Ожившие камни Аргоса

Гюля Ализаде, 2020

Правда или самообман?… Стоит ли задумываться над выбором, или он приходит сам и, не спрашивая, меняет нашу судьбу – ведь то, над чем мы не готовы властвовать, дабы не потерять покой души, властно над нами самими! Извечные вопросы и неизбежно честные ответы на них – вот та философия, которой придерживался в течение всей своей жизни великий скульптор Леонидас из Аргоса. Безграничная любовь, порожденная его душой, не смогла избежать недопонимания, повлекшего за собой неминуемое предательство. Но несмотря даже на испытываемое разочарование в жизни, статуи, создаваемые Леонидасом, вопреки противоречивости окружающего его мира обретают бессмертие, подобно Богам Олимпа! В чем же секрет?… Возможно в том, что он выбирает исключительную правду!

Глава пятая

Филомела со всех ног помчалась к отчему дому — но не от страха перед темнотой, а скорее из-за сердечного волнения, которое девушка испытывала по отношению к Леонидасу — виновнику своих детских грез. Он представлялся ей этаким героем, который умел создавать красоту, разрушив материал, из которого она впоследствии неизбежно состояла.

По дороге домой девушка не боялась быть замеченной, предполагая, что в эту пору спят не только жители, но даже и собаки. По забывчивости Филомела оставила лампадку в комнате Леонидаса, а на улице было довольно темно, поэтому ей пришлось идти лишь по наитию.

«Все, я дошла!» — только облегченно вздохнула она, подойдя к двери, как чье-то частое дыхание сзади заставило девушку застыть на месте. Сердце ее бешено заколотилось. «Неужели?! Неужели Лео?» — с надеждой подумала она.

— Фили, постой! — послышался за ее спиной тихий голос. — Филомела!

— Алексиус?! — обернувшись, насторожилась девушка. — Почему ты преследуешь меня в такое позднее время?.. Чего ты хочешь?!

— Я всего лишь пытаюсь защитить тебя от коварных людей, моя богиня! — волнуясь, ответил тот. — Зачем ты ходишь к нему по ночам? Как ты можешь так рисковать своей репутацией? А если бы этот грешник прикоснулся к тебе? Да я бы стал его палачом, Филомела! Леонидас всего лишь бездельник! Разве способен он составить достойную пару такой порядочной девушке, как ты? Люди поговаривают, что он не совсем в своем уме, и у меня есть этому доказательства! — даже не думая отставать от девушки, продолжал Алексиус.

— Доказательства? — удивившись его словам, чуть было не расхохоталась Филомела. — Алексиус, тебе надо хорошенько выспаться, а то несешь всякую ерунду! И хватит угрожать Леонидасу расправой, не смей! — пригрозила она ему пальцем. — Довольно тех глупостей, которых я наслушалась за сегодняшний день! Мне пора домой! Я должна войти прежде, чем проснется мать. А ты ступай уже отсюда! Ну же, живее!..

Девушка небрежно махнула рукой в сторону и отвернулась с брезгливым выражением лица. Филомеле не терпелось избавиться от назойливого парня, и она не думала даже скрывать свою недоброжелательность по отношению к нему.

— Иди, конечно же, поторопись! — подойдя к девушке так близко, что она почувствовала его дыхание на своем лице, прошептал молодой мясник. — Ты же знаешь, что Алексиус никому про твои похождения не расскажет, но помни еще и о том, что он тебя никому не отдаст!.. Помни, Филомела, помни!

Девушка испуганно рванулась в сторону, чтобы отстраниться от него, но тот ухватил ее за талию и привлек к себе.

— Отпусти меня, подлец! — не сдержавшись, вскричала она.

Словно опомнившись, Алексиус резко отдернул руки. Филомела, спеша, ворвалась в дом, выронив ключи на пороге.

— Фили, это ты там шумишь? — послышался голос проснувшейся матери.

Кириа Офелия уже стояла прямо перед дочерью, освещая ее бледное личико светом горящей лампадки.

— Я… Я встала… Кто-то постучался к нам, — еле слышно пробормотала девушка, опустив голову.

Удивленно оглядев ее с ног до головы, женщина подошла к двери.

— Когда же ты успела одеться? — с назревающим подозрением в голосе спросила она.

— Матушка, постой! Не надо! — попыталась остановить ее Филомела.

Но Офелия, мягко отстранив девушку, все-таки открыла дверь.

— Это ты, Алексиус? Что-то случилось? — увидев на пороге мясника, еще больше изумилась она.

— Кириа Офелия… да, это я! Вот, не рассчитал, перебрал вина сегодня ночью в таверне, да простят меня Боги. Потому случайно постучался к вам, — быстро солгал он.

Алексиус не сводил взгляда с прислонившейся к стене Филомелы. Она подняла на него глаза и сразу же опустила их, не выдержав его взгляда, словно прожигающего ее насквозь.

— Ничего не пойму, Алексиус, что ты там придумываешь! Ведь не подобает парню вроде тебя так, посреди ночи, околачиваться во дворе дома, где живет незамужняя девушка! Выпил чуток лишнего — так это твое право! Не осуждаю! Но что могут подумать о нас соседи?! — выговаривала ему недоумевающая Офелия.

— Да, кириа Офелия, вы правы во всем. Простите меня за беспокойство! — упорно продолжая смотреть на девушку, ответил Алексиус. — Предлагаю вам забыть обо всем, что произошло в эту ночь. Думаю, Филомела тоже поддержит меня!..

— Да, конечно же, забудем! — дрожащим голосом произнесла девушка. — Мне хочется спать! Пойдем, матушка, — обратилась она к матери, — прохладно что-то стало!

Все еще сонная Офелия, молчаливо согласившись с дочерью, зашла в дом.

Алексиус еще некоторое время стоял не сходя с места. Он был счастлив, поскольку смог что-то сделать для нее, своей любимой. «Теперь она точно обратит на меня внимание! Я помог ей, неприступной красавице Филомеле! Уверен, она забудет про этого умалишенного Леонидаса, которому одна дорога — в царство Аида!» — думал парень, решив уже пойти в свою лавку (где помимо того, что работал, еще и жил).

Проходя мимо дома, где оставался его заклятый враг, Алексиус вгляделся в окно его комнаты. Заметив в нем слабый свет, он почувствовал, как волна ревности захлестнула его с еще большей силой. Сгорающего от любви парня так и подмывало ворваться к ненавистному скульптору и покончить с ним раз и навсегда.

— Не сейчас, Алексиус, не сегодня! Потерпи — и та, которую ты хочешь заполучить, скоро будет твоей! Этот оборванец… он тебе не соперник! — злобно прошептал он.

Мясник хотел было зашагать прочь, но что-то его остановило. Злоба, порождаемая его навязчивой привязанностью к Филомеле, переросла в непреодолимое желание избавиться от противника сейчас же. «Или сегодня, или же никогда! Он каждый день околдовывает ее своими сумасшедшими идеями, потому она, молодая и неопытная, всецело доверяется ему!» — гневался Алексиус.

Он взволнованно ходил взад и вперед по улице, не решаясь все же на отчаянный шаг.

— Алексиус? — вдруг услышал молодой мясник голос Леонидаса.

Подняв голову, он увидел высунувшегося из окна юношу.

— Что ты здесь делаешь в такую пору? — словно что-то заподозрив, встревожился Леонидас.

Алексиус сжал кулаки.

— Разбудишь людей, будь тише! Спустись лучше, у меня разговор к тебе есть! — надменно ответил он.

— Разговор? — переспросил, распаляясь, скульптор. — Что ж, я сейчас! Давно намереваюсь поговорить с тобой по душам!

Леонидас, конечно же, понимал, отчего некоторое время назад в нем появилось бешеное желание побить мясника, но слово «разговор», так нагло произнесенное устами Алексиуса, не понравилось ему настолько, что он решил сделать это сегодня и с большим удовольствием ринулся на улицу.

— Ну, вот я и здесь, перед тобой, Лекси! — вызывающе обратился к нему юноша, подойдя почти вплотную.

Алексиус задрожал от злости. Подобная метаморфоза своего имени, да еще к тому же от врага, бесила его.

— Ты, бездельник, больше не смей даже ступать по той дороге, по которой проходит Филомела! — заорал он.

— Филомела? — состроил удивленное лицо Леонидас. — Ах, Фили… ты это про нее! — нарочно растягивая слова и тем самым еще больше раззадоривая Алексиуса, проговорил юноша.

— Она тебе не Фили, мерзавец! — прорычал тот, полностью потеряв власть над собой. — Закрой свой рот!

— Она мне не Фили? В самом деле?! Слушай меня внимательно, Лекси: ты уже нарвался на большие неприятности, когда в первый раз подумал об этой девушке, о моей возлюбленной, о моей Фили! — выставив вперед кулаки, злобно ответил Леонидас, но даже в гневе удивился тому, что назвал Филомелу «своей возлюбленной»

Не успел он опомниться, как Алексиус налетел на него, сбив с ног. Не удержавшись, Леонидас упал на землю и сильно ударился головой о камень. Непонятное ощущение онемения в висках затмила боль от ударов, которые мясник, сидя на нем, наносил по его лицу. Леонидас почти бессознательно ответил ему кулаком прямо по переносице. Пытаясь скинуть довольно массивного парня с себя, он нанес ему удар локтем, а потом еще и еще.

Алексиус свалился на бок, схватившись за грудь. Леонидас встал на ноги и, все еще качаясь от головокружения, несколько раз заехал сопернику ногой по бокам. Когда мясник захрипел, он понял, что сломал ему ребро.

— Ты, Лекси, дурак! — присев на корточки рядом с ним, произнес юноша уже без всякой злости в голосе. — Филомела есть и будет всегда моей! Она принадлежит мне! Еще раз замечу тебя рядом с ней — убью!

— Она сказала, что станет моей женой, придурок! — застонал, приподняв голову Алексиус.

Леонидас сжав пальцы, занес руку у него над лицом, но, задумавшись, на мгновение задержал ее в воздухе. Пламя осознания какого-то мерзкого, прилипшего к его душе подозрения начало жечь ему глаза. Он со всего размаху опустил кулак на лицо противника.

— Ты действительно дурак! — презрительно выговорил юноша и дико рассмеялся.

Алексиус ничего не отвечал.

Светало. Леонидасу ужасно захотелось спать. Вытерев кровь с лица, он побрел домой.