Великое молчание

Валерий Вагнер (2024)

Сюжет разворачивается в 2030-х годах. Революция развития искусственного интеллекта создала новую реальность, которая имеет свойство меняться благодаря усилию мысли специально подготовленных людей — нейроморфов. Идет трансформация всей человеческой цивилизации, которая пытается найти себя и новый статус кво в нарастающем хаосе событий. Главный герой — Кей, человек без прошлого, на которого по непонятным причинам охотятся как могущественные корпорации, так и таинственные силы из виртуальности. В виртуальности он встречает таинственную фигуру Патриарха, который ставит перед ним сложные вопросы и дает направление для поиска истины. Истины, которая не готова быть открытой.

Глава 5. Открытые вопросы.

Как ни странно, но появление “Вирту” не наложило своего отпечатка на научные конференции. По крайней мере, такого, какой она наложила на систему развлечений, изменив то, что еще недавно называлось шоу-бизнесом, до неузнаваемости. Виртуальное пространство становилось простой и доступной средой, в которой, по сути, и проходила вся жизнь цивилизации. Однако научное сообщество становилось все более и более консервативным, в большей степени предпочитая именно личные встречи и обсуждения. Видимо, все дело было в критическом мышлении, но быть может, и в чем-то другом. Тем не менее, факт оставался фактом: с каждым годом научные конференции в Массачусетском технологическом институте становились все более людными, несмотря на рост популярности “Вирту”. В этом было мало смысла, но не было и дня, чтобы презентационные залы знаменитого Массачусетского института пустовали. Это был один из таких дней.

Математики со всего мира старались найти общий язык друг с другом и исследовать маршруты разработки новых математических теорий. Ничем не примечательный день для большинства из них. Но кое-что было необычное. Это “кое-что” было немаловажным, и мало, кто мог догадаться, что именно сегодня происходило на симпозиуме. Однако несколько человек знали и предпринимали определенные шаги. Игра на авансцене большой науки шла интересная, и даже более того, непредсказуемая. Ведь то, что сегодня происходило, было одной из последних попыток человечества сохранить свою интеллектуальную идентичность, предотвратить наступление технологической сингулярности. Остаться теми, кто контролирует развитие человеческой цивилизации, не превратившись в придаток цивилизации машин. То, что такие попытки происходили все реже, говорило об общем снижении уровня интеллекта, но были направления в науке, в которых человек еще был востребован, и он еще мог преподнести сюрпризы. Математика, как ни странно, была именно такой наукой. Она давала возможность наиболее одаренным представителем человечества играть на опережение. Это позволяло человеческой цивилизации, по крайней мере, еще некоторое время сохранять достоинство, поскольку многие отрасли научного знания уже практически полностью находились в холодных руках искусственного интеллекта.

Молодой человек, расположившийся в протокольном неудобном кресле небольшого презентационного зала, откровенно скучал. Об этом говорила его расслабленная непринужденная поза и блуждающий по лицам окружающих взгляд. Он словно находился в ленивом поиске незнакомого элемента окружения, которому можно было бы уделить внимание, и тот факт, что он периодически уходил в себя, а его взгляд становился пустым и отсутствующим, говорил окружающим либо о том, что он либо погружался в модули локальной нейросети, либо попросту дремал. Но любой из тех, кто его знал, смело поставил бы на первое.

Марк Ричардс был очень энергичным деловым молодым человеком. Мужчине было около тридцати, подтянут, спортивно сложен, с длинными, зачесанными назад темными волосами и резкими скулами на лице. Особенно неизгладимое впечатление у новых знакомых всегда оставляли его глаза: темные, глубокие. Они выдавали живой ум своего владельца и порывистый характер, излучая кипучую энергию, которая рвалась наружу. Завершали этот портрет ухоженные руки с длинными худыми пальцами и металлическим перстнем, украшенным лаконичной монограммой в виде буквы “N” на безымянном пальце левой руки.

Стороннему наблюдателю текущее собрание показалось бы чрезвычайно пёстрым. В этом на редкость, даже для Эм ай ти, просторном зале собралось несколько десятков весьма узких специалистов. Каким образом они могли находить друг с другом общий язык, для Марка оставалось загадкой. Основная речь шла о многомерных пространствах, и спикер увлеченно рассуждал о современных аспектах разрешения проблемы Келлера, активно дополняя свою речь виртуальными моделями и динамическими построениями, что несколько разбавляло сухой язык цифр.

На это собрание Марк пришел с конкретной целью. Невзирая на весьма отдаленный интерес к многомерным пространствам, ведь область его исследований была несколько иной, сегодня он имел перед собой вполне конкретную задачу. Официально он искал весьма специфического специалиста, который смог бы сделать необходимые выкладки, с которыми работала группа Марка, и такой специалист здесь был. Она сидела буквально напротив спикера и, судя по всему, находилась в похожем с Марком состоянии духа. По крайней мере, последний пассаж выступающего, пытавшегося разрядить обстановку шуткой, породившей в аудитории легкий шумный вздох и смешки, оставила ее полностью равнодушной.

Зал не представлял из себя ничего примечательного. На проекционных стенах сегодня, по странной прихоти организаторов, стояли, судя по всему, Гималаи. Вид с высоты нескольких километров, видимо, должен был подчеркнуть амбициозность задачи, стоящей перед учеными, но делал, скорее, совсем иное. Лично для Марка этот пейзаж стал олицетворением некоторого абсурда ситуации, особенно в свете тех знаний, которые были доступны ему в текущий момент. Он отлично понимал, сколь ничтожным был действительный вклад этого круга исследователей в ту область знания, которую они представляли сегодня. Человек фактически уже утратил свой статус единственного разумного вида, и его вклад в развитие фундаментального научного знания становился все менее и менее значимым на фоне существования “созданий”, появившихся на свет всего десятилетие назад. Да уж если на то пошло, понятие “наука” было совершенно неприменимо к тому, что делали даже на своем уровне самые сложные системы искусственного интеллекта — нейрокванты. “Не говоря уже про Патриарха”, — подумал Марк. Он знал, что “Патриарх” превосходил любые современные системы искусственного интеллекта, поэтому сам факт его существования тщательно скрывался. Вот так неожиданно уже в первой половине XXI века место человека в области получения знания было навсегда утрачено. Мало, кто понимал это. Но некоторые, как этот молодой человек, например, имели непосредственное знание сего неутешительного факта. Марк даже с некоторым сожалением осматривал аудиторию: понимали ли они это? Очевидно, что ученые мужи еще не осознавали этого в полной мере, но на уровне интуиции, подсознательно, многие из них уже начинали понимать ситуацию, и это осознание их пугало. И, судя по всему, пугало до жути.

Марк удивленно приподнял брови навстречу промелькнувшей догадке, неожиданно посетившей его мгновение назад. А ведь правда. Судя по всему, именно поэтому они сегодня собрались здесь лично. Такое количество участников, непосредственно не вовлеченных в проблематику заявленной темы, было настолько эксцентричным, что формат зала пришлось сильно изменить под их физическое присутствие, что вызвало немало сложностей у организаторов. Это собрание было, скорее, этакой специфической попыткой первобытного сознания получить поддержку и защиту у сородичей перед лицом угрозы космического масштаба — угрозы утраты идентичности, цели и самих себя. И, судя по всему, свой психологический аспект эта встреча дала. Нервозность первых минут ушла и, как и их предки — первобытные охотники, «племя ученых» собралось вокруг своего вождя, роль которого успешно отыгрывал спикер, и впало в катарсис своей значимости и самоуспокоения.

Чувство осмысленности цели порождало некое подобие экзистенциальной безопасности, но от внимательного наблюдателя не ускользала иллюзорность этого состояния. Становилось очевидно, что иллюзорность эта была понятна не только для Марка, который от природы обладал циничным взглядом на вещи. Его «цель» тоже смотрела на ситуацию под правильным углом — это было видно по прищуру ее глаз и по горделивой осанке. Это понимание дышало в ней, словно говоря: “я знаю”, и внушало Марку некоторую надежду на успешное окончание встречи.

Сам он предпочел бы более привычные дистанционные способы коммуникации, но Сингх настоял на своем. Он всегда умел найти нужные аргументы и убедить собеседника. Тут Марк почему-то вспомнил свой разговор с учителем, который состоялся две недели назад. Он произошел в небольшом рабочем кабинете главы проекта “Патриарх”. За столом, старомодно заваленным бумагами, с неизменной чашкой черного кофе сидел его хозяин: среднего роста, с темной загорелой кожей уроженца Калькутты и веселыми карими глазами болезненно худой Нараьян Сингх. Ему было далеко за семьдесят, и он производил впечатление усталого, но, тем не менее, собранного и целеустремленного человека. Его чуть сутулая спина под серой униформой исследовательского центра переходила в худощавую тонкую шею, которая была увенчана головой с белоснежной шевелюрой длинных волос, собранных на затылке в аккуратный пучок. Все это производило на его собеседников неизгладимое впечатление. Этакий классический образ ученого-гения. Сингх никогда не задумывался над тем образом, который он олицетворял и, естественно, никто ему об этом не говорил, но узнай он о нем, то долго бы смеялся. Сингх не был в строгом смысле ученым. Даже, скорее всего, он имел куда меньше научных степеней, нежели любой из участников его группы. Его исследования остались далеко в прошлом и касались, в первую очередь, гуманитарных аспектов научного знания. Он был историком по образованию и философом по призванию, как он сам о себе говорил, что, на первый взгляд, было странно, учитывая область деятельности их группы, но только на первый взгляд. Сингх придавал их исследованиям верный вектор, определял смыслы, делая их работу не просто исследованием, а чем-то большим — чем-то, что наделяло их деятельность почти метафизической глубиной.

— Марк, это важно. Ты в полной мере отдаёшь себе отчет в важности этой задачи для всех нас? — голос его собеседника был спокойным голосом знающего человека, который многое пережил, успел многое повидать и принял свою судьбу.

— Да, я все отлично понял. Для меня вполне очевидно, что задача требует участия именно человека, но я не понимаю, почему обязательно нужна личная встреча? Мой график…

— Марк, прошу тебя, — мягко перебил его собеседник, — если этого не сможешь сделать ты, это сделаю я.

Видя желание Марка возразить, он предостерегающе поднял руку и добавил:

— Но очевидно, что у тебя это получится гораздо лучше. Обаяние молодости, так сказать, — закончил свою речь Нараьян Сингх и примирительно улыбнулся.

Эта улыбка обезоружила Марка Ричардса. Когда Сингх основал группу “Патриарх”, именно его авторитет позволил столь разным и талантливым молодым людям собраться вместе и работать сообща. Если бы не Сингх, проекта “Патриарх” просто не было бы.

Марк вздохнул, улыбнулся в ответ и повернулся в сторону узкого высокого окна, из которого старомодно светило настоящее солнце.

— Как скажешь, Сингх. Если ты считаешь, что так будет правильно, я найду окно в своем графике, — немного подумав, он добавил, — Только не раньше, чем через пару недель. Нужно закончить ряд расчетов.

Сингх примирительно вскинул руки.

— Конечно, Марк, я тебя не тороплю. Единственная просьба: перед тем как соберешься, зайди ко мне, мы решим несколько неотложных вопросов.

— Договорились. — Марк улыбнулся. Спорить с Сингхом у него получалось еще хуже, чем у всех остальных, а надо сказать, что у остальных это получалось крайне плохо. — Я зайду к тебе в конце следующей недели.

— Вот и замечательно. Не смею тебя больше отвлекать. У тебя наверняка есть куча куда более важных дел, нежели трепать языком со старым учителем истории, — улыбнулся Сингх.

Следуя явному намеку на прощание, Марк пожал приятную руку собеседника и вышел из небольшого кабинета главы группы “Патриарх”. Уходил он с чувством глубоко удовлетворения, уверенный в правильности выбранной стратегии, но запланированная встреча с Сингхом, к сожалению, не состоялась. Нараьян Сингх был экстренно госпитализирован всего через два дня после их встречи с диагнозом “острая сердечная недостаточность”. Последнее время он работал слишком много, о чем ему многие говорили, но старик был неумолим. И в первую очередь, к самому себе. Особенно тогда, когда это касалось главного детища его жизни — “Патриарха”.

Тем не менее, а может, напротив, именно благодаря тому, что случилось, Марк твердо решил осуществить свое обещание. Отложив все, как всегда, горячие задачи, он выбрался из офиса “Патриарха” и отправился на эту увлекательную конференцию, свидетелем которой был сегодня. И, как выяснилось, не зря. Поездка обещала стать плодотворной.

Наконец, неторопливая череда презентационных данных закончилась, и исследователи начали формировать небольшие рабочие группы для финализации результатов обсуждения. Не теряя времени, Марк поднялся с кресла и с удивлением обнаружил, что у него сильно затекла левая нога. Видимо, он утратил способность долгого пребывания в подобного рода конференц-залах. На ходу пытаясь растереть занемевшую конечность, он, успешно лавируя между группами ученых, устремился к своей цели. Благо, его неизвестность в обсуждаемой области научного знания позволила ему избежать излишних встреч и фальшивых рукопожатий. Уже подойдя к женщине, он обнаружил, что вокруг нее скопилась весьма приличная группа ученых, которых, судя по всему, занимала в этой ситуации отнюдь не тема заполнения семимерного пространства. Видя дежурную улыбку на лице героини этой небольшой группы, Марк решил к ней пронырнуть.

— Прошу простить меня, господа, но у меня для мисс Вэль очень важные новости, которые не требуют отлагательств.

Вокруг раздалось чуть слышное недовольство, которое он, впрочем, успешно проигнорировал. Он никогда не позволял случайному недовольству кого бы то ни было вмешиваться в свои планы. Встретившись глазами с собеседницей, он увидел, что его маленькая хитрость была успешно раскрыта. В глазах Инессы Вэль, на самом краешке, светилась лукавая улыбка понимания и, как ему показалось, благодарности.

— Извините, господа, прошу меня простить, — с этим словами она, взяв Марка под руку, покинула вдруг разом осиротевшую группу ученых. Поначалу они несколько суетливо оглядывались, словно в поисках опоры, но, не найдя ее, начали неспешно расходиться.

— Спасибо…э…, — Инесса Вэль вопросительно подняла изящную черную бровь. — По-моему, нас не представили.

— Приношу извинения, мисс, за столь бесцеремонное вмешательство в вашу, безусловно, познавательную беседу с этими господами, — начал, было, Марк.

— Прекратите, — голос его собеседницы был столь же очарователен, как и ее улыбка.

Чуть низкий тембр, изящная артикуляция рук, а главное, улыбка, мгновенно преобразившая ее по-деловому строгое лицо, придали ей тот шарм, который, вероятно, и сделал ее желанной жертвой сегодняшнего вечера.

— Мы оба с вами знаем, что предмет этой увлекательной беседы был отнюдь не познавателен. По крайне мере, для меня, так как предметом пристального внимания выступала моя скромная персона, которая, надо признать, не склонна к излишней рефлексии.

Произнося это, она изучающе оглядела своего собеседника. Молод, даже слишком, учитывая, что он приглашен на встречу, где собрались наиболее именитые представители науки. Но сегодня, на фоне развития биомедицины, это не означало ничего. Ему с таким же успехом могло быть как пятьдесят, так и те двадцать с лишним, на которые он выглядел. Высокий, но не слишком, поджарый, с умными глазами, что выдавало в нем принадлежность к группе ученых, которых было немало в этом зале. Ее взгляд на мгновение задержался на печатке. Она слегка наклонила голову, видимо, захотев задать некий вопрос, но сделав определенный вывод, чуть кивнула и продолжила.

— Кто вы? Кто я, очевидно, вам известно, так как ваше поведение свидетельствует об определенном уровне мотивации и осмысленных действиях, которые, полагаю, имеют некую цель. Я права?

— Мадам, вы очаровательны в своей проницательности. Меня зовут Марк, и я поражен.

Надо отдать должное, Марк был приятно удивлен.

— Марк, — нетерпеливо перебила его собеседница. — Не заставляйте меня разочаровываться. Я очень надеюсь, что ваши действия вызваны чем-то иным, нежели простым и понятным желанием произвести на даму хорошее впечатление.

— Отнюдь. Вы совершенно правы, Инесса, — лицо Марка стало серьезным и деловым. — Мы заочно знакомы. Вернее, не мы, а та группа, которую я здесь представляю, и вы.

— Продолжайте, — лицо его собеседницы выражало интерес. — О какой группе вы ведете речь?

Вдохновленный ее реакцией, Марк продолжил.

— Я веду речь о группе, возглавляемой Нараьян Сингхом, — при этих словах он сделал небольшую паузу. Инесса одобряюще кивнула.

— Да, это имя мне знакомо.

— Меня, как я уже сказал, зовут Марк, Марк Ричардс. Я здесь по поручению мистера Сингха. Он, насколько мне известно, не так давно отправлял вам некоторые результаты нашей работы для диагностики. Ваша экспертиза и те выводы, которые вы сделали из неполных данных, заинтересовали нас, и вот я здесь.

— Марк Ричардс… — словно вспоминая что-то, протянула его собеседница. Что-то знакомое. — Мы с вами ранее не встречались? Впрочем, оставим это.

Она слегка мотнула головой, словно отгоняя неприятные мысли.

— Да, я понимаю, о чем вы, Марк. Но все результаты уже у вас. Я не совсем понимаю, чем еще могу быть полезна, — с этими словами она недоуменно пожала плечами. — Вся интерпретация дана полностью. Если необходимо, я могу, конечно, дать дополнительные выкладки, но они мало что добавят к уже сказанному.

— Отнюдь, — вклинился Марк. Он был собран и обаятелен. — Инесса… Вы позволите вас так называть?

Дождавшись молчаливого кивка, он продолжил.

— Нас не интересуют дополнительные выкладки. Нас интересует методика получения данных и ваше непосредственное участие в работе группы. Мастер Сингх следил за вашей работой очень внимательно.

— Мастер? — она удивленно и слегка насмешливо, как показалось Марку, приподняла бровь.

— Не обращайте внимания, фигура речи. Вы поймете, когда встретись с ним лично, — улыбнулся Марк, — Сингх, он… необычный человек.

— Вот как? Любопытно. Тем не менее я, скорее всего, буду вынуждена отказать вам и мастеру Сингху, — предпоследнее слово она произнесла с некоторой иронией и улыбнулась. — Даже будучи бесконечно благодарной вам за избавление от избыточного внимания, я могу лишь сказать, что крайне занята в текущих проектах моего университета, и маловероятно, что мне удастся выделить сколь-нибудь существенное время для решения ваших задач.

С этими словами она разочарованно сжала губы и развела руками, словно говоря о степени своего разочарования.

— Я думаю, у нас есть то, что сможет заставить вас изменить свое мнение, — понизив голос, произнес Марк.

Видимо, слегка заговорщический вид, с которым он произнес последнюю фразу, заинтересовал собеседницу. Она подалась вперед. «Женщины, — мелькнула мысль в голове у Марка, — большинство из них любит тайну и интригу».

— Конкретизируйте. Я не совсем понимаю, что именно вы имеете в виду, — незаметно для себя она также стала говорить тише.

— Я говорю о нейрокванте, новом нейрокванте, — ответил он, но, увидев разочарование на ее лице, тут же добавил, — Речь не о стандартном нейрокванте.

Сделав небольшой вздох, словно ныряльщик перед погружением, он, понизив голос, сказал:

— Речь о нейрокванте нулевого ранга по шкале Айзенка. Быть может, выше, мы не уверены.

— Нулевого? — Инесса ошеломленно вскрикнула и недоверчиво посмотрела на собеседника. Увидев в его глазах спокойную уверенность, она слегка отпрянула назад. — Боже! Это невероятно… это же запр…

Она резко склонила голову, прикрыла рот рукой и огляделась вокруг. Ученые группы были уже полностью сформированы и увлеченно обсуждали кластеризацию общей задачи, поэтому громкие эмоции тут были обычным делом.

— Да, Инесса. Теперь вы понимаете, почему наша встреча носит личный характер? — Марк был предельно собран, от этого мгновения зависело многое. Он и вся группа Сингха очень рисковали, открываясь новому человеку, но Сингх был уверен в ней, и с его мнением необходимо было считаться.

— Значит, нулевой…, — задумчиво глядя перед собой, произнесла Инесса.

Сказать, что она была удивлена, было мало. Нулевой порядок — это была величина совершенно невероятная для сегодняшнего уровня технологий. По крайней мере, если исходить из того, что она достоверно знала.

— Это все так неожиданно…Мне нужно…, — она суетливо огляделась по сторонам, словно в поисках поддержки. — Вы понимаете, в какое положение меня ставите?

Она вопросительно посмотрела на собеседника. Марк промолчал, понимая, что она принимает очень серьезное для себя решение.

— Степень ответственности, которую вы на меня возложили, если это, конечно, правда…, — она испытующе поглядела на Марка.

Тот лишь пожал плечами, будто говоря: “решайте сами”. Видимо, это ее окончательно убедило: молчаливая уверенность порою лучше и убедительнее праздных слов.

— Если так… если все действительно так, как вы говорите, тогда…

Было видно, что она выбита из колеи.

— Мне нужно увидеть все собственными глазами. — Приняв некое внутреннее решение, сказала она, и в ее глазах Марк увидел то, что его более, чем удовлетворило. Они сияли живым пламенем фанатичного интереса исследователя, а это чувство было ему очень хорошо знакомо. Инесса Вэль была с ним одной крови. Теперь он мог ее понять, и смог понять логику Сингха.

— Именно это я и хотел вам предложить. У вас есть пара свободных часов?

— Сейчас? — удивилась она, и, спохватившись, добавила — Безусловно. Я готова.

Незаметно для себя она решительно сжала левую руку в кулак. Привычка, которую она получила еще в детстве, отстаивая свою правоту в бесконечных спорах со старшими братьями.

— Тогда пройдемте, машина нас уже ждет. Это в часе езды отсюда. Впрочем, если Вы не обладаете свободным временем сегодня…

Инесса кивнула.

— Пожалуй, для этого знакомства я найду сегодня время, — и, улыбнувшись, добавила, — Где подписать? Надеюсь, не кровью?

После чего она торопливо последовала за Марком, очень надеясь, что крови не потребуется.

Они незаметно вышли из зала. Незаметно для большинства, но один человек внимательно проследил за ними глазами. Невысокий, ничем не привлекательный, в черной футболке с вращающимся логотипом кольца Мебиуса на груди и большими залысинами, делающими его и без того высокий лоб несколько вычурным. Этот человек с невыразительным лицом и спокойными серыми глазами профессионала провожал их взглядом до дверей. Во время беседы двоих он с усердием защищал свою позицию в соседней группе ученых, но неожиданно поднялся и, торопливо извинившись, вышел вслед за парой. Но и его уход, в свою очередь, не остался незамеченным.

Глава 6. “Nom”.

МГУ, старая альма матер российской науки, не претерпела значительных изменений. Одно из наиболее консервативных научных учреждений мира, отказывающееся повсеместно внедрять подход обучения в “Вирту”. Одно из последних, наряду с Кембриджем, кто до сих пор проводил занятия в реальности. Это вызывало уважение. Открытая лекция по новейшей истории вызывала немалый интерес у многих. Сегодня, впрочем, аудитория пустовала. Тема была спущена “сверху”, а потому присутствовали только те студенты, кто по тем или иным причинам хотел, чтобы его заметили, и те, кому не удалось найти причин не посещать это мероприятие. Лектор, уважаемый доцент кафедры Новейшей истории Запада, Левин Александр Николаевич, читал не с бумажки. Он вполне знал материал, и его ораторские дарования, как правило, позволяли ему удерживать интерес аудитории. Но не всегда.

— Таким образом, к 2033 году это окончательно привело к тому, что европейская цивилизация стала технологически вторичной. “Вирту”, как вам известно, стало причиной размывания экономических зон и вытеснения старых компаний с устойчивых траекторий развития. Именно в момент так называемого “Перехода” скорость внедрения первых поколений нейроквантов и проблемы в законодательстве ЕС стали причиной того, что такие страны, как США, Китай и часть АСЕАН сумели захватить технологическое первенство, что, в свою очередь, стало причиной формирования Азиатского кластера. В последнее десятилетие мы наблюдаем попытки стабилизации…

Лектор был невысокого роста, поджарый, суховатого вида пожилой мужчина в несколько неуместных оптических линзах, которые не так давно были широко распространены, но сегодня делали своего владельца, как минимум, экстравагантным. Он продолжал говорить, время от времени расхаживая вдоль проекционной стены, на которой, словно в дополнение к его реплике, немым укором технологическому отставанию Европейского Союза висела статичная картина производства нейроморфных чипов на одной из фабрик китайской SMIC.

— Кто даст определение нейрокванта и дату появления первого полноценного нейрокванта? — Вопрос был предсказуемым, и желающих дать ответ, получив лишний балл к экзамену, оказалось немало.

— Берстнева, — лектор кивнул молодой девушке в первом ряду, которая столь эмоционально жестикулировала, что у него, если честно, не было особого выбора.

— Нейроквант — это система искусственного интеллекта, — затараторила ответчица, довольная возможностью продемонстрировать как себя, так и свои познания, — которая в состоянии пройти тест Тьюринга второго порядка, внедренного организацией “Харон” в 2027 году. Архитектурной особенностью нейроквантов является активное использование квантовых эффектов, в частности, эффекта квантовой телепортации, что сделало их незаменимыми в области прогнозирования и управления сложными системами. Первый нейроквант был создан в лабораториях Носигуту в Японии в 2024 году. Результаты были засекречены, потому что…

— Этого вполне достаточно, — несколько раздраженно прервал ответчицу профессор. — Хорошо, продолжим.

Лектор был немного сбит с толку эмоциональным напором молодой студентки. Достав из кармана брюк носовой платок, он вытер лоб и хмуро огляделся, ожидая комментариев, но было тихо. Профессор спокойно продолжил.

— Итак, после создания нейроквантов сложилась совершенно уникальная ситуация, так как их возможности были революционными и не учтенными в законодательстве того времени. Первым, кто сумел успешно их интегрировать в экономическую инфраструктуру, стала структура Европы, которую сегодня мы знаем как “Большой Экономический Кластер Европы”. Как мы с вами понимаем, все это обусловлено особенностями законодательства того периода в Европейском Союзе практически перед самым распадом зоны евро.

Аудитория откровенно скучала. Это раздражало преподавателя, но он не подавал виду.

— Эти изменения был проведены в области защиты рабочих мест своих граждан, а также относительно высокими налоговыми ставками на использования нейроквантов, и в более широком контексте, любых систем искусственного интеллекта. Сейчас данная ситуация исправляется, но важное время было упущено, и наша страна в этом процессе принимает участие только лишь как наблюдатель.

Было видно, что аудитория чего-то ожидает. В зале была странная тишина, и молчание аудитории лектор ошибочно принял за внимание к его материалу.

— Стратегия, избранная при реализации третьего плана роботизации, принятого советом при…

— Профессор, позвольте вопрос? — звонкий юношеский голос, столь внезапно прервавший устоявшийся лекционный курс социальной экономики, принадлежал хрупкому на вид, даже, пожалуй, слегка болезненно худому молодому человеку, сидевшему в самой середине лекционного зала с вытянутым бледным лицом и выразительными серыми глазами.

— Безусловно. Цель образования, как вы понимаете, как раз и заключается в поисках истины и ответах на вопросы, но в следующий раз дождитесь отдельного времени.

Всем своим видом профессор Левин Александр Николаевич, заслуженный деятель науки и представитель старой гвардии МГУ, давал понять, что он крайне недоволен тем фактом, что его столь бесцеремонно прервали. Он дорожил каждым лекционным часом, проведенным в стенах своей Alma Mater, тем более, что с каждым годом формат лекций все более утрачивал свою популярность у учебной аудитории, что его сильно удручало.

— Мы вас внимательно слушаем, молодой человек, — он взглянул на спрашивающего поверх очков, как ему казалось, строгим педагогически верным взглядом. Но, судя по всему, взгляд не произвел на юношу должного эффекта, и тот, полностью проигнорировав замечание, с живостью продолжил:

— Александр Николаевич, вы сейчас затронули очень важный, пожалуй, даже краеугольный вопрос в части внедрения технологии — вопрос стратегии. Не считаете ли вы, что упомянутый вами выше третий план роботизации не более, чем формальность и отписка, по сути, стратегией не являющаяся? — видя нарастающее недовольство в глазах профессора, юноша торопливо продолжил. — Многие исследователи утверждают, что эта, с позволения сказать, стратегия, наряду с французским законом Винка 2028 года попросту профанация и попытка присвоить денежные потоки местными элитными группами.

— Молодой человек, это чушь! — авторитетным голосом произнес Левин. Он был до крайности раздражен, но старался не показать этого. Не хватало еще уронить себя в глазах аудитории, споря с этим наглецом. Остановившись в центре аудитории и пристально посмотрев в глаза собеседника, он нервно передернул плечами и оглядел аудиторию.

— Мы исследуем социальные аспекты общественных модификаций, и приведенные вами примеры, особенно вышеуказанная стратегия роботизации, были продуманными и направленными на…

— Но, Александр Николаевич, как же факты? Как же списки внедрения и конечные бенефициары, получившие эти заказы? Где факты внедрения? — прервал его собеседник, — Ведь фактически, как говорит доктор Сингх…

— Ах, вот в чем дело! — Левин с удовлетворением улыбнулся и оглядел аудиторию. — Молодой человек, видимо, является представителем секты “Nom”? Начнем с того, что, с позволения сказать, «доктор» Сингх никогда не получал докторской степени ни в одном из университетов мира, поэтому титуловать его “доктором” крайне странно. Случайное открытие “Вирту” не делает гражданина Сингха доктором.

Видя недовольство в глаза оппонента, он продолжил:

— Что касается данных, которые приводит доктор Сингх, — при слове “доктор” он многозначительно усмехнулся. Было видно, что он явно смаковал факт отсутствия докторской степени в биографии обсуждаемого человека. — То эти данные не были верифицированы, и по ним нет ни одного официального заключения. Повторяю, ни одной государственной комиссии.

Для пущего эффекта Левин сделал небольшую паузу, воздел указательный палец вверх, внимательно оглядел притихшую аудиторию и проложил:

— Именно поэтому эти данные могут вызывать лишь улыбку. Причины, которые повлияли на эффективность внедрения, заключаются в…

— Но позвольте! — голос молодого человека безапелляционно оборвал слова профессора, — Данные мистера Сингха подтверждены независимой экспертизой технического совета ООН, и альтернативная стратегия, которую реализует “Nom” в своих локальных кластерах, показывает незаурядную эффективность, которая на порядок превосходит даже лучшие китайские образцы…

— Молодой человек! Я не собираюсь обсуждать с вами в этой высокой аудитории… — при слове “высокой” его голос слегка сорвался и получилось несколько экзальтированно, так что в зале раздались тихие смешки. Это окончательно вывело профессора из равновесия, и его голос приобрел угрожающие обертоны, а громкость выросла на пару децибел. — Безумные эксперименты специфической, я замечу, организации. Я хотел бы напомнить всем присутствующим, что концепция “Nom” была рассмотрена и признана неприемлемой на специальном заседании совета университета еще десять лет назад.

С этими словами он снова испытующе посмотрел в глаза собеседнику.

— Вы понимаете, что сам феномен локальных пространств ставит под угрозу человеческую цивилизацию? Он нас разделяет и уводит в сферу “локального” мира. Так называемые “локальные пространства” — это средство разделения человечества, его тотальной виртуализации. Вы, надеюсь, понимаете эти риски, молодой человек?

— Отнюдь, — студент явно стушевался под напором лектора, — но мне казалось, наука оперирует фактами…

— Фактами! — презрительно выкрикнул Левин, видя изменение в позиции. — Фактами мы, молодой человек, — строго глядя на аудиторию, продолжал он — называем проверенные данные, а не измышления отдельных организаций, тем более столь одиозных, как план изменения человечества доктора Сингха. Это авантюра чистой воды!

— Но Александр Николаевич, эффективность стратегической модели “Nom” подтверждается документально, есть данные ООН, как…

— Вон! Вон из моей аудитории! Вы отправляетесь к декану, молодой человек, и вам повезет, если только деканом все и ограничится!

Левин стоял в центре аудитории. Его лицо стало пунцовым, он буквально чувствовал, как гулко стучит кровь в его висках. Внезапно разболелась голова и захотелось выпить. Он давно не пил, уже лет десять после того, как его бросила Анна, но сейчас его неудержимо потянуло сделать это, и перед глазами возник до боли соблазнительный образ коричневой вытянутой бутылки с темным терпким ароматным “Араратом” десятилетней выдержки, которую он бережно хранил все эти годы. Судорожно вздохнув, он оглядел аудиторию и, буркнув извинения, поспешно вышел в коридор. Требовалось срочно обсудить этот инцидент с деканом, в противном случае, он мог перерасти во что-то большее. С идеями, которые стремительно захватывали умы студенческой молодежи в университете, срочно требовалось что-то делать. Такие вопросы, апеллирующие к стратегии изменения человека, к так называемой программе реализации стратегии “Nom” вызывали все больше и больше головной боли у профессуры. Они ставили под сомнение привычную логику развития и обучения. В его же случае это было особенно неприятно. Были, так сказать, прецеденты в учебном процессе, и их повторения Александр Николаевич не хотел от слова совсем.