Портрет неидеального мужчины

Вероника Торгашина

Что делает современная девушка, чтобы найти свой «идеал»? Создает его словесный портрет! В уютный мирок молодой художницы Даши Караваевой врывается мистика. Идеальный мужчина появится в ее доме, после чего она столкнется с человеком без лица, погрузится в киберпреступность, узнает о «завете соли» и о том, где едят ворон. Жизнь героини превратится в торнадо неприятностей, а описанный ею синеглазый блондин по имени Ник окажется…мертвым. Как? – Узнаете в приключенческом романе Вероники Торгашиной «Портрет неидеального мужчины». Электронную книгу можно читать и скачать в формате epub, fb2, pdf.

Глава 1. Портрет

«…Соглашение соли относится к Левиафану соленого океана, кто должен в будущем кормить справедливых/правых».

Даша с сожалением закрыла вкладку в «опере». Вместо того, чтобы почитать раннюю Каббалу или другую любопытную книгу в поисках каверзных вопросов для «Что? Где? Когда?», — на Дашиной работе, в успешном киевском издательстве, корпоративы по праздникам проводились всегда с выдумкой, — или же вместо того, чтобы построчить гневные спичи на спортивном сайте в преддверии женского финала US Open, Даша была вынуждена заполнять длиннющую анкету. Последняя состояла из самых банальных, какие только можно было себе вообразить, вопросов и была призвана, — как утверждал источник и лучшая подруга Милка, — помочь своим респондентам встретить спутника жизни с гарантией если не до бриллиантовой, то стопроцентно до золотой свадьбы.

— Такие анкеты советует Трейси Кэбот, а ее книги на эту тему — между прочим, на минуточку, — перевели на десять языков! — назидательно вещала Милка, когда делилась с Дашей ссылкой на волшебный опросник под затрапезнейшим наименованием «Портрет вашего идеального мужчины». — Кстати, сама она нашла себе мужа благодаря своим же книгам. Правда, нашла, когда ей сорок было, но это уже — кому как…

— А-а, ну да, — циничным тоном согласилась Даша, но восторгов Милки по поводу чудодейственных рекомендаций от дамы постбальзаковского возраста было не унять.

— Вот не хотела ты тогда цветок ириса в шелковый мешочек зашить, как я тебе посоветовала. Не веришь гадалкам, так вот — известного на весь мир психолога послушай.

В отличие от Даши, Милка охотно поверила бы и черту лысому, пообещай ей тот холостого наследного принца в обмен на правую почку. К счастью, до этого момента она прибегала к относительно безобидным методикам. Одну из таковых Милка почерпнула у сериальной гадалки Таисии. Суть ее ведического лайфхака заключалась в том, чтобы засушить бутон ириса и постоянно носить на груди в виде талисмана, завязав при этом цветок в алую шелковую тряпочку. Первые полгода применения оберега Милка нарадоваться не могла на резко возросшее количество воздыхателей, но привлечь в свою жизнь новую любовь, как обещала с голубого экрана рыжая бестия, Дашиной подруге так и не посчастливилось.

Надо отдать должное оптимизму Милки — даже в таком раскладе она умудрилась разглядеть руку фортуны. Цветок ириса с шелковым мешочком вкупе Милка благополучно посеяла, как убеждала она Дашу — на удачу, ведь это означало, что талисман отправился на поиски ее суженого самостоятельно. Лицезрея потуги Милки на матримониальном поприще, можно было поверить, что даже засохшее растение оказалось не в силах выдерживать этого зрелища.

…Все эти мысли и их с Милкой разговор калейдоскопом пролетели в голове у Даши. Она обреченно воззрилась на незатейливый текст анкеты, уже два часа как открытый в браузере. Милка почти неделю безвылазно просидела под Черновцами у бабушек с дедушками, поэтому если Даше было дорого ее спокойствие, в честь возвращения подруги в Киев следовало осилить хотя бы половину вопросов.

«1. Сколько ему лет?»

Простой вопрос, подумала Даша. Ей самой не так давно стукнуло двадцать семь, и опыт отношений со сверстниками у нее был довольно печальным. Правда, сей опыт у Даши как таковой состоял из полуторалетнего романа с ее ровесником Андреем, учившимся на параллельном курсе; Даша собиралась стать графическим дизайнером, будущий возлюбленный — интернет-маркетологом. Так называемый «букетно-конфетный» период между Дашей и Андреем изрядно затянулся и по накалу страстей грозился переплюнуть добрую половину сериалов производства HBO, впрочем, то же самое можно было сказать и о его конце. Даша схватила «максрайтер», открыла свежий блокнот из типографии, еще пахнущий красками и кожей, и уверенно вывела на первой странице: «От 29 до 35».

«2. Какой у него рост?»

В принципе, тоже просто. Даша без малого два года провстречалась с человеком, который вполне мог сыграть сына Слендермена в одноименном фильме, и по прошествии данного отрезка времени она могла с уверенностью сказать, что боли в шее у нее были хронические. Поэтому создавать отношения с еще одним Стефеном Карри Даша не собиралась. «От 185 до 192».

«3. Какой у него вес? Какое тело? Он мускулист или худощав?»

«От 85 до 95». Ей, конечно, не котлеты из него лепить, но развитая мускулатура с выдающимися бицепсами, трицепсами и всем прилагающимся в данном случае не что иное, как обязательное условие. Ладно, кубики пресса могут быть и не столь ярко выражены, но все остальное должно быть как в лучших подтанцовках Бритни Спирс и Филиппа Киркорова.

«4. Какого цвета у него волосы, глаза? Какая форма носа, губ, бровей, подбородка?»

Даша кликнула мышкой по шапке сайта. Это точно анкета для поисков идеального мужчины, а не опросник Бертильона для составления словесного портрета убийцы? Хорошо, раз отряд неведомых благодетелей всех одиноких женщин с Трейси Кэбот во главе жаждет деталей, так и запишем. Блондин, с густой шевелюрой, борода, — в подстриженном и цивильном виде, — приветствуется. Глаза синие; синева Индийского океана или Северного Ледовитого — разницы нет. Римский профиль, голливудская улыбка и итальянские ресницы идут в комплекте.

Даша строчила в блокноте с таким усердием, что у нее свело кисть. Остановившись на скандинавском подбородке, она решила, что внимания аспекту внешности уделено достаточно, и щелкнула мышкой по потухшему экрану ноутбука.

«5. Какое у него средство передвижения? Где он живет? Располагает ли он собственным жильем?»

Даша прыснула, подавившись остывшим кофе. Скажите, о каком средстве передвижения может идти речь, когда имеешь дело с густоволосым, бородатым, атлетичным, высоким, синеглазым и белозубым блондином? Конечно же, только о коне. Белом. Даша отставила кружку и твердой рукой записала в блокноте свое умозаключение, но потом, поразмыслив немного, все же взяла жеребца в скобки и нацарапала мельче: «Toyota Camry». Внутренняя жаба одернула Дашу с негодованием, что за буржуазия, какая «Камри» к чертям?! Но Даша задавила мерзкое животное. Как говорят мудрые люди, целься в Луну, в звезды точно попадешь! А конь пусть бегает, на собственном ранчо принца избранника. Да, когда берешься устраивать личную жизнь, сарказм следует захватить в помощники в последнюю очередь.

«6. Какая у него профессия? Где и кем он работает? Какой у него месячный доход?»

Программист, лихо написала Даша, с феноменальной памятью, которой позавидовали бы Тесла с Наполеоном Бонапартом. Способный взломать сервера Минобороны США, но не делающий этого ради мира во всем мире. И доход у него соответствующий, поэтому «тойота камри» логично исходит из его статуса. А стезя при этом у него может быть очень даже творческая. К примеру, филолог. Или вообще литератор. В минуты, свободные от зарабатывания денег на «тойоту» и визиты в автосервис, он слагает стихи. А язык Паскаля для него такой же родной, как и язык Уильяма Шекспира. Вот так сгодится.

«7. Какими недостатками будет обладать Ваш мужчина? Перечислите и опишите три недостатка».

Три недостатка? Он точно идеален, подумала Даша, причем во всех смыслах, любая нормальная женщина спит и видит себя в браке с мужчиной, обладающим всего тремя недостатками.

«1) любовь к футболу». В то время, как Даша всю сознательную жизнь была без ума от тенниса, Милка чуть ли не с младенчества бредила футболом и не оставляла надежд заразить своим фанатизмом подругу. Надо сказать, что с годами Милкина мания перестала раздражать Дашу; более того, благодаря ликбезам Милки она начала разбираться во всех премудростях «ногомяча», отличать реджисту от треквартисты, а кроссы — от лонгболлов, и понимать, почему футбольный клуб из города Лестер с одноименным названием у многих ассоциировался с пиццей, а их лучший нападающий Джейми Варди — с водкой со «скиттлс».

«2) посиделки с друзьями». Даша получила от родителей светское воспитание и с детства усвоила правило, что личное пространство каждого человека надо уважать. При всех собственных, бесспорных, достоинствах, она одна заменить любимому родителей, братьев, коллег и гараж с собакой не в состоянии. В конце концов, мы, женщины, тоже посещаем парикмахера, маникюршу, комиссионки, — супруг точно так же может упрекнуть нас в самозацикленности. Ну, разве нет?…

…Даша так старательно водила «максрайтером» в тетради, что подпрыгнула от неожиданности, когда ее телефон разразился рингтоном. Нетрудно было догадаться, кто звонил.

— Алоха, — немного тревожно заговорил голос Милки после того, как прервались гитарные рифы. — Ну что там, отпускница? Спишь?

— Уже встала, — Даша неделю как находилась в отпуске, честно заработанном и заслуженном. В издательстве, где Даша работала художником-оформителем, в год каждому выделялось по двадцать четыре дня отдыха, и она любила эти двадцать четыре дня пилить на несколько частей, дабы растянуть удовольствие. Но в этот раз спонтанная и незапланированная поездка на шесть дней с родителями в Стамбул внесла коррективы в полюбившийся Даше расклад, и сейчас она наслаждалась оставшимися в ее распоряжении тремя неделями безделья.

— А ты как? Отъелась на домашних харчах?

— Как же, отъелась! — желчным тоном отозвалась Милка. — Мне еще отъедаться…

В средней школе Милка и впрямь располагала лишними кило и предельным желанием избавиться от оных. Правда, по мере выхода из пубертатного возраста эти кило без особого сопротивления покинули Милку. В отличие от навязчивой идеи.

–…я и так кабася, — добавила она. — А дома такой бардачище!

— Плохая была идея пустить в квартиру на время поездки друзей твоего Вити.

— Я думала, они и мои друзья!

— Я так не думала никогда.

— Ну да, да, — пробурчала Милка. Витя примерно полгода назад перешел в статус экс-бойфренда; Милка гордилась тем, что с ним ей удалось сберечь дружеские, по ее мнению, взаимоотношения. — Ты как всегда угадала. Встретимся — расскажу. Когда выберешься?

Даша приподнялась на своей высокой кровати, чтобы посмотреть на часы, и чудом не разлила остатки заледеневшего кофе на клавиатуру.

— Через часик…полтора.

— Можно и часов в семь, куда-нибудь сходить, — выдвинула предложение Милка.

— В семь сегодня не получится. Я вообще ненадолго. Вечером у нас посетители.

— Кто? — удивилась Милка.

— Встретимся — расскажу. — Даша свесила ноги с кровати и с неохотой закрыла ноутбук.

За большим окном с деревянными ставнями медленно сползало в закат сияющее, но уже по-осеннему грустное солнце.

***

— Ну ты, мать! — изрекла Милка менторским тоном, пролистав блокнот, испещренный Дашиными каракулями. Почерк у Даши был отцовский — художественный: «палка, палка и лыжа сверху», как сам же папа и шутил. — Дала стране угля.

— А что, что-то не так? — Даша встревоженно вытянула голову, заглядывая через Милкино плечо на результат своего кропотливого труда.

Они с Милкой сидели на одной из стареньких, медленно превращающихся в рухлядь скамеечек в Мариинском парке, и пили приторный горячий шоколад из картонных стаканчиков. Восьмое сентября — ранняя осень, граничащая с летом, однако ее легкий запах, с примесью дыма, красных яблок и пожухлой травы, струйкой проникал в легкие при каждом вдохе, а жидкий солнечный свет запек до рыжеватой корочки буйную еще листву Труханова острова, массивы высоток Русановки и прочие пейзажи берега Днепра, который открывался прямо за кованым ограждением.

— Он не твой идеал, — продолжила Милка, — он — идеал в принципе!

— Ну и? — Немного успокоившись, Даша с наслаждением вдохнула. Этот запах отчетливо ощущался в Мариинке, даже казался сладковатым. — Анкета как называется?

— Анкета — это одно, а он в натуре идеал, — Милка захлопнула кожаную обложку с серебряным тиснением. — Я понимаю, живя в двухуровневой квартире на Печерских Липках, имея таких родителей и такую внешность, можно мечтать широко. Но в пределах нашей галактики!

Даша скривилась, — незаурядной собственную внешность она никак не считала. Длинная, почти до пояса, копна волос, чей природный пигмент был вытравлен Дашей еще в старшей школе; было бы не лишним заметить, что за эти годы на краску тона «блонд» было истрачено по меньшей мере состояние. Тонкая бледная кожа, не теряющая стойкости к загару при всех Дашиных ухищрениях; серо-голубые глаза с золотыми вкраплениями — ну, такого цвета глаза у каждого третьего в нашей стране, не так ли? Необычны разве что тем, что по-детски огромные; хотя этого детского в Даше было так много, что ей редко кто давал больше двадцати лет. Вот нос, к примеру, — курносый, длинноватый, с заточенным кончиком. Пухлые губы — чуть пухлее, чем у большинства, — благодаря тому, что в трехлетнем возрасте Даша, упав, разбила себе лицо, накликав тем самым на головы папы и двоюродной сестры Тани праведный мамин гнев. В общем-то, пропорциональная фигура, при росте сто семьдесят сантиметров и длинных стройных ногах Даша даже могла бы претендовать на завидное звание худышки, однако препятствовали этому несколько предательских «кэгэ», освоившихся в нижней части туловища и, похоже, там и прописавшихся.

Не любила Даша и выпады в сторону ее семьи, пусть и от лучшей и близкой подруги. Было бы справедливо сказать, что родители практически никогда и ни в чем Даше не отказывали. Дашин отец владел небольшим пивным заводом, и, невзирая на то, что это его дело было еще довольно юным, вовсю его расширял; еще одно производство готовилось к запуску в Ровно, говорил папа и о планах на открытие филиала в Одессе или Одесской области. Отец провел молодость в Германии, поэтому много рассказывал о пиве и разбирался в нем. В свои пятьдесят с лишним он обладал таким недюжинным запасом энергии, что вызывал зависть у тридцатилетних. Мама Даши уже лет десять служила главбухом в типографии; несмотря на тотальную загруженность на работе, она обожала готовить, — надо отметить, что удается ей это виртуозно, — и никогда не доверяла уборку стадвадцатиметровой квартиры чужим рукам, привлекая к этому занятию только самых близких. Но вот сделать это было не так просто — папа активно решал организационные вопросы и последнее время бывал в разъездах чаще, чем дома, а Таня, двоюродная сестра Даши, которую Дашины родители удочерили в шестилетнем возрасте, в свои тридцать два года уже давно была отрезанным ломтем: работала в Венгрии переводчиком с мадьярского, стабильно из года в год меняла женихов и в семью возвращалась, в основном, для того, чтобы убедить всех в том, что очередной претендент на руку и сердце оказался подлецом.

Во многом именно по этой причине Даша, хоть и давно разменяла третий десяток, не торопилась покидать отчий дом. Конечно, отправлению в свободное плавание несколько препятствовала и зарплата в издательстве, которую по столичной шкале можно было приравнять к мизерной, однако Даша не усматривала в этом какой-то проблемы. Она не хотела оставлять маму в одиночестве, в опустевших апартаментах, видя, как та скучает за отцом.

— При чем тут моя внешность и родители, и, тем более, квартира? Квартира так точно тут ни с какого бока не стоит. Я же не альфонса собираюсь приманивать.

— Ты красивее, чем я, — решила сосредоточиться на одном козыре Милка, раскрывая коробку с пончиками и беря один с белой глазурью.

— Скажи, ты серьезно? Да ты же стройнее меня. И какие у тебя глаза, редкого зеленого цвета, и…

— О-о-о, да-а! — Как раз по этой части спорить с Милкой было делом совершенно гиблым. — Хотя, мне бы с моим весом твои «двоечки», я бы, наверное, и бегать по утрам бы перестала.

— У меня первый размер груди, если я правильно истолковала твое косноязычное замечание. — Грудь у Милки относилась к числу еще более щепетильных вопросов, нежели лишний вес. — Да и разве в этом все дело?

— Не скажи! Для меня твоя «единица» — все равно, что Памела в лучшие годы в «Спасателях». У меня свои же как выросли до «полтинника», так на нем и остановились пока.

— Я вообще не считаю, что такие формы, как у Памелы в «Спасателях Малибу» — это красиво. Скорее наоборот.

Милка едва не подавилась крошками от пончика.

— Да-а-а! Еще как!

— Что тебя так насмешило?

— Ну представь: и.о. главного тренера сборной Аргентины Лионелю Скалони на прессухе говорят, типа, да, у вас же есть Месси, с ним можно против любого соперника играть. А тренер так устало вздыхает и говорит: да ничего подобного. Под такого же игрока всю схему игры надо подстраивать! Да что там — даже я, тренер, его капризы вынужден исполнять! До меня, вон, предыдущий тренер, Сампаоли, натерпелся как мог. Из сборной Икарди убери, Игуаина — поставь. Головная боль, одним словом. Ничего хорошего в этом нету — Месси в составе иметь. Вот то ли дело, — Милка подвела черту под своим анекдотом и мечтательно прищурилась, выдерживая паузу, — Артем Милевский!

Настал черед и Даши устало вздыхать. Чувство юмора у Милки всегда било, как горный источник, — причем непременно кому-нибудь в глаз.

— А с каких пор тебе нравятся блондины?

— Не сказать, что мне всегда нравились брюнеты. Скорее, это ты у нас по их части.

— Что накачанный, то правильно… — продолжала фреймутовский пристальный рейд по анкете Милка, жуя пончики и качая ногой в зеленом «конверсе». — Хватит уже шуры-муры со всякими глистами крутить!..

— Андрей не глист.

— А как же, позащищай его, — подначила Милка язвительно. Когда речь заходила о бывшей и пока единственной Дашиной любви, она дымилась и плевалась, как плов, доходящий до готовности в чугунной кастрюле. — Что-то А и описанный тобой тут идеал имеют подозрительно много общего, — Милка предостерегающим жестом хлопнула тетрадью по скамейке.

Даша поморщилась.

— Что? С чего это ты придумала?

— Это ты придумала! Вот — «музыкальные предпочтения». «Чтобы его вкусы совпадали с моими»! Помнится, вы с А сошлись во многом именно на этой почве.

— Не во многом.

— И все-таки, у вас они совпадали полностью!

— Уже не совпадают, — Даша своим видом постаралась показать разочарование.

— В смысле?

— Во время нашей с ним предыдущей аудиенции выяснилось, что с недавних пор он слушает «Газировку» и Молли вкупе с Кридом.

— Кошмар! — прокомментировала Милка с неподдельным изумлением. — С учетом того, что А одним из первых в нашей стране начал нести в массы группу «Имейджин драгонс», для него это зашквар.

Даша не оценила Милкин жаргон, но поправлять подругу, как обычно по привычке, не стала.

— Точно…вы же должны были встретиться! Какого ты молчишь? — встрепенулась Милка. — И пончики, я вижу, не ешь, и шоколад остыл уже. Ану рассказывай.

— Спасибо, Мил, просто я дома уже налилась кофе.

— Ну а как встреча? — Милка тревожно и внимательно заглянула Даше в лицо.

— Никак.

— «Никак» — это как?

— А так — вообще никак, — Даша выпрямилась на скамейке, отводя взгляд на оживленные улочки парка. Она никогда не любила изливать душу. — Этой встречи не должно было быть. Потому и никак.

Спустя полтора года отношений, казавшихся Даше абсолютно безоблачными, Андрей в один далеко не прекрасный и не солнечный день предложил ей остаться друзьями. Даже сейчас, почти четыре года спустя, Даша могла пересказать весь этот день практически целиком. Она великолепно помнила, как отпросилась в тот день с пар, потому что хотела убраться в доме перед его приходом; помнила, как мыла посуду, во что была одета, и даже помнила, какие передачи транслировали по телевизору. В тот день Андрей сообщил Даше, что встретил другую девушку, и что Дашу он, по сути, никогда и не любил вовсе, хотя и честно пытался. Следующие полгода прошли во тьме с редкими просветами; иногда Даше казалось, что она уже умерла, впрочем, она уже и сама не понимала, жива еще или нет. Защита дипломной и госэкзамены помогали отвлечься ненадолго, а самым лучшим лекарством на деле оказалось время. Это была одна из самых правдивых прописных истин, в честности которой Даша убеждалась неоднократно. Она сожалела лишь о тех днях, проведенных в слезах, соплях и тщетных попытках наладить с Андреем хоть какой-нибудь контакт, — а когда человек заявляет вам, что хочет остаться с вами друзьями, это почти всегда означает, что он не желает общаться с вами в принципе, — а еще о том, что ее родителям пришлось наблюдать за всем этим малоприятным зрелищем. Родители Даши такого уж точно не заслуживали.

— Что, вообще все так плохо? — Милка резко выровняла спину, как неопытная балерина, выруганная примой за проваленный гранд батман, и едва не опрокинула оставшиеся пончики.

Когда-то на телевидении, в одной из часто просматриваемых юмористических программ, Даша услышала шутку, звучавшую примерно так: «Знаете, даже если ваша подруга хоть с Гитлером сфотографируется, вы все равно скажете: «М-м-м, здорово, смотритесь!» Это обвинение, — пусть и не в такой, конечно, форме, — можно было бы без угрызений совести адресовать Милке. Она способна была выступить с сорокаминутной тирадой на тему того, какой Андрей подлец, мерзавец и проходимец, а потом так же упоенно заверять Дашу, что он, рано или поздно, все равно к ней вернется.

Даша знала, что обижаться на Милку нет смысла — она просто искренне хотела видеть ее счастливой.

— Ничего хорошего. И вообще…

— Ну, ну? Что?

Когда затянулись все раны и Даша окончательно поняла, что вся трагедия с предательством Андрея не стоит выеденного яйца, она решила положить конец этой печальной одиссее, перестала выходить на связь и придумывать новые поводы для встреч. Однако случилось то, чего она ожидала меньше всего, — Андрей начал делать все это вместо Даши, правда, с гораздо меньшим рвением. Он звонил один раз в месяц или два, один раз в полгода звал куда-нибудь погулять и даже делал подарки, — довольно недурственные. Даша знала, что Андрей нашел работу в Харькове и перебрался туда, в Киев наведывался к родителям, а вот с девушкой у него, похоже, до сих пор не срослось. Знала Даша также и то, что Андрей с его легким характером и еще более легким отношением к браку, семье и всему оттуда вытекающему, имел возможность менять подруг на новом месте хоть еженедельно, а по нечастым визитам в родные пенаты охотно пользоваться обществом бывшей девушки, дабы элементарно убить время. У популярных женских авторов такие бывшие девушки попадали под громоздкое и крайне унизительное словосочетание «запасной аэродром». И Даша не то что знала, — она не имела никаких сомнений в том, что все именно так и обстояло.

— Знаешь, мне это надоело. Надоело искать ответы на вопросы и не находить их. После каждого нового разговора с ним у меня этих вопросов полно, а он ни на один из них отвечать не спешит. — Даша озвучила мысль, которая копилась в ее голове уже не первый год. — Нам даже и расставаться не придется — мы и не сходились, по сути…

— Молодец! Правильно! — ожидаемо горячо поддержала ее Милка. Если бы за проявление женской солидарности давали деньги, Милка давно располагала бы собственной небольшой фермой на Луне. — И давно пора!

— Я, конечно, могу загнуться, ища высокого, мускулистого и грезящего о семье блондина… Но, как говорится у Омара Хайяма, «уж лучше будь один, чем вместе с кем попало». — Даша подумывала озвучить еще и сентенцию о звездах, но решила, что на одну Милкину голову и этой мудрости пока хватит.

— Дашка, поверь — если ты поменяешь своему красавцу вид спорта, он придет в твою жизнь раньше, чем отопительный сезон.

— А чем тебя не устраивает водное поло? — Даша неподдельно удивилась.

— Всем! Сколько в твоем окружении есть любителей потолкаться в бассейне за мячом?

— Как минимум один — папа. — Отец все детство и юность провел, играя за «Динамо», уже в восемнадцать получил КМС, но наличие большой семьи и острая нехватка средств вынудили его бросить любимое занятие. Что не помешало отцу и по сегодняшний день держать марку, регулярно посещать бассейн и охотно таскать штангу.

— Лучше бы ты сделала его футболистом.

— Это портрет моего идеального мужчины, а не твоего, не путай!

— Ладно, — делано отмахнулась Милка. — Надеюсь, хоть твоя Таня не повторит твоих ошибок. Ты же ей рассказывала про портрет?

— Данный лайфхак Тане уже наверняка не пригодится. — Даша помедлила пару секунд. — Я буду надеяться, что он ей не пригодится.

— Это как? — Милка наморщила лоб, сосредотачиваясь.

— Она выходит замуж. Вернее, как я поняла, это вопрос времени, Таня не говорила, что он уже сделал предложение, но раз сегодня она собралась показать этого парня нам, то, видимо, и свадьба не за горами.

— Обалдеть можно. — Ясное дело, Милка была впечатлена новостью. — Ты мне ни о чем таком не говорила, что Таня нашла жениха!..

— Успокойся, я сама узнала примерно неделю назад.

— Как давно они познакомились? Кто он вообще? — принялась сыпать вопросами Милка.

— Честно, не помню, то ли три месяца назад они встретились, то ли два. Зовут Николай, правда, Таня зовет его Ником. Может, ему так больше нравится.

Милка заинтересованно пододвинулась к Даше.

— А сколько ему лет? Кем он работает? И какой с виду?

— Полегче, Мила, ты прямо как ожившая анкета, которая сейчас задушит меня страницами. — Даша закатила глаза. — Он Танькин ровесник. Ему тоже тридцать два. О его личной жизни до Тани ничего не слышала. Познакомились на папином производстве. Ник — папин подчиненный, только я уже забыла, что у него за должность.

— Так он из Киева?

— Понятия не имею, откуда он, но работает в Ровно. Туда Таня как-то к папе в гости приезжала. Вроде бы у них на папином заводе знакомство и состоялось.

— А как это у них все так быстро закрутилось? — резонно спросила Милка. — У твоей Тани со всеми ее предыдущими кавалерами канитель тянулась по полгода, и о «замуже» никто из них даже не заикался.

— Значит, в этот раз попался серьезный товарищ, которому хватило духу «заикнуться». Таня уже сто лет к нам никого не приводила. И судя по тому, как она говорит, этот Николай, он же Ник, он же Гоша, он же Гога, — с нее пылинки сдувает.

— Это слишком мало информации! — заломила руки Милка.

— Информации для чего? Для составления натальной карты?

— Не знаю, как тебе, а мне очень интересно, где это Танька нашла такого сговорчивого клиента.

— Я тоже сгораю от любопытства, но уже сегодня вечером я тебя наберу и все расскажу как на духу. — Даша потянулась, чтобы выбросить в стоящую поодаль урну пустой стаканчик, и с удивлением констатировала, что ее хорошее настроение улетучилось одновременно с выпитым шоколадом.

— Кто это у нас тут сгорает, в такую свежую погоду? — звонко раздалось у Даши над ухом.

Милка выглянула из-за Дашиной спины, чтобы осмотреть фигуру вопрошавшего. Даша изобразила подобие улыбки. Это был ее коллега, который умудрялся совмещать две должности — верстальщика в производственном отделе и главного раздолбая во всем издательстве, — Митя Баунти.

— Скучаем? — тоном прожженного сердцееда осведомился он, обводя Милку и Дашу с высоты своих ста семидесяти сантиметров взором Александра Македонского после осады Фив. — Дашенция, познакомишь с симпатичной девушкой?

— Не вопрос, — Даша встала, ощутив кожей выгодную возможность отвязаться от активизировавшейся Милки. — Это моя лучшая подруга Милана, мы дружим со школы. А это — мой сотрудник, Дмитрий, а как к нему лучше обращаться, он лучше расскажет.

— Митя, — Баунти протянул Милке руку, донжуановским движением смахнув со лба кудрявые волосы. — Ко мне именно так все и обращаются.

Ну разумеется, подумала Даша не без доли ехидства. Баунти, конечно, соврал; как раз на работе по имени его называли редко, в основном, в официальной обстановке. Кличка «Баунти» закрепилась за Митей не случайно, и поводом к тому послужили вовсе не круглогодичный морской загар и трепетная любовь к матроскам, которые преобладали в его гардеробе больше, чем какая-либо другая одежда. Когда-то в производственном отделе наметился стихийный переворот — опустело кресло руководителя, и начальство провело негласный тендер на пост нового управленца, дабы не привлекать в коллектив людей «с улицы». От раздачи «портфелей» не остался в стороне и Митя, который направился на собеседование к замдиректора не с пустыми руками, а вооружившись всем известными шоколадками с кокосовой начинкой. Весть об этом инциденте мгновенно облетела все издательство, и прозвище «Баунти» приклеилось к Мите, похоже, до гробовой доски, в том случае, естественно, если его прежде не выгонят с позором.

Этот случай снова всплыл в памяти Даши, и она захихикала. Милка, видимо, сочла это как признак нервного переутомления на фоне тщетных поисков избранника, так как поспешила разрядить обстановку:

— Даша столько работает, еще не адаптировалась в отпуске, наверное, вы там без выходных!

— А как же! Еще и без сна. — Баунти охотно выпустил глазами в Милку стрелу интереса.

— Вот и отлично. Значит, я пошла адаптироваться домой, в тепличные условия, а вы тут без меня обсудите все тонкости издательского дела, и в частности, график сотрудников отдела верстки. Рекомендую вам по такому поводу переместиться в какое-нибудь уютное местечко под непротекающей крышей и с хорошим кофе, а то синоптики вечером предсказывали дождь.

Милка схватила Дашу за плечи, почти ласково притянула к себе и, сделав вид, что целует ее в щеку, прошипела:

— Ты что, собралась бросать меня одну? В компании этого «мальчик хочет в Тамбов»?

— Я точно знаю одно: нельзя мешать работать твоему сбежавшему талисману.

Милка выкатила глаза:

— В смысле?

— Ну вот, я прямо вижу, как твой ирис сидит на ветке во-о-он того дерева и возмущенно размахивает своими засохшими лепестками, беззвучно требуя, чтобы я убиралась отсюда и не препятствовала устроению твоего личного счастья.

— Гадюка! — оскалилась Милка и клюнула Дашу в щеку.

— Спасибо, я тебя тоже. Все, ребятушки, убегаю, а то сватовство любимой сестры состоится без меня.

Не дожидаясь еще каких-то возражений, Даша запрокинула на плечи рюкзак и подчеркнуто торопливой поступью зашагала в направлении метро.

***

Путь от одной станции метро к другой почти всегда занимал минимум времени. Даша сразу залетела в поезд на «Арсенальной», перескочила на нескольких ветках и добралась до «Печерской» без каких-либо задержек. Зато по дороге до своего квартала ей посчастливилось угодить в пробку. В итоге на родную улицу Богомольца Даша попала на добрых полчаса позже, чем рассчитывала. Когда она ворвалась в квартиру, по коридору с кухни уже доносились, в буквальном смысле, умопомрачительные запахи.

Даша прошагала на кухню, не снимая куртки. Ее опасения тотчас подтвердились — мама уже успела накрыть на стол. Но не подтвердились самые худшие из них, так как мама возилась у «скатерти-самобранки» в одиночестве.

— Я сильно опоздала? — Даша, конечно, могла бы этого и не спрашивать.

Но маму всегда было трудно вывести из равновесия.

— Нет. Не видишь, — еще не прибыли.

— Да я не о том… Я тебе не помогла совсем.

— А что тут помогать? Не смеши. Будешь тарталетку? — Мама сказала это скорее утвердительно, поскольку голод, или же сытость своих домочадцев она чувствовала на молекулярно-цитогенетическом уровне.

Даша с благодарностью кивнула и стащила куртку. Две чашки кофе без ничего и горячий шоколад с куском пончика уже какое-то время играли в ее желудке концерт Вивальди «ля минор».

— Иди быстро руки мой.

— Угу. А что это у тебя такое, так аппетитно присыпанное зеленым лучком?

— Канапе из французского багета со скумбрией и яйцом! — с достоинством ответила мама. — Вон там — тарталетки с ветчиной и дыней, а вот, на керамических ложках, — бутерброды с огурцом и зеленым песто.

— Да, ну и артиллерию ты подготовила!

— Ты же знаешь Таньку, — мама вытерла руки о вафельное полотенце и сняла крышку с кастрюли, исходящей паром. — Весь мозг вынесет. О, а вот и жаркое с черносливом на подходе!

Даша мечтательно вздохнула и направилась в ванную. Жаркое с черносливом — звучит восхитительно. Мама редко преувеличивала, Таня всегда была максималисткой, но высокие требования она предъявляла как себе, так и всем остальным. Это была одна из существенных причин, удерживающих Таню по сей день в статусе «сингл леди». Правда, когда дело доходит до маминой стряпни, задирать планку выше смысла просто нет.

Все эти пространные размышления прокрутились в голове у Даши, пока она мыла руки и умывалась с дороги. Потом они с мамой водрузили тяжелую утятницу с жарким на стол, который уже был заставлен посудой, как шахматная доска фигурами в дебюте, и откупорили пузатую бутылку с шампанским. В тот момент, когда Даша второпях расправляла возле приборов салфетки, в дверь длинно позвонили.

— Семь, — мама посмотрела на настенные часы в виде гигантского циферблата на треть стены, украшенного металлическими стрелками. — Точны, как Биг Бен.

— Вроде же все готово, нет?…

— Я воду на лоджии забыла. Ты иди открывай, а я сбегаю пока.

Даша еще немного замешкалась, разглаживая сборки на жаккардовой скатерти, затем бегом ринулась в прихожую. У самой двери она посмотрелась в прямоугольное зеркало, висящее на стене. После встречи с Милкой она так и не переоделась, и на ней сейчас был алый вязаный свитер без рукавов и любимые черные брюки «pimkie» из коттона. Заколка-«краб» запуталась в волосах и сейчас напоминала большой колтун, как у забытого хозяевами пуделька. Даша вытащила «краба» из головы, кое-как пригладила пряди и принялась открывать дверь. В конце концов, подумала она, в ее планы не входит поразить воображение без пяти минут зятя, скорее уж наоборот — послужить молчаливой декорацией к фону Таниной образцово-показательной семьи.

Усмехнувшись своим остроумным мыслям, Даша отперла замок. Дверь распахнулась, Даша намеревалась тут же поприветствовать гостей, как пристало хозяйке, но все слова внезапно прилипли к нёбу. Так прилипает недошедший в духовке пирог, тесто которого размазывается по языку и застревает в горле.

Перед порогом стояла Таня; выглядела она, как и подобает потенциальной невесте, сногсшибательно — платье-«лапша» пыльно-розового цвета предельно выгодно оттеняло ее талию и бедра, высокие черные ботфорты из замши на шпильке делали длинные ноги бесконечно длинными, а волосы оттенка «пепельный блондин» были небрежно рассыпаны по голым плечам, щеголявшим в широком вырезе платья роскошным, явно свежеиспеченным, загаром. Рядом с сестрой стоял незнакомый Даше мужчина, одетый просто — в темные штаны карго с нелепо торчащими карманами, в каких Дима Комаров наверняка недавно покорял очередной Килиманджаро, и серую футболку-«лонгслив» с расстегнутым воротником. Закатанные рукава футболки не скрывали мощных рук, в которых гость держал две охапки роз, белых и бордовых, — каждая охапка с пол-Даши размером.

— А вот и мы!.. — провещала Таня голосом девушки из дурной рекламы моющего средства. Правда, в отличие от той девушки, искренность в ее голосе была по-детски неподдельной.

Танин спутник бесхитростно улыбался, видимо, ничуть не смущенный тем, что держал в руках небольшую оранжерею. Слегка взъерошенные белокурые волосы, синие глаза, добродушные и смешливые, широкий прямой «римский» нос, окладистая бородка на пару тонов темнее волос и высокая спортивная фигура, не спрятавшаяся даже под невзрачной одеждой. Незнакомцу было примерно от тридцати до тридцати трех лет, а вид не примерно, а полностью соответствовал тому образу идеального мужчины, скрупулезно прописанному Дашей на пятнадцати с половиной страницах. Этот идеальный мужчина стоял у порога ее дома. В качестве жениха ее сестры.