Оптимистические этюды

Владимир Дараган

Автор хотел написать о чем-то хорошем и светлом. Да так, чтобы прочитать и сразу захотеть самому сделать что-нибудь хорошее и светлое. Почему этюды? А потому, что это не сборник рассказов или эссе. Это наброски, контуры рассказов и лирические зарисовки. В книге нет ужасов и описаний депрессии. Герои этюдов верят, что завтрашний день будет немного лучше предыдущего. Такая вера, наверное, и называется счастьем.

Книги

Давно прошло время, когда книги были дефицитом. За воспоминания Александра Бенуа тогда спекулянты просили сумму, размером в среднюю месячную зарплату.

— Однова живем, — сказал я жене.

— Ой, — сказала она, догадавшись, что я иду к букинистическому магазину, около которого шла торговля книгами.

Я вернулся с томиками Бенуа. Покупку теплых югославских перчаток пришлось отложить на следующий месяц.

— Ты ведь не будешь это читать, — сказала жена, помыла яблоки, положила в вазочку и легла на диван с первым томом.

— Важна возможность, — сказал я, думая, какое место на книжной полке украсят эти книги.

На работе я похвастался своей добычей. Женщины посмотрели на меня строго, но вслух осуждать не стали. «Это лучше, чем водку пить», — услышал я чей-то шепот. «Даже не знаю, что хуже», — прошептала другая.

Мы с химиком, который в электронике разбирался лучше, чем в химических формулах, спустились в подвал, где стоял огромный спектрометр. Компьютер у него не работал, и мы уже месяц пытались его починить. Я рассказал ему о Бенуа.

— Интересуешься этим периодом? — спросил он, включив паяльник.

Я жестами показал, что это неважно.

— Как жена отреагировала? — продолжил он допрос.

Я вздохнул, но не так грустно, показывая поднятыми бровями, что меня иногда понимают.

— Нормально, — сказал химик. — Ты что-то в дом принес, хозяйство увеличил. А я вот без разрешения жены на день рождения другу наш трехтомник О’Генри подарил.

Он вздохнул, хотел что-то добавить, но паяльник разогрелся, и мы начали работать.