Клин Клином

Валерия Шер (2024)

Есений и Эрнест — уборщики с диаметрально противоположными взглядами на жизнь, которых судьба вечно сводит друг с другом. Есений живет в мире иллюзий и волшебства, в то время как вечно недовольный Эрнест сидит на задворках счастья, уважения и воспитания. При всем их различии они вынуждены вместе заниматься грязной работой и выпутываться из причудливых ситуаций, что подкидывают им неожиданные обстоятельства и нелепые случайности. Им предстоит долгий путь, чтобы разобраться в себе и обрести близкого друга.

Смена 4

Есений и Эрнест снова сидели в маленькой комнате, которую они бы предпочли больше никогда не видеть. Изрядно помятый Эрнест устало осматривал помещение, размышляя, что из всего этого барахла лучше всего подходит для спасательной операции. Есений, как и до очередных посиделок в неволе, был непригоден для участия в этом сложном деле.

— Мне вот интересно, — нарушил тишину Эрнест, — а ты здесь как появляешься? Вечно меня вырубают. Скоты.

Есений продолжал хранить молчание и игнорировать присутствие человека, чей нрав был непереносим и губителен для его нежной натуры. Его сознание штурмовал страх в очередной раз перед Эрнестом провиниться, поэтому никаких попыток сделать хоть что-то существенное он не предпринимал. Помог уже, привел по адресу.

Безучастным взглядом Есений посматривал то на одну стену, то на другую, пока его глаза мертвой хваткой не вцепились в участок у кровати — затемненный, но вполне распознаваемый — и не наполнились первобытным ужасом. Из-под кровати торчали рукава типичной для уборщиков формы. Рукавов было много, словно здешние жители ограбили уборщика-осьминога. Конечно, даже Есений пришел к осознанию: насколько был невозможен коллега со щупальцами, настолько же была реальна его находка.

— Мы здесь умрем.

Эрнест поперхнулся от неожиданности и удивленно вскинул брови. Обычно, Есений никогда не говорил о смерти применительно к себе: кого угодно жалел, кроме себя, а сейчас перенимал роль Эрнеста, и это амплуа ему совершенно не подходило.

— Тебя тоже по башке треснули? Я так и думал, — съязвил он, а после услышал звонкие всхлипы. Есений опять разрыдался. — Да что с тобой такое?!

Есений вытянул шею, точно гусь, и вытаращил свои красные глаза, показывая, куда нужно смотреть. Совсем с ума сошел, подумал Эрнест, но примеру коллеги все же последовал. Через несколько секунд он полностью согласился с заявлением Есения о скорой кончине и не на шутку встревожился.

— Сколько наших здесь полегло… — вздохнул Эрнест, продолжая всматриваться в неприятную картину из рукавов.

— Я всегда думал, что конец — это новое начало, но мне не нравится идея заканчивать что-то, когда я еще толком ничего не начал.

— Ты это давай, не развивай эту мысль.

Эрнест склонялся к тому, что Есению нельзя позволять себя накручивать: так они отсюда не выберутся. Практика уже показала — в одиночку не убежать. Несмотря на всепоглощающее уныние и распирающую злость, Эрнест не собирался сидеть здесь и ждать судьбу канувших в небытие собратьев. Они достаточно здесь задержались.

— Может, они просто форму коллекционируют? Откуда нам знать, тут один второго страннее и тупее, — Эрнест пожал плечами. — Нам нужен план. Мы, черт возьми, выберемся отсюда и будем заканчивать жизнь так, как хотим.

Слова Эрнеста ничуть не убедили Есения, а только больше его опечалили.

— Я так виноват! Прости меня, дружище. Сплоховал, ужасно сплоховал. Ох, нет! Не прощай меня, не заслужил. Ой, не заслужил!

— Прекращай. Лучше вспоминай, что полезного тебе наболтала Слава, пока я был в отключке, — ответа не последовало. — Так, Еся, включай мозг, сопли еще успеешь свесить.

— Слава сказала, — Есений шмыгнул носом, — им нужна помощь. Никто убирать у них не хочет, вот они сами и справляются, как могут. А еще она сказала, что ей здесь очень страшно.

— Это ей-то страшно? Чепуха!

— Ей не дают выйти из этого ужасного-преужасного места.

— Твоя Слава патологическая лгунья. Она нас сюда впускала.

— Да я помню, — расстроенно прошептал Есений. — Еще я должен кое-что сказать. Здесь я оказываюсь в таком же беспамятстве, как и ты. Только просыпаюсь раньше. Просыпаюсь и вижу Славу. Она за нами наблюдает. Я с ней поговорю, а потом она уходит.

— Успокоил так успокоил, — Эрнест невесело усмехнулся. — У меня появилась идея. Это должно будет сработать. Мне понадобится твоя помощь. И никаких нет, понял?

Есений с опаской взглянул на коллегу, который явно задумал недоброе, и кивнул от безысходности. Честно признаться, он еще до конца не пришел в себя для великих и страшных свершений, однако лишний раз напоминать Эрнесту о своих слабостях он не решился. Память о том, как Эрнест злым волком охотился за ним во дворе, все еще была у Есения жива.

— Я сделаю все, что потребуется, дружище. И Эрнестием тоже не назову, обещаю.