Детсовет. Потустороннее в колледже

Вера Лондоковская (2024)

Много лет обитателей колледжа держат в страхе потусторонние силы. Их пугают привидения, на их глазах открываются порталы в неизвестность. Преподаватели ищут сильных экстрасенсов, а студенты забываются в любовных переживаниях. Прагматичный директор не верит в потустороннее. Но когда на территории колледжа, средь бела дня, загадочно исчезает ведущий преподаватель, даже ему становится не до шуток.

Глава 1

Первое сентября

1

Всю ночь перед первым сентября Инну Геннадьевну мучили кошмары.

То она бежала по застывшему, неровному декабрьскому льду — по зимней дороге. Непростительно опаздывая на первую пару. Ветер свистел в ушах, с верхушек заснеженных веток слышалось насмешливое карканье ворон. Ну, все, как обычно, все, как на самом деле! Все, как наяву!

Вот уже и очертания колледжа показались. Величественное старинное здание на высоком морском берегу, окутанное густым туманом.

Инна Геннадьевна пробежала через Южные ворота. Где-то наверху, в непроглядной утренней мгле, кружились и перекрикивались большие черные птицы — вечные сопровождающие по пути на работу…

Откуда ни возьмись, перед глазами заметалась белая полупрозрачная тень. От нее веяло ужасом и холодом. Она норовила окутать преподавательницу, застудить в своих объятиях до смерти. Инна, на мгновение потеряв способность управлять своим телом, споткнулась о какой-то камень возле общежития. И покатилась по резкому, заледенелому склону, прямо к ярко освещенному входу в столовую, где обычно курили студенты.

— Твою-то м-м-мать! — примерно с этой фразой Инна Геннадьевна приземлилась.

И, конечно, все произошло прямо на глазах у курящих студентов. Вот радость-то, поржать над преподавателем.

— А мы все записали, все, все, что вы сейчас сказали! Вы — матерились! И теперь вам попадёт! Вам попадёт! Попадёт!.. — орали они.

Снимая шубу на ходу, она вбежала в пустую темную аудиторию. Щелкнула выключателем. И в свете ярко вспыхнувших ламп увидела стул и… веревку, свисающую откуда-то сверху…

Инна Геннадьевна подскочила на кровати от кошмарного сна, как от толчка. Частое дыхание медленно успокаивалось, Инна медленно осознавала, где она. Почему зима? Чёрт, сколько времени?! Потянувшись к телефону, она разглядела цифры: пять утра. Можно выдохнуть — всего лишь приснился кошмар, ведь накануне она сильно переживала, как бы не опоздать на линейку.

Открыв шторы, Инна Геннадьевна увидела блестевшие от прошедшего дождя крыши домов, тёмные окна и фонари над тротуаром. Было в этом виде нечто таинственное и тоскливое. Но отогнав печальные мысли, она торопливо сказала:

— Куда ночь, туда и сон прочь!

С тех пор, как умер папа, и на всем белом свете не осталось ни одного родного человека, любое время года и суток для нее были безрадостными и холодными. И вот уже полгода, как у нее нет даже приходящего любовника. Хотя она еще молода, — всего тридцать шесть лет, — всегда при макияже, а новые очки в форме «кошачий глаз» придают шарма, и особая гордость — длинные пышные светлые волосы.

Под блондинку она начала краситься не так давно — когда после похорон отца заметила, что стала наполовину седой.

Тогда же Инна Геннадьевна стала очень богата (по меркам их городка). И вот теперь у нее были две квартиры — в одной жила, другую сдавала, — японский автомобиль и немаленькие деньги на счетах в банке. Была работа, пусть и нелюбимая, но приносящая ощутимый доход, за которую она держалась.

Но не было самого главного — человека рядом. Тоска по теплой руке и надежному плечу затмевала и обесценивала даже те радости, которые давали деньги.

В бесшумном лифте Инна Геннадьевна спустилась вниз, вышла из подъезда и пошла на работу. Линейка начинается в девять, а сейчас только семь утра. Утреннюю мглу пробивали желтые огни фонарей, и стояла особая тишина перед началом всеобщей рабочей суеты. Ей, интроверту, не хотелось бежать со всей этой сумасшедшей толпой, не хотелось дышать смрадом от выхлопных газов машин, стоящих намертво в пробке. Лучше уж выйти пораньше, и спокойно прогуляться, пока на улицах никого нет.

Мысли Инны прервал просительный и скрипучий старушечий голос:

— Девонька, помоги дорогу перейти!

У пешеходного перехода стояла бабушка — божий одуванчик. Инна Геннадьевна отчаянно огляделась, нет ли неподалеку мужчин или парней, которым она с удовольствием спихнет заботу о пожилой женщине.

Но в такую рань, сколько ни оглядывайся, а вокруг никого не увидишь. Ну и ладно, Инна Геннадьевна сама справится, не велика проблема. Как бы ни хотелось, но помочь придется. Как там говорится: «помочь — святое дело»? Глядя на таких старушек, она всегда думала — вот так, наверное, выглядела бы мама, доживи она до таких лет.

Она подошла к переходу и протянула старушке согнутую в локте руку. Та, не задумываясь, схватилась за локоть хрупкой женщины как за поручень в автобусе. И перейдя дорогу, не думала отцепляться.

— А ты не покажешь мне, как пройти к глазному центру? — беспардонно заявила бабка. — Мне сказали, что где-то здесь.

— Да, это как раз за одну остановку до нашего колледжа, — Инна Геннадьевна растерянно смотрела на пожилую женщину, — только там же наверно еще закрыто, время — семь часов утра.

— Ничего, я лучше буду самая первая в очереди, чем потом ждать неизвестно сколько.

— Ну ладно, — пожала плечами Инна, — пойдемте, я как раз в ту сторону, доведу вас.

— Тебя как зовут? Как-как? Инна? А меня тётя Аня. Я приехала из Самары, — гордо сказала старушка. — Сын поехал сюда на заработки, вот я и решила приехать, навестить его, — всю дорогу бабка болтала без умолку, пытаясь развеселить эту хмурую женщину.

Инна Геннадьевна сама не заметила, как разговорилась и рассказала о своих проблемах совершенно незнакомому человеку.

Когда Инна пересказала свою жизнь, заметила, что они пришли. Возле глазного центра действительно уже толпился народ.

— Ну все, я пошла очередь занимать, — старушка отпустила руку Инны Геннадьевны, — спасибо тебе девонька, дай Бог тебе счастья! Совсем скоро суженого своего встретишь!

— Спасибо, — вежливо ответила опешившая Инна Геннадьевна и собиралась уходить, но внезапно для себя спросила: — а откуда вы знаете? Ну, про суженого? — уточнила, смутившись, она.

— Да уж как-нибудь знаю, — загадочно ответила случайная попутчица, хитро улыбнулась и пошла к крыльцу занимать очередь.

2

Подруга и коллега Инны Геннадьевны — Надежда Викторовна — была ее полной противоположностью. Легкая, общительная, жизнерадостная, она никогда не была одна. Правда, сейчас ее муж находился в рейсе, поэтому они с дочкой перебрались к бабушке, на Скальную, отсюда и до колледжа ближе, да и веселее всем вместе.

— Началось в колхозе утро! Теперь целый год вставать в такую рань и тащиться в школу! Почему лето так быстро пролетело, ну как так-то?! Хорошо хоть, последний год остался этой каторги, — выговаривала шестнадцатилетняя Алиса. Не совсем понятно было, к кому она обращается — к маме, к прабабушке или к самой себе.

— Почему последний год? — на ее слова откликнулась из другой комнаты мама. — Ты же после школы поступаешь в пединститут. Пять лет ещё учиться…

— Только не это! Я не хочу работать, как ты и тётя Инна!

— Ты ведь обязана продолжить нашу учительскую династию. И что плохого в том, что я и тётя Инна работаем в образовании?

— Я промолчу, мама, — девушка закатила глаза и продолжила свои утренние заботы. Как по ней, так лучше сразу после школы выйти за Диму и стать домохозяйкой, только бы не возвращаться в этот ужас под названием школа или колледж.

В просторной, благоустроенной квартире прабабушки — Риммы Павловны — с самого утра царил переполох. Хотя, казалось бы, с чего ему взяться? Наряды Наденьки и Алисы давно приготовлены, девочки проснулись вовремя, строго по заведенным будильникам, времени на сборы полно.

Но нет же, двери хлопали, ванна оказывалась занята в самый неподходящий момент. Кошка Мотя шарахалась из стороны в сторону, чтобы не попасть кому-нибудь под ноги, добавляя суматохи и нервов. А потом и вовсе спряталась за тюлем на подоконнике, осторожно мерцая оттуда глазами-блюдцами.

Сама хозяйка дома, пожилая, но бодрая и энергичная стройная женщина, сидела в кресле, одетая в брюки и блузку, и изредка поправляла свои идеально выкрашенные и уложенные короткие волосы. Её снедали вечные переживания — все ли у девочек пройдёт благополучно, ведь новый учебный год всегда приносит новые проблемы и трудности.

Знакомые удивлялись запасу прочности Риммы Павловны — в свои восемьдесят с лишним лет эта женщина сохраняла ясный ум, никто и никогда не видел ее дома в застиранном халате и без прически. Всегда спокойная и уверенная, она доброжелательно принимала гостей, ходила по магазинам, готовила еду.

Однако, всему этому имелись вполне простые и логичные объяснения. Сохранять спокойствие и дисциплину Римму Павловну научила долгая жизнь, которая началась еще в сталинские времена, незадолго до войны. Ясный ум ей удалось сохранить, потому что она всю жизнь работала учительницей математики, а соответственно, всю жизнь ей приходилось тренировать мозги, решая задачи. Ну а силы для того, чтобы неустанно следить за своим внешним видом ей придавали любовь и уважение к людям — многочисленным родственникам, друзьям и знакомым, которых она обожала привечать у себя в гостях.

Наконец, дверь в глубине квартиры негромко хлопнула, и в гостиную при полном параде вошла внучка Риммы Павловны.

— Наденька, моя ласточка! — бабушка всплеснула руками. — Ты будешь сегодня самая красивая на линейке! Боже, как стильно ты выглядишь! Давай я тебя сфотографирую, матери фото пошлю.

Надежда, довольная похвалой, улыбнулась и поставила правую руку себе на талию, а левую ногу отставила чуть в сторону.

Как вдруг заиграла мелодия на ее телефоне.

Надя приложила трубку к уху. Чем дольше она слушала, тем больше мрачнела. «Что могло случиться? — подумалось бабушке. — Кто ей звонил? И ведь не скажет, не захочет расстраивать!»

Фотография так и запечатлела Надежду во всей красе: перед камерой стояла стройная женщина в синем поблескивающем платье с V-образным вырезом. В цвет платью, украшенному серебристым поясом, были подобраны туфли-лодочки. Наряд был дополнен серебряной цепочкой с кулончиком-сердечком и сверкающим браслетом. Мелкие кудряшки средней длины схвачены по бокам заколками.

Самое главное, что притягивало всех без исключения людей — это взгляд её больших карих глаз, всегда полный доброжелательности и радости. Но после странного звонка взгляд стал отрешенным, в нём сквозила неподдельная растерянность и тревога.

Студенты любили Надежду Викторовну, своего преподавателя компьютерной графики — за ее доброту, за легкую и спокойную атмосферу на занятиях, за то, что не надо было бояться и трепетать на ее экзаменах и зачетах. Она никого не ставила в такое положение, чтобы приходилось задабривать преподавателя подарками и вознаграждениями.

И тем не менее, подарки ей регулярно приносили — у нее всегда были и свежие учебники в красочных переплетах, пахнущие типографской краской, и элитный кофе, и коробки с конфетами и печеньем, и букеты цветов в прозрачных и цветных шуршащих обертках на каждый праздник. Что ни говори, а это высший преподавательский пилотаж — никого не заваливать на экзаменах и в то же время быть заваленной подарками.

— Сегодня опять будут букеты, — улыбнулась Римма Павловна в предвкушении.

Вазы — огромные напольные и настольные поменьше — всегда стояли в гостиной. Никому не приходило в голову спрятать их куда-нибудь в гардеробную или отвезти на дачу.

— Будут, — и лицо Надежды опять омрачилось.

Ну что не так? Кто ей звонил?

— Наденька, кто звонил? — решилась наконец спросить бабушка.

— Инна звонила, она уже в колледже.

— И что там?

Надя было открыла рот, готовясь что-то сказать, но тут из комнаты Алисы послышался девичий голосок:

— Мама, а где твои духи, которые мне нравятся? Где «Пуазон»?

— Доченька, они же вечерние! — Надя подалась в сторону комнаты. — Возьми лучше «Ангел и демон», и знай меру. Не надо, чтобы от тебя в школе шел сильный запах.

— Но чуть-чуть можно, — Алиса вошла в гостиную, одетая в школьную форму с белым фартуком — своеобразная парадная униформа на первое сентября. — Мама, а можно, я не буду в этом году ходить к репетиторам, я же и сама учусь отлично?

— Надо, дорогая, это не обсуждается, — Надежда уже шла в прихожую, чтобы взять сумочку и выйти из квартиры. — Тебе всего год остался до поступления в институт, а в школе всему не научат и к поступлению точно не подготовят.

Римма Павловна устроилась на уютной, застекленной и утепленной лоджии, размерами как еще одна комната. Она смотрела сверху на своих девочек, выходящих из подъезда и идущих на линейку — Наденька в колледж, Алиса — в школу, и в который раз думала, что ее жизнь не пролетела зря. Муж — Федор Иванович, конечно, давно умер, он был старше ее на десять лет. «В последнее время мужчины редко живут долго», — про себя посетовала Римма Павловна. Зато она живет, и детей вырастила всем на зависть! Дочь с мужем давно и успешно устроились в Москве. Внучка Наденька — замужем за моряком из комсостава, воспитала замечательную дочь, занимается любимым делом. Правнучка Алиса, несмотря на переходный возраст, — умная и правильная девочка, отличница. И парень у нее уже есть, Дима, курсант военного училища. Да, все в жизни достигнуто, кроме…

Пожилой женщине стоило на мгновенье закрыть глаза, как перед ней встала самая прекрасная картина на свете: Москва начала 50-х годов, и она сама, еще такая юная, в белом ситцевом платьице, идёт вдоль просторного проспекта, как по самому центру мира. Слева от нее широкая шумная дорога, справа — красивое масштабное здание, на стенах которого играют тени от облаков. А где-то там вдалеке — высокая башня со шпилем. Скоро она дойдет до башни, которая манит, словно маяк, с которого все и начнётся. Все надежды, которые окрыляют, сбудутся! Все возможности приведут к успеху! Еще шаг, и она окажется на вершине счастья.

Почему так быстро все эти надежды и вершины остались в прошлом? Почему судьба ее забросила на край света, в провинциальный городок у холодного моря? Сначала она всеми путями хотела вырваться из душных узких улиц в свой любимый центр мира. Но годы летели, а возможности так и не представлялись.

Сейчас молодежи легко переехать — хоть в столицу, хоть в вообще в другую страну. А тогда… Опять же, муж, ребенок, зарплаты маленькие, отпуска короткие. Потом наступили такие перемены в стране, что о поездках никто и не думал. А потом, судя по рассказам людей, Москва стала совсем другая. И в эту другую Москву Римму Павловну не тянуло ни капельки, она даже к дочери не захотела поехать. Пусть уж ее центр мира навсегда останется таким, каким она его видит — стоит прикрыть глаза.

3

Колледж возвышался на высоком морском берегу в ожидании своих обитателей, нарядный и величественный, как всегда. Где-то внизу бились о скалы суровые тёмные волны, пригоняя прохладу и ветер, под которым шелестели деревья на заднем дворе и реяли флаги на парадном крыльце.

В девять утра на плацу толпился оживленный народ, строившийся под руководством воспитателей в две противоположные шеренги. Стройные, молодые, в парадной форме, они придавали сегодняшнему дню праздничную и величественную строгость. Перед построением, посередине, уже установили штатив с микрофоном, чтобы директор и его замы произнесли торжественную речь, открывая новый учебный год. Преподаватели переговаривались друг с другом, радуясь встрече после каникул и волнуясь.

Инна Геннадьевна увидела сквозь толпу свою подругу и коллегу Надежду Викторовну и подошла к ней.

— Привет! Давненько не виделись!

— Привет! А ты бы хоть раз позвонила! Сегодня после занятий идём к нам, хорошо? — Надя обняла подругу. — Бабушка праздничный пирог затеяла.

Вскоре, начальник факультета — Валерий Иванович, подвел к ним высокую молодую девушку с высоко завязанным хвостиком и большой родинкой на правой щеке.

— Познакомьтесь, коллеги — это наша новая преподавательница информационной логистики, Агата Вячеславовна Смирнова. Она будет куратором двадцать первой группы.

— Здравствуйте, — слегка наклонила голову девушка.

— Здравствуйте, — Инна Геннадьевна с Надеждой переглянулись, пытаясь не выдать охватившего их беспокойства. У нового преподавателя был явный дефект речи — картавость. И характер, по всей видимости, скромный. Невольно закрадывались мысли, не станут ли студенты травить нового наставника.

Но девушка, похоже, давно смирилась со своим недостатком и старалась брать другими своими сторонами. Во всяком случае, беседовала она вполне раскрепощенно, показывая полную компетентность по специальности, и все успокоились.

Тем более, что Агата, по ее словам, пришла в колледж с самыми чистыми и твёрдыми намерениями.

— Я работала в строительной фирме менеджером, — рассказывала она, — а потом задумалась о своей судьбе: в чем смысл, о чем я буду вспоминать в старости? Как бумажки распечатывала? Нет уж, лучше я начну делиться своими знаниями со студентами и оставлю по себе добрую память. Оставлю после себя весомый след, изменивший чужие жизни к лучшему! — запальчиво закончила девушка.

— В общем, сеять разумное, доброе, вечное, — одобрительно покивал Валерий Иванович.

Прохладный ветер дул с моря, развевая флаги. В актовом зале распахнули окна, поставили на подоконник динамики, и из них полились первые аккорды маршевой музыки. Все без исключения кураторы встали в строй со своими группами. В полную силу зазвучал ритмичный гимн колледжа в исполнении ансамбля:

Над морской бирюзовой волной

На утесе наш колледж сияет.

Здесь диплом получают морской,

Он возможности все открывает!

Моряк, к успеху шире шаг,

И шторм, и лед для нас пустяк,

Нам все преграды нипочем,

К успеху строем мы идем!

Большинство специальностей в колледже были морскими, даже Компьютерные технологии и Логистика, где учились девочки, — и те ориентированы на обслуживание морской отрасли.

Под звуки гимна, курсанты-судоводители в парадной форме размеренным шагом шли по плацу с развевающимися знаменами. Все курсанты, студенты и преподаватели стояли не шелохнувшись, по стойке смирно, все как один исполнившись торжественностью момента и готовностью отдавать в предстоящем учебном году частичку своих жизней любимому учебному заведению.