Игра. Памяти Иосифа Львовича Черногорского

Владимир Иосифович Фомичев

Сборник рассказов. Многие были номинированы на различные литературные премии. Автор надеется, что прочитанное заставит не только улыбнуться, но и задуматься.

Ищущий да обрящет

рассуждения половозрелой устрицы за бокалом белого вина

Антон Павлович Чехов винил в своих бедах природную лень, Николай Михайлович Карамзин? обобщил и расширил: «дураки и дороги». Я же с годами перестал сетовать на неурядицы, убедившись в том, что бороться с органичным непродуктивно и его — естество — следует принимать, если не как благодать, то хотя бы за данность. Тем паче не стоит навязывать окружающим собственное мнение об отношении червя к рыбалке. Перестаньте, наконец, одергивать тостущую тещу и шипеть вслед уходящему трамваю. Усмехаетесь, мол: «А сам-то? Уже с первых строк попахивает нравоучительством, n`est-ce pas*?» Каюсь, изжил неокончательно. Хотя согласитесь, в них больше от скамеечного брюзжания, нежели пафосный гудок агитпаровоза. И потом, исповедуя принцип «не создавай себе кумира», я поглядываю в зеркало весьма и весьма скептически. Проще говоря, советую оценить мое повествование не иначе как желание поделиться мыслями, ибо предложить нечто существеннее жаба душит.

Как-то раз, выглянув в окно, Мария Петровна, женщина о сорока лет, довольно привлекательной наружности, расправила крылья и упорхнула из семьи. За спиной остались трепыхаться обноски былого чувства. Они едва удерживались на ветру прищепками в составе двух малолеток, вполне самостоятельной дочери-студентки да супруга-недомерка с симптомами бонапартизма одноименного торта — то бишь, устоять перед ним практически невозможно, однако послевкусие столь же восхитительно, сколь и трагично. «Покоя хочу, покоя» — оправдывалась беглянка, высматривая площадку поровнее.

Дамочки в подобном настроении видны издалека и не успели стихнуть каверзные порывы, как основательный домосед угощал Марию Петровну крыжовником под сенью ажурной беседки.

— Мило, — щебетала невеста, — Ах, как это мило.

— Я и деток люблю, — соглашался жених, — У меня своих двое. А ветер не люблю: легкомыслие от него и сквозняки.

Было душно. Мужчина потел. На майке расплывались ленивые пятна: большее, спускаясь от безвольной груди, притормозило в нерешительности пред первой же брюшной складкой и нехотя поползло вширь, навстречу собратьям подмышками. «Они непременно встретятся», — вздрогнула Мария Петровна.

Еще недавно суетливые птахи попрятались и даже стойкие ящерицы забились в тень. Одуревший от жары кузнечик терзал рассохшуюся восьмушку**, безбожно путая ноты и не глядя в партитуру. В результате главная тема металась от умиротворения приморского бульвара до тревоги забытой ставни. Худосочный июньский комар в истерике заламывал руки, отчаявшись одолеть массивный загривок хозяина дачи.

— Как за каменой стеной, — подумала Мария Петровна и ее вновь передернуло.

Веселился лишь помидор Бычье Сердце. Он рос в оранжерейных условиях по соседству с Черри шпаной и достиг размеров выпученного глазного яблока. «Мууу!» — ревело его мужское тщеславие, — Если подфартит и такая погода простоит, хотя бы с месяц, нальюсь соком и тресну хозяину на рубашку. Хай знает, ботаник, каково в клетке маяться! Мууу…»

Мария Петровна с тоской взглянула на радиоприемник. Пластмассовый чревовещатель молчал, словно воды в рот набрал. Прикрытый от солнечных лучей вышитой салфеткой утопленник не имел права голоса и прислуживал скорее предметом интерьера, нежели гоголил королем эстрады.

— А Вы? Крестиком умеете? — мужчина обтер раннюю лысину, — Моя мама и носки, и шарфы. До сих пор ношу…

— Умею. Мужа обвязывала, — встрепенулась женщина и вздохнула, — Да вот привязать не сумела…

— Неблагодарный. У меня супруга такая была, — пухлячок снял с крючка барсетку, достал портмоне и показал семейное фото. В центре уверенно красовалась блондинка с йоркширским терьером промеж маникюра, — Я ей и прописку, и шубу…

Подробности длиннющего перечня подарков и знаков внимания делали честь памяти обиженного.

«Ах, как это скучно», — подумала Мария Петровна и спросила:

— Вы не слышали прогноз погоды?

Уф, не спится. Жена перед отъездом заграницу предупреждала: «… в полнолуние сажать в огороде нельзя, а натуры впечатлительные и вовсе колобродят». Накидываю рубаху, выхожу на крыльцо. Умный собакин, понимая, что без трусов мне далеко не уйти, остается лежать на коврике, под вентилятором. Курю недолго — заедают кровососы. Возвращаюсь на бесконечную и пустынную, как степь кровать, раскидываю руки и, уперевшись носом в подушку, ударяюсь в воспоминания:

…под Семипалатинском удил бойкую плотву, в окрестностях Ростова-на-Дону — глупого гибрида***, на Браславских озерах поймал двух угрей, в Краснокаменске — триппер. Чему больше радовался, сказать не могу, но одно знаю наверняка: старания даром не пропадают.

*не так ли (франц)

**маленькая скрипка

***помесь карася с сазаном

20.06.16

д. Халтурино