Одержимость мажора. Прокурорская дочка

Вивиан Фокс (2025)

— Отойди от меня! Мне тяжело дышать! — Оу, я заставляю тебя задыхаться? — игриво бормочет Исаков. — Да! Твоя туалетная вода воняет, ясно?! — Ты заведена, Няшка, — говорит он, используя прозвище, которое меня бесит наравне с Кудрявой. — Заведена так, что тебя аж трясет всю. Смотри, все руки в мурашках. — Да что тебе нужно?! Чего ты хочешь?! — Тебя. Он бесит меня до невозможности! В прошлом году из-за больной игры, в которую играет он и его друзья, я сломала ногу. Потому что Захар Исаков выбрал меня своей жертвой. Я надеялась, что он уже забыл обо мне, но и в этом году он не успокоится, пока не получит то, к чему так стремится.

Глава 14

Римма

Вот сколько раз уже думала о том, чтобы в подобных ситуациях не замирать, а бежать. Но нет. Все равно встаю, как вкопанная, посреди дороги и пялюсь на то, как машина Исакова правой стороной впечатывается в огромный железный столб. Есть у нас тут такие декоративные под старину, черт бы их побрал.

Глазею с открытым ртом, не в силах пошевелиться или выдавить из себя хотя бы звук.

Наконец отмираю и несусь к машине этого придурка, чтобы хоть узнать, жив ли.

Страшно до жути просто! А вдруг и правда умрет? Что я тогда буду делать с чувством вины? Потому что я виновата. Выскочила на проезжую часть, увидев свою бабушку на другой стороне. Нет, чтоб как все белые люди, спуститься в подземку или хотя бы дойти до пешеходного перехода. Я рванула через дорогу.

Но тут же почти никогда не ездят машины! Только машины доставщиков и всяких спасателей. Иногда проскальзывают частные, но это скорее исключение, чем правило.

— Придурок, — бормочу дрожащим голосом, подходя к машине на негнущихся ногах. — Вот черт.

— Угробила парня, да? — слышу слева голос своей бабушки, которой даже на смерть наплевать. Ирония и философское отношение к жизни у нее встроено в заводские настройки.

— Нет, — отвечаю писклявым голосом.

Она переводит свой острый взгляд на водительскую дверцу, которая в этот момент распахивается.

— Пиздец, — произносит труп Исакова… то есть, тьфу, сам Исаков!

Оказывается, я уже так живо представила себе его труп, что реально была уверена в том, что его и обнаружу в машине.

— Молодой человек, — снова голос моей бабушки, и я перевожу взгляд на нее. Она с укором смотрит на какого-то парня, снимающего на телефон то, как Захар пытается выбраться из машины. — Вместо того, чтобы упиваться чужим горем, могли бы помочь своему собрату покинуть искореженное транспортное средство.

— Че? — бычится он.

— Через плечо! — рявкает Исаков. — Пошел на хер!

Когда Захар наконец оказывается на улице, выпутавшись из тесных объятий подушки безопасности, пацан оценивает перспективы получить по роже и ретируется.

Исаков переводит на меня взгляд и тяжело вздыхает.

— Ну почему ты у меня такая проблемная, Няшка? — спрашивает он меня, а я тупо пожимаю плечами, до сих пор не до конца осознавая,что передо мной не труп.

Пронесло, слава богу! Иначе как бы я потом оправдывалась перед Исаковым и его дружбанами? Перед ним, наверное, не пришлось бы. Ох, я бы попала под следствие, а там папа. Он бы мне шею свернул за такое. Наверное…

— Ты зависла, Кудрявая, — напоминает о себе Захар, а сам достает из кармана джинсов смятую пачку сигарет и прикуривает слегка дрожащими руками. Потом пытается что-то нашарить на сиденье, но подушка безопасности мешает.

— Это кто? — спрашивает бабуля, оказываясь рядом со мной. Оценивающе смотрит на Захара, который не теряет надежды отыскать нужную ему вещь.

— Это… м-м-м… Захар, — поизношу, как будто она должна и так понимать, кто он такой.

Идеально выщипанные и уложенные брови моей бабушки на долю секунды показываются над большими солнцезащитными очками, а потом возвращаются на место.

— Это, конечно, все объясняет, — тихо говорит она. — Молодой человек, вам нужна помощь?

Захар выпрямляется и выпускает струю дыма.

— Спасибо, бабуль, мы справимся.

Этот засранец подмигивает моей бабушке, а потом подходит ко мне. Она не сдвигается с места, только внимательно наблюдает за Исаковым, как за подопытным кроликом. Я бы предупредила его бежать от моей бабушки как можно дальше, но если он попал в ее фокус, то теперь я хочу посмотреть, что будет дальше.

— Кудрявая, дай телефон. Я не могу найти свой.

В другой ситуации я бы с радостью послала наглеца. Но чувство вины не позволяет.

Достаю телефон, разблокирую и протягиваю Исакову. Он хмыкает, глядя на мою заставку с котятами, а потом набирает какой-то номер и отходит в сторону, чтобы поговорить.

— Сейчас договорит, забирай телефон и уходим куда собирались, — говорит бабушка, провожая Захара взглядом.

— Но как же мы оставим его тут одного? — ахаю, глядя на обтянутую черной футболкой спину Исакова. — Он же из-за меня попал в аварию.

— Римма, — строго говорит бабушка, заставляя перевести взгляд на ее лицо. — Мужчина должен сам уметь справляться со своими проблемами. А если этот мальчик будет обвинять тебя в том, что случилось, гони поганой метлой. Нам такие не нужны. Тем более, в женихах.

— В каких еще женихах? — спрашиваю и чувствую, как волоски на теле встали дыбом. Не люблю, когда бабушка начинает корчить из себя ворожку. Проблема только в том, что часто предсказываемое ею сбывается. — Ба, давай без этого.

Она только загадочно улыбается своими густо накрашенными красной помадой губами, а потом поворачивает голову, когда к нам подходит Захар.

— Ты в порядке? — спрашивает он как-то слишком мягко.

— Да, — выдыхаю, и он вкладывает телефон мне в руку.

— Не задел? — Я молча качаю головой, а он вздыхает. — Хорошо.

— Мы пойдем, — произношу тихо.

— Мы? — Переводит взгляд на мою бабулю, и я вижу, как быстро в его голове складывается дважды два. — О, сорян. То есть, пардон, мадам. — Бабуля смеется. — А вы даже похожи с Риммой. Только выглядите моложе ее.

— Придурок, — прыскаю со смеху.

— Когда льстите, юноша, не перегибайте, — поучительным тоном произносит ба. — Иначе вам не поверят. Римма, мы собирались в магазин и ресторан. — Она берет меня под руку и разворачивает в сторону комплекса “Гранд”, куда мы направлялись до происшествия. — Всего доброго, молодой человек.

— До встречи, — с улыбкой произносит он, и мы с бабушкой уходим.

Перед самым поворотом на улицу, где находится “Гранд”, бросаю взгляд через плечо, а этот наглец посылает мне воздушный поцелуй. Фыркаю и отворачиваюсь, но чувствую, как по телу разливается странное приятное тепло.

Мы с бабулей обходим несколько магазинов в поисках нужного брючного костюма, который она наденет на свадьбу своей подруги. Ага, я тоже знатно офигела, когда узнала, что люди и в шестьдесят женятся. Но бабушка у меня личность экстравагантная, и все подруги у нее такие же. Не удивлюсь, если они и сексом в этом возрасте занимаются.

Наконец моя модница выбирает себе красивый костюм мятного цвета, а к нему покупает еще и шляпку на пару тонов темнее. После мы размещаемся в ресторане и заказываем себе обед.

— Ну так что за юноша, Римма? — спрашивает бабуля, потягивая из бокала свой Апероль. — Какая гадость, — кривится. — Юноша будьте добры, принесите мне чистое просекко вместо этой бормотухи, — просит она официанта и отдает ему почти полный бокал с напитком. — Как ты пьешь это, детка?

— Нормально, — легонько пожимаю плечами и делаю пару глотков своего коктейля.

— Ты промолчала про юношу, который поцеловался со столбом. Кто такой?

— Да так, — отвечаю пространно.

Моей бабуле главное не давать повода уцепиться за эту тему, иначе она разовьет ее до небывалых масштабов.

— “Да так” не выглядит вот так и не тащит огромный букет к тебе в ресторан. Так делают только “таки да”.

Она кивает мне за спину, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Захара. Теряю дар речи и едва не выпускаю из пальцев бокал с Аперолем. Офигеть можно!