Сицкари

Гала Артанже (2024)

Марк, молодой геодезист, решает разгадать тайну своих предков сицкарей — исчезающего народа, обособленно проживающего на берегах реки Сить. Он отправляется в эти места и сталкивается с древними ритуалами — фольклором и обрядами, и проявлениям магической силы, спящей в крови сицкарей. Ему предстоит пройти через испытания, ощутить разломы реальности, осознать связь между прошлым и будущим, постичь путь к возрождению забытых традиций и восстановлению древней силы этногруппы сицкарей.

Два узла

На рассвете Марк снова отправился к старой часовне. Теперь, шагая мимо домов, построенных сицкарями, он видел привычные места совсем иначе. В узорах на старых наличниках домов проступали древние сицкарские знаки. В традиционных вышивках на полотенцах, развешенных у соседского дома, читались забытые заклинания.

— Марк, постой! Я бабушка Агафья, — окликнула его старая женщина, развешивающая бельё. — Твоя прабабка, помню, тоже ходила этой тропой. Всё травы собирала, песни пела. Я тогда малая была, но помню.

Марк остановился. В глазах старушки мелькнуло что-то знакомое — тот же странный блеск, как и у Варвары. «Травки волшебные, что ли, дают эту живость глазам?» — пришло ему на ум.

— А знаешь ли ты, милок, — продолжала она, понизив голос, — что песни те были непростые? Слова в них — ключи. Ключи к замку. Старые слова, правильные.

Она запела тихо надтреснутым голосом:

«Ой, за Ситью-рекой,

Где туман над водой,

Где плетётся узор корневой…»

Марк почувствовал, как кристалл в его кармане отозвался на эти слова. Стародавний мифологический язык древос проступал через простую песню, как вода сквозь треснувший лёд.

— Возьми, — старушка протянула льняное полотенце. — Твоя прабабка ткала. Каждый узор — слово, каждый стежок — память.

Полотенце было не просто тканью. В его узорах Марк видел карту — те же линии, которые показывала Варвара, но вплетённые в традиционный сицкарский орнамент.

К часовне он пришёл вместе с Агафьей. И здесь его ждала новая загадка: старые брёвна покрыты резьбой, но не церковной, древней, а узорами, складывающимися в единый рисунок, напоминающий родовое древо.

— Твой род здесь, — поведала неожиданно появившаяся у часовни Варвара. — Каждая зарубка — имя, каждый завиток — судьба.

«Варвара точно старая фея: ну как она может возникать из неоткуда?» — в который раз удивился Марк.

Она достала из кармана горсть земли:

— Первый ключ к узлу не в магии. Он в крови и почве. В песнях, которые пели наши матери. В узорах, которые ткали наши бабки.

Марк к тому моменту уже понял: сицкари не были волшебниками в привычном понимании, их сила — в традициях, в повседневных ритуалах, в той особой связи с землёй, которую они хранили века.

Он развернул полотенце, коснулся пальцами вышивки. Древние символы отозвались не вспышкой магии, а тёплым, живым теплом.

Старое полотенце развернулось у часовни, как живая летопись. Марк видел, что каждый узор имел свой смысл: ромбы означали засеянное поле, волнистые линии — течение реки Сить, кресты с загнутыми концами — четыре стороны света.

Варвара достала из холщовой сумки небольшой глиняный горшок:

— Это особая глина, — сказала она. — Из того места, где твоя прабабка брала землю для своего огорода. Сицкари всегда знали: сила не в заклинаниях, а в самой почве.

Марк зачерпнул немного глины. Она пахла родной землёй, травами, утренней росой.

Старушка Агафья снова запела, теперь громче:

«Ой, по краю-пути,

Где узоры плести,

Где корнями врастать в эту твердь…»

К её голосу присоединился другой — откуда-то из-за деревьев появилась ещё одна старая женщина. Потом ещё одна. Словно сам лес собирал хранительниц древних песен.

— Это песня-оберег, — шепнула Варвара. — Её пели, когда нужно было защитить границы своей земли.

Марк понял сам, что должен делать. Он провёл смоченным в глине пальцем по старым брёвнам часовни, повторяя узор с полотенца. Каждая линия ложилась точно поверх древней резьбы.

Женщины продолжали петь. Их голоса сплетались в странную, завораживающую мелодию. В ней слышался и шум ветра в кронах деревьев, и журчание реки Сить, и далёкое эхо забытых времён.

И вот опять неожиданно из-под земли показались корни — не древесные, а сотканные из света и тумана. Они оплетали часовню, создавая невидимую, но прочную сеть.

— Вспоминай, — велела Варвара. — Вспоминай, как твоя бабка Настя учила тебя в детстве вышивать кресты на рубахе. Каждый стежок — защита.

И Марк вспомнил. Вспомнил тёплые руки бабушки, учившие его держать иглу. Вспомнил её тихий голос, объяснявший значение каждого узора. Вспомнил запах трав, которые она развешивала на чердаке.

Его руки сами начали двигаться, изображая древний узор. Не магией, но памятью поколений он чертил линии на старом дереве. Глина отливала тусклым, земным светом.

Первый Узел начал пробуждаться не во вспышке магического свечения, а в тихой силе народной мудрости, в песнях старух, в узорах на полотенце, в памяти о тех, кто хранил эту землю веками.

Сицкари оставили след не в громких заклинаниях, а в простых вещах: в узорах на рукавах, в песнях за работой, в особом способе завязывать пояс, в травах, собранных в определённый день года.

Марк чувствовал, как пробуждается древняя защита — не огненная стена, а прочная, как корни дуба, неразрывная связь с родной землёй.

Тропа к Чёрному озеру

Путь к Чёрному озеру лежал через старые пустующие сицкарские деревни. В каждой избе Марк замечал особые знаки: расположение наличников, узор коньков на крышах, особый способ укладки брёвен.

— К озеру нельзя идти просто так, — объяснила Варвара, протягивая Марку холщовую рубаху. — Надень. Это работа твоей прабабки. В каждом шве — оберег.

Рубаха пахла сухими травами и домотканым полотном. На вороте и рукавах — особая вышивка: не крестом, а «росписью», как говорили сицкари.

Старая Фёкла, жительница ближайшей деревни, встретила их у колодца: — А я вас ждала, — она достала глиняный кувшин. — Вода из семи родников. По старинному обычаю собирала — на утренней заре, с особыми словами.

— Расскажи ему про озеро, — попросила Варвара.

Фёкла присела на лавку:

— Чёрное озеро не всегда чёрным было. Раньше его Светлым звали. Но когда пришла беда большая, когда начали миры путаться, наши прадеды его закрыли. Спрятали под тёмной водой то, что хранить нужно было.

Она достала старый тканный пояс с узорами.

— Возьми. Без пояса к озеру нельзя. В узоре — карта пути. Каждый поворот нити — поворот тропы.

Марк разглядывал узор пояса. В нём действительно читался путь: вот поворот у старого дуба, вот спуск к оврагу, вот брод через ручей.

— А вот ещё, — Фёкла достала небольшой узелок. — Хлеб особый. По старому рецепту печёный. С травами, что только сицкари знали. Его в дорогу брать нужно.

К вечеру они подошли к кромке леса, за которой начиналась дорога к Чёрному озеру. Здесь стояла старая сосна, её кора была покрыта древними знаками.

— Переночуем здесь, — остановилась Варвара. — К озеру только на рассвете можно идти. И песни петь нужно. Особые.

Она начала негромко напевать:

«Ой, да на озере том,

Где туман над водой,

Где хранятся ключи под волной…»

В этот момент кристалл в кармане Марка опять отозвался тихой вибрацией. Второй Узел был близко, но путь к нему лежал через древние обряды и забытые традиции сицкарского народа.

Впереди его ожидала ночь, полная старинных песен и сказаний. Ночь, которая должна подготовить его к встрече со Вторым Узлом.

Сумерки опустились на лес, окутывая древнюю сосну мягким полумраком. Варвара и Фёкла вдвоём насобирали сухих веток, разожгли небольшой костёр, бросив в него пучок сухих трав. Дым поднимался ровным столбом, словно указывал путь к звёздам.

— Прежде чем идти к озеру, ты должен узнать его историю до конца, — сказала Фёкла, подкладывая в огонь веточки можжевельника. Их горький аромат смешивался с запахом трав, создавая древний, почти забытый запах сицкарского обряда.

Она продолжила рассказ про озеро, и её голос, казалось, доносился из глубины веков:

— Когда миры были ближе друг к другу, наши предки хранили равновесие между ними. На берегу Светлого озера стоял священный круг из двенадцати дубов. Под каждым была спрятана частица силы, державшей границы миров. Но пришли тёмные времена, и равновесие начало рушиться. Тогда старейшины решили спрятать священную силу глубоко под водой.

Марк слушал, не отрывая взгляда от огня. Кристалл едва заметно пульсировал в такт словам женщины.

— Они призвали туманы с четырёх сторон света, — продолжала Фёкла, — и воды озера потемнели, скрывая тайну. С тех пор только истинные хранители способны найти путь к древней силе. Только те, кто носит в крови память сицкарей.

Варвара достала из котомки старинную свирель:

— Эта песня открывает путь. Слушай внимательно, Марк. В ней — ключ к озеру.

Мелодия полилась над лесом — тихая, древняя, похожая на шёпот ветра в камышах, плеск волн и шорох прибрежного песка, крики ночных птиц и дыхание спящей воды.

Вдруг кристалл в кармане вспыхнул ярче, и по телу Марка пробежала волна тепла. Вышитые узоры на рубахе начали едва заметно светиться.

— Видишь? — тихо сказала Варвара, прервав игру. — Кровь помнит. Завтра на рассвете озеро примет тебя как своего.

Ночь углублялась. Звёзды медленно плыли над изголовьем, и даже они складываясь в узоры, похожие на древние сицкарские руны. Где-то вдалеке закричала сова, и эхо её крика отразилось от невидимой глади Чёрного озера.

Марк закрыл глаза, прислушиваясь к ночным звукам леса. Впервые в жизни он чувствовал себя частью чего-то древнего и могущественного, чего-то, что жило в его крови все эти годы, ожидая пробуждения.

А впереди ждало озеро, хранящее тайны его народа, и Второй Узел, который мог изменить всё.

Второй Узел

С первыми лучами солнца лес наполнился жизнью. Птицы оживлённо перекликались в верхушках вековых сосен, и эти песни сливались с едва слышным шелестом листвы. Марк шагал за Варварой по тропе, извивающейся между высоких деревьев. Их стволы казались колоннами древнего храма. Верхушки переплетались так плотно, что солнечные лучи, пронзая листву, оставляли на земле лишь редкие пятна света. Воздух был прохладным, но лёгким, наполненным ароматами трав и ночной росы.

— Здесь направо, — сказала Варвара, остановившись перед двумя огромными валунами, покрытыми мхом, — видишь знаки?

Марк вгляделся. На камнях едва различимыми контурами виднелись древние символы — змеящиеся линии и фигуры, и что-то напоминающее корни, переплетённые в сложный узор. Марк протянул руку, чтобы коснуться влажной поверхности камня. Его пальцы ощутили прохладное покалывание, а кристалл в кармане зашёлся мягкой, ритмичной пульсацией, словно он узнал эти знаки.

— Странно, — пробормотал Марк, вспоминая экспедицию в Сибирь. — Я видел подобные узоры на шаманских барабанах. Старый шаман говорил, что такие линии — не просто украшение, а пути, по которым движутся духи, соединяя миры.

Марк задумался.

— Похоже, что мои предки и сибирские шаманы знали одно и то же, — пробормотал он, бросив взгляд на Варвару.

Варвара слушала, молча кивая, но её глаза блеснули, словно Марк прикоснулся к чему-то значимому.

— Ты знаешь, — начала она медленно, с расстановкой, — есть старые легенды, связывающие сицкарей с дальними землями на востоке. На Байкале и в тайге Красноярского края живут народности, для которых узоры на камнях и барабанах — тоже язык. Их мироощущение сродни нашему: всё живое имеет душу, и каждое дерево, каждая река хранит память. Кто знает, может, их древние и наши древние — это один путь, разорванный временем, но сохранивший общие знаки?

Марк удивился:

— Ты думаешь, сицкари пришли оттуда? — Его голос звучал вкрадчиво, словно он боялся услышать ответ.

Она ответила не сразу, но её глаза блеснули — эти слова вызвали в ней нечто глубокое. Варвара слегка наклонила голову, что придавало словам дополнительный вес.

— Не думаю, — ответила Варвара с лёгкой улыбкой, — а знаю, что мы связаны. Возможно, наши предки однажды пересеклись, обменялись знаниями и… любовью. И может, их пути разошлись потом, но оставили общий след.

Её голос был тих, но проникновенен, как если бы она раскрывала тайну.

— Я думаю, что память о пути всегда сохраняется. Может быть, именно предки твоих прародителей Прасковьи и Никандра знали больше, чем мы можем вообразить, и оставили тебе намёки, чтобы ты нашёл истину. Не зря же именно ты Настройщик.

Её слова осели в сознании Марка, как семена в плодородной земле. Что, если правда была глубже, чем он мог предположить? Что, если в генетической связи между сицкарями и народами Южной Сибири кроется разгадка их силы?

— Может, и шаманы, и сицкари знали, что каждый узор — это ключ, — задумался Марк, глядя на узорчатый камень.

Варвара ничего не ответила, только слегка улыбнулась. Её молчание говорило о том, что понимание должно прийти к нему самому в своё время.

Всё вокруг напомнило Марку о рассказах бабушки Насти. Её тихий, скрипучий голос звучал где-то в подсознании:

«Наши деды говорили, что мир — это дерево. Его ветви — это небо, корни — глубины земли, а мы — всего лишь листья, дрожащие на ветру. Листья могут упасть, но дерево всегда будет жить».

— А скажи мне, баба Варя, почему в деревнях только женщины, а где же ваши мужчины? Почему так? — спросил он Варвару.

Она ненадолго задумалась:

— Мужчины сицкарей сгорали, как яркие костры. Их силы уходили на поддержание равновесия, на связь с миром духов. Женщинам отводилась другая роль — хранить и передавать. Поэтому, когда деревни опустели, остались одни старухи. Их долг — сберечь знания для тех, кто однажды вернётся. Я сберегла их для тебя, как и те женщины, с которыми ты встретился накануне.

Он вспомнил слова Бабушки Насти: «Женщина у сицкарей всегда была хранительницей. Она носила в себе долгую память рода, так было задумано природой. Мужчины покидали мир раньше, отдавая свои силы, а женщины оставались, чтобы поддерживать очаг, пока это возможно».

Тропа становилась всё уже, пока не превратилась в едва заметный след среди густых зарослей папоротника. Воздух наполнился сладковатым запахом болотных трав, а влажная прохлада окутывала лицо. Варвара двигалась уверенно, словно знала каждую ветку. Внезапно она остановилась и подняла руку:

— Ты чувствуешь?

Марк кивнул. Земля под ногами казалась живой, она пульсировала в такт его сердцу. Варвара протянула ему свечу из чёрного воска.

— Спой песню, которую учил ночью.

Марк закрыл глаза, глубоко вдохнул и начал. Его голос, сначала неуверенный, постепенно набрал силу:

«В тёмных водах, в глубине,

Спят ключи от всех миров.

Отзовись, проснись во мне,

Память прадедов-волхвов…»

Слова звучали как заклинание, пробуждая что-то древнее и открывая дорогу к Чёрному озеру. Впереди среди тумана зазвучало эхо — отголосок древнего хора, вторящего ему.

Туман рассеялся, и перед ними открылось Чёрное озеро. Его поверхность была как застывший обсидиан, настолько тёмной, что казалась бездонной. Над водой висела лёгкая дымка, придавая месту призрачную таинственность.

Варвара зажгла свечу и поставила её у самой кромки воды. Пламя было не жёлтым, а чёрным, завораживающим, будто втягивающим свет вокруг и отбрасывающим странные тени.

— Теперь ты, — Варвара протянула Марку мешочек с травами.

Марк развязал мешочек. Травы пахли землёй и дождём. Он медленно рассыпал содержимое в воду, чувствуя, как слова заговора сами рождаются в его голове:

«От корня до кроны,

От земли до небес,

Откройся мне, тайна

Забытых словес…»

Вода начала закручиваться, образуя идеальную спираль. Из центра этой воронки пробивался свет, складываясь в древние символы.

— Теперь иди, — сказала Варвара, пропуская Марка вперёд. — Это твой путь.

Марк сделал шаг. Вода сама расступилась перед ним, открывая каменные ступени, уводящие в глубину. Свечение кристалла освещало путь, и на каждой ступени проявлялись древние символы — история его народа, записанная в камне. Ступени были покрыты резьбой, которая оживала под его ногами.

С каждым шагом вниз он чувствовал, как усиливается связь с древней силой, спрятанной в глубинах озера. Здесь, в подводном святилище сицкарей, хранился Второй Узел — ключ к тайнам между мирами.

И Марк начал спускаться во тьму, чувствуя, как оживает в его крови древняя магия предков.

Он ступал всё ниже, ощущая, как воздух уплотняется, а его собственные мысли наполняются неясными образами. Внезапно перед его глазами всплыло виде́ние.

Он увидел мужчину — молодого, с рыжеватыми волосами и строгим взглядом. Тот опустился на колени перед этим самым озером, будто молясь. Это был его отец, совсем юным, едва на пороге взросления.

Марк замер. Почему отец никогда не рассказывал об этом? Почему скрывал, что был у этого озера и, видимо, пытался найти второй узел, но не смог? Но виде́ние исчезло, оставив вопросы без ответа, лишь голос отца из детства эхом отозвался в его сознании:

— Сицкари — это ты, Марк. Иди!

Марк чувствовал, как глубины озера принимают его, раскрывая узел между мирами.

В самом низу ступеней его ждал алтарь. А на нём — кристалл, и свет, излучаемый им, был таким ярким, что озарял всё вокруг. Марк протянул руку и коснулся его.

И тогда он понял. Не словами, а всем своим существом. Тайна Второго Узла была не просто в силе, а в понимании: сицкари никогда не исчезали, а стали частью чего-то большего, рассеялись, чтобы сохранить себя.

Покидая древнее святилище, Марк нёс в себе не только силу Второго Узла — найденный кристалл, но и понимание, которое пришло к нему через виде́ния в этом кристалле. Поднимаясь по каменным ступеням обратно к поверхности озера, он размышлял о том, что открылось ему в его глубине.

Сицкари не просто покинули деревни — они ушли, чтобы сохранить нечто большее, чем просто дома и быт. В те годы, когда волна урбанизации захлестнула их земли, старейшины приняли тяжёлое решение. Они видели: новые порядки и принципы жизни наступают слишком быстро, грозя разрушить не просто традиции, а само равновесие между мирами, которое веками поддерживал их народ.

Когда Марк вернулся к Варваре, она сидела у догорающего костра, вглядываясь в дым. В её глазах читалось понимание и тихое удовлетворение.

— Ты понял? — спросила она, — Кристалл с тобой?

Марк кивнул:

— Сицкари — мост между мирами. Мы не исчезли. Мы рассеялись, как семена по ветру, чтобы сохранить искру древней силы. Это не было бегством или капитуляцией перед современным миром. Это — часть древнего плана. Мы разошлись по городам и весям, неся в своей крови память предков, чтобы однажды, когда придёт время, наши потомки, набравшись знаний и опыта от других народов, смогли вернуться и восстановить утраченное.

Варвара улыбнулась:

— Вот видишь, ты уже говоришь «мы». И ты найдёшь тех, кто готов продолжить этот путь с тобой вместе. Теперь ты хранитель двух заветных кристаллов. Главное — слышать и помнить.

Марк вглядывался в озеро, теперь спокойное, но хранящее новую надежду. Впереди его ждал Третий Узел — и новая глава истории сицкарей.

— Но почему именно сейчас? — спросил Марк, присаживаясь рядом с Варварой.

–Миры снова начали сближаться, — ответила она. — Ты чувствуешь это? В снах людей, в их тоске по чему-то забытому, в их поисках корней. Равновесие нарушается, и нужны те, кто помнит древние пути. И люди снова потянутся к земле — в почве сила.

Марк достал оба кристалла из кармана рубашки у сердца. Они мерцали в унисон, создавая вокруг себя поле древней силы.

— Моё предназначение не в том, чтобы вернуть сицкарей в эти деревни, — произнёс он медленно, осознавая истину, — а в том, чтобы пробудить память в тех, кто носит нашу кровь. Мы должны создать новое равновесие — между древним и современным, между явным и тайным.

Варвара улыбнулась:

— Каждый народ хранит свою часть мировой гармонии. И пусть наши дети живут в городах, пусть говорят на других языках — искра древнего знания живёт в них. Нужно только помочь ей разгореться.

Теперь Марк понимал, в чём заключался Второй Узел и зачем ему открылись эти тайны. Не для того, чтобы вернуть прошлое, а чтобы создать мост между временами. Сицкари не исчезли — они изменились, как меняется всё живое. Но их древняя мудрость, их понимание тонких граней между мирами нужны сегодня как никогда.

— Что теперь? — спросил он, вглядываясь в тёмные воды озера.

— Теперь ты должен найти других, — ответила Варвара. — Тех, в ком течёт наша кровь. Научить их слышать песни предков, видеть знаки на гранях миров. Мы не можем вернуться, но можем создать новый путь, соединив мудрость прошлого с силой настоящего.

Марк поднялся. Впереди его ждал путь к Третьему Узлу, но теперь он знал: главное не в самих кристаллах, а в той силе пробуждения, которую они несут.

Солнце клонилось к закату, окрашивая воды Чёрного озера в багровые тона. Где-то в глубине его вод хранилась память о прошлом, а в крови потомков сицкарей дремала сила, способная создать новое будущее — где древняя мудрость найдёт своё место в современном мире.