стас вырвал купюры из пальцев коллеги. — Короче, так: ты — на страховке, я толкую с хозяевами. Смотри по сторонам, держи ствол наготове. Покажется Гусля, не шмальни в него ненароком.

— Обижаешь!

— Не обижаю, — предупреждаю. В такой дождь всякое может случиться.

— Зато и следов никаких не останется.

— Тоже верно, — Стас зябко передернул плечами. — Ладно, я пошел. А ты зайди сзади и на всякий пожарный пропори шины. В смысле, значит, «Тойоте».

— Может, и «Ситроен» стреножить?

— Не спеши. Наша первая задача — клиент. А там посмотрим.

— Как скажешь, начальник, — Марат достал из кармана складной нож, но вместо лезвия выщелкнул шило. Опытный был малый, ничего не скажешь! — Будут еще какие пожелания?

— Никаких. Понадобишься, дам знать. Работай, маэстро! И смотри — чтобы аккуратненько!

Хлопнув соратника по плечу, Зимин сдержанным шагом направился к скучающему под тополями автомобилю. Машин на этом бесхозном пятачке насчитывалось около десятка, однако «головное» авто выделялось наличием на крыше шеренги дополнительных фар. Наверное, для того и поставили, чтобы подсвечивать задремавшим любовникам, напоминая о неумолимо тикающем времени. Как говорится, секунда — цент, а ночь — уже центнер. Во всяком случае, можно было всерьез усомниться, что скромные инженеры в поисках любовных утех посещают подобные места. Парадокс последних лет в том и заключался, что жить бедным было по многим статьям здоровее. Ни тебе холестериновых тортов, ни вредного бразильского кофеина, ни канцерогенных копченостей, ни замысловатых вензаболеваний. Бедные довольствовались цикорием, гречневой кашей и изученным до последней складочки телом родной жены. Некоторое однообразие компенсировалось сверхурочной работой, а жизненную энергетику подстегивали злые мысли о хлебе насущном…

Уже вблизи «Ситроена» Стас Зимин подумал, что неплохо было бы попросить у заказчицы надбавку за сырость и позднее время, ну, да что уж теперь… Тем более на надбавку следовало еще заработать.