Одержимость мажора. Прокурорская дочка

Вивиан Фокс (2025)

— Отойди от меня! Мне тяжело дышать! — Оу, я заставляю тебя задыхаться? — игриво бормочет Исаков. — Да! Твоя туалетная вода воняет, ясно?! — Ты заведена, Няшка, — говорит он, используя прозвище, которое меня бесит наравне с Кудрявой. — Заведена так, что тебя аж трясет всю. Смотри, все руки в мурашках. — Да что тебе нужно?! Чего ты хочешь?! — Тебя. Он бесит меня до невозможности! В прошлом году из-за больной игры, в которую играет он и его друзья, я сломала ногу. Потому что Захар Исаков выбрал меня своей жертвой. Я надеялась, что он уже забыл обо мне, но и в этом году он не успокоится, пока не получит то, к чему так стремится.

Глава 9

Римма

Шумный праздник подходит к концу, когда молодожены, переодевшись, садятся в роскошный автомобиль представительского класса и, гремя привязанными банками, укатывают в аэропорт.

Я так и не добилась ответа от Исакова. Ему повезло, песня закончилась, и он сразу ретировался с танцпола, оставив меня хмуриться и гадать, что он имел в виду под своими словами. Он же не настроен серьезно воплотить в жизнь свою угрозу?

Но думать уже не получается, я так сильно устала, что еле держусь на ногах. А мне еще надо собрать свои вещи и доехать до дома. Игнорируя всех и вся, поднимаюсь на второй этаж и быстро забрасываю в предусмотрительно захваченный шоппер свои пожитки. Потом меняю босоножки на кроссовки и захожу в приложение, чтобы вызвать такси.

Спускаюсь по ступенькам, пытаясь заказать машину, но мне раз за разом выпрыгивает сообщение, что свободных машин в этом районе нет. Психую, потому что адски хочу в душ и спать.

— Да что за фигня? — восклицаю тихо.

— Кудрявая, карета подана. Я долго буду тебя ждать? — раздается ненавистный голос, и я поднимаю голову.

Сталкиваюсь взглядом с Захаром, стоящим внизу лестницы. Он положил локоть на край балюстрады и с интересом рассматривает меня. Ну и я теперь — его, чего уж? Интересный он все-таки персонаж, если отбросить его бесячую натуру.

Пиджак расстегнут, рубашка — на три пуговицы, развязанный галстук болтается на шее, волосы взъерошены. В общем, выглядит очень — не про Захара будет сказано — сексуально. Я поднимаю руку, чтобы по привычке коснуться колечка в носу, но на свадьбу я сняла его, поэтому просто тру место с дырочкой для украшения.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, нахмурившись, когда меня наконец догоняет смысл его слов.

— То, что мы едем домой. Или ты не хочешь? Может, отвезти тебя к твоему парню? — хмыкает он с кривой ухмылкой.

Мне прямо хочется вызвать какого-то таксиста с нереальной внешностью, чтобы подраконить этого самодовольного засранца. Но машин нет. А если бы были, есть риск того, что приедет какой-нибудь дядька с пузом. С ним в любовь я уж точно не сыграю.

— Малыш, у тебя не настолько медленные извилины, — продолжает дразнить меня Исаков. — Соображай быстрее. Машина ждет.

— Какая машина?

— Моя, Римма! — восклицает он. — Ну ты едешь?

— Ты пил! Я не поеду с пьяным водителем.

— Во-первых, я не водитель. Во-вторых, за рулем буду не я. Давай уже пошевеливай своей увесистой задницей.

— Да пошел ты! — рявкаю.

Моя фигура для меня всегда была просто… как бы это сказать? Главный раздражитель моей жизни. Я склонна к полноте, да. Но не сказать, что толстая. Просто у меня есть формы. Но моя мама — бывшая модель. За всю жизнь она столько раз говорила мне о пользе правильного питания, что я могу повторить эту фразу по памяти. Еще и при этом сохранив оригинальную интонацию.

Поэтому моя фигура — мое слабое место. Я не могу позволить себе есть то, что едят другие. Мне постоянно надо контролировать количество потребляемых калорий. Я подыхаю в зале четырежды в неделю и страдаю из-за каждых лишних ста грамм.

Обхожу Исакова и, вколачивая пятки в пол, мчусь на улицу, как будто за мной гонятся черти. Сейчас, когда я очень уставшая и дико хочу спать, у меня нет сил на противостояние с ним. Я как оголенный провод.

В глазах скапливаются слезы, и от этого я бешусь еще сильнее. Не хватало еще показать этой шакальей стае свои слабости.

— Стой-стой! — слышу за спиной голос, а потом Захар хватает меня за локоть и резко разворачивает к себе лицом. — Ты чего рванула? За задницу обиделась, что ли?

— Пошел на хрен, придурок, — цежу.

К счастью, с этой стороны дома довольно темно, и Исаков не видит, как блестят мои глаза от непролитых слез.

— Няшка, я ж ничего такого…

— Что тебе надо от меня?! — выкрикиваю. — Отвали! Я не хочу ничего общего с тобой иметь, ясно?! И домой я сама доберусь!

— Как, блядь?! — подхватывает Захар мой тон. — На собаках?!

— Пешком пойду! Как угодно, только не с тобой!

— О, новое представление, — ржет Адам Манн, один из стаи. Он прижимает к своему боку дальнюю родственницу Льва, а та пьяненько хихикает. — Вы бы уже трахнулись, что ли.

— Пошел на хрен! — рявкаем мы с Исаковым в один голос. Но друга Захара это не пугает и не останавливает. Наоборот, он начинает ржать во весь голос.

— Вот это вас взяло, — смеясь, отвечает. — Снимите номер! — выкрикивает и тащится за ворота, щипая хихикающую девчонку за попку. — Мы так и сделаем, правда, крошка?

— Конечно, — игриво отзывается она.

Мы с Исаковым провожаем их взглядами. Для нас это как передышка от боевых действий. Время перевести дух и собраться с мыслями, чтобы продолжить противостояние.

Когда Манн с подружкой скрываются за калиткой, наши с Захаром взгляды снова сталкиваются.

— Так ты едешь со мной? — спрашивает он.

— Ни за что! Я лучше отсосу кому-то из твоих друзей, чем сяду в одну машину с тобой.

Он крепко сжимает челюсти, и я чувствую, насколько сильно он закипает. Между нами такое напряжение, что можно было бы, как минимум, зарядить телефон.

Я жду, что он начнет что-то говорить, но Исаков, психанув, молча разворачивается и сваливает прочь со двора. А я остаюсь слушать, как еще одна машина отъезжает от ворот.

Топаю на выход. Мне ничего не остается, как долбить службу такси, пока не появится машина. Закидываю на установку приложение другой службы в надежде, что хотя бы у них нет такой загрузки. Куда вообще подевались все машины? Я понимаю, лето, тусовки и все такое. Но уже четыре часа утра! Большинство тусовщиков уже спят в своих постельках.

Пока скачивается приложуха, выхожу на улицу. Там в отдалении стоит только одна машина с выключенным двигателем и погасшими фарами. Наверное, ожидает кого-то из гостей. Или это машина кого-то из родителей Льва. Хотя его мама уехала еще в полночь. Наверное, отец поставил машину тут. Просить его отвезти меня бесполезно, потому что он тоже пил.

Прислонившись спиной к стойке ворот, проверяю, качается ли приложение. Слишком медленно. В пригороде отвратительный интернет. Может, стоило остаться в доме? Там хотя бы Wi-Fi нормально ловит.

— Капец, — вздыхаю.

Хоть отцу звони. Но сейчас уже слишком поздно, и пока он проснется, доедет, пройдет немало времени. К тому же, папа накануне вечером тоже выпил на юбилее какого-то судьи, так что…

Внезапно мне в лицо ударяет свет фар, и я резко задираю голову, когда к воротам подлетает машина и резко тормозит прямо передо мной. Я успеваю только сделать шаг в сторону. Пассажирская дверь распахивается, и оттуда выходит устрашающего вида амбал. Вжимаюсь в калитку и пытаюсь нащупать ручку за спиной.