На краю света

Вера Редмонд (2025)

Ева любила его задолго до того, как он узнал её имя. Она знала все его песни, все аккорды, все слова. Джейден стал для неё воплощением мечты, которая однажды сбылась. Но мечта обернулась сложной, болезненной реальностью. Они были одержимы друг другом. Он — её кумир, она — его маниакальная идея. Но когда её идеализированная влюблённость сталкивается с его реальностью, их отношения превращаются в разрушительную силу. Эта история о том, как легко раствориться в человеке, который привлекает, но разрушает, и о том, что значит любить, когда любовь становится зависимостью. О том, как сложно оставить прошлое, если оно стало частью твоей души.

9. Ева

И тут он спросил:

— Ты красишь волосы?

Я замерла, растерянно подняв глаза.

— Эм… да, — ответила я, не понимая, почему этот вопрос так меня задел.

— Правда? — Джейден нахмурился. Его голос звучал чуть громче, чем нужно.

Эмбер быстро вмешалась, её голос был резким:

— И что в этом такого? Надо у тебя было разрешения спросить?

Я попыталась расслабиться, сделав вид, что ничего не произошло, но внутри всё сжалось. Опять что-то со мной не так?

Всю жизнь я боролась за то, чтобы выглядеть так, как хочу. И это была моя маленькая победа — хотя бы в 19 лет делать со своей внешностью то, что мне нравится.

Но сейчас я чувствовала, будто что-то опять неправильно. Как тогда, когда отец кричал на меня за то, что я была слишком шумной, или за то, что я выбрала"уродливое"платье.

Джейден подсел ближе, и я почувствовала, как моя уверенность, только что обретённая, начала исчезать.

Его вопрос про пластинки был неожиданным, но я с радостью подхватила тему. Говорить о концертах и фестивалях — это моя зона комфорта. Это был тот момент, когда я могла быть собой, хотя бы немного выдохнуть.

— Вот эти группы — я была на их концертах. Эти — хочу увидеть. А эти… — я замялась, показывая на последнюю стопку. — Эти никогда уже не увижу.

— Почему? — спросил он, его голос звучал спокойно, но я ощущала лёгкое напряжение.

— Они распались или их больше нет, — ответила я.

Я снова вернулась к стопкам, раскладывая пластинки. Говорить про музыку всегда было легче, чем про что-то другое.

Джейден сидел рядом, и я ощущала его присутствие каждой клеткой. У меня дрожали руки, и я старалась спрятать их, погрузившись в пластинки.

Иногда я украдкой бросала взгляд в его сторону. Он выглядел странно. Его движения были резкими, но замедленными одновременно. Иногда его взгляд задерживался где-то, словно он не замечал происходящего вокруг.

Я не могла понять, что с ним происходит.

Время от времени он проводил рукой по волосам, словно пытаясь избавиться от какой-то невидимой тяжести. Иногда его пальцы стучали по полу в ритме, который не совпадал с музыкой.

Эти мелочи настораживали, но я не могла сложить их во что-то осмысленное. Я подумала, может он просто много выпил? Хотя, он не звучал как пьяный человек.

Мы болтали о музыке. Это было единственное, что позволяло мне не замыкаться в себе от волнения.

Когда я аккуратно сложила пластинки обратно в ящик и передала их Джейдену, он вдруг спросил:

— Тебе реально нравится наша музыка?

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу.

— Ну… — начала я, нервно сжав ладони. — Да.

Он поднял бровь, внимательно посмотрел на меня и мне пришлось продолжить.

— Это приятная история, на самом деле. Мне нравится ее вспоминать

Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как слова сами собой выходят наружу:

— Это было в лагере. Мне было 15 лет и у меня тамбыла подруга, Софи. Мы тогда были такие две неформалки в сторонке, все время слушали музыку и считали себя слишком не такими как все. И как-то мы сидели у речки, она дала мне послушать вашу группу. Сказала, что вы — из тех, кто скоро станет суперпопулярными и мы будем гордиться, что открыли вас еще на старте.

Джейден слегка усмехнулся, но ничего не сказал.

— Я тогда ничего о вас не знала. Но мне очень понравилось.

Я почувствовала, что выгляжу глупо, и попыталась сменить тему.

— Ещё, наверное, из-за моей кузины. Когда я была маленькой, мы летом вместе проводили много времени у бабушки. Она была старше меня лет на семь и всегда включала всякий гранж. Nirvana, Soundgarden. Я росла с этим. Ну и впитала саму любовь к стилю что ли. Ну знаешь, такой детский паттерн о том, что такое хорошо, а что такое плохо.

— Nirvana значит хорошо? — сказал он, и в его голосе прозвучала лёгкая насмешка.

— Конечно, — ответила я, чуть улыбнувшись.

Этот разговор был странным. Я одновременно чувствовала себя на своём месте и в то же время совсем не могла поверить в происходящее.

Когда я посмотрела на него в очередной раз, он выглядел другим. Всё ещё отрешенным, сосредоточенным на чем-то внутри себя, но уже чуть более расслабленным.

Я всё ещё не понимала, что именно происходит, но внутри что-то сжалось от ощущения неправильности.