Смерть придёт на лёгких крыльях

Анна Сешт (2024)

Молодая жрица Шепсет обнаруживает себя в крайне неожиданных обстоятельствах — в мастерской бальзамировщиков, где ее тело готовят к погребению. Она вспоминает, что стала жертвой интриг, но божественный покровитель её культа избирает героиню для того, чтобы её руками восстановить справедливость. Вместе с нубийцем-полукровкой Нахтом ей предстоит расплести клубок заговоров во дворце фараона и разобраться в причине событий, которые привели к ее смерти. Для широкого круга читателей.

© Сешт А., текст, 2024

© Shunyah, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Ваши тела не сгнили, и не разложилась ваша плоть,

Вы избавляетесь от вашей влаги

И дышите так, как я повелел вам.

Вы — те, кто в водах Нун,

Плывете за отцом моим,

дабы ваши души-Ба могли жить! ^[1]

Пролог

Глубины были темны и бездонны, как беззвездное небо, и, казалось, она ослепла, созерцая их. В ее теле больше не было силы, и руки, скрещенные на груди, не могли подняться даже для единственного гребка.

Тягучие воды мерцали матовым блеском, словно ртуть или потускневшее от времени зеркало, и это было ее единственным светом. Ее грудь силилась подняться для вдоха, но толща вод смыкалась вокруг, запеленывая погребальным саваном.

И вокруг плыли другие тела, такие же безвольные, безымянные, уносимые все дальше. Сознание онемело, оцепенело в этой шелестящей тишине, плещущейся чьими-то далекими голосами — криками ли, стонами или безнадежным зовом, рассыпающимся где-то в незримых сводах бесконечных пещер.

Смутно она помнила, что у нее должны быть крылья и что кто-то должен сохранить ее имя, иначе она растворится здесь.

Смутно она помнила имена Врат и Стражей на пути, который должна пройти, иначе она не найдет себя.

Смутно…

И не было ни боли, ни страха — лишь постепенное угасание воли, погружение в многоликую зыбкость, в которой не узреть и не вспомнить отражения собственного лица…

Пространство вокруг пришло в движение. Нечто прорезало тягучие воды — огромное, великое, рассекающее пространство многоо́бразной вечности из века в век. И, очнувшись от погибельной дремоты, она и другие обратили свои взоры к ослепительному сиянию Божественной Ладьи.

Шевельнулось внутри узнавание, память о том, каково это — сделать вздох, протянуть руки навстречу могучему зову жизни, противиться которому не могло ничто здесь. И она вздохнула, закричала, выплеснутая первозданными водами…

* * *

Тысячи пещер и переходов распахнулись перед ее сознанием, наполненные иной, потусторонней жизнью. Обитавшие здесь сущности слетались к ней, зовя, касаясь, пробуя на вкус.

Она распрямилась, потерянная, вспоминая, что у нее было тело, был облик и имя. И впервые ее окутал страх — она отчаянно пыталась вспомнить и не могла. Вот она, нить, на кончиках пальцев — ускользает безвозвратно, как ни пытайся поймать. А вместе с именем тает и путь, по которому можно было бы вернуться…

Тягучая подвижная темнота разбивалась на сотни отражений, пока одна из форм не восстала перед ней — не чуждая, как многое здесь, но до боли знакомая.

С отчаянием она протянула свою призрачную хрупкую руку, нащупывая темную шерсть зверя, более настоящую, чем она сама. Путеводными звездами вспыхнули во мраке глаза. Она обняла зверя, прильнула к нему, излучающему живое тепло, безошибочное родство.

Черный пес, проводник душ, повел ее сквозь зыбкое пространство полузабытья, и другие сущности отступали, более не пытаясь поглотить ее или задержать.

С каждым шагом она сама становилась все реальнее, и где-то далеко ее сердце вспоминало, как биться, в тягучем ритме повторяя имя ее божества.

Инпут…

Инпут…

Примечания

1

Отрывок из древнеегипетского погребального текста: «Ам-Дуат: Книга Сокрытого Покоя» (перевод с древнеегипетского — Д. Уорбертон, перевод с английского — А. Сешт). Душа-Ба — одна из составляющих человеческой души в древнеегипетской космогонии, ближе всего связана с личностью. Изображалась в виде птицы с человеческим лицом (здесь и далее — примеч. автора).