Портрет на память

Инга Леровая (2025)

Портрет — это не только портрет, но и судьба. Оставшись без родителей, Кристина намеревалась вести простую жизнь. И уж точно не ждала любви богатого человека. Но мистическая роковая страсть спаяла в тесный клубок жизни Кристины, уличного художника Густаво и хозяина антикварного магазина Рико. Вокруг Кристины плетутся интриги, ей снятся странные сны про шамана, ее судьбой хочет управлять таинственный Правитель… Лишь истинная любовь способна разоблачить тайны прошлого и пресечь действия злобных завистников. А Новый год гарантирует чудеса.

Глава первая

Долгожданный день. Волшебный день. Звонкий, как первая весенняя капель. Желанный, как поцелуй любимого. Волнующий, как прыжок с парашютом. Легкий, как отдых на морском побережье. Ласковый, как летний ветерок. Прекрасный, как золотая осень с горьковатым запахом подмороженной жухлой листвы. Кристина была готова без устали придумывать определения для самого важного дня ее жизни.

Сегодня она получила диплом бухгалтера и аудитора. Пропуск в успешную, обеспеченную жизнь. И приглашение на работу уже есть. Все-таки она в тройке лучших выпускников колледжа. И квартиру Кристина сняла неподалеку от работы, очень удачно. А впереди два месяца каникул, поездки к подругам в гости. Они договорились, что ко всем она заедет. Общение, беззаботность, и никаких дел.

Не хотелось вспоминать, как оно шло, годы в колледже. Трудно? Да, очень. Особенно, когда год назад умерла мама и Кристина осталась совсем одна. Отец умер еще раньше, едва Кристина пошла в школу. Родители отца воевали с мамой за внимание Кристины, даже заявление подавали в органы опеки о ненадлежащем уходе. Все детство Кристина была то ли разменной монетой, то ли призом за непонятные достижения.

Тряхнув длинными волосами, Кристина сбежала с крыльца колледжа. Ее однокурсники уже все тусуются в парке, выбирают себе художников. С тех пор как директором экономического колледжа стала утонченная и креативная дама, работавшая раньше в театре, помимо общих фотографий каждая группа делала альбом с нарисованными портретами выпускников. Портреты заказывали в ближайшем парке, где обосновались уличные художники.

Инициатива директора Кристине нравилась. Сама она не обладала певческим или художественным талантом, но всегда восхищалась творческими людьми, умела смешно переделывать песни, любила театр и балет. Время от времени Кристина даже подрабатывала моделью в рекламном агентстве маминого знакомого. Но душа ее больше тянулась к цифрам. Она верила, что числовые последовательности правят миром.

Точные науки ей давались легко. Она мечтала о теоретической физике и высшей математике, но это было слишком заоблачно. Слишком теоретически. Максимум, что сумела сделать для нее мама, учительница литературы в школе, — это поддержать выбор экономического колледжа. Кристина радовалась, что она будет иметь дело с цифрами, пусть не космического масштаба, а приземленного.

— Все уже в парке, а ты тормознутая, как всегда, — хамоватый лаборант высунулся по пояс в окно. Кристина терпеть его не могла.

— Отвали, придурок! — Кристина не позволит испортить себе праздничное настроение. Хорошо, что не придется вскорости встречать эту противную физиономию: бледно-голубые глаза чуть навыкате и узкие губы.

В парке однокурсники уже сидели на маленьких складных стульчиках перед художниками, старательно позируя. Кристина сморщила нос и, пряча улыбку, подглядывала за тем, как изображают ее друзей. У каждого мастера своя манера. Кто-то работал небрежно, кто-то быстро, а кто-то еще всматривался в лицо клиента. Кристина уже решила, что все художники заняты, ей придется ждать, как ее окликнули.

— Иди сюда, малявка.

Кристина вздрогнула, голос был низкий, хрипловатый, от таких голосов у нее по позвоночнику всегда пробегал холодок. Резко повернулась — на нее упор смотрел зрелый мужчина, виски с проседью, но выглядел моложаво. Крепкая фигура, темные волосы забраны в хвост, глаза холодные, стального оттенка. Мужчина приглашающе повел рукой к стульчику рядом с его мольбертом.

Кристина нервно сглотнула, этот художник ее испугал, он был как коршун в стайке воробьев, среди молодых ребят, зарабатывающих на улице шаржами и карандашными портретами. Кристина даже попятилась, замотала головой, мол, ей не надо, не к спеху, она тут просто так, смотрит, и денег нет с собой. Деньги она, и правда, забыла в рюкзаке в колледже. Поторопилась за ребятами.

— Потом принесешь, — припечатал художник.

И Кристина как овечка на заклание, на ватных ногах, пошла к опасному мужчине. Сердце гулко стучало, а ладони вспотели. Художник ободряюще улыбнулся одними губами, повернул Кристину одним боком, потом другим, посмотрел на небо и, наконец, усадил на стульчик, так чтобы на лицо не падала тень от кустов. Поправил волосы, приподнял подбородок и отошел к мольберту.

Страх не уходил, Кристина усилием воли заставляла себя оставаться на месте. Карандашный портрет рисуется недолго, она потерпит, и больше никогда не придет в этот парк. Находиться рядом с этим художником она могла с трудом. Однокурсники громко переговаривались о завтрашнем вечере в ресторане, шутили, хохотали во все горло, она же застыла немой статуей. К счастью, художник работал споро и закончил портрет почти одновременно с другими.

Кристина вскочила, замахала рукой, подзывая Виолетту, подругу с детского сада. Они и в школе, и в колледже все годы сидели за одной партой. Лучше она займет денег, чем еще раз встретится с этим пугающим ее до дрожи художником. Мужчина вскинул брови, догадываясь, что Кристина хочет расплатиться с ним. Неторопливо отколол лист, протянул и насмешливо произнес:

— Дарю. Портрет на память.

— Нет, не надо, ни в коем случае, — зачастила Кристина. — Я не принимаю подарки от незнакомых людей. Это ваша работа, возьмите деньги.

— А от знакомых принимаешь? Меня зовут Густаво. Испанское имечко родители подсунули. А тебя?

— Не важно, — Кристина заторопилась, кивнула на бегу подруге. — Заплати, пожалуйста, Летта, я забыла деньги в колледже.

Виолетта аккуратно положила купюру на мольберт, забрала портрет Кристины и застыла с ним в руках. Подняла глаза на художника, секунду подумала и достала еще купюру. Это была работа очень талантливого мастера, она оказалась на несколько порядков лучше их портретов. Крис — как живая, порывистая, независимая, с печальной тайной во взгляде. Странно, что этот художник рисует здесь.

Кристина неслась в колледж за рюкзаком, но, на самом деле, она хотела спрятаться от стальных глаз. Зачем этот художник назвал свое имя? Он старше Кристины, гораздо старше, ему наверняка под пятьдесят. Кристина не хотела ничего знать о нем. Руки дрожали, в желудке противно жгло, хотелось плакать, даже выть. Виолетта нашла ее в классе, положила портрет на парту.

— Смотри, это супер. Ты как живая. Лучший портрет. Художник не стал больше никого рисовать.

— Выброси, — взвизгнула Кристина. Слезы все-таки полились. — Порви, порви это. В мелкие клочья.

— Крис, ты чего? Это портрет, просто портрет. Я отнесу руководителю для альбома. Дождись меня.

Сжав голову руками, Кристина раскачивалась на стуле как китайский болванчик. Какая она дура, зачем села к этому Густаво. Испортил такой день. Всего час назад это был долгожданный, волшебный день. Все испарилось. Радость, легкость, надежды. Проклятый художник выпил ее до дна. Кристина рыдала так горько, как на похоронах мамы не рыдала. В класс вернулась Виолетта, она привела практиканта из медпункта.

— Вот. Истерика. Может, перенапряглась из-за экзаменов? И срыв?

— Не думаю. Давай, просто посидим рядом с ней.

Ко всему прочему добавился стыд, в этот момент Кристина ненавидела и подругу, и этого недоделанного медика. Зачем Виолетта его приволокла? Еще одного свидетеля ее истерики. А слезы текли и текли. Ничего хорошего не будет в жизни Кристины, ничего. Она до боли закусила кулак.

— Не стесняйся своих слез. Так бывает. Вдруг что-то расстраивает нас без видимых причин, — практикант говорил ровно, без эмоций, и как будто бросил Кристине спасительный канат. — Может, у тебя женские дела скоро?

Кристина замотала головой, до этого еще долго. Рыдания постепенно стихли. Кристина прерывисто дышала, чувствуя опустошение и усталость. Посмотрела виновато на ребят. Что она, в самом деле, устроила. Практикант ласково погладил Кристину по плечу. Как фокусник достал из кармана белого халата маленькую шоколадку и протянул заплаканной девушке.

— Я Бертран. А ты Крис? — Кристина кивнула и даже смогла улыбнуться. Бертран посмотрел на Виолетту. — Проводишь ее домой?

— Я не могу, — Виолетта вздохнула. — Меня родители давно дома ждут.

— Я сама дойду, — Кристина вскочила. Чего она расселась как клушка, ей еще вещи собирать и перевозить из общежития на квартиру.

— Я через полчаса заканчиваю, — Бертран был серьезен. — Подброшу тебя на машине.

— Спасибо.

Ждать Кристина не захотела, Бертран догнал ее по дороге. Настоял, довез до дома. Опять погладил по плечу. Ласково улыбался, но Кристина осталась недовольна. Свои слабости демонстрировать посторонним она не любила. Вопреки ожиданиям, ночь прошла без плохих сновидений. Утром все показалось глупым и незначительным. В три захода Кристина перетащила свои вещи в новую квартиру, приняла душ и стала собираться на выпускную вечеринку. Кажется, все наладилось. Она молода, хороша собой, и скоро станет успешной и счастливой.

К выпускному Кристина готовилась тщательно. Уложила волосы, надела новый брючный костюм, даже бабочку нацепила. Все будут в платьях, а она вот так, по театральному. Умудрилась собраться раньше срока. Бродила без цели по квартире, тянула время и потому обрадовалась, когда за ней неожиданно заехал Бертран. Позволила ему зайти, угостила чаем. Бертран был высоким и широкоплечим, поэтому удивлялся размерам квартирки. Увидев туалет, он захохотал.

— Какие вы, девушки, все-таки крохотные.

— Сам ты, — Кристина засмеялась в ответ. — Переросток.

— Тебе, — Бертран достал из портфеля ежедневник в кожаном синем переплете с серебряным обрезом и гравировкой на обложке “Крис от Берта”. — Ты же в путешествие едешь, будешь впечатления записывать. Фотки, конечно, лучше, но в поездках часто интернет слабый.

— Спасибо, Берт, — подарка Кристина не ожидала. Да еще такого, именного. Ведь это надо придумать, сделать гравировку. Кожа приятно пахла и на ощупь ежедневник был хорош. — Очень красивый. У меня не найдется столько важных мыслей. Чтобы соответствовать этому ежедневнику.

— А ты не думай, важные мысли или нет, записывай все, что в голову придет. Буду рад, если потом ты своими мыслями поделишься.

Кристина провела пальцем по гравировке. Вообще-то, она не любила, когда ее имя сокращали посторонние и всегда протестовала, но Берт сократил и свое, уравнял их. Это было похоже на аванс, шаг навстречу отношениям. Милое признание, что Кристина нравится, и что Бертран хочет заботиться о ней. А еще ценит мнение девушки и считает, что Кристина интересно мыслит.

Заводить отношения Кристина не планировала. Во-первых, ее родители поженились довольно рано, без одобрения семей. Жили бедно и все плохо кончилось. Во-вторых, она разумно полагала, что в колледже ограниченный круг знакомств, мало ли с кем потом ее сведет судьба. И в-третьих, начинать профессиональную карьеру, будучи в отношениях, сложнее.

Были и в-четвертых, и в-пятых, и в-шестых. Начиная от привычки быть одной и ни от кого не зависеть, и заканчивая всевозможными страхами. Надоест, обманет, бросит. Только-только свобода поманила Кристину, сулила приключения и хорошие доходы. Променять все это на заботу одного парня Кристина была не готова. Кажется, Бертран это понимал.

Кроме легкого кокетства без обязательств, Кристина ничего еще не пробовала. И торопиться не собиралась. Или она влюбится без памяти. Или выберет сногсшибательного мужика исключительно для постели. Никаких промежуточных перепихов для приобретения опыта, лишь бы было, Кристина не хотела. В этом вопросе она была максималисткой. Поэтому всегда держалась отстраненно, не желала быть тупой самкой.

А дети, тем более, не входили в ее планы. Вот она, Кристина — дитя большой любви. И что? Разве было у нее счастливое детство? Нет, нет, и нет. Дедушка с бабушкой наговаривали на маму, что она безответственная, жалкая учителка и ничего не добилась в жизни. Кристина была не согласна, маму очень любили ученики, на похороны пришла масса народа. Но она ни слова не говорила в мамину защиту, боясь скандалов.

Потом, когда Кристина уже заканчивала школу, дедушка умер, а бабушка сошла с ума и повесилась. Юный мозг не мог это переварить. Самые близкие люди грызлись за нее, и вдруг все поумирали. Больно было не столько от их смертей, сколько от потери собственного ценного статуса. Они истязали ее своей любовью и вживили кучу комплексов, до этого Кристина смогла сама додуматься. Пыталась, насколько хватало силенок, любить себя за всех. Одобрять и баловать.

После самоубийства бабушки Кристине снились странные сны: обрядовые танцы вокруг костра, которыми руководил высокий шаман. В эти танцы шаман затаскивал Кристину и пытался обнять. Кристина орала и злилась. Мама даже сводила ее к школьному психологу, после чего Кристина возненавидела психологов и вообще врачей. Психолог не заинтересовался снами, зато полюбил гладить Кристину по коленке.

Поэтому и к Берту Кристина испытывала настороженность. Бертран был приятным парнем, и только. На данном этапе жизни Кристина не хотела никому доверять важное дело любить себя. Подарил ежедневник, и хватит. Довез до ресторана, где гуляли выпускники экономического колледжа, и свободен. Улыбка на прощанье, нет, забирать не надо, целовать не надо, про завтра будет завтра. И с чистой совестью Кристина отправилась веселиться.

— Быстро ты его, — Виолетта встретила ее на входе и многозначительно подняла бровь, намекая на Бертрана.

— Что?

— Припахала себя возить.

— А, — махнула рукой Кристина. — Он же врач, возомнил себя спасателем.

— Ну, мне-то не ври. Видно же, как он тебя взглядом облизывает.

— Летта, пошли напьемся. Жаль, что ты со мной не едешь в путешествие.

Напитков и еды было вдоволь. Но кто же будет наедаться, когда нужно танцевать, петь караоке, участвовать в конкурсах. Все портреты, сделанные вчера, развесили по стенам. Кристина поморщилась и залпом выпила стакан вина. Рядом с ее портретом постоянно толпился народ, и это жутко раздражало. Теперь и сама Кристина видела, что портрет высочайшего качества, но простить Густаво за свою истерику не хотела.

Виолетта принесла ей коктейль, потом еще один. Потом кому-то пришла идея выпить всей группой на брудершафт. Пили по кругу и целовались по кругу. Это было смешно, потому что с некоторыми одногруппниками Кристина за годы учебы не сказала и десятка слов, а тут такие нежности. В голове шумело, но пьяной себя Кристина не считала. Она еще ни разу не упала на танцполе, а пара парней уже предпочитали танцевать на четвереньках.

Преподаватели посмеивались и вызывали такси, отправляя по двое-трое выпускников по домам. В какой-то момент Кристина поняла, что кроме Виолетты и парочки преподавателей в зале никого нет. Они вышли на улицу и тут Кристина захотела в туалет. На все уговоры Виолетты присесть тихонько в темных кустах, упрямо мотала головой, она не настолько выжила из ума. Она культурная девушка и вернется в ресторан.

Пока Кристина ходила в туалет, Виолетту отправили домой, лишь самая ответственная преподавательница по бухучету ждала ее. Подошла очередная машина, Кристина загрузилась на заднее сиденье, доказывая, что она в порядке. Сначала требуется отвезти преподавателя, во вторую очередь — ученицу. Таксист не стал спорить. На повороте тряхнуло, Кристина повалилась набок. Лежа ехать было гораздо удобнее. Глаза закрылись сами. Когда приедут, ее же разбудят, успела подумать Кристина.

Будить ее не стали, но взяли на руки и куда-то понесли. Потом положили на мягкое, сняли пиджак и брюки. Кристина замычала, когда застежка от бабочки запуталась в волосах и больно дернула. Она никак не могла проснуться и была рада, что ее, наконец, оставили в покое. На день она ничего не планировала, может спать, сколько захочет. Свобода началась, и это прекрасно.

Вот эту мысль она запишет в ежедневнике первой. Про свободу спать, сколько хочешь и с кем хочешь. Выбираешь спать и спишь. Выбираешь не спать и не спишь. Мысли путались и очень хотелось пить. Чья-то услужливая рука поднесла стакан с водой, поддержала ее голову. От воды Кристина снова слегка захмелела и уснула. Выбираешь спать и спишь.

Потолок за ночь поменял цвет. Был снежно белым, стал светло коричневым. Вдобавок неровным. Несколько минут Кристина пялилась на него и думала, как потолок это сумел. Хороших идей не пришло. И вообще-то Кристина не разрешала потолку меняться. Это неправильно, что потолки ведут себя непредсказуемо. И кровать стала мягче и шире. Тоже не спросив разрешения.

Кристина поднесла руку к носу. Пять пальцев. Это хорошо, что пальцы не ведут себя как потолок. Сесть не получилось. Голова блокировала все попытки, став ужасно тяжелой. Не отрывалась от подушки. В комнате было светло. Сколько же она проспала? Уснула еще в такси, это Кристина помнила, и как настаивала, чтобы преподавательницу отвезли домой первой, тоже. А потом? Кажется, она просыпалась. Ехали долго. И как-то она разделась и легла.

Лучше закрыть глаза. Концы не сходились. Глаза видели то, что мозг объяснить не мог и это утомляло. Кажется, она опять уснула. И постепенно трезвела. Потому что, когда глаза в очередной раз увидели коричневый потолок, Кристина поняла — она не дома! Сердце болезненно сжалось, на лбу выступила испарина. Где она? Помогая себе дрожащими руками, Кристина села.

Накатывала тошнота, чувствовала она себя плохо, но страшнее было то, что она расслышала за окном пение птиц. Солнце стояло прямо в окне, и смотреть на свет глазам было больно. Я не в городе, охнула про себя Кристина. Воздух другой, птицы, яркое небо. И обстановка. Кроме кровати в комнате ничего не было.