Восхождение

Борис Сопельняк, 2017

Центральная фигура романа известного писателя и журналиста Бориса Сопельняка – русский офицер и эмигрант Борис Скосырев, совершивший государственный переворот в Андорре. Участник Гражданской войны в России, он невольно вовлекается в гражданскую войну в Испании и оказывается между молотом и наковальней: с одной стороны фашисты, с другой – республиканцы. Через судьбы своих героев автор раскрывает трагическую историю военных конфликтов середины 1930-х – начала 1940-х годов.

Глава ХIV

Не прошло и недели, как Борис засобирался в Париж.

— Я ненадолго, — пряча глаза, объяснял он леди Херрд. — У фронтового друга проблемы со здоровьем: мало того, что попал в больницу, так еще и диагноз какой-то сложный.

— Ай-ай-ай! — не на шутку разволновалась леди Херрд. — Конечно, поезжай. Обратись к самым хорошим врачам, — наставительно продолжала она, — и денег на это святое дело не жалей. Тебе помочь?

— Да не мешало бы, — глубокомысленно изрек Борис. — Мало ли что? Вдруг понадобится операция, а это удовольствие дорогое.

— Конечно, конечно, — достала она чековую книжку.

Когда Борис взглянул на пятизначную цифру, то чуть не зашелся от радости.

«Ого, — внутренне присвистнул он, — этого хватит на всю нашу ораву».

— Я мигом! — схватил он шляпу. — Надо заказать билет.

И хотя чувство смущения его не покидало, и он готов был сквозь землю провалиться, в душе Борис ликовал — ведь он приступал к реализации так долго вынашиваемого плана. Дело в том, что Борис беспардонно врал: никакой фронтовой друг в больницу не попадал и никакая операция ему не грозила. Все было проще простого: накануне он позвонил поручику Гостеву, спросил, готов ли тот распрощаться с ливреей, а его сослуживцы — с баранками такси, и, получив утвердительный ответ, сказал, что на днях приедет в Париж, и как быть дальше, они решат на месте.

Каково же было удивление Скосырева, когда, выйдя из вагона, он увидел двадцать стоящих во фрунт молодцов. А когда они вздернули подбородки и дружно отчеканили: «Здравия желаем, господин штабс-капитан!», Борис непроизвольно взял под козырек и дал команду: «Вольно!»

«Вот ведь как глубоко сидит муштра, — досадливо подумал он. — Неужели до конца дней будем жить по казарменным привычкам? А впрочем, ничего плохого в этом нет, офицер — он и в Африке офицер!»

Потом он прошел вдоль строя, и Гостев, на правах старшего, представил каждого офицера. По старой привычке Скосырев отметил, что все они подтянуты, животы не отпустили, одеты вполне прилично и, что самое главное, глаза горят ожиданием чего-то захватывающе необычного.

«Ну, прямо, как перед атакой, — подумал Борис, — когда не знаешь, ты ли поднимешь на штык супостата, или супостат поднимет тебя».

— Господа, — стараясь быть таинственно-строгим, чуть ли не по слогам произнес Борис, — дело, которое нам предстоит, не подлежит огласке, поэтому для его обсуждения надо собраться в таком месте, где постороннее ухо нас не услышит.

— Может, в «Трактире», — подал кто-то голос, — под утро, после закрытия?

— Нет, — решительно возразил другой, — там полно полицейских, в любой момент могут нагрянуть и поинтересоваться, что это у нас за сборище.

— Тогда в гараже, — предложил начинающий лысеть поручик Маркин. — Ночью там ни души, один я сижу у ворот и гоняю вконец обнаглевших кошек.

— Кошек? — удивился Скосырев. — Они-то вам чем мешают?

— Подают дурной пример, — двусмысленно улыбнулся Маркин.

— То есть?…

— У них там что-то вроде места свиданий, бордель — одним словом. Так нет бы зажать в углу свою кошку и заниматься ею одной, эти мерзкие коты устраивают в гараже самую настоящую коллективную оргию. А как они при этом орут — с ума сойти можно! Овчарку бы на них хорошую, так нет же, хозяин жадится и денег на собаку не дает.

Все так и грохнули со смеху, но предложение назначить встречу в гараже одобрили. Не откладывая дела в долгий ящик, собраться решили той же ночью. Поручик Маркин как мог прибрался в гараже, вместо стульев расставил старые сиденья от машин, а вместо стола — бочку из-под бензина.

— Извините, — виновато улыбнулся он, но ни венских стульев, ни чиппендейловских диванов не нашлось, так что придется обойтись, чем бог послал.

— Ерунда, — благодарно пожал его руку Скосырев. — Крыша над головой есть, посторонних ушей нет, а все остальное не имеет значения. Будем считать, что к работе приступаем в полевых условиях.

Когда все расселись, Маркин попросил воздержаться от курения: вокруг, мол, полно бензина, масла и солярки — и тайная вечеря началась.

— Господа офицеры, — понизив голос, начал Скосырев, — мы приступаем к делу, которое, с одной стороны, требует конспирации, а с другой — полной открытости. Поэтому, обращаясь к вам «господа офицеры», я это делаю в последний раз. Отныне вы — члены Демократической партии Андорры, и называть мы друг друга будем не братьями, не коллегами и не товарищами, а соратниками. Напомню, что это старинное русское слово происходит от слова «рать», что значит «войско», боевая сила или ополчение, и соратники — это люди, которые ратуют, то есть борются за одно и то же дело.

Не удивляйтесь моим мудреным речам, — повысил голос Борис, заметив, что кто-то из соратников фыркнул, — все дело в том, что к этой встрече я серьезно готовился и не один месяц провел в библиотеке — вот и нахватался не совсем понятных господам окопникам слов, — обезоруживающе улыбнулся он.

— Ладно, шпарь дальше! — крикнули из дальнего угла. — Разберемся. А чего не поймем, спросим у Старшего соратника. Тебя-то, поди, так надо величать?

Чего угодно ожидал Скосырев, но только не такого поворота событий: с этой минуты кличка Старший соратник прилипла к нему намертво, и ни по имени, ни по званию его никто не называл.

— Ну, Старший так Старший, — согласно кивнул он. — А теперь я вам кое-что напомню. Все вы прошли и Первую мировую, и Гражданскую, поэтому хорошо знаете, как дурили народ большевики. А задумывались ли вы о том, почему большевики, будучи самой малочисленной партией, захватили власть? Да потому, что вбросили в народ понятные каждому мужику, простые и привлекательные лозунги. «Мир — народам, земля — крестьянам, фабрики — рабочим!» Что может быть лучше?! Мир — это значит, штыки в землю и айда по домам. А то, что поражение в войне чревато колоссальными контрибуциями, никого не волновало. Насчет фабрик и земли — это прямо по пословице: «Не было ни гроша, да вдруг алтын», то есть прийти и чисто по-бандитски отобрать фабрики и поместья у истинных хозяев.

Отобрать-то отобрали, а что дальше? Теперь, как мы знаем, нет ни фабрик у рабочих, ни земли у крестьян. Но первое-то время они лозунгам верили, большевиков поддерживали и власть захватить помогли.

Как ни цинично это прозвучит, но в нашей операции я решил использовать опыт большевиков: то есть дать народу Андорры лозунги, за которыми они пойдут, поголовно вступят в созданную нами Демократическую партию и с восторгом отдадут ей власть. Если же учесть, что народ Андорры — это в основном крестьяне, а проще говоря, пастухи, живущие за счет животноводства, надо им пообещать бесплатные пастбища, помощь правительства в случае стихийных бедствий — а снегопады и проливные дожди — там обычное дело, не говоря уже о том, что они получат всеобщее избирательное право, смогут выбрать своего президента и перестанут зависеть от Франции и Испании одновременно.

Главные лозунги дня: «Хватит жить на задворках истории!» и «Богатства Андорры — каждому андоррцу!». А богатства, я вам скажу, там немалые: в земле Андорры большие запасы меди, никеля, свинца, угля, железа и многого другого.

— Это меняет дело! — раздался восторженный голос из заднего ряда. — Пардон, но по образованию я горный инженер, и знаю, о чем говорю. Надо привлечь иностранный капитал, создать мощный трест и начать добычу этого добра. Деньжищ можно заработа-ать! — закатил он глаза.

— А что, — подхватил еще кто-то, — соратник Зуев прав! В чем-чем, а в угле я разбираюсь: до войны работал на шахтах Донбасса. Если создать горный трест и научить пастухов орудовать отбойным молотком, только на одном угле можно сделать большие деньги. О никеле и меди вообще не говорю — и то и другое оторвут с руками.

— Вот видите, — победоносно улыбнулся Скосырев, — как многого можно добиться, если помочь андоррцам сделать свою страну промышленно развитой. А для этого она должна стать свободной, независимой, суверенной и, что очень важно, полноправным членом Лиги Наций: тогда мы будем под защитой этой могущественной организации, и нас не посмеет тронуть никакой прожорливый сосед. Итак! — повысил он голос. — Наша задача, не откладывая дела в долгий ящик, проникнуть в Андорру, добраться до каждого села, взбудоражить пастухов, заставить их выйти на митинги, разбить пару витрин, сжечь какой-нибудь дом и для острастки пострелять из ружей в воздух. После этого от имени Демократической партии Андорры я предложу им план выхода из кризиса и программу, которая приведет андоррцев к всеобщему благоденствию. Самое главное, — наставительно поднял он палец, — власть мы должны не захватить, а получить из рук народа, то есть все должно произойти демократическим путем. Только тогда ни республиканская Франция, ни Испания, в которой совсем недавно в результате революции была свергнута монархия, и власть захватил Народный фронт, нас не только не тронут, а даже поддержат.

— Поддержат ли? — усомнился кто-то. — Ведь раздавить нас — раз плюнуть.

— Не раздавят! — рубанул воздух тростью Борис. — Я все предусмотрел. Против таких деятелей у меня есть секретное оружие: все будут знать, что за нашей спиной одна из самых могущественных держав Европы.

— Это меняет дело! — снова закричали из заднего ряда.

— Тихо, — остановил их восторги Борис. — И не спрашивайте, что это за держава. Придет время, и каждый из вас получит документы, подтверждающие мои контакты с руководителями этой державы.

— Ура! — крикнул кто-то.

Его тут же поддержали остальные и грянули такое «Ура!», что блудливых кошек, которые терпеливо ожидали своего часа, будто ветром сдуло, и они навсегда покинули уютные и обжитые стены гаража.

Так началась беспрецедентная акция по восхождению Бориса Скосырева на трон Андорры. Да-да, я не оговорился, именно на трон, и это стает роковой ошибкой вчерашнего штабс-капитана по кличке Барон. А ведь не закружись у него голова от успехов и придерживайся он первоначального плана, как знать, быть может, вся эта история закончилась бы совсем иначе и имела бы благополучный финал.

А пока что члены немногочисленной Демократической партии Андорры пересекли границу и разбрелись по городкам и селам Долин. Одну из таких групп возглавил Виктор Гостев. Под видом представителей страховой компании они ходили от дома к дому и огорченно качали головами, видя, как бедно и во многом примитивно живут андоррцы. Потом они осторожно, как бы невзначай, заводили разговоры о том, что искренне удивлены долготерпением гордых и свободолюбивых горцев, что их ангельское непротивление и тихое всепрощение — с одной стороны, искренне восхищает, а с другой — вызывает недоумение. Ведь на дворе двадцатый век, век просвещения, свободы и демократии, а забывшие о своей природной гордости андоррцы прозябают в нищете и терпят унижения со стороны каких-то абсурдных соправителей, живущих за рубежами Долин.

Такие речи вызывали в людях праведный гнев.

— Но что мы можем? — вопрошали они. — Ни Францию, ни Испанию нам не одолеть. К тому же у нас нет армии.

— А никого одолевать не надо, — отвечал Гостев. — Время военных переворотов прошло. Теперь все решают не пушки, а избирательные бюллетени. Самый яркий пример — соседняя Испания: там без единого выстрела свергли короля Хуана III и установили республику.

— Но за кого голосовать? У нас нет ни партии, ни вождя, который бы повел народ к свободе, а страну к процветанию.

— Есть! В Андорре все есть! — восклицали страховщики. — Просто вы об этом не знаете. Уже несколько месяцев в стране действует Демократическая партия Андорры, и возглавляет ее офицер, прошедший две войны. Он, правда, русский, но делами Андорры болеет искренне.

— Русский? Что-то мы о таком не слышали.

— Еще услышите! Зовут его Борис Скосырев. Он, и только он, приведет вас к свободе и процветанию. Так что вступайте в Демократическую партию Андорры и голосуйте за Бориса Скосырева.

— В партию-то вступить можно, — чесали затылки пастухи. — Но голосовать за русского… Какой он хоть из себя-то?

— Какой? — торжествующе переспрашивал Гостев. — Сейчас увидите! — восклицал он и доставал то самое секретное оружие, о котором говорил Скосырев: это были английские газеты с фотографиями, сделанными то на теннисных кортах, то в театре, то на бегах.

— Где он тут, где? — разглядывая снимки, нетерпеливо спрашивали пастухи.

— А вы смотрите, — небрежно бросал теперь уже не страховщик, а агитатор Демократической партии Андорры Виктор Гостев, — может, и сами догадаетесь.

— Так-так-так… Это Иден, министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден, — внимательно разглядывал снимок местный грамотей и одновременно глава местной общины. — Где это он? Ага, тут написано: в Британском музее. А что это за красавец, которому он так сердечно пожимает руку? Раньше я его в газетах не встречал.

— Стоп! — перебил его сосед. — Смотри сюда. И в этой газете на первом плане все тот же красавец, а рядом с ним… черт его знает, кто рядом с ним: какой-то лысый толстяк с сигарой в зубах.

— Деревня! — щелкнул его по лбу синдик, то есть глава общины. — Это же Черчилль. Он был у англичан министром финансов. А вот это скачки, — развернул он другую газету. — Ух ты-ы, какие лошади! — восхищенно зацокал он. — Ну и болельщики что надо: смотри, как размахивает шляпой этот джентльмен. О-о, я его узнаю, это Чемберлен, английский премьер-министр. А рядом с ним — опять тот же элегантный парень. Кто он? — обернулся синдик к Гостеву. — Английский лорд, министр или президент какой-нибудь страны?

— Пока еще не президент, но обязательно им будет, — глубокомысленно ответил Виктор. — А вы смотрите дальше, там есть снимки еще интереснее.

— Ага, это театр, — догадался знаток лошадей. — Видна часть сцены, ложа, и в ней… Господи боже, да это же король Англии Эдуард VIII! Как увлеченно он аплодирует! А рядом с ним так же увлеченно аплодирует все тот же то ли лорд, то ли президент. На соседнем снимке король уже не аплодирует, а о чем-то с ним беседует. Вот бы узнать, о чем? — мечтательно вздохнул он.

— О будущем Андорры, — как бы между прочим, бросил Гостев.

— Как? — чуть ли не в один голос воскликнули горцы. — Этот обаятельный джентльмен и есть тот русский, о котором вы говорили?

— Дошло наконец… Да, если вы пожелаете и на выборах отдадите за него свои голоса, то это — ваш будущий президент Борис Скосырев. Ну, а что за страна и что за люди его поддерживают, объяснять, я думаю, не надо: фотографии, которые вы видели, говорят сами за себя.

— Решено! — сверкнул глазами синдик. — В партию вступаем всей общиной.

— Это сколько же вас будет? — деловито достал блокнот Гостев.

— Считайте сами, — начал загибать пальцы синдик. — В общине шесть сел, в каждом селе по тридцать-сорок мужчин, так что человек двести наберется.

Конец ознакомительного фрагмента.