Страна потерянных вещей. Книга 2

Джон Коннолли (2023)

БЕСТСЕЛЛЕР SUNDAY TIMES ДОЛГОЖДАННОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ КУЛЬТОВОГО ФЭНТЕЗИ-ТРИЛЛЕРА «КНИГА ПОТЕРЯННЫХ ВЕЩЕЙ» В каждой сказке есть доля сказки. Все остальное — правда. Иногда страшная… Феба, восьмилетняя девочка, лежит в коме после автомобильной аварии. Она — тело без духа, похищенного кем-то очень злым. Церера, ее мать, может лишь сидеть у кровати дочери и читать вслух сказки, которые та любит, в надежде, что они смогут вернуть ее в этот мир. Но хранить эту надежду трудно, очень трудно… Церера узнает, что в старом заброшенном доме на территории больницы жил мальчик, который позже написал знаменитую и пугающую «Книгу потерянных вещей». Теперь этот дом взывает к Церере. Нечто хочет, чтобы она вошла в него и отправилась в путешествие — в страну, полную воспоминаниями о детстве, в страну ведьм и дриад, гигантов и фейри. В страну, где, возможно, бродит дух ее дочери. Где поджидают старые враги — наблюдают за ней и ждут. И один из них — Скрюченный Человек — знает ответ на ее главный вопрос… «Спустя почти два десятилетия после того, как читатели были очарованы “Книгой потерянных вещей”, Джон Коннолли снова посещает свою темную сказочную страну… Время здесь более извилистое, чем корявые старые деревья и корни в лесах наших кошмаров». — Independent «Уникальное и захватывающее путешествие». — Daily Mail «Захватывающее приключение… Коннолли настолько искусный рассказчик, что невозможно не увлечься его историей». — Irish Independent «Я ждал эту книгу более 15 лет — и она оправдала все мои ожидания, и даже больше. Просто захватывает дух». — Марк Биллингхэм «Коннолли настолько хорош, что это даже пугает». — The Times «Коннолли с виртуозной легкостью рассказывает о вещах, о которых чрезвычайно трудно рассказывать». — Daily Mirror «Коннолли создает самые редкие книги — те, чьи сюжеты захватывают все ваше внимание, но при этом они написаны изысканным, блестящим языком». — Daily Mail

XVI

WICCHES (среднеангл.)

Ведьмы, колдуньи

На миг Церера была убеждена, что ошиблась. Должно быть, она смотрела не на то дерево или каким-то образом прошла дальше по берегу, чем думала. Но, вернувшись назад по собственным следам, не обнаружила ни монеты, ни даже углубления в форме сердечка в стволе. Все деревья были абсолютно одинаковыми.

Над ней захлопали крылья. В клюве черной птицы, сидящей на высокой ветке, поблескивал металлический кружок — это был грач, и Церера была уверена, что, окажись он поближе, чтобы как следует его разглядеть, у него окажется всего один глаз.

— Ах ты гнусный воришка! — крикнула она. — Немедленно спускайся и положи монету туда, откуда ты ее взял!

Но грач просто перелетал с дерева на дерево, каждый раз усаживаясь на нижние ветки — дразнил ее, или же так просто казалось. Церера, ослепленная гневом, гналась за ним, углубляясь в лес все дальше и дальше, пока ручей не скрылся из виду. Только когда она потеряла всякое представление о том, где находится, грач взлетел повыше и пропал в небе.

— Ненавижу тебя! — выкрикнула Церера. — Да чтоб ты подавился этим пятипенсовиком!

Она могла бы поклясться, что услышала вдалеке насмешливое карканье, которое быстро стихло.

Церера остановилась, чтобы оглядеться по сторонам. Деревья здесь были еще более высокими и старыми, а полог, который они образовывали, таким густым и темным, что мрак пронзали лишь совсем тонкие лучики солнечного света. Но Церера учуяла в воздухе древесный дым. Где-то поблизости горел огонь, что могло означать присутствие людей. Поскольку теперь она окончательно заблудилась, было уже не важно, в какую сторону идти, поэтому она последовала на запах и вскоре подошла к стоящему на поляне домику. Одно из окон было открыто, и изнутри доносились женские голоса. Она с куда большей осторожностью отнеслась бы к собравшимся там мужчинам и, наверное, даже не решилась бы приблизиться к дому, но представительницы ее собственного пола особо ее не тревожили. Подойдя ближе, Церера услышала быстрые шаги и увидела какую-то молодую темноволосую женщину в желтом плаще и желтой же остроконечной шляпе, поспешно направляющуюся к дому. На одной руке у той висела корзинка, из которой торчали буханка хлеба и круг сыра. Церера не могла припомнить, когда в последний раз ела — знала только, что прошло слишком много времени, чтобы ее желудок и слюнные железы не отреагировали на вид съестного.

Заметив Цереру, женщина остановилась.

— Привет! — сказала она. — Ты тут новенькая, как я погляжу? Ну что ж, тогда поспеши! Мы обе и так уже здорово опаздываем, а если что и выводит Урсулу из себя, так это нерасторопность.

Церера, слишком уставшая и голодная для чего-то еще, предпочла повиноваться. Девушка в желтом придержала для нее дверь.

— Заходи-заходи! Мы не кусаемся, — бросила она, а затем закрыла ее за ними.

Домик состоял из одной-единственной комнаты с кроватью в одном конце, горящим камином в другом и столом у стены напротив двери. На этом столе лежали пирог, несколько булочек с глазурью и сэндвичей с обрезанной корочкой, а рядом с большим чайником, из носика которого поднимался пар, расположились несколько разномастных чашек с блюдцами. В центре комнаты стояли пять стульев; четыре из них в данный момент занимали женщины разного возраста, самая молодая из которых, в одежде осенних коричневых и красноватых тонов, была едва ли старше Цереры — или, вернее, Цереры в том возрасте, на который она сейчас выглядела, — а самая старшая настолько пожилой, что лицо у нее состояло в основном из морщин. Руки и все остальное у нее скрывалось под какими-то черными хламидами, которые были ей настолько велики, что она напоминала медленно сдувающийся воздушный шарик. Одна из женщин, седовласая и чопорная, была одета заметно богаче остальных, и создавалось впечатление, будто она предпочла бы сейчас оказаться в каком-нибудь совсем другом месте. Рядом с ней сидела куда более жизнерадостного вида особа с ярко-рыжими волосами и столь же ярко-красными щеками, тело которой свидетельствовало о том, что его обладательница никогда не отклоняет предложений отведать еще один кусочек торта, а глаза — о том, что впоследствии она никогда не терзается чувством вины по этому поводу. На ней было надето столько ожерелий, шарфов, браслетов и колец, что она вполне могла бы сойти за торговку безделушками. Одним из своих длинных ногтей, выкрашенных в тот же оттенок красного, что и ее щеки и волосы, эта женщина многозначительно постучала по песочным часам. Это, как догадалась Церера, и была Урсула. Рядом с ней сидела коза, которая раздраженно заблеяла в сторону прибывших.

— Мы стараемся начинать строго в оговоренное время, Ровена, — недовольно произнесла Урсула, — а не на десять песчинок позже.

— Прости, Урсула. Я не смогла завести свою метлу, и пришлось идти пешком.

Осенняя девушка хихикнула, и Урсула цыкнула на нее.

— Послушай-ка, Календула, вовсе необязательно так себя вести. Это может случиться с кем угодно.

Упомянутая Календула была явно с этим не согласна.

— Что это за ведьма, которая не может завести метлу? — язвительно заметила она. — И я уже говорила тебе, что меня теперь зовут не Календула. А Белладонна.

В разговор вступила седовласая женщина слева от Урсулы.

— Не слишком ли очевидное имя? — заметила она.

— Взамен она могла бы попробовать Луковицу, — предложила самая старшая участница. — Вполне подошло бы.

Церера никогда раньше не слышала, чтобы кто-нибудь по-настоящему кудахтал, но звук, который издала старуха, несомненно был кудахтаньем. Наверняка ушли десятилетия практики, чтобы усовершенствовать его, добившись полной аутентичности и хрестоматийности звучания.

Календула — простите, Белладонна — показала старухе язык, а та в ответ высвободила из рукава своей хламиды скрюченный указательный палец. С кончика его на миг с треском сорвались вспышки белого света, похожие на миниатюрные молнии.

— Хватит уже вам, — недовольно буркнула Урсула. — Это совсем ни к чему, и это не то впечатление, которое мы хотим произвести на новую участницу. Налей себе чашечку чая, милочка, и придвинь стул. К знакомству мы перейдем, когда ты как следует устроишься.

Конец ознакомительного фрагмента.