Оптимистические этюды

Владимир Дараган

Автор хотел написать о чем-то хорошем и светлом. Да так, чтобы прочитать и сразу захотеть самому сделать что-нибудь хорошее и светлое. Почему этюды? А потому, что это не сборник рассказов или эссе. Это наброски, контуры рассказов и лирические зарисовки. В книге нет ужасов и описаний депрессии. Герои этюдов верят, что завтрашний день будет немного лучше предыдущего. Такая вера, наверное, и называется счастьем.

Философ

Была у меня знакомая. Окончила он философский факультет в МГУ, училась в аспирантуре, писала диссертацию о том, что все в мире относительно. Я сначала думал, что она теорию Эйнштейна до каждой циферки выучила, а оказалось, что она об относительности мнений размышляет.

— Возьми какую-нибудь картину Пикассо, — говорит она. — Если ты ее относительно картин Шишкина оцениваешь, то это ужас во мраке ночи. А если с его подражателями сравнишь, то сам понимаешь, кто из них гений, а кто только с линейкой и циркулем рисовать умеет.

— И что, — говорю, — об этом можно диссертацию написать? Да я таких диссертаций за месяц три штуки настучу. Лишь бы клавиатура не сломалась.

— А ты знаешь, как понятие относительности менялось за две тысячи лет? — спрашивает она, ничуть не обидевшись. — Не так все просто в этом мире, мире мыслей, сомнений и споров.

— Ну, разве что о спорах за две тысячи лет… — соглашаюсь я.

А зачем с ней ссориться? Мой философ — девушка красивая, сексуальная и умеет говорить не только о древних греках и немецких идеалистах и материалистах.

— Вот скажи, — спрашивает она, — о чем ты думал вчера вечером?

Тут легко попасть впросак, если сказать правду. Но у меня есть заготовка, которая ни разу не подводила.

— О тебе, — говорю. — О чем еще может думать перед сном влюбленный мужик.

— Правильный ответ, — кивает она, — Врешь, конечно, но правила хорошо выучил.

Конечно выучил, обжигались, знаем.

— А ты о чем думала? — спрашиваю я.

— Об относительности, конечно, — говорит она. — Вот ты не мой идеал, но относительно других, ты выделяешься в лучшую сторону. Во-первых…

Она все систематизирует, раскладывает по полочкам.

— Во-первых, — продолжает она, — ты меня не раздражаешь. Во-вторых, — с тобой не стыдно показаться в приличном обществе. В-третьих…

И так далее, и так далее. Я узнал, что оптимально сексуален, неплохо физически развит, прочитал минимум книг, которые должен прочитать каждый, помню, когда у нее день рождения, не скуп, когда у меня есть хоть немного денег… В общем, ей пока со мной хорошо, но мне нельзя расслабляться и помнить, что женщину надо постоянно завоевывать, иногда устраивать ей праздники и преподносить приятные сюрпризы хотя бы раз в неделю.

— Я, вообще-то, обычная женщина, — говорила она, — но привыкла говорить то, что думаю. Понимаю, что это недостаток, но такая уж родилась, исправить это невозможно. Так что люби такую, или ищи другую.

Я любил ее такую полтора года. Потом случайно встретил девушку, которая не читала древних греков, любила с палаткой выезжать на природу и пила водку наравне с парнями. Мой философ узнала про нее и спросила:

— В чем относительно меня она лучше?

Я сказал, что эта девушка относительно ее хуже во всем, но это не имеет никакого значения.