Развод. Больше тебя не жду

Анна Измайлова (2024)

— Ничего, говоришь? Ты думаешь, я поверю в эту сказку? — он бросил пальто на стул и оскалился, словно зверь, готовый напасть. — Ты считаешь меня идиотом? — Я никогда бы тебе не изменила, Саша, — я пыталась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. — Никогда. Он усмехнулся, криво и злобно, словно наслаждался тем, как я оправдывалась. — Даже если бы и изменила, тебе конец. Ты понимаешь? У тебя ничего нет. Этот дом — мой. Всё, что у нас есть — моё. Я легко оставлю тебя ни с чем, и ребенка тоже заберу. Я так устрою, что в суде ты будешь выглядеть хуже пьяницы. Тебе никто не поверит. Безработная, сидящая у меня на шее… — Он подошел ко мне вплотную, и мне стало страшно. — Хочешь потерять дочь? Тогда продолжай в том же духе.

Глава 4

Это была уже моя шестая подработка за последние недели, и я понимала, что время поджимает. Нужно было скорее возвращаться, чтобы успеть забрать Ксению из детского сада. Я всегда старалась быть вовремя, не любила те моменты, когда ей приходилось ждать, когда другие дети уже давно ушли с родителями.

Дмитрий как будто почувствовал мою спешку и, задержав меня у выхода, предложил подвезти:

— Давай я тебя подброшу, так будет быстрее. Время уже позднее.

Я сначала хотела отказаться, но потом, взглянув на часы, решила, что это действительно лучший вариант.

— Спасибо, это было бы здорово, — согласилась я, и мы быстро направились к его машине.

По дороге мы почти не разговаривали — я была слишком поглощена мыслями о Ксении, боясь, что она снова будет стоять у дверей и ждать, пока я заберу её. Когда мы подъехали к моему дому, я быстро поблагодарила Дмитрия и вышла из машины, даже не заметив, что в это самое мгновение на нас из окна смотрел Александр.

Когда я вошла в дом с Ксенией, он уже был там, его глаза метались, а лицо было перекошено от гнева.

— Кто это был? — начал он, даже не дождавшись, пока я сниму обувь. — Ты думаешь, я слепой? Думаешь, я не вижу, с кем ты там крутишься?

— Что ты несёшь, Саша? — выдохнула я, пытаясь сдержать раздражение. — Это просто коллега, он подвёз меня. Я спешила за Ксенией.

— Коллега? — выкрикнул он, и его голос дрожал от ярости. — Я не дурак! Ты мне изменяешь, да?! Пока я на работе, ты катаешься с каким-то мужиком! Ты вообще понимаешь, чем это всё закончится? Думаешь, я буду это терпеть?!

Я попыталась что-то сказать, объяснить, что между мной и Дмитрием ничего нет, что он меня просто подвез, но слова тонули в его криках. И в этот момент я поняла, что ничего из сказанного мной его не успокоит, потому что он уже решил, что хочет видеть врага во мне.

— Саша, тише, пожалуйста, — попыталась я его успокоить, заметив, что голос поднимается всё выше. — Ксения ещё не спит. Ей не нужно это слышать.

Но мои слова только разозлили его ещё больше. Он шагнул ко мне ближе, почти навис надо мной, и в его глазах блеснул гнев.

— Не спит, говоришь? — прошипел он, почти шепотом, но всё ещё достаточно громко, чтобы каждое слово резало воздух. — Так пусть сразу привыкает видеть свою мать такой, какова она есть — лгунья и изменщица.

Я почувствовала, как внутри всё сжимается от страха и боли. Александр никогда прежде не был таким, и мне стало по-настоящему страшно, что Ксения могла выйти в коридор и увидеть отца в таком состоянии, кричащего на меня, словно я совершила нечто непростительное.

Казалось, его гнев достиг пика, но вдруг что-то в его взгляде изменилось. Он остановился, отошёл на шаг назад, словно пытаясь собраться с мыслями. Возможно, наконец до него дошло, что его обвинения просто не имели смысла — я действительно не могла бы за такой короткий промежуток времени предать его доверие, даже если бы хотела.

Александр тяжело вздохнул, опустил плечи и уже более спокойным, но всё ещё настороженным тоном сказал:

— Ладно, допустим, — пробормотал он, пытаясь найти для себя объяснение. — Возможно, ты просто не успела бы. Но всё равно… это всё выглядит странно, понимаешь?

— Понимаю, — ответила я устало, чувствуя, как напряжение начинает постепенно отпускать меня. — Но я не делаю ничего такого, что могло бы дать тебе повод сомневаться во мне. Ксения — это моя главная забота, и я никогда не сделаю ничего, что могло бы её ранить.

Мне не хотелось обострять конфликт, потому что было страшно. Александр кивнул, но в его взгляде всё ещё мелькали сомнения.

Вдруг он будто о чем-то вспомнил и быстро засобирался, не забыв пойти в душ освежиться.

Как и всегда, он ушел, сославшись на какие-то важные дела по работе, и я осталась одна с Ксюшей. Она забралась ко мне на диван, сев рядом, и, кажется, не замечала всей этой напряженности, что повисла в доме. В её мире всё было так просто и радостно.

— Мам, а знаешь, что я сегодня делала у бабушки? — её глаза загорелись, и на мгновение я смогла отвлечься от своих мыслей.

— Что, солнышко? — я улыбнулась ей, стараясь полностью переключиться на её голос, на этот момент, который был только наш.

— Мы пекли вишнёвый пирог! — гордо заявила она, подпрыгивая на месте. — Бабушка разрешила мне самой выложить вишенки, и я сделала такой узор! Ты бы видела!

— Правда? — притворно удивилась я, обнимая её за плечи. — Тогда мне точно придётся попробовать твой пирог в следующий раз. Ты большая молодец.

Ксения беззаботно кивнула, продолжая рассказывать о том, как они с бабушкой катали тесто, как долго выбирали самые спелые вишенки и как сладко пахла кухня, когда пирог был готов.

Пока дочка беззаботно рассказывала мне о том, как они с бабушкой пекли вишнёвый пирог, я невольно задумалась. Смотря на её сияющее лицо, полное радости и детской искренности, я почувствовала, как внутри всё сжалось от острой боли и грусти.

Ксюша заслуживала самого лучшего — она заслуживала полноценную, крепкую семью, где есть и мама, и папа, где её любят и защищают.

–"Я должна сохранить семью ради неё," — подумала я, чувствуя, как эта мысль, словно неотвратимая истина, всё крепче закрепляется в моём сознании. Что бы ни происходило между мной и Александром, как бы тяжело и горько мне ни было, Ксения не должна страдать из-за наших проблем. Я не могла лишить её отца, не могла позволить, чтобы она росла в неполной семье, задавая вопросы, на которые я не смогу дать ответов. Пусть это будет трудно, пусть мне придётся проглотить свою гордость и подавить обиду, но я должна попробовать сохранить семью ради неё.

Я попыталась утешить себя, убеждая, что, может быть, нужно просто научиться принимать всё таким, какое оно есть.

–"Нужно взять себя в руки," — думала я, глядя на Ксюшу, на ее милые розовые щеки, голубые ясные глаза и открытую улыбку. — "Просто надо пить успокоительные и жить дальше," — решила я для себя, словно эта мысль могла как-то унять тот беспокойный вихрь внутри меня.

Если я научусь не реагировать на вспышки Александра, на его грубость и постоянное отсутствие, то, возможно, смогу сохранить хотя бы иллюзию семьи, той самой, ради которой я столько раз прощала и закрывала глаза на боль.

–"Ради Ксюши," — напомнила я себе, уже не в первый раз за этот вечер. Всё ради неё.