Кто-нибудь видел Сару?

Демиан Файн (2025)

Демиан — обыкновенный восемнадцатилетний парень, который мечтает провести студенческие годы в Праге: найти близких по духу людей и вместе наслаждаться молодостью, пока это возможно. Вот только в жизни все редко складывается так, как хочется. По нелепому стечению обстоятельств Демиана заносит в маленький, всеми забытый городишко, где ему предстоит учиться в университете. Он и представить не мог, что именно здесь ему суждено обрести нечто большее: лучших друзей, настоящую любовь и даже самого себя. Однако, чтобы найти своё место в жизни, нужно что-то потерять… Эта книга напомнит читателям о том, каково это — когда столько всего предстоит сделать впервые.

Глава 1

Когда я сошел с поезда, айфон подсказал, что стукнуло одиннадцать утра. Заселение в общагу началось пару часов назад. Я прицепил рюкзак к чемодану, закинул на плечи гитару и закурил. С единственной нашей с Градцем мимолетной встречи прошло три месяца. Прощаясь с ним сразу после вступительного экзамена, я и представить не мог, что ему суждено будет стать моим домом на ближайшие несколько лет. Этот городишко, спрятанный от любопытных глаз на юге страны, вызывал во мне крайне противоречивые чувства. С одной стороны он казался уютным, светлым и дружелюбным. А с другой стороны, я в который раз понимал, что за этими качествами, приводящими в восторг пенсионеров, кроется неизбежная тоска. Из привокзальной закусочной доносился стойкий аромат жареного сыра и картошки. Сигареты хоть и помогали утолить голод, но против кулинарных шедевров чешской кухни были бессильны. Я решил поскорее разместиться в комнате и сразу же раздобыть еды.

Судя по карте, студенческое общежитие находилось всего в километре, но дорога петляла вверх. Пришлось здорово попотеть, доставляя туда себя и свои пожитки. Я прикидывал, нужно ли мне вообще столько барахла; мама снабдила меня таким количеством посуды, будто я собирался готовить что-то кроме яичницы, сэндвичей и спагетти. Она дала мне кучу рецептов мясных запеканок и овощных рагу, а я старательно делал вид, что действительно сварганю их как-нибудь. От папы мне досталась тяжеленная четырехместная палатка и спальник. Ему хотелось, чтобы я не забрасывал семейную традицию походов в горы по выходным, — даже после того, как я объяснил ему специфику местного ландшафта: совершенно равнинного. «Палатка всегда пригодится, сынок». На самом деле, я был с ним согласен. Мне нравилось представлять, как мы с моими новоиспеченными друзьями устраиваем вечеринку на природе, разводим костер под звездами и играем в бутылочку всю ночь напролет. Я вообще много чего напредставлял с этими своими «друзьями», так что был решительно настроен ими обзавестись.

Из-за угла показалось здание, которое я узнал по фотографиям на сайте универа. Это был бледно-желтый четырехэтажный дом в форме буквы «П», с крышей из выцветшей оранжевой клади; довольно внушительных размеров — как минимум на фоне остальных строений в округе. За общагой раскинулся огромный парк, порезанный на две части рекой, впадающей в озеро в самом центре города. Я подошел к крыльцу, заполненному студентами, взмокнув от тяжести багажа. Мне совершенно не хотелось в таком виде — потном и запыхавшемся — предстать перед новой потенциальной компанией, так что я быстренько отыскал стойку регистрации. Эта пятница была заключительным днем прибытия студентов: поэтому никакой очереди не было, хотя обитатели кампуса все еще носились туда-сюда с постельным бельем и сумками. Официально заселение началось еще в понедельник; манера делать все в последний момент была вреднейшей моей привычкой — а ведь помимо того я курил и не брезговал второсортным алкоголем.

По ту сторону вахты сидела пожилая дама в древнем вязаном свитере.

— Здравствуйте. — Я перевел дыхание и продолжил: — Можно мне заселиться, пожалуйста?

— Ваше имя. — Она не отрывалась от компьютера.

— Демиан Файн.

— Минутку.

Эта женщина бы точно выиграла конкурс на самое медленное печатание.

— Комната 3047. Двухместная. — Принтер выплюнул пару бумаг, и она сунула их мне на подпись. — С вас три тысячи крон залога.

Я протянул деньги вместе с подписанным договором о предоставлении жилья. В ответ дама вручила мне ключ.

— Третий этаж, левое крыло. Молодой человек, разберетесь сами, ладно? Я всю неделю туда-сюда бегаю, спина болит.

Я кивнул, забрал брелок с номером комнаты и ключом, отыскал лифт и затащил туда свои вещи. Нажав на потертую кнопку, я принялся готовиться к знакомству с новым соседом. Из портала студента мне были известны его имя и фамилия. Судя по всему, он был не из местных. И мы точно говорили на одном языке, а значит, барьера в коммуникации не намечалось. Нельзя было облажаться с первым впечатлением, как у меня это часто выходило: ведь он вполне мог стать одним из тех, с кем мне предстояло водить дружбу в ближайшем будущем.

«Йоу, че кого? Я Демиан, а тебя как звать? О, круто, чувак! Ты давно тут? А я вот прямиком из Праги пригнал! Как тут с малышками вообще?»

Я прикидывал варианты приветствия, но все они казались убогими.

Добравшись до нужного этажа, я заметил номер своей комнаты в списке, висевшем на двери в один из коридоров. В моем крыле было не меньше двадцати спален; некоторые были открыты, но внутри никого не оказывалось — лишь разбросанные вещи и незаправленные постели. Комната 3047 расположилась в дальнем конце блока и была угловой. То есть справа соседи жили, а слева — уже нет. Перед входом уместилось окно, из которого открывался вид на двор общежития. На скамейках живо общались парни и девчонки, облаченные в домашние шмотки и попивающие что-то из больших чайных кружек. Я прикинул, что из комнаты должно быть видно то же самое; мне не терпелось это проверить. Для приличия я постучался, прежде чем войти. «Американский пирог» был одним из моих любимых фильмов, и я прекрасно знал, что случается в общагах с теми, кто не стучит. Мне совершенно не хотелось застать нового соседа за бритьем яиц, тройничком или занятием йогой голышом. Или всем одновременно. По ту сторону проема никаких шевелений не слышалось, так что я провернул ключ. Войдя, я наткнулся на пару чемоданов и разбросанную одежду, но никого не обнаружил. У меня появилась возможность не спеша осмотреться и разобрать шмотки.

Комната начиналась с небольшой прихожей, по левой стене которой находились шкафы для одежды, а по правой — скромная ванная. Основное помещение насчитывало две кровати, два рабочих стола, два комода, две пары навесных полок и небольшой холодильник. Я не ошибся, предположив, что широкое окно позволяло видеть происходящее у входа; пожалуй, я получил лучшие места на этом шоу. Я стянул рубашку и присел на пустую кровать, сопоставляя предоставленный антураж со своим видением идеальной жизни в общаге в качестве полноправного студента. За исключением нескольких деталей — например, дивана или хотя бы места для дивана, — все было примерно так, как я представлял. Тело охватил приятный мандраж от предвкушения новой реальности; той самой абсолютной свободы, о которой я грезил столько лет, — пусть она и досталась мне в крохотном, всеми забытом городке. У меня зачесались ладони; захотелось проснуться в понедельник с утра пораньше, натянуть самые клевые шмотки, прихватить из холодильника бутылку апельсинового сока и помчаться на лекции, попутно заводя новые знакомства с классными людьми. Вернее, чтобы классные люди сами заводили знакомства со мной: ведь у меня это не особо получалось.

Я оглядел оккупированную соседом половину комнаты. На его кровати возвышалась гора треников и толстовок на размер больше моего. На столе валялись игровой ноутбук, пустая пачка чипсов и недопитая газировка; полки были забиты учебниками по чешскому языку, фентези-книгами и видеоиграми. Большинство его вещей все еще торчало из пакетов в прихожей, и я подумал, что он тоже приехал недавно. Можно было заранее найти его в Фейсбуке или Инстаграме, но я решил этого не делать. Мне не хотелось знать ни одной детали о своем будущем раньше положенного срока: дабы сохранить максимальный эффект новизны.

Едва я вытащил багаж в коридор и принялся раскладывать шмотки по полкам свободного шкафа, дверь в комнату распахнулась, чуть не сбив меня с ног. Первой с новым соседом познакомилась моя задница: потому что одежду я доставал, согнувшись.

— Ну дела, — раздался зычный голос.

Я тут же выпрямился и обнаружил, что роста он был совсем небольшого. Во мне самом насчитывалось слегка за метр восемьдесят, а его голова заканчивалась у моей шеи.

— Привет, я Демиан. — Я протянул ему руку.

Парень вскинул брови, услышав знакомую речь, крепко пожал мою ладонь и представился:

— Эдвард, но зови меня Эдо. Ты только приехал?

Он переступил через мои вещи и упал на свою постель.

Чтобы не показаться фриком, я сделал вид, что прежде не знал его имени, а потом до меня дошло, что я сразу обратился к нему на другом языке.

— Да, пару минут назад. Ты здесь тоже недавно? — Я намекнул на его неразобранное барахло.

— Вообще-то, я тут с понедельника. Просто никак не доберусь до вещей. Дел много.

Мне стало любопытно, что может быть важнее, чем скорее обустроиться на новом месте, но уточнять я не стал. Эдо оказался не таким, каким я его себе представлял: короткие светлые волосы, недельная щетина, коренастое телосложение и очевидная любовь к спортивным штанам. В портале студента говорилось, что это его первый семестр — как и у меня. Значит, возраста мы были примерно одинакового. Я почти сделал попытку не дать молчанию затянуться, но он меня опередил:

— Ты есть хочешь? Лично я сдохну от голода, если не сожру кебаб. Знаю тут одно местечко, заодно осмотришься.

Мой живот действительно умоляюще постанывал, так что я решил отложить сортировку носков на потом.

— Да, это можно. — Я толкнул чемодан в угол и вскинул брови, когда заметил за шкафом гитару. — Ты играешь?

— Ага. И смотрю, ты тоже. — Он постучал по моей. — Акустика?

— Электроакустика, — улыбнулся я. — Старенькая, но звучит как надо.

Эдо прошел к выходу, и я последовал за ним, захлопнув за нами дверь.

— Да уж, интересно, сколько жалоб за нарушение тишины мы получим за первую неделю, — хмыкнул он, явно имея в виду стены толщиной с мой телефон.

Мы направились в сторону Вайгара — водоема в сердце Градца. Эдвард рассказал мне о ребятах, которых успел встретить. Местный контингент, по его мнению, «оставлял желать лучшего».

— А далеко нам топать? — поинтересовался я.

— Сразу видно, что ты новенький, — подметил Эдо. — Слова «далеко топать» тут можешь забыть. Серьезно, здесь до любой точки минут пятнадцать идти.

Пусть шанса побродить по Градцу мне еще не представилось, я догадывался, что общественным транспортом в ближайшее время пользоваться не придется.

— Даже не знаю, нравится мне это или не очень. Ты тоже перед этим учился в Праге? — Я намекнул на ощутимую разницу в масштабах городов.

Мы подобрались к предположительному центру, представляющему из себя пару площадей, соединенных несколькими относительно оживленными улицами.

— Если ты про курсы, то нет, — ответил Эдо. — Чешский я дома выучил. Предки решили, что мне незачем тратить целый год, и заставили ходить к репетитору четыре раза в неделю после школы. А спорить с ними бессмысленно, сам понимаешь.

— Понимаю, чувак. Самому пришлось целую вечность втирать про европейский диплом и ипотеку.

— Ипотеку? — с недоумением переспросил он.

Мы завернули на широкую улицу, ведущую вниз от главной площади, и линия горизонта утонула в воде. Я объяснил Эдо, что имел в виду, и коротко рассказал свою историю. О том, как ехал в Прагу и каким образом меня занесло в Градец. Я умолчал, что в глубине души еще задавался вопросом «А что, если?». Он закивал, и я подумал, что наступила его очередь делиться откровениями, но в воздухе резко запахло специями, и мы очутились в неприметной кебабной. Поэтому Эдо лишь подытожил:

— Надеюсь, что и здесь можно будет нормально оторваться.

Я подметил, что какие-никакие, но общие интересы у нас имелись. По крайней мере, для налаживания дружбы в восемнадцать желания оторваться вполне достаточно. Пусть я все еще пытался понять, хотелось ли мне с ним дружить, выбор у меня был небольшой.

Эдо заказал себе дурум с сыром под острым соусом и посоветовал мне сделать то же самое. Кебаб был для меня универсальной едой, подходящей для любой ситуации: поздний воскресный завтрак, ночная закуска, перекус у истоков неизведанной жизни. Полноватый турок вручил нам увесистые свертки, практически полностью состоявшие из мяса. Расплатившись, мы перешли через дорогу и по рекомендации Эдо перелезли через невысокий забор. Пробившись сквозь плотную листву, мы оказались прямо на берегу озера.

— Здорово, а? — Он расправил руки, как крылья, и покрутился, придав моменту щепотку величия.

Мы грохнулись на единственную скамейку, стоявшую посреди небольшой заросшей лужайки, спрятанной за неухоженными деревьями. Вид с нее открывался захватывающий: Вайгар объединял целый город, расположенный кругом по его границам. Минувшее лето понемногу сдавало позиции, позволяя осени окрасить мир в свои цвета; нас окружала целая палитра. Мы стукнулись дурумами и не перекинулись ни словом, пока не добрались до второй половины вкуснейшего кебаба в моей жизни. Я невольно задумался, как часто мне теперь предстояло оказываться здесь в самых разных состояниях и при самых непредсказуемых обстоятельствах. Почему-то хотелось, чтобы мой сосед думал о том же.

— Тут и правда клево. Спасибо, что показал это место. — Я бросал кусочки лаваша жадным уткам, сбившимся в кучу у берега.

— Обращайся, — ответил Эдо с набитым ртом. — Самое крутое в этом месте то, что никто и никогда не найдет его за такими зарослями. — Он тыкнул остатком своего обеда в беспорядочно разросшиеся деревья.

— Ты же нашел, — заметил я.

— Если честно, мне его Сара пару дней назад показала. — Утерев со рта соус, Эдо достал две сигареты и передал одну мне, не уточняя, курю ли я вообще.

— Курение убивает. — Я процитировал надпись на пачке и щелкнул зажигалкой. — А Сара — это кто?

— Ага, только мы слишком молоды, чтобы об этом париться. А Сару ты еще увидишь, поверь.

Мне сделалось любопытно, кто такая эта Сара, как она нашла это место и не будет ли она злиться на Эдо за то, что он мне его показал.

— А она не против, что ты сюда незнакомцев таскаешь?

— Во-первых, если вдруг что, я знаю, где ты живешь.

Я не очень сообразил, шутил он или в самом деле мне угрожал.

— Во-вторых, я ей тоже один укромный закуток показал: у реки за общагой. Там дохлой рыбой воняет, но уже что-то. В-третьих, я так понимаю, Саре вообще тяжело угодить, так что я даже пытаться не стану.

— Справедливо.

Поставив точку в разговоре, я уставился на бледные силуэты далеких холмов, подводя промежуточные итоги дня: а) мой новый сосед знал, где раздобыть лучший кебаб в городе — а может, и во всем мире; б) какая-то загадочная Сара, судя по всему, знала толк в клевых местах; в) я понимал, что все могло быть и хуже.