Я объявляю тебе войну

Дарья Белова (2025)

Я новенькая в группе Матвея Градова — известного на весь институт самовлюбленного придурка. Наша взаимная нелюбовь с ним началась с его глупого розыгрыша в первый учебный день и дошла до настоящей войны. День за днем мы доводили друг друга и подставляли, использовали других людей, хитрили и обманывали. Никто из нас не уступал, каждый хотел быть лучшим. Быть первым. Но кто же знал, что однажды случится непоправимое…

Глава 11. Матвей

— Матвей, у тебя все в порядке? — тренер останавливает меня в дверях после активной тренировки.

— Да, а в чем дело? — уворачиваюсь от орлиного взгляда.

Мы гонялись с семи утра до десяти. Сейчас идет активная подготовка к сезону. Первый матч с другим институтом уже через две недели. Несмотря на частые, серьезные тренировки, летний перерыв дает о себе знать. У меня ломит все тело.

Парни уже заняли душевые. Всю горячую воду истратят, а холодной мыться не люблю.

Переминаюсь, веду себя как подросток, заныкавший косяк прямо у носа отца. Хватит и секунды, чтобы тренер все понял: я не совсем в порядке. И это мне не нравится.

Важный матч скоро состоится, а я не могу себя вернуть в форму.

— Когда какие-то проблемы в семье или на личном, то они переносятся на игру. Усек?

Киваю. Ладонью стираю пот с лица. Легкие выжигаются после каждого вдоха. Сколько километров мы с парнями намотали за три часа?

— Усек.

— Вот и молодец. Дополнительная тренировка в выходные.

— Но тренер!

— Без вопросов. Жду здесь всю команду в восемь утра в воскресенье. Парням передай, ты же капитан.

Матерюсь, но понимаю важность каждой минуты тренировки.

Они же меня казнят, несмотря на то что я Матвей Градов. Кому все-таки захочется рано просыпаться в воскресенье?

По пути в раздевалку пинаю какую-то хрень под ногами. Настроения не было, теперь оно вообще пробило землю. С тех пор как аудиторию пересекла Исхакова в своих рваных колготках, со мной происходит нечто странное. Меня жжет изнутри.

Здесь, в институте, да и в группе все было выстроено так, как надо и как удобно. Но с ее приходом мой порядок был взорван. Теперь его ошметки валяются под ногами. А я ненавижу хаос.

В раздевалку захожу, громко стукнув дверью. Срываю с себя форму, кидаю в стену и несусь в душевые. Парни молчат и наблюдают, не смея ничего спросить.

Боятся.

Как я и думал, вода далека от теплой. Моюсь прохладной. И в этом тоже виновата Анечка. Не переведись она к нам, все вокруг было бы как и раньше, и я был бы спокойным и счастливым. Тренировка прошла бы по расписанию, тренер бы не задавал лишних вопросов, кабинку бы занял первым и мылся бы, черт возьми, горячей, сука, водой!

— Тут это, к субботе все готово, — Герман шмыгает носом и зажимается, как сказать что-то еще хочет, но не осмеливается.

Бросаю строгий взгляд на друга.

— Ну?

— Я списки одним глазом просмотрел и… Короче, в них новенькая есть.

Конечно! Как же без нее. Еще и первым номером, как пить дать.

— Ничего?

— Ты меня спрашиваешь? — срываюсь.

Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Никто не посмеет вывести меня из равновесия, тем более какая-то малоизвестная девчонка.

— Это же твой клуб.

— Мой. Но я не могу быть против, если наша Анечка готова будет сыграть.

— Понял. Принял. Передам.

— И пусть не отсвечивает еще и ведет себя нормально.

А не как конченая сука.

Ей парень нужен. Без мужской ласки бабы превращаются в стерв и портят жизнь окружающим. Вот Исхаковой двадцать, а она уже на верном пути стать самой злобной стервой всех времен и народов.

Открываю телефон и сверяюсь с расписанием.

Английский. Ладони непроизвольно сжимаются в кулаки, потому что этот предмет мы посещаем с Исхаковой вместе и сидим друг за другом.

Я, непонятно как, помню ее духи и три родинки на задней стороне шеи. Когда Исхакова убирает свои волосы на одну сторону, то на ее тонкой коже видны три крошечные точки, которые складываются в треугольник, если их соединить.

А когда она резко откидывается назад, то вся копна темных волос бьет по моему лицу, и я чувствую запах шампуня.

Поднимаюсь по лестнице в полной уверенности, что сегодня пересяду. Иначе я что-нибудь с ней сделаю.

Перед самым кабинетом застаю картину: Исхакова и Бажена. Они о чем-то разговаривают и даже смеются и перешептываются. Анечка смогла пробиться к Бажене, а я считал ту довольно умной.

Кровь стынет и замерзает в венах. Я замедляю шаг против воли.

Перед глазами ее полные презрения глаза, когда выливала шампанское в раковину. Делала это специально, демонстративно, но с особой страстью и желанием меня уничтожить.

— О, Матвей!

Бажена тянется, чтобы поцеловать, я взглядом говорю не делать этого. Она слушается и коротко улыбается. Именно поэтому с Баженой мне комфортно. Ничего лишнего, все просто и понятно, а главное, удобно. Для всех.

— Ты не против, что я Аню пригласила в субботу?

А сука не улыбается. Смотрит зло и обиженно. Нутро иглами протыкает насквозь, и мне хочется, чтобы она почувствовала то же самое.

— В субботу это… — свожу брови. Но приятно думать, что уже второй человек интересуется, не против ли я.

Смотря с какой стороны посмотреть. Если предстоит веселье, то я очень даже за.

— На покер.

— Там из напитков будет только алкоголь. Что будешь делать? — обращаюсь сухо к Исхаковой.

Она поправляет рюкзак на плече. Вытягивает губы, но это не выглядит вульгарно, и издает короткий раздраженный хмык.

— Возьму с собой воду.

Про себя считаю. Интересно, она идет чисто поглазеть? Или все-таки сыграть? Настроить моих парней против меня же, например? Или еще больше утвердиться за счет того, что девчонки как заведенные теперь бегают и на каждом углу: «Аня то, Аня се». Да даже Бажена купилась!

— Видишь ли, со своим нельзя, — веду плечами, вздыхаю.

— Так сделай исключение, Мот.

Наше общение с виду простое, но оно нашпиговано ядом по самую боеголовку. Меня выкручивает от ее обращения, и Исхакова это чувствует — не видит.

— Только не тебе. Хочешь быть со всеми, принимай правила игры. А правила такие, что мы заказываем и пьем только то, что привезено мной в клуб. Иначе… — делаю паузу и наблюдаю, как лопается терпение у Исхаковой.

И это тоже могу видеть только я. Ее поза остается неизменной. Выражение лица почти ничего не выражает, но вот глаза наполняются кипящей раздражительностью. Я смертельный аллерген, который вызывает удушье. Эта роль мне по душе.

— Иначе твое имя будет в черном списке.

— Матвей! — Бажена шокирована. Я говорил жестко, когда не позволяю себе подобного в общении с девушками. Я как бы могу быть злым только на поле во время тренировки или игры.

Только Бажена не в курсе, что мы с Исхаковой как на поле. Но это не игра, а война.

Девчонка заходит в группу, одарив меня презрением с ног до головы. У меня вместо желания переодеться повышается настроение, и я даже улыбаюсь, как делала это всегда до того дня, пока не явилась Исхакова.

Пересаживаться не имеет смысла, Анечка сделала это первой. Она уселась на последнюю парту, а я занял ее — первую.

Быстро пишу Герману сообщение: «На субботу закажи только шампанское. Других напитков быть не должно». И высылаю ему скрин с названием маминого любимого шампанского, которое безжалостно вылила в раковину моя незваная гостья.

Что ж, посмотрим, как справишься на этот раз. Этот покер-вечер точно останется незабываемым для всех.

«И объяви, что участвовать в игре должны будут все гости», — шлю второе сообщение. В ответ получаю фиолетового черта с улыбкой.