Фатальное прикосновение

Виктория Балашова (2024)

Последний год XIX века. По Москве прокатывается волна трагических смертей. Все убитые оказываются членами тайного общества «Хранители истины». Бывший шеф-повар одного из лучших ресторанов города, а ныне статский советник Герман Игнатьевич Радецкий становится свидетелем очередного убийства. Преступление совершено в Английском клубе в присутствии узкого круга людей. Радецкий полагает, что все убийства связаны с фолиантом, значимость которого сложно переоценить. Но самое главное, жизнь самого Германа Игнатьевича теперь тоже подвергается опасности. Следователю Курекину придется разгадать загадку и выяснить, связаны ли убийства с тайным обществом, фолиантом и кто за ними стоит.

Глава 5

— Чувствует себя всё хуже, — доложил тогда Радецкий Ольге Михайловне о состоянии Курекина.

Однако на следующее утро пришло ужасное известие: следователь умер, несмотря на не прекращавшиеся попытки врача лечить его всеми возможными — отечественными и китайскими — способами.

— Какой кошмар! — Ольга Михайловна не находила себе места. — Кто же теперь займется расследованием?

— Говорят, оно привлекло внимание особого отдела…

— Разве убийства связаны с политикой? — удивилась Радецкая.

— Мне трудно судить, душа моя. Но пять не последних людей в государстве могли быть убиты по любой причине. А принадлежность их к «Хранителям истины» вполне может являться простым совпадением. Ну и помощник Курекина старается изо всех сил. Опыта маловато. Думаю, назначат ему нового начальника… Настроение не располагает к развлечениям. Но вечером в пятницу я всё же поеду в Английский клуб. Надо понять, что там затевается.

Завтракать расхотелось, и Ольга Михайловна лишь сосредоточенно пила кофе. В её голове строился план за планом — попасть в клуб хотелось по самым разным причинам.

— Нет, и всё-таки я не понимаю! — произнесла она вслух.

— Что, душа моя? Я тоже многого не понимаю, но хотел бы сначала выслушать тебя.

— Не понимаю, почему дам не пускают в клуб! Это такое нарушение наших прав, что слов нет! — она даже топнула ножкой. — Я не понимаю, почему убивают членов общества «Хранители истины». Да, ты прав: возможно, убийства с обществом не связаны. Но и политикой здесь не пахнет. Ну вот скажи, какая там политика у графини Шунской? Запугать хотят? Кого? И для чего?

Герман Игнатьевич вздохнул. Ему и самому хотелось бы знать ответы на эти вопросы, самый безвинный из которых касался недопущения дам в мужскую компанию клуба. Не успел он ответить жене, как зазвонил колокольчик.

— Третий день начинается с нежданных гостей, — улыбнулась Ольга Михайловна. — Какое разнообразие вносится в нашу жизнь! Не знаю радоваться или огорчаться. Известия-то обычно нехорошие или предвещающие нечто плохое.

Дворецкий, с лица которого, совсем по-английски, никогда не сходило спокойное, а скорее даже равнодушное выражение, объявил:

— Графиня Генриетта Сиверс де Бельфорд с графом Ефимом Карловичем Сиверсом!

— Проси, дорогой, проси, — махнул рукой Радецкий. — Да, и распорядись там по поводу посуды. Надобно гостям накрыть.

— Герман, может нам начать накрывать завтраки в большой столовой? — спросила Ольга Михайловна. — Мне уж неудобно перед гостями, количество которых каждый день к завтраку увеличивается.

Её прервали. Супруги Сиверс вошли в комнату.

— Простите, Христа ради! — вместо приветствия граф извинился. — Но супруга моя настаивала на личном визите.

— Душенька, Оленька, — графиня принялась обнимать подругу, — следователь умер. Дошли до вас слухи?

— К сожалению, это не слухи, графиня, — встрял Герман Игнатьевич. — Истинная правда. Мой врач прислал записку. Вы присаживайтесь. Сейчас вам накроют, и вы сможете присоединиться к нашей скромной трапезе.

Завтраки Радецких скромными можно было назвать с натяжкой. Гости присели, окидывая взглядом тарелки с ветчиной, сыром, бутерброды с лососиной и бужениной, а также хрустальную плошку с красной икрой. Сиверсу стало неловко. Второй день он не успевал поесть дома, и рука сама тянулась к закускам. И если накануне причиной явилось приглашение в Английский клуб, то сегодня его сорвала с места супруга, желавшая срочно переговорить с Ольгой Михайловной. Отправлять её одну граф не хотел, а потому присоединился и теперь голодным взглядом смотрел на богатый стол.

Конец ознакомительного фрагмента.