Сорока и Чайник

Артем Скороходов (2024)

В темных подворотнях дворов-колодцев прячутся кальмары. По ночам здесь проводят подпольные бои паровых роботов. Вы не посещали салон Кудеяра? Зря. Там прекрасное общество. Кстати, был слух, что на окраинах появилась секта лоботомитов. Из них выходят неплохие слуги, рекомендую. А еще Бледная мать отложила новые яйца и скоро детишкам потребуется мясо. Много мяса. И, кстати, осы-людоеды внимательно следят за вами. Они голодны, но они могут исполнить ваше самое заветное желание.

Глава 3

Фёдор облокотился на парапет крыши и задумчиво рассматривал ночной Лосбург. Тихо подошла Инга и встала рядом. Ярким пятном вдалеке светился дворец Императора и находящийся рядом Собор Иакова. Оставляя густой дымный след, над ночным городом плыл дирижабль.

— Тео, не расстраивайся. Жизнь-то не кончилась.

Федор покивал, сплюнул вниз на тёмную холодную улицу.

— А может всё-таки к отцу…

— Нет, — резче чем хотел прервал ее Фёдор.

Потом повернулся, посмотрел в ее зеленющие глаза, на снежинки, блестящие на меховой шапке, на красные от мороза щеки.

— Мелкий, ты не переживай. Я всё понимаю. Сейчас обустроюсь, сниму комнату. Насчет денег не волнуйся, есть у меня пара вариантов. Всё будет хорошо. Ты права… Просто… Не знаю…

— Пойдем в комнату? А то замерзла.

— Иди, я сейчас спущусь. Поставь чайник.

Девушка прижалась к нему, шмыгнула носом и, кутаясь, пошла к выходу с крыши. Парень глядел вниз. Темная, тихая улица. И никого. Только снежинки кружат в свете одинокого фонаря. Фёдор сжал кулаки, костяшки побелели. Черты лица стали жесткими, на скулах играли желваки. При каждом выдохе вырывалось облака пара. Внезапно всё прошло. Фёдор закрыл глаза и медленно выдохнул. Губы скривились в презрительную ухмылку.

— Хрен им, — тихо произнес он и пошел к выходу с крыши. Там внизу, в маленькой тёплой комнате, Инга ставила на печь медный чайник и задумчиво смотрела на банку с заваркой. Осталось ровно на один раз. Завтра надо зайти в бакалею за чаем и крупой.

***

За окном стемнело, снежинки кружили вокруг фонаря. Тишину нарушало тихое бульканье в котелке и потрескивание угля в печке. Инга сильнее закуталась в платок, сделала лампу посильнее и продолжила шитье. Сегодня один из зрителей в кабаре так разошелся, что полез на сцену. Гус быстро его спихнул назад, под хохот остального зала. Никто не пострадал кроме в дым пьяного посетителя и платья Инги. Теперь вот зашивать.

Уже прошла неделя с того момента, как Фёдора исключили из училища. Если первые дни он просто пил и глядел в потолок, то вчера с утра ушел. Вернулся поздно. Сегодня снова. Инге нравилось, что они стали жить вместе, и она верила, что сейчас он встанет на ноги. А лучше бы плюнул на свою гордость и поговорил со своим отцом. Но, с другой стороны, если он вернется домой, то ее могут просто вышвырнуть. Зачем папе-барону такая невеста для сына. Настроение снова испортилось. Игла соскочила мимо наперстка и впилась в палец. Что ж такое!

В коридоре донеслись тяжелые шаги. Тео? Стук в дверь. Он! Инга с щелчком открыла засовы. От Фёдора тянуло морозом. Он устало улыбнулся и зашел в комнату. Кинул небольшой мешок на пол, снял бушлат, сел поближе к печке и протянул к теплу руки. Инге показалось, что он как-то быстро постарел.

— Надо одежду почистить, — хрипло сказал Фёдор.

Инга пригляделась и увидела, что и его бушлат, и штаны были измазаны чем-то белым. И ничего он не постарел, просто бледное лицо и побелевшие волосы.

— В чем это ты?

Фёдор усмехнулся, подтянул мешок поближе и раскрыл.

— Это что? Мука? Ты вернулся весь измазанный и с половиной мешка муки? Я даже боюсь предположить, чем ты занимался.

— Вагоны разгружал. Пятнадцать рублей там в кармане возьми, это моя доля квартплаты. А мешок упал просто и порвался. Не пропадать же добру. Ну точнее, мы его уронили и потом поделили. Ставь греться воду, голова чешется, ты не представляешь как.

Непонятно почему, но настроение у Инги сразу улучшилось, она захлопотала вокруг. Чистила одежду, пока Фёдор ел похлебку. Поливала горячей водой наполовину раздевшегося Фёдора и тоже немного извозилась в муке. Парень шутил, отфыркивался, а потом обсох и полез целоваться. Они расшалились, девушка смеялась, и соседи начали стучать в стены. “Всё будет хорошо”, — думала она, засыпая с ним в обнимку.

***

— Господин Дювалле, можно вас на минуту?

Импозантный мужчина в красном цилиндре остановился и с удивлением уставился на молодого парня в рабочей одежде.

— А вы…

— Фёдор Сорока, — кивнул парень. — Мы с вами разговаривали с месяц назад по поводу Лиги.

— Как же, как же, помню. Чемпион города. Извините, сразу не узнал вас в гражданском. Итак?

— Я хотел бы принять ваше предложение, если оно еще в силе.

— Отлично. Подходите ко мне в кабинет после третьего боя. Я скажу, чтобы вас пропустили.

***

У входа в клуб остановился экипаж, запряженный механической лошадью. Несмотря на весну, ночи всё ещё оставались холодными, кучер посильнее закутался в плащ, а потом постучал по крыше рукояткой кнута.

— Приехали!

Открылась дверь, и на улицу вывалилось несколько молодых людей в синей форме. Раздался громкий смех.

— Господа! Господа! Подождите! У меня тост! — прокричал один из них. — За Императорский военно-морской Флот!

Молодые офицеры радостно завопили. Зазвенели бутылки с шампанским.

— Гюнтер, мы пошли внутрь.

— Да, идите, сейчас догоню, — ответил один из молодых людей. Достал длинную тонкую сигару, вспыхнула керосиновая зажигалка. Потом он поглядел на стоящего рядом товарища и пихнул его локтем. — Алексей, ты чего раскис? Линкор “Апостол”! Ты ж сам мечтал, чтоб тебя на такой распределили.

— Не знаю, — ответил ему Алексей. — Чего-то грустно стало. А что если больше не свидимся?

— Эй, ты чего? В каком смысле “не свидимся”? Ну послали меня на другой флот, ну и что? Брат, мы с тобой теперь офицеры. Ну, почти. В жизнь не поверю, что наши корабли теперь ни разу не пересекутся. Всё будет! Не дрейфь! Сейчас подожди…

Гюнтер достал серебряную коробочку и, прикрываясь воротником, наклонился к ней. Коробочка немного светилась желтым.

— Сороку жаль, — задумчиво сказал Алексей.

Гюнтер судорожно выдохнул, сглотнул и разулыбался.

— Это да, — весело сказал он. — Не повезло. И ведь всего ничего оставалось. И надо же, комиссия нагрянула. Это хорошо, на меня внимания не обратили. А мы же с ним вместе тогда…

— Думаешь не обратили? А что если его отец…

— Господа! — на улицу из клуба выбежал один из бывших курсантов. — Там! Там Сорока!

— Что? — не сразу понял Алексей.

— Там Фёдор на ринге! Он дерётся! Второй раунд уже! Быстрее!

***

— В четвертом раунде! Нокаутом! Победил Фёдор Сорока!

Зал взорвался криками и аплодисментами. Бывшие курсанты прорывались к рингу и кричали:

— Фёдор! Здоровяк! Эй! Фёдор!

Парень, которого за правую руку держал судья, услышал знакомый голос. Он присмотрелся и заметил в толпе Гюнтера.

— Кузя! Подожди на выходе! — пытаясь перекричать толпу, закричал он. — Я минут через пятнадцать! Дождись!

***

— Вот Инга обрадуется, — сказал Фёдор, поднимаясь по лестнице. — Лёха, осторожнее, тут перила торчат, бутылки не побей.

— Ну и дыра, — заявил Гюнтер, поддерживая за руку Алексея. — Ни черта не видно.

— Ага, — ухмыльнулся Фёдор и постучал в дверь комнаты Инги.

— Ой, — сказала она, открыв дверь, и тут же закуталась в платок, пытаясь прикрыть свое домашнее платье. — Ты бы сказал, что вернешься с гостями.

— Инга! Душа моя! — воскликнул Гюнтер, заходя в комнату. — Неимоверно рад вас видеть! Вы всё так же великолепны и очаровательны!

— Ну да, конечно, — скептически заявила девушка, схватила какую-то одежду и скрылась в ванной для того, чтобы переодеться.

Комната освещалась только керосинкой и маленькой чугунной печкой.

— Проходи, проходи, Лёх, не загораживай, — затолкал Фёдор своего друга к столу. — Садись, сейчас будет мясо. Я сегодня при деньгах.

Гюнтер веселился и встал к плите. На сковородке зашкворчало мясо. Инга переоделась, усадила Фёдора к лампе и мазала его ссадины и синяки мазью. Алексей сидел в углу, улыбался и пил пиво. Болтали о пустяках, вспоминали забавные случаи. Спустя час, когда мясо было съедено, а пиво почти допито, Инга сняла со стены гитару и заиграла тихую спокойную мелодию. Алексей завозился на своем месте, повисла неловкая тишина.

— Хорошо посидели, — улыбаясь, сказал Гюнтер.

— Когда отбываете на место? — спросил Фёдор.

— Послезавтра. Лёха на “Апостола”. Меня на “Счастливый”.

— На “Апостола”? Ничего себе!

— Это да. Жаль, здоровяк, что тебя так…

— Ерунда, Кузь. Бывает и похуже. Вон Лёха скажет. Зима и понедельник хуже.

— И как ты теперь?

— Ну как. Вот с Леонардом сейчас работаю. Три боя было за пару месяцев. Пока ничего сложного не было, три нокаута из трёх. Еще один лавочник предложил спарринг-партнером поработать. Так что прорвусь.

Инга искоса посмотрела на покрытую синяками физиономию Фёдора, закусила губу и ничего не сказала.

— Сейчас еще пару боев проведу, и, если выиграю, то съедем из этой дыры. Я присмотрел неплохие комнаты на Литейном. Раза в два дороже, конечно, но… Хотя тоже дыра, если подумать…

Друзья посидели, помолчали.

— Пойдем мы, — прервал раздумья Гюнтер. — Вон Лёха совсем захмелел.

Алексей мотнул головой, мол, да, захмелел. Парни встали, накинули бушлаты. Гюнтер поцеловал Ингу в щеку, Алексей долго тряс руку Фёдора, потом тяжело вздохнул, обнял того, развернулся и ушел.

— Здоровяк, тебе если что надо будет. Ну, вдруг. Ты обращайся.

— Хорошо. Удачи вам. За буйки не заплывайте.

Парни ушли в ночь, Инга затеяла убирать посуду со стола. Фёдор подошел к окну, настроение испортилось. Чувствуя это, девушка подошла и обняла его. Они вместе стояли, смотрели в тёмную ночь, пронизанную светом чужих окон и редких фонарей.

***

Фёдор ритмично бил грушу. Провёл связку, еще одну. Повторил.

Открыв тростью дверь тренировочного зала, внутрь вошел Леонард Дювалле. Немного скривился от запаха, но тут же широко улыбнулся.

— Фёдор! Мальчик мой! Здравствуй. Как у тебя дела?

Парень остановился, снял перчатки, поднял полотенце и вытер мокрую физиономию.

— Как твое состояние? Готов к следующему бою?

— Здравствуйте, Леонард Владимирович. Левая всё еще побаливает. Давайте через недельку.

— В следующую субботу?

Фёдор кивнул.

— Прекрасно! Прекрасно. Рад, что у тебя всё в порядке. Ты меня слегка напугал прошлый раз, когда споткнулся.

— Ну, обошлось же, — пожал плечами парень.

— Всё так. Обошлось. Я вот о чем хотел с тобой поговорить. Сообщили мне, что один из наших бойцов играет на тотализаторе. Не знаешь, случайно, кто бы это мог быть?

Фёдор помолчал, повесил полотенце, отпил из кувшина с водой.

— Леонард Владимирович, я…

— Фёдор, когда боец начинает ставить на себя, это не приветствуется. Но в принципе, мы смотрим на это сквозь пальцы. Но ради Хранителя, если вдруг какой-то боец или, например, его премиленькая невеста начнет ставить на своего противника…

— Вы что. Я бы никогда!..

— Я просто предупреждаю, мой мальчик. Осторожнее с этим. Такие вещи заканчиваются крайне неприятно.

Внезапно господин Дювалле широко улыбнулся:

— Не смею больше тебя задерживать. Тренируйся. Я поставлю тебя на субботу.

— Спасибо, Леонард Владимирович.

— Слушай, я вот что подумал, насчет денег. Ты одержал шесть побед подряд. Ты восходящая звезда Лиги. Есть вариант, как серьезно увеличить твой гонорар. Помнишь, мы с тобой обсуждали? Представь заголовки “Чемпион города Фёдор Сорока против бойцовского автоматона”! Мы тут полгорода зрителей соберем!

Внезапно дверь распахнулась и в комнату заглянула рыжая девица в маленькой красной шляпке. Скривила носик, глянула на Фёдора, потом заметила владельца клуба и капризным голосом заявила:

— Леонард! Ну куда ты запропастился! Мне скучно!

— Скоро буду, моя дорогая! — воскликнул Дювалле. — Можешь подождать меня в экипаже. Айн момент! Ты подумай, мой мальчик. Я смотрю на твою технику. Думаю, ты готов.

— Я подумаю, но точно не на этот бой, — довольно сухо ответил Фёдор. — Может на следующий.

— Да, думай, если что, заранее предупреди. Мне надо будет афиши заказывать и объявления давать в газеты. Плюс тебе потренироваться надо будет.

— Лео, а познакомь нас, — заявила оказавшаяся рядом рыжая девица, стреляя глазками в Фёдора.

Господин Дювалле рассмеялся:

— Конечно, Сэм, позволь тебе представить Фёдора Сороку, восходящую звезду нашей Лиги. Чемпион города среди любителей. У нас уже провел шесть боёв и во всех победил. Заметь, милая, все шесть нокаутом. А вот эта эмансипированная возмутительница спокойствия — баронесса Серафима фон Корк. Будь с ней осторожен, мой мальчик, умна, коварна и ненасытна.

Девушка фыркнула и ударила перчатками, которыми держала в руке, по плечу Леонарда.

— Сорока… А не в родстве ли вы с бароном Михаилом Сорокой? — улыбнулась девушка, показав ряд белоснежных зубов.

— Младший сын, — холодно ответил Фёдор.

— А не могли ли мы с вами встречаться раньше? Вроде как наши отцы знакомы. По крайней мере я слышала от него имя вашего батюшки.

— Вряд ли. Прошу простить меня, мне надо продолжать тренировку. Так что если вы не против…

— Конечно, конечно. Пойдем, дорогая. Не будем отвлекать нашего будущего чемпиона.

***

В небольшой, но довольно уютной квартире на Литейном хозяйничала Инга. Она протирала стол, переставляла посуду и периодически помешивала булькающий котелок. Пахло аппетитно. Иногда отрываясь от этих занятий, она подходила к темному окну и глядела на улицу.

В дверь постучали. Девушка повесила влажное полотенце на стул, вздохнула и пошла открывать. За дверью, прислонившись к стене стоял Фёдор. Он устало улыбался.

— Мамочки, — только и произнесла девушка, увидев залитый кровью глаз и синяки.

Она затащила парня внутрь, помогла снять куртку. Взяла мазь с нижней полки.

— Рубашку сними, — сухо сказала она.

— А что у нас на ужин?

— Молчи.

— Маленький, всё будет в порядке, не злись…

Инга покрывала ссадины мазью. Фёдор дотянулся до ледника, взял кусок холодного мяса и приложил к другой стороне лица.

— Поздно прикладывать, сразу надо было. Не шипи, терпи. Всё, — девушка с грохотом поставила мазь обратно на полку.

— Ну ты чего? — спросил парень, наконец добравшийся до котелка и накладывающий себе варево деревянным половником.

— Ничего.

— Что ты как маленькая. Я же вижу.

Пару минут провели в молчании, было слышно только звяканье ложки.

— Я за тебя волнуюсь.

Фёдор аж перестал есть и уставился на Ингу.

— А чего за меня волноваться? Тут за других надо волноваться.

— На сколько тебя хватит? Ты целыми днями пропадаешь там. А потом приходишь весь в синяках и ранах. Тео. Я не знаю. Я не о таком думала.

— Мелкий, ну нам же нужны деньги. Что ты, в самом деле.

Девушка встала, взяла полотенце и стала вытирать стол.

— Как у тебя дела? Как новое выступление? — решил переменить тему Фёдор.

— Нормально. Репетируем.

— Ну, нормально, так нормально. Никто там к тебе не пристает? А то я мигом.

— Мигом он. Повадился один, цветы прислал, я их выкинула, он расстроился и на Лиду переключился.

— Это на которую Лиду? Блондинка? С такими потаскушечным выражением лица?

— Ой, молчал бы уж.

— Ты сказала директору, что будешь уходить из труппы?

Девушка молчала и продолжала вытирать и так чистый стол.

— Не сказала?

— Нет.

Фёдор расстроенно мотнул головой и уставился в тарелку с супом. Под столом что-то блеснуло. Он наклонился и поднял квадратную запонку с черно-белым изображением головы птицы.

— Это что? — с удивлением спросил он, рассматривая находку.

Инга обернулась и присмотрелась к украшению.

— Не знаю, — медленно ответила она. — Может от предыдущих жильцов? Наверное, надо вернуть?

Фёдор молчал и думал.

— Тео, да, нам нужны деньги для жизни, — сказала девушка, чтобы отвлечь его. — Но из-за твоей дурацкой гордости…

— Я нормально зарабатываю, — резко ответил он. — Уже сейчас полгода сможем прожить на то, что я…

— А через полгода?

— Я дальше всех буду лупить, нормально всё будет. Там конкурентов мне нет.

— Да? Конкурентов нет? Ты себя в зеркало видел? А если что-нибудь сломаешь? После прошлого боя неделю на микстуре сидел. Я же видела, как ты физиономию кривишь, когда встаешь. На сколько тебя еще хватит? На два боя? На три? А потом что?

— Опять начинается, — под нос себе сказал Фёдор.

— Что начинается? Что начинается?! — Инга кинула полотенце и выскочила в соседнюю комнату.

— Поплачь еще там, поплачь! — крикнул ей вслед Фёдор и стал дальше есть из тарелки. — Бесит прям!

Поглядел на запонку, потом положил ее себе в карман. Через минуту выругался и ударил по столу. Посуда жалобно звякнула.

***

Один из боксеров расставлял гири у стены, второй вытирал лицо полотенцем.

— Феодор, ты с нами? — спросил он.

— Идите, я еще бак постучу.

— Хорошо. Тебе оставить что-нибудь?

— Нет, не надо. Давайте.

В окна проникали лучи багрового заката. Другие спортсмены приняли душ, переоделись и, смеясь, вышли из гимнастического зала. Внутри остался только Фёдор. Он ожесточенно, до изнеможения, избивал ни в чем не повинный старый бойлер. В зале становилось всё темнее, опускались сумерки. На улице пропшикал паромобиль. Вдалеке звонил колокол. Парень остановился, сел на скамейку и тяжело дышал, запрокинув голову и закрыв глаза. Потом встал, зажег пару керосиновых ламп, надел кастеты и продолжил тренировку.

Когда стало совсем темно, Фёдор наконец остановился. В окна проникал желтый свет газовых фонарей. Он прошел в душ, долго и с удовольствием смывал с себя усталость. В одном полотенце он зашел в раздевалку. В темном углу загорелся огонек сигареты, и по комнате распространился аромат вишневого табака. Фёдор замер, пытаясь разглядеть неожиданного гостя.

— Интересно, — сказал из темноты смутно знакомый женский голос.

В свете лампы появилась рыжая подружка господина Дювалле.

— Вот уж не ожидала, что кто-то тут будет так поздно.

— Серафима, кажется?

— Можете звать меня Сэм, — ответила она. Глаза ее сверкнули.

— Я вам помешал? — спросил Фёдор, отходя к своему шкафчику.

— Ни в коем случае.

Девушка подошла ближе.

— Я думала потренироваться. Но раз уж вы здесь…

Еще ближе.

–…может поможете мне?

Фёдор повернулся к ней.

— Интересно чем?

— Проведёте мне пару занятий, — ответила она, глядя ему в глаза.

Фёдор молчал несколько секунд, размышляя.

— Можно. Но вам надо будет переодеться, — наконец произнес он.

— У меня тут воротник тугой. Поможете, Фёдор Михайлович? — спросила она и расстегнула пуговицу на блузке.