Будьте моей бабушкой

Валерия Ошеева (2024)

Женя, поссорившись с сестрой, убегает из дома. Не зная куда идти, она встречает странную старушку Тамару Михайловну, которая тоже сбежала из дома… только из дома для престарелых. Вместе они решают пробираться на юг, а точнее на побережье Каспийского моря, где якобы живёт давний друг Тамары Михайловны. Конечно, об обеих беглянках сообщают в полицию, и та начинает их поиск. Задача Жени и старушки — оказаться незамеченными и дойти до своей цели. Вот тут и начинается самое интересное.

Глава III. Морозовский городок

как сказать вам:

по-русски? по-гречески?

на китайском? или ивритом?

я — простая! я — человеческая!

я хожу и дышу с вами в ритм.

Ну и дела! Во что она только вляпалась? Ещё полчаса назад Женю волновало лишь то, где провести будущую ночь. А теперь она осталась без собственной куртки. И ведь главное — отдала её добровольно, без лишних вопросов. Настоящая размазня.

До Морозовского городка топать было минут тридцать, поэтому Женя снова бесцельно слонялась по роще, угрюмо глядя себе под ноги. Вдруг кто-то окликнул её. «Вот чёрт, даже слинять некуда», — с сожалением подумала Женя.

К ней приближалась компания одноклассников. Оторва Светка Егорова, её подруга Настя, Светкин воздыхатель Рома и парень из параллели, кажется, Игорь. «Ну почему именно сейчас?» — больше всего на свете Женя мечтала просто испариться.

— Здорово, Женёк! — Светка ехидно улыбнулась. — Забавный лучок, прям как у моей бабки.

Рома и Настя нарочито подавили смешки. Игорь был серьёзен.

— Ты тоже ничего, — Женя мотнула головой в сторону Светкиных колготок в сеточку и сапог на высоком каблуке. — Смотри, чтоб с шалавой не перепутали.

На этот раз Игорь не сдержал улыбки. Светка, видимо, очень хотела ему понравиться и потому пошла на попятную.

— Прости, забыла, что у тебя после смерти матери крышу снесло. Чё слоняешься тут одна?

Светка кокетливо опёрлась о дерево, слегка согнув одну ногу. Рома тут же достал ей зажигалку — точно прочитал мысли. Затягиваясь тонкой длинной сигаретой, Светка чувствовала себя по меньшей мере кинозвездой.

— Свет, может, не надо? Увидят ещё… — робко пикнула Настя.

— Настён, ну чё ты всё время ссышь? Все гуляют у набережной, а сюда приходят одни фрики.

«Камень в мой огород», — поняла Женя.

Подал голос Игорь, который, судя по всему, хотел сменить тему.

— Ну и эти фрики сегодня мы, — отрезал он с улыбкой. — Так ты Женя, да? Ты, случайно, не играешь в школьном театре? Я, вроде, видел тебя в прошлом году…

— В костюме шута, — прыснула Светка.

— Да, я играла шута. И это моя любимая роль. — Женя хотела поскорее отделаться от этой токсичной компании. Она ведь больше вообще с ними не увидится! Так почему бы просто не уйти?

Но Игорь продолжил:

— Не, без шуток, я тогда подумал, что круто. Даже хотел к вам прийти как-нибудь, записаться.

Светка поперхнулась сигаретным дымом и закашлялась, как какая-нибудь старая осипшая ведьма. От флёра кинозвезды не осталось и следа.

— Да, я тоже когда-то собирался… — неожиданно прогудел Рома.

— А на фестиваль вы поедете? — проявила небывалую осведомлённость Настя.

— Нет, почти все заболели.

— Жалко, — вздохнула Настя.

— По-моему, ваша подруга сейчас задохнётся.

— А, это? — отмахнулся Рома. — Да она всегда так, привыкает ещё. Меня ваще вырвало, когда первый раз пробовал. Не моё!

Игорь всё же подошёл к Светке и с силой постучал ей по спине.

«Пора валить, пока эта мымра не очухалась», — решила Женя.

— Ну ладно, давайте. Мне ещё по делам надо. Эм… куртку из химчистки забрать.

На этих словах Женя густо покраснела. Вернее сказать, слилась с пуховиком цвета фуксии. Ну почему встречи всегда происходят в самый неподходящий момент? Дав дёру, Женя свернула в сторону автобусной остановки: лучше уж забиться на заднее сиденье автобуса, чем у всех на виду полчаса шагать в этом наряде.

***

«Атмосферненько», — Женя прогуливалась по Морозовскому городку. Когда-то тут, в красных кирпичных домах, жили рабочие местной мануфактуры. В лучшие времена у них были свои магазины, театр, библиотека, больница, даже обсерватория. Но теперь на Морозовский городок невозможно было смотреть без жалости: повсюду мусор, битые стёкла и осыпавшийся кирпич. Некоторые дома обветшали настолько, что их после многолетних жалоб жильцов власти города всё же расселили. Дом, который назвала бабушка, правда, оказался добротным, с отреставрированным фасадом в бордово-жёлтых тонах. Женя ошивалась у подъезда, но внутрь зайти не могла.

— Потеряла что? — спросила её женщина в зелёном хиджабе.

— Нет, просто жду одного человека. А вы здесь живёте? Пропустите меня?

— Конечно, — женщина нажала нужные цифры на домофоне.

Вместе они стали подниматься по старинной металлической лестнице (она вся была в дырочках, как решето). В подъезде кто-то разбил лампочку, поэтому шли неторопливо, глядя под ноги.

— Я тут ночую иногда только, — женщина поправила хиджаб. — Как ни приду — всё люди с камера снимают. Место же такое, сторическое. Бегают тудым-сюдым, стреляют, дым. Я им даже как-то говорю — возьмите меня в ваш кино, буду турецкий женщина. Так-то я таджичка, Сарвар меня зовут. Но не взяли: другой сценарий, сказали. — Сарвар остановилась на лестничной клетке, перевела дух. — У меня тут квартира маленький, ремонт делать надо. Хочешь, чаем угощу, пока свой человек ждёшь?

— Спасибо, — Женя уже поднялась на третий этаж. — Мне вот в эту квартиру.

— Ну ладно. Я вон курпача новенький несу, — под мышкой у Сарвар торчал свёрнутый матрац, украшенный восточным орнаментом, — сестра вечером приедет, тут остановится. Пять лет не видались, соскучились… — И Сарвар, пыхтя, пошла дальше наверх.

Женя сняла с себя ненавистную фуксию и уставилась на дверь, обитую кожей (местами та стёрлась и порвалась). Звонок не работал, так что Женя постучала. Ей открыли, и в нос ударил запах лекарств. Вместо приветствия Женя услышала:

— Вот, Галочка, куртка твоя пришла. Давай, давай, заходи быстрей, чего встала! — заторопила бабушка.

Из маленькой прихожей Женя видела, что в дальней комнате на кровати кто-то лежит.

— Где моя куртка? — перешла к делу Женя. Пуховик она демонстративно крепко сжимала в руках.

— Сейчас-сейчас, — заторопилась бабушка. — Ты так громко не кричи: Галочке вредно, парализованная она. Вот твоя куртка, иди.

— Я замёрзла. Чаю можно?

— Чаю? Да ты что, некогда, — старушка явно не отличалась таким гостеприимством, как Сарвар. — С минуты на минуту могут нагрянуть.

— Кто?

— Как кто? Соцзащита, будь она неладна.

— Соцзащита?

— Всё, иди, девочка, дай мне с подругой попрощаться.

И бабушка шустро засеменила в дальнюю комнату. Только сейчас Женя заметила, что её таинственная незнакомка сменила наряд: почему-то по квартире подруги она расхаживала в сером драповом пальто. Красный берет тоже куда-то пропал. Женя на цыпочках подкралась к приоткрытой двери в комнату и прислушалась.

— Ну вот, Галочка, отправляюсь я искать Семёна Юрьевича, если по земле он ещё ходит. А за пальто не серчай: я тебе пуховик оставляю, красивый, яркий. И двух лет не относила. Как чувствовала, что от этих дармоедов помощи не дождёшься — хоть утеплилась. Да, рюкзак, который тебе на юбилей дарила, тоже прихвачу: по грибы-ягоды ты уже не походишь. Ну, давай, дорогая. Может, ещё свидимся.

Тело на кровати зашевелилось, и до Жени донеслось что-то нечленораздельное, больше напоминавшее мычание.

— Сухарей прихвачу, спасибо. И термос. Он у тебя, вроде, старенький, большой обиды не будет.

Галочка опять что-то промычала.

— Ну, бывай, дорогая подруга.

Бабушка уже поднялась со стула, но тут снова заговорила с Галочкой:

— Да, ещё ты не против, если позаимствую у тебя платок, который Павлик-предатель тебе из Павлова Посада привёз?

На сей раз мычание показалось Жене возмущённым и протестующим.

— Вот и славно. Спасибо, Галчонок! Чтоб я без тебя делала?

Бабушка прикрыла дверь и удивлённо посмотрела на Женю. Глаза-лупы часто моргали из-под очков.

— Как? Ты ещё тут? Ладно, жди, вместе выйдем.

Какое-то время Женя молча наблюдала, как незнакомка шарила по Галочкиной кухне, закидывая в рюкзак всё, что плохо лежало. Наконец Женя не выдержала:

— Зачем вы обворовываете эту женщину?

Старушка так и замерла со шматом сала в руке.

— Да что ты, девочка! Подруга ж это моя, юности. И пуховик я ей свой оставляю. Новёхонький, и трёх сезонов не относила. Галочке только за счастье родной душе подсобить.

Затянув рюкзак и обмотав голову узорчатым платком, бабушка осторожно отодвинула занавеску и мельком глянула в окно.

— Девочка, а девочка, поди-ка посмотри — есть там кто-нибудь на улице? Только сильно не высовывайся.

У дома взад-вперёд расхаживала крупная женщина в кожаной куртке. Она держала в руках какую-то папку и разговаривала по телефону.

— Худо дело, — констатировала бабушка.

— Кто это? — спросила Женя.

— Кто-кто? Она самая, соцзащита. Слушай, девочка, подсоби мне, пожалуйста, ещё раз!

— Сначала объясните, что тут вообще происходит! А иначе сами разбирайтесь со своими проблемами! — Женя нахлобучила шапку, влезла в родную куртку и направилась к выходу.

— Стой, девочка, погоди! Объясню, всё объясню. Только, пожалуйста, давай выберемся из этого дома. Ты шагай вперёд и держи входную дверь со стороны улицы, надави хорошенько, если кто сунется. Мне очень, очень надо успеть спрятаться! По рукам?

И странная старушка снова включила турбоускорение, выпроваживая Женю из квартиры.