Ковка стали. Книга 1

Геннадий Раков (2024)

Эта книга о том, как закаляется характер, воспитывается воля и мужество. А также о том, как важно оставаться человеком при любых обстоятельствах. Героями повествования становятся простые люди — рабочие, инженеры, строители, сельские жители, встретившиеся автору на его жизненном пути. Автор знакомит читателя с местами, где он рос, жил, работал (Колыма, Ленинград, Салехард, Сочи, Тюмень). Через различные повороты судьбы и встречи с людьми автор рассказывает, как принимал сложные решения, брал на себя ответственность за свои поступки, оставаясь верным своим принципам. Книга вдохновляет задуматься о собственном характере, воле, мужестве и о том, как эти качества могут помочь в преодолении жизненных испытаний.

Сплав

Зимой с Ребровой горы любил я смотреть на деревню. Мороз, яркое солнце, радуга. Внизу маленькие дома. Из труб вертикально вверх в небо тянутся сизые полоски дыма.

Сколько дров приходится заготавливать местным мужикам? Это у кого какая печка, какой дом, какие дрова: осина или берёза (ель, сосну, кедр — не давали рубить). И всё одно это в два раза меньше, чем заготовлял отец. Дом у нас был большой, в две печи.

У деревни заготовлять дрова запрещалось. Ходили в лес за десять-пятнадцать километров. Отец ходил в пару с соседом, дядей Лёней. Иногда один.

В этот раз я уже окончил шестой класс, считал себя взрослым, запросился с ними. Раньше тоже хотел, но мама меня не отпускала:

— Мал ещё, подрастёшь — тогда.

Сейчас за меня вступился дядя Лёня:

— Маруся, отпусти, большой уже. Мы в его возрасте сами лес сплавляли. Посмотрю за ним. На плоту со мной поплывёт, понятное дело не с Женей. Мы с ним завтра уже дома будем. Он, — кивнул на отца, — твой, дня три проплавает.

— Лёня, ты того, я ничем не хуже тебя с рекой справляюсь. Будем одновременно.

— Ладно, моряк, пошли.

К обеду, через горы и лес, были на месте. Взрослые взяли с собой топоры, полезли в гору. Гора была крутая и высокая. Я увязался за ними. Поднимались мы с большим трудом. Кругом был густой лес: берёзы, осины, кусты. Под ногами редко была земля, в основном мелкие скальные камни.

— Начинаем. Гена, будь рядом со мной.

Дядя Лёня выбрал осину средней толщины, топором начал её перерубать. Пару раз передохнул.

— Берегись. Зайди повыше. Ещё пару рубов — и повалится вниз по горе. — Осина падала с шумом и треском, как и было предусмотрено вниз по склону горы. — Отрубим сучки, вершину, спустим вниз. Пока передохну — сруби несколько сучков.

Взял я топор. Сучки были толстыми и рубиться не хотели. Дядя Лёня с интересом смотрел за моими трудами. Улыбнулся:

— Вот так надо. — Два маха, и сучка нет. — Так вот, паря.

Мои глаза выражали восхищение.

— Ловко у вас получается.

— Не грусти, подрастёшь — так же будешь. Сколько себя помню, столько и лес валю… Так, теперь будем спускать к воде.

Дядя Лёня вонзил топор вдоль ствола и покачал вправо-влево:

— Нет, не пойдёт. Вырубим вагу.

Он подобрал нетолстую берёзу, срубил, сделал шест. — Попробуем. — Подсунул под бревно, покачал. Спустился к вершине, приподнял.

Бревно потихоньку сдвинулось. Потом ещё, ещё и как стрела полетело вниз, к реке.

Шум стоял адский. Вся тайга ревела.

— Слушай: если быстро затихнет, значит, застряло бревно. Придётся идти по следу — видишь, какая борозда осталась, смотреть, что там, где застряло. Если гудит дольше, я точно определяю, значит, на берегу. Слышишь — тихо. У реки. Пошли следующее дерево выберем. Это только первое, надо пятнадцать. До вечера успеем.

Дядя Лёня рубил, я лазил вокруг него по лесу. Он кричал: «Берегись», я лез в гору, очередной ствол уезжал со страшным шумом.

Уже под вечер сказал:

— Надо же, последняя лесина застряла. Давай передохнём да пойдём по следу. Отец, слышишь, пятнадцатую пустил.

Посидели прямо на камнях. Комары жрали без стеснения.

— Запомни: когда бревно летит вниз, невозможно определить, где оно пройдёт. Потому, пока последнее не ушло — никто вниз не спускается. Всякие случаи были.

Пошли по следу застрявшей лесины. Это была борозда глубиной на полствола. Спускались мы долго. Бревно застряло в грунте у подножия скалы, идущей по краю лога. Пришлось его отрубать от застрявшего конца и по новой спускать, изменив направление хода. Здесь мне с дядей Лёней пришлось вместе поработать вагами.

Только мы управились с бревном, продолжили спуск, как тайга загудела.

— Гена, в сторону, к скале! Отец у тебя ненормальный, ещё одну лесину пустил.

Я убежал к скале, а он стоял и смотрел на гору. Что он там видел — не знаю. Только я усёк, как огромная лесина проскочила между его ног, не задев его, и оставила под собой огромную борозду.

— Ну, сукин сын. Говорил же я ему: пятнадцать и вниз. Пусть спустится. Всё ему скажу, о чём думаю. Чуть не угробил. Видал, что делает, подлец?

Мы спустились к берегу. Наши бревна как попало валялись по всей округе, некоторые воткнуты в землю. Спуск крутой, они как летели, так и повтыкались со всей силы.

Отца долго не было. Мы поотрубали воткнувшиеся вершины.

— Завтра сколотим плот и пойдём.

Появился отец с потрескавшимися губами:

— Пить хочется. Едва добрался. — Сел на бревно, посмотрел на брёвна. — Ничего себе нарубил.

— Голову бы тебе отрубить, Женя. Договаривались — пятнадцать.

— Я и срубил пятнадцать.

— Получается шестнадцать.

— Виноват, просчитался. Во всяком случае, не хуже. У тебя одна печка, у меня две.

— Женя, чем ты думал, когда рубил свои лесины? Мало что берёзу, ещё такие толстые. Ты соображаешь, как их сплавить? По пути пороги, скалы, мели. Думаешь, я не мог таких же навалять? Мог, но сплав знаю наизусть. Говорил тебе, с такими брёвнами, да ещё с берёзой — не дойдёшь ты до дома.

— И что теперь?

— Давай помогу ближе к воде спустить. Плыви как знаешь. Это тебе не Амур твой, батюшка.

Выполнили работу, развели костёр. Утром каждый свои брёвна скатывал в воду самостоятельно. Стволы сколачивали скобами.

Плот у дяди Лёни был внушительных размеров, весь над водой. У отца шире в два раза и весь под водой. Из воды торчали только горбушки стволов.

— Понял разницу, «морской волк»?

— Как-нибудь доберусь, не впервой.

Отчалили. День стоял жаркий. Дядя Лёня работал шестом. Мускулы на его открытом теле напряжённо ходили. Постепенно вышли на середину реки. Был плёс. Я смотрел, как справляется отец. Ничего, прилично. Между плотами было метров сто.

— Дядя Лёня, кто это плывёт? — Между нашими плотами поперёк реки плыло нечто. Такого я раньше не видел.

— Где?

— Вон, — показал рукой.

— Ишь ты, змеюка. Не повезёт твоему отцу. Примета такая. Кошка чёрная, змея — всё одно. Женя, — крикнул он, — нет тебе сегодня удачи, змеюка перед тобой плывёт. Крепись.

— Да иди ты.

Постепенно отец отстал. Скоро его не было видно. Красота: проплывали горы, скалы…

— Держись, — дядя Лёня заработал шестом, — смотри, валун впереди. Сейчас сядем. На него так и тянет.

Валун торчал из воды на несколько сантиметров, вода поднималась на нём…

Плот налетел на огромный отшлифованный камень, его развернуло поперёк реки. Как ни старались его снять шестами, ничего не получалось.

— Глубоко, будем разбивать плот. — Он выдернул из бревна воткнутый топор, направился к скобе. — Так. Сидим здеся, скобу эту и выдерем.

Он ловко вытащил из бревна скобу. Брёвна расшаперились, плот сошёл с валуна. Брёвна соединились, и скобу вновь заколотили на место.

— Это первая проверка, самая простая. Дальше будет ещё интересней.

Не успели отойти от подводного камня, как впереди показалась высокая отвесная скала, уходящая прямо в воду, и поворот реки под девяносто градусов.

— Тут смотри в оба. Вода несётся быстро, устье узкое. Влипнем прямо в скалу. Если начнёт плот переворачиваться — прыгай подальше от плота, плыви к берегу вон на ту косу. Там встретимся.

Плот боком влетел в скалу. Остановился. Вода давила на другой бок, и плот пошёл дыбом. Я не прыгал, меня самого подхватила вода и понесла дальше от плота. Теперь было не до него. Как мог по течению добрался до берега. Плот стоял вертикально, прижатый к скале.

Дядя Лёня вылез из воды после меня, подошёл:

— Нормально. Плот постоит маленько, потом упадёт, мы его ниже по течению поймаем. Главное, чтобы топор уцелел да вага, я её привязал на всякий случай верёвкой.

Мы пошли по берегу вниз по течению. Берега сплошь были из камней, идти было неудобно. Сколько прошло времени — не усёк.

— Хорош, здесь подождём. Нормальный плёс, тихий.

Посидели, отдохнули.

— Смотри, наш идёт. Пойдём встречать. — Мы вброд зашли в реку, подождали, пока плот сам не подошёл к нам, забрались на него. — Топор на месте, хорошо я его вогнал. — Отвязал вагу. — Впереди перекат будет. Тактика такая. Мы садимся на мель. Я отбиваю одно бревно, протаскиваю мель, метров двести, отдаю тебе. Ты его держишь. Я иду за вторым, отбиваю, притаскиваю, сколачиваю их, иду за третьим и так далее. Готовься.

После недолгого беззаботного плавания мы, как и говорил дядя Лёня, сели на мель. Воды ниже колена. За час плот сколотили по новой.

— Дядя Лёня, а как папа со своими брёвнами будет?

— Кто его знает, он ни разу здесь не ходил. Возомнил себя морским капитаном. Я ему говорил, когда пошли. Не послушал. Умный он у тебя. Пусть похлебает теперича водицы.

Повозились, прежде чем столкнуть плот. Поплыли дальше. Прошли ещё несколько сложных мест. К ночи были в деревне. Зацепили верёвкой плот за берег, пошли домой.

— Одни, — мама не спала, — где отец?

— Позже будет. Река такая, знаешь… — Я не стал говорить, какая река. — Плот он большой нарубил…

— Ешь, ложись спать.

Ни назавтра, ни послезавтра отца не было. Мама ходила к дяде Лёне, плакала. У него один ответ:

— Говорю же тебе, на третий день появится, не с плотом, так пешком.

И действительно, на третью ночь отец приплыл. Весь мокрый, ободранный, худой, голодный. Как он справился — никому не говорил, но брёвна в плоту были все.