Маша

Галина Шульгина (2024)

Девушку из небольшого провинциального городка каждую ночь мучают кошмары, предупреждающие о приближающейся опасности, пока однажды она не становится жертвой насилия. Она сможет пережить самое страшное событие в своей жизни и даже как-то её наладить. Через время он снова возвращается в город, чтобы… взять её в жены, и девушка соглашается на брак лишь с одной целью — отомстить. Только красивый, богатый, властный и хладнокровный мажор не собирается упрощать ей задачу. Сама же Мария даже не представляет, какие тайны скрываются за событием их мистической роковой встречи и кто действительно в ней виноват…

Глава 2

Март, 1993 год

В техникум я пришла, как обычно, за полчаса до первой пары. Идти до него от моего дома пять минут, но я приходила раньше, чтобы у меня было время пообщаться с друзьями. В центральном зале здания стояли все мои одногруппники и улыбались. Они ждали меня, заранее подготовившись. Как же я их обожала! Всех до одного.

— С Днем варенья, Машуня! — прокричали они хором.

Посыпались поздравления. Семнадцать лет — прекрасная дата! Взрослая жизнь только начинается и все у тебя впереди. Я улыбалась со слезами на глазах. Каждый год мои друзья дарили мне подарки. И каждый год мои подарки уничтожались сестрой. В этот раз я твердо решила, что бы мне не подарили, я это сохраню на долгую память.

Исключительно для друзей в этот день я решила одеться по-особенному. Яркое легкое платье по колено, туфли сестры на низком квадратном каблучке, пропажу которых она даже не заметит, так как ее ухажёры постоянно заваливают ее подарками и деньгами.

Длинная коса была перекинута через плечо. Да простят меня преподаватели! Я не знала, то ли плакать, то ли смеяться от радости. Все одногруппники были для меня родными людьми. Моим плечом в трудную минуту. Вперед вышел Димка с большой игрушкой.

Наша группа была самой веселой и дружной. Но Димка был прародителем веселья и развлечений. Высокий блондин, с темно-синими глазами, он мог в минуту вскружить голову любой девчонке.

И я была не исключение. Я влюбилась в него, как только уведела его в первый раз. Сходила по нему с ума. Писала о нем стихи. Засыпала с мечтой, что однажды я стану его девушкой. Мы будем долго гулять по городу, держась за руки, сидеть в кафе или зажигать на дискотеках. А в будущем я стану ему заботливой и верной женой и рожу двух синеглазых детишек. В моих мечтах я четко видела, как сестрица рвет на себе волосы от зависти, а мать меня проклинает.

Первая влюблённость никогда не забывается, она просто уходит глубоко в сердце, и ты помнишь лишь только о том, что был такой парень или девушка, от которого сердце замирало и на лице появлялась глупая улыбка. Но не буду забегать вперед.

Я смотрела влюбленными глазами, как Дима приближается ко мне. Куда мне до его девушки! Он сменил уже не одну подружку, а я даже, элементарно, целоваться не умела. Да и стыдно было признаться, что меня еще никто не целовал.

Димка подошел ко мне и с торжественной улыбкой вручил от всей группы большого розового плюшевого мишку.

— С днем Рождения, Машка, — с улыбкой сказал он, обнял меня за плечи, наклонился и поцеловал в щечку.

Я подняла на Диму затуманенные от слез глаза, в которых не смогла скрыть обожание. Он не торопился убрать руки с моих плеч, а я не торопилась отвести от него взгляд.

Возможно, он и был ко мне неравнодушен, но скрывал это. Поэтому я не была твердо уверена, что он испытывает те же чувства ко мне, что и я к нему. А верить в мечту — это жить самообманом.

— Спасибо, Дим, — прошептала я.

Он снова мне тепло улыбнулся, и я засмотрелась на его губы.

— Давай сегодня после пар немного прогуляемся? — предложил Дима.

Я очень уж поспешно кивнула:

— Давай.

— Я хочу, чтобы этот день тебе запомнился навсегда, — его рука мягко скользнула по моей щеке, и я покраснела.

Не успел Дима отойти в сторонку, как все одногруппники по очереди принялись меня обнимать и поздравлять. Таких теплых и искренних пожеланий я ни от кого прежде не слышала. Слезы удержать было трудно, да я и не смогла бы их сдержать. Они текли сами. Не находя слов, я крепко обняла каждого дорогого мне человечка из нашей группы и повторяла, как молитву: спасибо, спасибо, спасибо. Ребята прекрасно знали мою семью и относились к этому с пониманием. Хотя для многих подростков ситуация, которая была у меня в семье, могла бы послужить поводом для глумления. Я же обожала нашу дружную компанию, а ребята отвечали мне взаимностью.

Когда шквал поздравлений закончился, Димка снова подошел ко мне, обнял еще раз, покрепче, и успокаивающе прошептал на ухо, будто прочитав мои мысли:

— Неважно, что происходит у тебя дома с твоей семьей, важно лишь то, что ты учишься в нашей группе, и мы все тебя очень любим. Запомни!

Я кивнула и уткнулась в его рубашку, чувствуя себя окруженной защитой его рук и укутанная теплом его тела. В тот момент я мечтала, чтобы это мгновение никогда не закончилось. Как же повезет той девушке, которую он искренне полюбит! Дима был красив, богат, умен и обаятелен. Да, тогда он был молодым парнем, только-только порешагнувшим порог взросления. Но все парни становятся мужчинами, мужьями и отцами. И если Дима не изменится — от невест отбоя не будет.

"Господи, — думала я, — ну почему он не может выбрать меня? Почему я его недостойна? Это несправедливо!"

Я подняла на него глаза, и наши взгляды снова встретились. Он улыбнулся, я тоже.

Отстранившись, я взяла Диму за руку:

— Да, Дим, ты прав. Главное, что мы вместе.

Прозвенел звонок, и мы веселой компанией отправились на пару по экономике, подшучивая друг над другом. День прошел чудесно! После занятий мы все еще немного посидели во дворе техникума, общаясь и рассказывая разные истории, лопая пирожные, которые купили нам наши мальчики и запивая их газировкой, разлитой каждому по пластмассовым стаканчикам. Те годы мне не забыть никогда. Именно они были чередой счастливых воспоминаний.

Распрощавшись с ребятами до завтра, и взявшись с Димой за руки, мы пошли в сторону центра города. Мы не обсуждали с ним, куда пойдем, но как-то сами, не сговариваясь, одновременно выбрали одно направление. И пусть я не верила в то, что он станет моей судьбой, моей второй половинкой — я наслаждалась этими мгновениями, чтобы каждую минуту сохранить в своей памяти и вспоминать одинокими вечерами.

Погода стояла такая теплая. Пахло цветами. А щебетание птиц поднимало настроение. Восторг от того, что Дима идет рядом и держит мою руку в своей ладони, переполнял мое сердце до краев. Я шла и улыбалась. Он и раньше провожал меня с поздних пар домой, держа в руках мою сумку. И часто мы по дороге разговаривали ни о чем и обо всем сразу. Но такой прогулки, как эта, у нас еще не было.

— Не тяжело? Давай понесу, — обратился ко мне Дима и показал на сумку и игрушку.

Я отрицательно покачала головой:

— Сумка не тяжелая, а с подарком я не хочу расставаться, — и еще крепче рукой прижала к себе мягкую игрушку.

Дима кивнул:

— Маш, я так рад, что отец переехал в этот город, и в этом городе я встретил тебя.

От неожиданности я потеряла дар речи. Таких слов я даже не мечтала услышать.

— Правда? — чуть слышно проговорила я, дрогнувшим от волнения голосом.

— Правда. Ты необычная. Ты не такая, как все. Ты, как ясное солнышко. И ты мне очень нравишься.

Моя голова от радости закружилась. Мне так хотелось ему ответить, что он мне тоже по душе. Что я его давно люблю. Но я застеснялась и промолчала. И Дима больше не произнес ни слова, и в молчании мы дошли до центра. Он купил мое любимое ванильное мороженое, и мы сели рядышком на бортик небольшого городского фонтана, который тихо журчал и переливался на солнце всеми цветами радуги.

Мы с ним смеялись, пока он рассказывал истории из своего детства. Я не могла оторвать от него глаз и не хотела, чтобы этот день закончился.

Димка внезапно замолчал. Его задумчивый взгляд остановился на мне. Он стал серьезным.

— Маш, — проговорил он, — мы заканчиваем технарь через год. И я очень не хочу тебя терять. Я знаю, ты возможно удивишься, — Дима взял мою руку в свою теплую ладонь и слегка сжал, — но я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.

Удивиться, это мягко сказано. Я верила и не верила тому, что он говорил. Здравый смысл кричал, что это несерьезно, и я могу обжечься, а юное сердце твердило согласиться прямо здесь и сейчас. Я прикусила губу и опустила глаза на игрушку.

— Можешь не отвечать сразу. Можешь подумать, — проговорил Дима, наклонившись ко мне.

Я подняла на него взгляд. Моя главная мечта сбывалась здесь и сейчас. Почему же так тяжело произнести: “Да! Я согласна!” Как будто кто-то или что-то сдавило мое горло.

Самый красивый парень предлагает мне стать его девушкой. Любая бы даже не раздумывала! Так почему же я молчу? Дима ждал моего ответа. Я видела это ожидание в его глазах. И я не хотела его обманывать. Глубоко вдохнув, я в ответ сжала его руку и ответила:

— Димка, ты сейчас даже не можешь себе представить, как я счастлива. Ты — моя мечта! Мне кажется, что я люблю тебя целую вечность. И быть твоей девушкой…. Ты никогда не поймешь, что это значит для меня, — моя откровенность напугала даже меня саму.

Но я чувствовала, что ему можно доверять и открыто говорить о своих чувствах. Он и так знал обо всех моих проблемах. В Диме я нашла преданного друга, с которым можно поделиться о наболевшем. Он успокоит и поймет.

Дима просиял и поцеловал меня в нос.

— Но давай не будем спешить. Давай оставим все, как есть, — Господи, как я не хотела произносить этих слов, но здравый смысл победил, и я нехотя продолжила, буквально выдавливая из себя каждое слово. — Понимаешь, я не так воспитана. Для меня еще слишком рано принимать все близко к сердцу. А отношения — это чувства! Я пока не готова к ним.

Я могла бы еще добавить, что мы с ним слишком разные. Он из обеспеченной семьи, а моя — это проклятие. Нищета и бедность с богатством и роскошью в ногу идти не могут. Этот мир устроен не так. Но даже если закрыть на это глаза, махнуть на все рукой и в омут с головой, никто не даст мне гарантии, что Димины чувства ко мне не остынут. А я свято верила в “раз и навсегда”. Дима слишком хорош собой во всем, чтобы оставаться только со мной и создать семью в будущем. Он небо и рай, а я земля и ад. Грешная, как и моя семья. Мне нечего ему предложить взамен, кроме меня самой. Но нужно ли ему это в блестящем будущем? И не останусь ли я с разбитым сердцем?

Я снова подняла печальный взгляд на Диму. Он был искренне расстроен. Это читалось в его глазах, как в открытой книге.

Он тоже печально улыбнулся, провел рукой сначала по своим волосам, потом по лицу. Я не хотела делать ему больно. Он этого не заслужил. Подняв руку, я ласково провела ею по его такому милому лику.

— Давай не будем спешить, — обратилась я к Диме, предложив единственную на тот момент альтернативу. — Давай подождем еще год. Это не так много. Я очень не хочу терять твою дружбу. Ты теперь знаешь о моих чувствах. И они такие же искренние, как и мое отношение к тебе. Сегодня ты меня осчастливил. Одним только предложением. Но я хочу, чтобы ты был уверен в том, что говоришь. Ты сам прекрасно понимаешь, что у тебя слишком много поклонниц. Отсутствием внимания ты никогда страдать не будешь. Мне кажется, это будет прекрасной проверкой и твоих и моих чувств. Я девушка, которая слишком романтична. Которая ждет того одного единственного. Я боюсь обмануться и боюсь не оправдать твоих ожиданий.

Дима грустно улыбнулся и кивнул, ответив:

— Ты права. Как всегда. Ты действительно необычная. Неземная. И я буду ждать год, Маша. Я не хочу тебя отпускать. Ты мне дорога, как никто. Ты даже не знаешь, какая ты. Очень красивая и притягательная. Что ж, друг, так друг, — со вздохом заключил он после минутного молчания. — Но друг же может обнять друга? — Дима игриво подмигнул.

Я засмеялась, обвила его шею руками и уткнулась в нее. Мы сидели, крепко обнявшись. Возможно, я допустила ошибку, думала я. Но что-то держало меня от шага, в котором был бы маленький шанс на наше с ним совместное будущее. Что-то невидимое обычным глазом, но имеющее право быть в этой вселенной.

Дима перевел тему, и завел разговор о планах по окончанию техникума. Я с радостью эту тему поддержала. Я просто хотела в тот момент быть рядом с ним. Запомнить навсегда его лицо, голос и смех. Сохранить в сердце воспоминания о первой влюбленности.

Уже поздним вечером, держась крепко за руки, мы подошли к моему дому.

Я встала на цыпочки, и поцеловала Диму в щеку:

— Спасибо! Это лучший день в моей жизни, — смущенно проговорила я. — Спокойной ночи…

— Спокойной ночи, Маш.

Я развернулась, чтобы зайти во двор, но Дима внезапно схватил мою руку, заставив остановиться и обернуться. Я знала, что произойдет. Я видела, как медленно его губы тянутся к моим губам. Я желала этого мгновения. Это такое логичное завершение нашего внезапного свидания и этого чудесного дня. Что стоит поднять руку, и запутаться пальцами в его волосах, отдавшись новым ощущениям? Почувствовать его губы на моих дрожащих от волнения губах. Мое сердце отбивало четкий ритм. Медленный и точный… Оно не замерло и не загрохотало в груди. В последний миг я отвела голову, и его губы скользнули по моей щеке. Улыбнувшись Диме на прощание, я освободила свою ладонь из его руки и заспешила во двор, жалея и не желая размышлять о том, почему я это сделала.

И вот в девять вечера, с моим плюшевым мишкой, я зашла в дом, больше ни разу не оглянувшись на Диму. На диване в зале сидела моя сестра и листала модный журнал. Она уже была одета для выхода на очередное свидание. Короткий топик и еще более коротенькая юбочка, которая при подходящем случае практически ничего не скрывала. Оторвав взгляд от журнала, она посмотрела на меня, а потом плавно перевела взгляд на игрушку в моих руках.

— Подарок от любимых друзей, — с фальшивым восторгом заключила она.

Медленно встав и кинув журнал на пол, сестра стала приближаться ко мне, напоминая самую настоящую гадюку.

Сама не замечая того, я медленно стала отступать от нее, крепко вцепившись пальцами в любимого уже мной плюшевого мишку. Спиной я наткнулась на входную дверь.

— Ты не тронешь его, Катя. Я не позволю. — Голос мой срывался, хоть я и пыталась говорить уверенно.

— Дай сюда! — Катя одним движением руки вырвала у меня мишку, и, взяв со стола ножницы, глядя мне прямо в глаза, стала резать его на куски.

Этот прекрасный день не мог закончиться также, как и начался. Только не у меня. Я стояла и в первый раз в жизни громко рыдала. Видеть, как падает пушистая ткань с моего подарка, было невыносимо. Но что может сделать жертва в тех обстоятельствах? Я боялась сестру и мать. Я одна, а их две. Это слишком неравная битва. И, даже несмотря на этот день и его окончание, я чувствовала внутри такую эмоциональную опустошенность, хоть и не понимала, с чем это могло быть связано, что сил бороться у меня не было.

Бросив мне в лицо остатки подарка, сестра злобно выкрикнула:

— Подавись! Это тебе от меня на долгую память! С днем рождения, сестричка! Добро пожаловать во взрослую жизнь!

Огонь ненависти в груди вспыхнул внезапно. С диким криком я кинулась на сестру и стала бить ее кулаками. Я даже не смотрела, куда бью. Катя завизжала так, что любая свинья позавидовала бы. Ножницы выпали из ее пальцев и больно ударили меня по ноге. Хоть я и понимала, где-то в глубине души, что делаю ей больно, я не могла остановиться. Вся моя злость вышла наружу, как почувствовавший свободу зверь.

Из кухни выбежала мать и с криком бросилась к нам:

— Отпусти мою дочь, дрянь, — что-то тяжелое больно ударило меня по спине.

Наверное, это был стул. Я отпустила Катю и упала на колени, закрывшись руками и громко рыдая. Не было сил даже подняться. Боль накрывала тело волнами агонии. И я просто поползла, как раненный зверь, в свою комнату. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней, и тихо всхлипывая, мысленно жалела себя и успокаивала, повторяя, что Бог все видит. Он накажет. Из зала доносился смех сестры.

Не знаю, сколько я просидела на холодном полу. Видимо, пока не иссякли все слезы, и остались только тихие стоны безнадежности. Судя по разговорам, доносившимся из зала, сестра уже собиралась выходить из дома.

Дождавшись, пока за ней закроется входная дверь, я с трудом поднялась на ноги, так как все тело затекло, вышла из своей комнаты, и направилась собирать остатки своего подарка.

Мать сидела на диване. Я прошла мимо нее, присела на корточки и стала поднимать пушистые лоскуты. Она молча наблюдала за мной. Я чувствовала ее взгляд спиной.

— За что вы так со мной? — тихо спросила я. — Почему так не любите меня?

Я встала и посмотрела прямо в её холодные глаза.

Мать пожала плечами:

— А за что тебя любить? — был сухой вопрос.

— Я ваша дочь.

Она снова пожала плечами:

— Я хотела сделать аборт. Но твой папаша мне денег на него не дал. Я говорила, что одной Кати нам будет предостаточно.

— Это потому что я похожа на папу?

Мать резко посмотрела на меня и сжала в раздрожении губы:

— А с чего ты, дорогая, вдруг решила, что он твой отец?

— Я на него похожа. Я его копия!

— И что? Людей похожих очень много.

— Нет! Я его дочь!

Мать тяжко вздохнула:

— Да, его, к глубокому моему сожалению. Спать уже иди. Не раздражай. Завтра нужно будет приготовить поесть.

— Вы вините его в Вашей печальной судьбе? Знаете, Вам никто не виноват, что Вы губите себя и свою жизнь. Он пытался Вас спасти! Пытался быть хорошим отцом и мужем! Если он был так ненавистен Вам, не нужно было выходить за него замуж и рожать ему детей. Спокойной ночи, мама!

Она молча от меня отвернулась.

Я вернулась в свою комнату, в сердцах грохнув дверью, и попыталась с помощью иголки и нитки вернуть в прежний вид моего мишку. Но ничего не получалось. Пальцы дрожали и слезы снова застилали глаза.

Я переоделась, легла в постель, укрывшись с головой, и закрыла покрасневшие от слез глаза. Наутро головная боль обеспечена, как обычно и бывает после таких рыданий. Странно, но даже засыпая, я не думала о самом ярком дне в моей жизни. О Диме, о его признании. Только о потери дорого подарка и кровоточащей ране в душе.

Мне снова снился холодный чёрный дом. Снова я бежала за черной женщиной, догоняла ее, но так и не могла разглядеть ее лицо. Оно расплывалось бледным пятном, в ореоле длинных, черных, как сама тьма, густых волос, с черными пустыми глазами и кроваво-красными губами.

— Идем же, скорее! — звала она все громче.

Меня схватила чья-то холодная, как лед рука. Я посмотрела на свою руку. Жуткий холод от ледяных пальцев морозил кожу, но рядом никого не было.

Снова шепот в мгновенно наступившей темноте:

— Жди! Уже рядом. Месть! Кровь! Проклята!

Я никого не видела. Кругом тьма и пустота.

Я закрывала уши, но шепот упрямо твердил:

— Жди! Он уже близко! Он идет! Он ждет тебя! Месть! Месть…

Эхо прокатилось по пустому особняку, проникая в мозг тысячами мстительных и кошмарных голосов.

Страх холодными щупальцами проникал в мое сердце.

Я проснулась от собственного крика. Этот сон был ужаснее всех предыдущих.

Подскочив, я села на кровати, качаясь из стороны в сторону, стиснув виски руками. Я никак не могла успокоиться и забыть этот кошмарный жуткий шепот. Ближе к рассвету я провалилась в тревожный сон, где была только тьма и не одного лучика света.