Видящий. На родной земле

Валерий Пылаев, 2020

Главный герой Антон Смирнов в свои тридцать лет нежданно-негаданно лишается враз и работы, и жены, своевременно собравшей чемоданы. Личностный кризис оказывается прекрасным поводом ввязаться в авантюру. С подачи друзей герой регистрируется в виртуальной игре «Гардарика». Но вскоре он поймёт, что виртуальная реальность совсем рядом с нашей повседневностью. Грызня кланов вот-вот выльется в войну в действительной жизни, а некоторые друзья и враги кажутся Антону смутно знакомыми… Предательство и серьезный удар, нанесенный герою, заставляют его бежать на юг – в земли, где правит князь Мстислав. Чтобы получить там пристанище, приходится повоевать на стороне князя, а между тем, ситуация в этих землях тоже неспокойная. Грядет война.

Глава 3

Князь Мстислав: задание выполнено!

Вы получаете 3 000 очков опыта.

— Ты кто таков будешь?

Строй щитов заколыхался и расступился, и навстречу мне вышел сам князь Мстислав. То ли у «Гардарики» закончились типажи, то ли кто-то из славных воителей севера давным-давно пошалил с девчонкой из склафов — правитель Вышеграда оказался чуть ли не копией Рагнара. Со спины и в одинаковых доспехах их не различила бы и родная мать. Даже лица похожи — только Мстислав успел загореть за лето чуть ли не дочерна. Возраста они были примерно одного, может, князь даже чуть помоложе — судя по рассказам Третьяка, Златы и Ратибора — но смотрелся он куда старше своих лет.

То ли из-за преждевременной седины, уже кое-где поблескивавшей в чуть вьющихся русых волосах до плеч, то ли из-за шрама. Рагнару тоже приходилось сражаться во многих битвах, но Тор-защитник ни разу не позволил вражескому клинку коснуться его лица. А вот Мстиславу с божественным покровителем повезло меньше: когда-то давно острие то ли меча, то ли копья оставило на щеке князя след. Ровный белесый рубец прорезал смуглую кожу от левой брови до уголка рта и терялся в короткой бороде. Глаз чудом уцелел — похоже, смертоносная сталь прошла по касательной, скользнув по краю щита или шлему. Шрам ничуть не уродовал Мстислава, но суровости определенно добавлял. Князь выглядел опытным воином — но не солдафоном вроде того же Ратибора. Ему явно приходилось видеть немало битв — и не все из них он выиграл мечом. Серо-стальные глаза просвечивали меня не хуже рентгена.

Да уж, серьезный князь в Вышеграде. И не дурак, ой, не дурак… Такой уж точно не станет казнить без разбора, но и шутить с ним не стоит.

— Антором меня звать, княже. — Я склонил голову. — Я служу конунгу Рагнару Бьернсону, истинному правителю островов Эллиге.

— Непростой ты человек, Антор. — Мстислав склонил голову набок. — Имя у тебя чудное, одежа свейская — да сам ты не свей.

— Наш он, княже, — подал голос Третьяк. — Из скловен родом, недалече отсюда родился, в…

— Цыц! — Ратибор показал купцу кулак. — Молчи, покуда князь говорит.

— Ежели из скловен — почему служишь свейскому конунгу? — Мстислав не без труда выговорил непривычное слово, но не стал заменять ни «князем», ни привычным «боярином». — Ты, я погляжу, парень крепкий, да и не из робких, раз не побоялся вперед Ратибора слово молвить. Ужель такому молодцу бы не сыскалось места в княжьей дружине?

— Давно я с земли родной ушел, княже. — отозвался я. — Много годков минуло — уже и упомню, когда то было. Едва не всю землю исходил, по морям плавал — но нигде себе покоя не сыскал, пока не встретился мне конунг Рагнар. Он дал мне новый дом и назвал ярлом, а по-вашему — боярином. С той поры служу я ему верой и правдой, как тебе Ратибор Тимофеич служит.

— Значит, ты конунгов воевода, — задумчиво проговорил князь. — Над дружиной голова. Не только в ратном деле, но и умом среди гридей первый. Вижу, силой тебя боги не обидели, да больно молод ты. Как вышло так, что у конунга не сыскалось бояр постарше?

И как хочешь, так и понимай. Вопрос не то что с подвохом — с двойным дном. А то и с тройным. Едва ли Мстислава так уж волновали тонкости нашей иерархии — скорее он хотел узнать, почему истинный правитель Эллиге пожаловал в Вышеград в такое время года всего на двух кораблях, с крохотным хирдом и склафом со странным именем в качестве «первого заместителя».

— Много ярлов служило моему отцу, князь. — Рагнар шагнул вперед. — Но даже среди стариков не найдется того, кто сможет потягаться в уме и хитрости с Антором.

— Так значит, ты и есть Рагнар Бьернсон. — Мстислав сложил руки на груди. — Конунг — князь над северянами. Выходит, мы с тобой равны.

— Это так, князь, — ответил Рагнар. — Но здесь я твой гость.

— У нас говорят — незваный гость — хуже булгарина. — Мстислав не повышал голос, но все вокруг — включая меня — тут же подобрались. — Ты пришел в Вышеград с ладьями и дружиной… Да разве я звал тебя?

Щеки Рагнара тут же вспыхнули. Не сорвался бы…

— Не сечи мы ищем, княже, — встрял я. — Не злата и не девок красных. Беда в дом конунгов пришла. Один из ярлов восстал на Серого Медведя — да убил подло, как Саврон, что ныне в Каменце сидит, Ратшу старого сгубил. А с конунгом и дружину всю его порубил. Только мы целы и остались — да бежать пришлось. И сами не рады, да нет нам больше жития на севере. Всех поубивают изменщики.

— Вот как? — усмехнулся Мстислав. — Значит, защиты да дома просить желаете?

Йотуновы кости… Ну нельзя же так с конунгом и сыном конунга! Рагнару явно приходилось изо всех сил сдерживать фамильный нрав, чтобы не взяться за меч или хотя бы не ответить князю недобрым словом.

— Негоже равному у равного просить, княже, — проворчал я. — Не простой человек к тебе пожаловал — конунг. Ведомо мне, что нет у тебя со свеями дружбы, но то Саврон зла натворил, а мы к тебе без меча пришли, да с добрым словом. Ужели в Вышеграде забыли, как гостей встречать положено?

Если кто-то из молодых дружинников или хирдманнов Рагнара и отваживался перешептываться, прячась за спинами старших товарищей, теперь замолчали даже они. На несколько мгновений вдруг стало так тихо, что я услышал, как в полусотне метров течет Вишинева. Князь грозно сдвинул брови, но я без труда выдержал его взгляд. И чувство собственной правоты помогало ничуть не меньше, чем сверхчеловеческие двадцать единичек Воли.

— Твоя правда, ярл, — наконец, произнес Мстислав. — Не враги вы в Вышеграде, а гости… Так ведь и Саврон-подлец так же к Ратше старому пришел в том году! Земли для дружины своей просил самую малость, службу верную обещал — а вон как случилось. Как вошли свеи в силу — сложил Ратша седую голову, да не в поле в бою, а в хоромах каменецких, где теперь Саврошка поганый сидит. Оттого и нет у меня веры гостям заморским!

— Разумею, княже, — вздохнул я. — Да только некуда нам путь держать боле. Не от конунга поганого бежали — от самой смерти верной. И с Савроном у нас теперь кровная вражда вышла. Те свеи, что в Каменце сидят, нам не милее вашего. Может, случится тебе да конунгу вместе против них стоять.

Мстислав явно хотел что-то сказать — но я не дал ему раскрыть рта, тут же закрепляя успех.

— Добрая у тебя у тебя дружина, княже. — Я указал на строй алых щитов за спиной Мстислава. — Крепкая да ратному делу обученная — так и у конунга не слабее будет. Разве худо сильным да могучим побрататься? А коли не веришь, так я против любого из твоих гридей биться выйду, да…

— А давай! — Мстислав вдруг широко улыбнулся и хлопнул себя по ноге. — Ратибор!

— Да, княже?

— Одолеешь боярина?

— Да можно, одолеть-то… — Ратибор смерил меня задумчивым взглядом. — Да разве дело со смертоубийства дружбу начинать?

— Видел я, какова твоя булава супротив булгар. — Мстислав пригладил бороду. — Так ведь и боярин, поди, копье не девкам хвастать носит… Вот чего скажу: без оружия биться будете. Кто кого руками заборет — того и победа. Добро?

— Добро, княже! — отозвался Ратибор.

— На том и порешим. — Мстислав повернулся ко мне. — Ежели одолеешь Ратибора — буду с боярами да дружиной за вас совет держать. А нет — не обессудь.