Игра слов

Джулия Гур (2023)

Дэниел Я первенец и был рожден для убийства наших врагов и защиты нашего клана. Сострадание, жалость и другие человеческие эмоции мне неизвестны. Мои поступки определяются кодексом, который требует преданности семье. Власть которой исчисляется десятками лет, и я не позволю никому сокрушить нашу историю. Но когда я вижу ее, я понимаю, что уже сокрушён. Мелани Чтобы скрыться от преследующего меня ужаса, я нашла работу в одном из элитных клубов Нью-Йорка. Я никогда не могла представить, что своей надеждой буду считать это место, где скрывается совсем другая угроза. Здесь, я невольно оказалась под властью нового коварного зверя, притягивающего людей своей харизмой и роскошью. Порой мне кажется, что я сбежала из одного лабиринта теней лишь для того, чтобы найти себя в другом — более утонченном, с более искусно сплетенными полуправдами и иллюзиями. Это первая часть тёмного романа. Подходит только для лиц 18+. В книге будет контент, который может расстроить некоторых читателей.

Глава 6 Дэниел

Только самые близкие люди из моего окружения и люди из нашего клана знают, что у меня есть дочь. Единственное, что осталось после неё.

Хейли.

Так звали мать моего ребёнка, но не подумайте, нет, там не было любви. Я вообще не знаком с этим чувством к другому человеку, не связанным со мной кровью.

Если быть точным, я могу испытывать чувства. Например, к своей дочери. Но это моя кровь, моя плоть, моё продолжение — это другое. За любого из моих братьев я готов отдать свою душу, свою жизнь, всё, что у меня есть. Нет ничего выше крови. Ничего. Всё остальное — пыль, пустота, не стоящая внимания.

Но Хейли… иногда я всё-таки задумываюсь о ней. О том, как всё пошло по накатанной, как мы оказались в этой ловушке, которая в итоге привела к её смерти. Наша жизнь — это не жизнь, а постоянная игра со смертью. Она слишком опасна, чтобы впускать в неё невинные души. Наша семья всегда приносит страдания, хотим мы того или нет. Это наша природа, наша судьба.

Мы не созданы для любви. Не созданы для брака. Да, это необходимо для продолжения рода, но только с той, чья кровь имеет вес в наших кругах. В мафии. Здесь всё решают связи, сила, власть. Любовь? Она здесь не имеет значения. Она слабость. Она убивает.

Мы — не совсем бездушные сволочи, как может показаться со стороны. И уж точно мы не те, кто ставит под угрозу жизни невинных девушек. Но в нашем мире любая слабость, любая привязанность — это мишень на твоём лбу. Как только шакалы из других кланов учуют, что у тебя есть что-то, что ты ценишь больше, чем свою власть, они тут же начнут шантаж. А за шантажом, как правило, следует смерть. Я знаю это не понаслышке — дважды в моей жизни это уже происходило. Дважды я терял тех, кто был мне дорог, и оба раза это было моей ошибкой. Ошибкой, которую я больше не могу себе позволить.

Поэтому нет смысла даже пытаться строить что-то с… обычными девушками. С теми, кто не из нашей семьи. Не из мафии. Они не понимают, в какой мир попадают, даже если я попытаюсь их предупредить. Они не знают, как это — жить в постоянной тени смерти, где каждый шаг может стать последним. И я не могу позволить себе быть причиной их гибели.

Но я знаю, что рано или поздно мне придётся жениться. Не по любви, конечно. Отец выберет мне ту, которая станет частью стратегии, ещё одним кирпичом в стене, укрепляющей наш клан. Брак будет договором, союзом, сделкой. И я приму это, как принимаю всё остальное в своей жизни.

Также у них вышло с мамой. Любовь? Нет.

Это был союз, холодный и расчетливый, между двумя влиятельными семьями, скрепленный не чувствами, а жаждой власти и расширением бизнеса. Брак, который должен был укрепить наши позиции, но не принес ни счастья, ни тепла.

Хейли… черт возьми, она могла избежать этой жертвы. Я предлагал ей другой путь — жизнь вдали от меня, в безопасности, без рисков и опасностей, которые всегда окружают мой мир. Она была бы обеспечена до конца своих дней, ни в чем не нуждаясь. Моя дочь, мой ангел, могла бы расти в мире, где ее не коснутся тени нашего клана.

Но Хейли не захотела этого. Она не слышала меня. Или, может быть, не хотела слышать. Ее упрямство, ее желание остаться рядом, несмотря на все предупреждения, раздражало и восхищало одновременно. Она была сильной, слишком сильной для своего же блага.

Я поддерживал с ней связь, обеспечивал ее, проявлял внимание — но не из-за чувств, которых между нами никогда не было. Это было из-за ребенка. Из-за моей крови, которая текла в жилах маленькой Хлои. Кровь превыше всего. Это правило, которое вбивали в меня с детства.

Когда отец узнал, что у меня родилась дочь, его ярость была безграничной. Он кричал, что я поставил под угрозу репутацию семьи, что ребенок от женщины, не принадлежащей к нашему кругу, — это слабость. Но даже он, с его железной волей, не смог отвергнуть Хлою. Она — наша кровь, наша семья. И это значило больше, чем любые амбиции.

Мы сделали все возможное, чтобы обеспечить безопасность моей дочери. Никто за пределами нашего клана не знает о ее существовании. Она — наш самый охраняемый секрет, наше сокровище, которое я готов защищать любой ценой.

Когда отец женился и впоследствии нашу мать убили, он принял решение не вступать ни с кем в союз. Уже прошло много лет после ее смерти. Думаю, он считает, что уже не в состоянии обеспечить должную безопасность. Одного раза ему было достаточно. Но все, что было в его силах сделать для Хлои, он сделал.

Остальные Капо поклялись на крови, что эта тайна останется в кругу семьи, иначе предателя постигнет самая страшная смерть и смерть всего его рода. На это не пойдёт даже самый отчаянный человек.

Каким бы жестоким человеком ни был отец, он приложил немало усилий для ее безопасности. И когда он смотрит на неё, я вижу то, чего не видел в его глазах по отношению к нам, к его сыновьям.

Этого даже не видел этого по отношению к моей матери.

Да, она была сложным и расчётливым человеком, но все же она подарила ему троих сыновей, наследников. Поэтому отец был к ней снисходительным. Дарил и покупал все, что ей заблагорассудится, и отчасти из-за этого она закрывала глаза на все его похождения в разные стороны. Нас учат верности, верности своей семье и клану, но неверности по отношению к своей жене, своей женщине.

Когда ты растёшь и видишь, какая модель семьи была в браке моего отца и матери, берёшь ее просто за основу. Брак — это выгодный союз для обеих сторон, ни больше ни меньше. А Хейли, блядь, была слишком юна и наивна, не предназначена для нашей жизни, и не воспринимала все опасности нашего мира в серьез, за что и поплатилась своей жизнью.

— Сними платье, — я прохожу в кабинет, погруженный в приятный для моего зрения полумрак, и лениво оглядываю свою сегодняшнюю добычу — одну из любительниц легких денег.

Не отрывая пристального взгляда от девушки, наблюдаю за тем, как она перекидывает волосы на одно плечо, ловким движением смахивает с плеч тонкие бретельки своего платья. Ткань медленно скользит по ее внушительным формам, предварительно лаская кожу девушки, и падает к ее высоченным туфлям. Оценивающим взглядом продолжаю изучать ее почти обнаженное тело.

Сажусь в мое кресло, запрокинув голову назад, закрываю глаза. Она опускается передо мной на колени, я пытаюсь сосредоточиться на том, что происходит под столом.

Мари усиленно старается, отчего издаёт томные звуки, от которых меня воротит, благодарю музыку в клубе, почти поглощающую их. Она умело управляется с моим членом, подключая свои руки, которые периодически массируют мои яйца.

Сегодня нас ждёт важный семейный совет, и я понимаю, что времени на всё катастрофически не хватает.

Её волнистые волосы мягко скользят между моих пальцев, и я невольно накручиваю их на кулак, чувствуя, как напряжение внутри меня нарастает. Она смотрит на меня, её глаза слегка влажные, но в них читается понимание. Я двигаюсь глубже, и она слегка закашливается, но не отстраняется.

Дорогая, для кого этот цирк, все знают, как ты можешь.

После пары толчков долгожданное наслаждение все же растекается по телу, и я кончаю. Я быстро привожу себя в порядок, застёгиваю штаны и беру портмоне со стола. Несколько стодолларовых купюр ложатся на поверхность стола с тихим шуршанием.

— Свободна, — говорю я, намекая на то, что на сегодня развлечение закончено.

— Ты, как всегда, щедр, Дэниел.

Мари встает, наспех накидывает на себя платье, берет деньги и на своих убийственных каблуках покидает мой кабинет.

Надеюсь, что это не единственное удовольствие, которое я получу за сегодня. И говоря об удовольствии в этот раз, я не имею в виду секс.

***

Конец срока, отведенного на поиск информации и устранение проблемы, которую подкинули нам ирландцы, был уже на носу. Мы выложились по полной, выжав из себя все силы, чтобы вырвать из-под земли этих ублюдков. Каждый шаг, каждое действие было продумано до мелочей, и теперь, когда цель была достигнута, оставался лишь один вопрос: что с ними будет дальше?

Их ждет смерть, жестокая и беспощадная, от рук самого Босса Коса Ностры, от рук моего отца. Он не терпит предательства и не прощает ошибок. Ирландцы перешли черту, и теперь им придется ответить за свою дерзость.

Мы справились за пять дней. Пять долгих, напряженных дней, наполненных адреналином, риском и холодным расчетом. Отец был доволен. Он никогда не говорил об этом вслух, но я видел это в его глазах — гордость за своих сыновей.

После собрания, когда все уже начали расходиться, отец поймал меня за руку. Его взгляд был тяжелым, словно он взвешивал каждое слово, которое собирался сказать. Он молча указал на свой кабинет, и я понял, что разговор будет серьезным.

— Слушаю, отец, — произнес я, как только дверь за нами закрылась.

Он сел за свой массивный стол, сложив руки перед собой. Его глаза, холодные и проницательные, изучали меня.

— Сын мой, — начал он, — все мы понимаем, что это нападение на склад — не просто случайность. Это игра в кошки-мышки. Ирландцы не настолько глупы, чтобы не понимать, что они делают. Они что-то задумали, и мы должны быть готовы ко всему

— Да, отец, — подтверждаю я.

— Я знаю, что это только начало, и основная их цель не только подорвать нашу репутацию и бизнес. Я хочу, чтобы на допросе этих ублюдков ты тоже присутствовал, хотя не уверен, что мы получим новую информацию от них. Это всего лишь пешки, которые выполняют приказ. Я хочу, чтобы в этот раз на допросе вместе с Генри присутствовал и ты.

— С удовольствием я приму приглашение на это веселье.