Цитадель в огне

Гай Юлий Орловский, 2017

Семнадцать Хранителей Талисмана: эльфы, люди, гоблины, тролли и прочие, у каждого по осколку. Объединенная мощь позволяет сносить горы, создавать реки, возводить крепости, дворцы и города… И только одно условие: такое должны пожелать все Хранители! Но как это сделать, когда почти все расы не только враждуют, но иные и воюют?..

Глава 9

Чародей повысил голос:

— Вот так, вместо обсуждения важных дел, будете уходить в сторону личных проблем, это так легко, и кончитесь как Недохранители. А могли бы стать самой великой силой на свете!

Гнур переменился в лице, глаза хитро заблестели, он сказал быстро:

— Ну-ну, говори, как нам стать самой великой и грозной силой в мире!

— И нещадной, — добавил Страг.

— И всесокрушающей, — уточнил Тарнат и любовно погладил рукоять тяжелого молота. — Обожаю крушить.

Чародей окинул всех тяжелым взглядом и вздохнул.

— Похоже, из вас в самом деле ничего стоящего не выйдет. Я почему упомянул о тахаше? Вам придется стать в чем-то похожими на него. Попытаться стать, потому что вам по-настоящему стать намного труднее.

— А что с тахашем? — спросил Теонард. — У него не о ком заботиться?

— Схватываешь быстро, — сказал чародей потеплевшим голосом. — Ты не совсем дурак, верно? Ну да, ты много страдал, а это обостряет разум… Когда раса тахашей ушла с лица земли, последний тахаш несколько тысяч лет просто скитался, прошел весь белый свет вдоль и поперек, все перепробовал, а в конце концов пришел к выводу, что жизнь не бессмысленна, если заботиться вообще обо всех, а не только о своей расе.

Судя по лицам Хранителей, эта мысль никогда не приходила в голову, да и вряд ли придет, с какой стати заботиться о других, когда есть я, единственный и самый лучший, а еще всякая родня и соотечественники?..

— Эх, — сказал чародей с тяжелым вздохом, — вы все еще недопонимаете, что все то, что считаете великим препятствием для вашей работы, на самом деле является… как думаете?

— Ты прав, — сказал Гнур язвительно. — Какое это препятствие? Это повод для драки!

Чародей обвел взглядом сердитые лица.

— Что, и вы так думаете?.. А может быть то был великий замысел… нет-нет, не мой, я не настолько хорош, а замысел всей вселенной?

Каонэль откинула серебряный локон с плеча и сказала быстро:

— Говори быстрее, пока мы не передрались! И тебя заодно не прибили!

— Да вы посмотрите на себя, — напомнил чародей. — Гоблины и тролли ненавидят друг друга, мелкинды не любят тех и других, но когда осколки Талисмана попали к Гнуру, Тарнату и Виллейну… это о какой возможности говорит?

— Возможности подраться, — сказал с убеждением Лотер.

— Необходимости, — уточнил Страг.

— Зачем драться? — пискнула ихтионка. — Можно не разговаривать, не здороваться, не замечать друг друга, только и всего! И никаких драк.

Чародей помолчал, оглядывая заволновавшихся Хранителей, каждый спешит высказать свое не просто мнение, а твердое убеждение, даже горгулья не выдержала и что-то каркнула резкое и сиплое.

— Еще не поняли, — проговорил наконец чародей с заметным разочарованием, Хранители начали умолкать и повернулись к нему. — Еще бы, каждый думает только о себе… ладно, кто-то уже и о своих сородичах.

— Я о них в первую очередь, — заявил Виллейн. — А себе высокую башню хочу только потому, что с ее вершины легче о них заботиться!

Чародей сказал успокаивающе:

— Хорошо-хорошо, ты заботиться начал первым.

— И единственным!

— И пока единственным, — согласился чародей. — Потом начнут и другие. Когда сами нажрутся, тогда и они слегка подумают о своем народе… Так вот всех вас ждет неприятный сюрприз, который таит в себе просто невероятные возможности!

Все слушали заинтересованно, а горгулья, чтобы не пропустить ни слова, мощно взмахнула крыльями и подлетела ближе. Каонэль вздрогнула, напряглась, рука дернулась к рукояти меча, когда полукаменная громада опустилась рядом и тут же словно окаменела, однако сумела выдавить улыбку и сказала непривычно счастливым голосом:

— Мы женщины и должны держаться вместе! А то мужчины разрушат мир.

Чародей бросил на нее острый взгляд, Каонэль ощутила, что старый мудрец мало того, что каждого читает, как раскрытую книгу, еще и не пропускает ни слова, ни жеста, ни интонации этих галдящих существ.

— Эльфийка сказала почти мудро, — произнес он звучным голосом, все умолкли, — Да, почти. Но к этой мудрости требуются поправки и уточнения.

Она сказала настороженно и чуточку обиженно:

— Какие? Я же умная, а еще и красивая…

— Вместе должны держаться, — уточнил чародей, — а также работать все. То, что осколки у разных рас доказывает, что нет рас слабых, глупых или никчемных!.. Если передеретесь, то мир, может быть, и не рухнет, даже не заметит, но если начнете сотрудничать — это всему миру счастье!

Теонард покачал головой, лицо потемнело, а брови грозно сдвинулись над переносицей.

— Полное счастье будет, — сказал он тяжелым голосом, — если перебить всех солнечных эльфов, что держат людей в рабстве!

— И гномов, — добавил быстро Гнур.

— Гоблинов так вообще всех под корень, — заявил Тарнат. — И тогда да, счастье!

Виллейн сказал громко:

— Мелкинды не такие кровожадные, а даже совсем милосердные. Нам для полного счастья нужна всего лишь власть над всеми расами! И тогда везде будет мир и довольство. И все будут петь только наши песни.

Чародей покачал головой и вздохнул.

— Великий Замысел под угрозой, — пробормотал он. — Можно даже сказать, трещит… Но, наверное, Создатель Нашего Мира предусмотрел и послал внешнюю угрозу, чтобы либо сплотились в борьбе, либо все рухнуло, и он взялся создавать другой мир с другими расами… Или в этом же мире, чтобы не заморачиваться, выдвинет те расы, что сейчас где-то в кустах или на окраинах.

У Лотера даже шерсть вздыбилась, а изо рта выдвинулись клыки в палец длинной.

— Ну спасибо, — прорычал он люто, — добрый у нас Создатель.

— Когда дело не двигается, — пояснил чародей, — его нужно тащить. Даже с риском оторвать голову. Говорят же, дурной головы не жалко?

Виллейн, внимательно слушающий каждое слово чародея, сказал с вызовом:

— Мне их головы тоже не жалко. Можем и поотрывать. Начиная с гоблина и тролля. А эльфов оставим. Они хоть и бесполезные, но красивые.

На горизонте появилось небольшое облачко пыли, но, к счастью, не с той стороны, в какую поглядывают все в ожидании большой беды. Налетел ветерок, солнце снова выплыло из-за тучи, и приближающееся облако показалось сияющим в его лучах.

Лотер обратил внимание, что почти все заметили, а это значит, настороже, постоянно помнят о нависшей угрозе.

— Кто-то из твоих новеньких?

Чародей сказал благожелательно:

— Почему моих? Теперь это ваши. Думаю, амазонка мчится. У нее быстрый конь.

Лотер поинтересовался:

— Надеюсь, с войском? А то нас обещают уничтожить целиком и полностью. Как бы под корень и глыбже.

— Вряд ли с войском, — ответил чародей. — А что за угроза?

— Какой же ты чародей, — сказал Лотер, — если не знаешь?

— Я за вами не слежу, — ответил чародей и уточнил, — не слежу постоянно. Дел много, так что говорите быстро, у меня много таких же муравьев.

Хранители заговорили было, но чародей остановил жестом, кивнул Каонэль.

— Эльфийка показала себя не по-эльфийски смышленой, несмотря на то, что красивая. Говори!

Каонэль поднялась, провела ладонями по корсету, выравнивая складки.

— Два дня тому, — произнесла она ясным голосом, но с заметным волнением, — прибыли люди из племени аягунов. Потребовали отдать им эти земли. А еще нашу Цитадель… ту часть, что мы успели. Иначе всех убьют. Это и есть та внешняя угроза, которая должна сплотить нас?

— Или убьют нас всех, — добавила ихтионка жалобно. — Кто не убежит или не спрячется.

Чародей сдвинул брови, задумался.

— Аягуны?… Даже не слышал. Впрочем, племен много, но редкие становятся народами, а я и народы не все помню, мельтешат, мельтешат… Что-то придумали?

Шерсть на загривке ворга вздыбилась, будто вот-вот кинется в самую гущу невидимого сражения, он прорычал:

— Будем драться!.. Кто как может и как умеет.

Чародей окинул их быстрым взглядом. Могучий гном с тяжелым молотом на плече стоит десятка воинов, как и сам ворг. Да и остальные показали себя как прекрасные и неустрашимые бойцы. Кто грубой силой, кто магией, но дрались бесстрашно.

— Драться, — пробормотал он, — это хорошо… но как-то не совсем правильно…

— Что неправильно? — спросил Лотер в недоумении.

— Что умные, — пояснил чародей, — и что будущие правители мира должны драться, будто простые тупоголовые бойцы, у которых вместо мозгов мускулы.

Тарнат почесал лоб, потом посмотрел под ногти, где остались темные полоски и буркнул:

— А что, нельзя так, чтобы и мускулы и мозги?

— Можно, — согласился чародей мирно, — просто я за всю свою жизнь таких не встретил.

Пыльное облачко разрослось, наружу выметнулся всадник на коне цвета горящего костра. Сбруя заблестела серебряными и золотыми искрами, как и широкий обруч на голове всадника, хотя уже угадывается всадница по тонкой гибкой фигуре и пучку таких же красных, как конский хвост, волос.

Все ждали молча, а она шагах в пяти от чародея и Хранителей резко натянула повод. Конь взвился на дыбы и грозно замолотил по воздуху широкими копытами с блестящими стальными подковами.

Амазонка в легких доспехах из кожи, лицо гордое и чуточку надменное, огненно-красные волосы перехвачены на лбу широким стальным обручем с целым рядом изумрудов, очень эффектных на фоне загорелой кожи лица и всего тела.

Чародей улыбнулся, амазонка выказывает умение управлять лошадью, а всадница легко соскочила на землю и сразу поклонилась.

— Приветствую тебя, мудрый и великий чародей.

Голос ее звучал мягко, Теонард в удивлении приподнял бровь, от воительницы ждал чего-то более резкого, а Гнур торопливо пригладил ярко-красный гребень и расправил худые плечи.

Чародей сказал наставительно:

— Вот видите, морды, как надо?.. А вы без всякого почтения. Только и слышу упреки. А у вас осколки впятеро крупнее, чем у нее!

— Потому и подлизывается, — буркнул Виллейн.

— Могли бы, — сказал чародей, повышая голос, — хоть раз спасибо сказать… Приветствую и тебя, Брестида! Эта вот разношерстная и наглая толпа и есть Хранители. Успели собрать осколки чуть раньше, чему безумно гордятся и уже намечтали себе мешки с золотом и толпы рабов.

Амазонка повела в их сторону такими ярко зелеными глазами, словно светящимися изнутри, что Тарнат охнул и ухватился за сердце, а Лотер ощутил как вздыбленная на загривке шерсть начала опускаться сама собой.

— Приветствую вас, — произнесла она медленно, ее взгляд скользил по лицам, чувствуется, что чародей ничего о них не рассказывал, да и как мог, если еще не знал, кто соберет осколки. — Я Брестида, старшая конного разъезда западного крыла. Я всего лишь чуть опередила свой отряд, он подъедет чуть позже.

Тарнат торопливо выдвинулся вперед, стараясь однако выглядеть неторопливым и важным.

— Я Тарнат, сын Огегайлы и внук Синдуруна, что были сильнейшими воинами своего племени, от них я унаследовал силу, ум и красоту…

— А также скромность, — подсказал Виллейн очень почтительным голосом.

— А также скромность, — согласился Тарнат, не заподозрив ловушки, мелкинд смотрит очень серьезно и даже с почтением. — Потому предлагаю свою защиту и покровительство, красавица.

Брестида мило улыбнулась, показав два ряда хоть и мелких, но безупречных и белых зубов.

— Спасибо, — произнесла она вежливо. — Я уверена, среди Хранителей мне ничто не угрожают.

— Разве что от самого Тарната, — тихохонько сказал Гнур.