Законник

Дмитрий Зверев

Будучи десницей правосудия и холодным клинком справедливости, законник никогда не усомнится в собственном предназначении. Но что делать, если его рассудок играет с ним в кошки-мышки, ужасные события прошлого тянут когтистые лапы, а привычный мир рушится на глазах?Сможет ли законник бросить вызов преступникам, богам, самому себе — и победить? Сумеет ли он пройти через череду испытаний и остаться по свою сторону закона? Удастся ли законнику справиться с внутренними демонами и остаться человеком?

Глава 4

Отряд добрался до Оштерауса за несколько часов. Высокий светловолосый законник с некрасивым сморщенным лицом стоял у ворот. Путников он заметил раньше, чем они его. Это был Корво Тредиц, один из ротных командиров Оштерауса.

— С возвращением, — сказал он, кивнув головой.

Заметив, что вернулось меньше людей, чем уезжало, Корво снял шляпу и приложил её к груди.

— Да сбережёт Мортар души воинов, что пали за имя его, — печально пробормотал Корво, открывая тяжёлые дубовые ворота и впуская законников. Они обменялись рукопожатием, а затем проехали по главной улице, выложенной булыжниками, до одноэтажной городской ратуши, там повернули направо и спешились у невысокого каменного строения, отдалённо напоминающего крепость. То было сердце охраны города — казармы.

Хромой конюх Уст и его помощник поздоровались с фронтменами, чьи лица были задумчивы и печальны. Уст лишь покачал головой, увидев голову Чёрного медведя, притороченную к седлу Бонки. Они увели лошадей, а законники пошли в казармы, чтобы доложиться командиру, Лейхелю Драйтеру.

Драйтер сидел в своём кабинете на втором этаже и распекал какого-то неосмотрительного новобранца-командира отделения за то, что тот потерял седло своей лошади.

Когда в комнату вошли четверо мужчин в запылённых сапогах и перемазанных кровью и грязью плащах, Драйтер лишь молча указал на дверь, и молодой командир вышел, даже не поздоровавшись со своими товарищами по оружию. Танго, державший голову бандита у себя за спиной, состроил страшную гримасу и вытащил трофей, помахав им перед лицом новичка. Тот позеленел и поспешно ретировался. Орвис засмеялся заливистым смехом.

— Всё твои шутки, Танго, — неодобрительно сказал Драйтер, закуривая папиросу, — рад, что вы вернулись, парни. Вижу, правда, что не все.

— Ага, — хмуро пробасил Хорнет, смотря в пол, — Мортар прибрал пятерых парней. Сид, Кривой, Герцер, Твиг и Фрид лежат в земле. Да найдут их души вечный покой.

— Печально, печально… — покачал головой Лейхель и неожиданно закашлялся, надсадно хрипя.

Годы брали своё. Командиру шёл шестой десяток. Столько не живут на свете, в особенности на Фронтире. Все это понимали, и уж тем более отчётливо это понимал сам Драйтер.

Танго вертел в руках головой Чёрного медведя. Одноногий стоял, опираясь на «Бесси» как на костыль, и чесал культю, отсоединив протез. Фобос скрестил руки на груди и молчал.

Когда Лейхель прокашлялся, он почесал свои седые усы и указал рукой на голову бандита, которую до этого старательно игнорировал.

— Это выбросьте, — неожиданно сказал он, — награду выдам из своего сейфа.

— Не понял? — удивлённо буркнул Хорнет, — он сбежал из Хангота, а в розыск его объявили в Бирдене. Мы должны переправить им голову ублюдка, пусть они и платят.

Лейхель лишь вздохнул.

— Сейчас не то время, Хорн. Прямо скажем, Бирдену не до этого. В Ханготе заваривается страшная каша. Они выпустили из тюрьмы Ларка, но даже он затих и ничем себя не скомпрометировал. А ведь это тот самый Ларк!

Когда-то Ларк был убийцей и грабителем, под которым ходило добрых два десятка душегубов. Но однажды он случайно спас от гибели командира Бирдена, перебив со своими молодцами засаду еретиков на границе с Лигией, и заслужил прощение.

После этого он был тише воды ниже травы, а затем, к удивлению всех, подался в законники, сообщив, что хочет смыть с себя позор прожитых лет. Бывший бандит неплохо проявил себя в Раксвальде, казнив с десяток своих бывших подельников, а затем напросился в Оштераус.

Ларк командовал ротой в Оштераусе четыре месяца, пока Хорнет и Фобос гонялись за головорезом-колдуном по имени Ульфред Иссохшая рука.

Но что-то произошло, бывший преступник совсем отбился от рук и настолько разложил роту в моральном плане, что его не только выгнали с позором из города, а ещё и посадили под замок в Ханготе, где тот и находился последний год.

— В чём дело? — спросил Фобос.

— Пока я не могу ничего сказать, — усталым голосом ответил Лейхель, — но советую готовиться к худшему. Связи с Бирденом нет никакой, в городе вводят военное положение. Там разгораются бунты. Бирденский полк бросили на Рейсвид.

У законников отвисла челюсть. Рейсвид был городом Фронтира. Что происходит?

— Они окружили Рейсвид, чтобы ни одна мышь не проскользнула, — продолжил Драйтер, — будто бы не хотят дать просочиться какой-то важной информации. Но я пока не знаю, какой именно. С форпоста Рогена в Раксвальд направили батальон конных стрелков, и те попали под обстрел недалеко от города.

— Бандиты? — спросил до этого молчавший Танго. Драйтер лишь пожал плечами.

— Чёрт его разберёт. Одни говорят, что это дело рук хафенбаумских дезертиров из зельдского полка, которые подались на запад. Другие талдычат о том, что видели группу ханготских стрелков, удиравших оттуда. Третьи говорят, что сами раксвальдцы открыли огонь.

— Хангот, — задумчиво сказал Хорнет, — слишком часто ты упоминаешь этот дрянной городок, Лейхель. Расскажи всё, что знаешь.

Командир пошевелил усами и поведал несколько пугающих слухов о Ханготе.

В городе закончилась провизия. Командир Хангота добровольно сложил с себя полномочия, и стрелки устроили грызню за власть. Около сотни жителей уже сбежало оттуда на восток, в Лигию. Некоторые преступники, в том числе, упомянутый Ларк, который раньше был командиром одной из оштераусских рот, получили амнистию и ушли. Имелось и несколько десятков раненых, и даже погибшие.

Повисло молчание. Все смотрели на Хорнета, неожиданно вспомнив о том, что и он собирался сняться с должности командира. Здоровяк помрачнел, но всё же подошёл к столу Драйтера и опёрся о него.

— Вот что, старина, — тихим голосом произнёс Хорнет, но не для того, чтобы скрыть что-то от своих людей, — мне придётся кое-чем тебя огорчить.

Усатый командир сразу же понял, в чём дело. Его седые брови нахмурились.

— Даже не думай, — грозно ответил он, — мы уже по колено в дерьме, и только люди вроде тебя не позволяют нам нырнуть в него по уши. Я не приму твою отставку, Хорнет.

Командир набычился и приказал фронтменам выйти из кабинета.

«Сейчас полетят искры», — усмехнулся про себя Фобос, захлопывая дверь.

◆ ◆ ◆

Фобос не мог вырвать из своего разума тревожные семена сомнения, которые заронил Хорнет своими пессимистичными речами. Что-то тёмное давно довлело над фронтменом, но он никогда не обращал на это внимания, стараясь занимать голову чем-то более обыденным, чем мысли о смерти и том, что останется после человека.

Но сейчас, выпив несколько пинт крепкого эля за счёт Шелби, владельца трактира «Удача фронтмена», он мрачнел с каждой минутой.

Партию в растлер Фобос проиграл всухую, лишившись трети награды, которую им выдал батальонный казначей. Но не это его тревожило.

— Ты какой-то кислый, Фоб, — заметил Танго, усаживая на колени первую попавшуюся девку, — быть может, тебе не хватает женской ласки?

— Нет, — бросил Фобос, глядя в кружку с мутноватым элем.

— А возможно, ты из тех, кому хочется мужской ласки? — нахально подмигнул ему Орвис.

Фобос уставился на фронтмена. Девица захохотала. Танго был пьян вдрызг. А когда он напивается, то следить за языком ему становится очень трудно.

— Лапай свою шлюху и не лезь ко мне, — посоветовал Фобос.

Одноногий помалкивал. Из-за своего физического дефекта ему не везло с женщинами и, говоря честно, он их стеснялся. Поэтому он сидел, неловко краснея и застенчиво улыбаясь, когда девицы лёгкого поведения бросали на него оценивающие взгляды, и вжимал голову в плечи.

— А ты что улыбаешься, человек-деревяшка? — вдруг обратился к нему во весь голос Танго. Стрелок опустил глаза и что-то замямлил. Орвис захохотал. Шлюха на его коленях тоже. Одноногий был готов сквозь землю провалиться.

— С другой стороны, ты всегда можешь поиметь кого-нибудь протезом, если твой дружок не встанет, — сказал Танго и вновь засмеялся. Одноногий спешно поднялся и собрался уходить, что-то бормоча, но его протез отсоединился от ноги, и законник, ойкнув, обрушился на стол, сметя несколько бутылок эля.

— Если бы у тебя не было и другой ноги, то этого бы не случилось, — вновь подал голос Орвис и полез шлюхе под юбку.

Фобос не выдержал. Он встал из-за стола.

— Ты куда, приятель? — заплетающимся языком спросил Танго, — устал пугать народ своей кислой рожей?

Фобос рывком усадил Одноногого на скамью и поднял деревянный протез. А затем резко перегнулся через стол и ударил им Танго по голове.

Девица, сидевшая у него на коленях, упала на пол, на неё завалился и Орвис. Он оттолкнул шлюху, и перевернулся на спину, защищаясь от Фобоса, который бил его куском дерева.

— Чёртов… ублюдок, — рычал, вне себя от неожиданно нахлынувшей злобы Фобос, и наносил удар за ударом.

Танго выплюнул окровавленный зуб и пытался закрыть лицо руками. Тогда Фобос со всей силы ударил его по рёбрам.

— Фоб! — испуганно крикнул Одноногий, — успокойся, ч-чёрт тебя дери!

Всё лицо Танго было в крови, но Фобос остановился лишь тогда, когда двое законников вырвали оружие из его рук и скрутили фронтмена.

— Пошли-ка, дружок, подышим воздухом, — грозно сказал один из них, рыжеволосый здоровяк Бенджи Гарднер, командир другой роты, и Фобоса вывели на улицу.

В голове законника шумело, но свежий воздух подействовал отрезвляюще. Бенджи и его приятель усадили разъяренного фронтмена на скамью и держали его. Один из них отвесил Фобосу звонкую оплеуху, чтобы тот пришёл в чувство.

— Воды, — пробормотал тот, чувствуя, что во рту пересохло, и голова идёт кругом, — воды дайте.

На его голову тут же вылили ведро ледяной колодезной воды и дали кружку, чтобы тот напился.

— Ну? — спросил Бенджи, закуривая. Танго уже уносили в лечебницу. Фобос тупо таращился вслед, будто бы ничего не понимая. Приковылял Одноногий.

— Да что на т-тебя нашло? — печально спросил он.

— Не знаю, — ответил Фобос, ощутив, как на него накатывается сильнейшая усталость, — не знаю. Ублюдок меня взбесил.

— Мы сто лет знакомы, Фоб, но я не знал, что ты псих, — отметил Бенджи. Фобос зло посмотрел на него.

— П-парни, лучше вам убраться от… отсюда, — заикаясь, попросил Одноногий и присел рядом с другом. Законники пожали плечами и ушли. Фобос тяжело дышал.

— Тебе не стоило этого д-делать, Фоб, — осторожно сказал Одноногий, — мы же все в од-д-дной лодке.

— Ну ты слышал? А?! — неожиданно взорвался Фобос, схватив товарища за плечи, — этому придурку давно пора было устроить взбучку! Он совсем не следит за своим поганым языком!

Одноногий с сомнением глядел на Фобоса.

— Усп… успокойся, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал твёрдо. Фобос опустил руки и сел рядом.

— Что-то со мной не то, — простонал он, закрыв лицо руками, — будто что-то давно позабытое пробудилось внутри и точит душу. Я не могу объяснить. Какая-то чёрная злоба… Всё этот чёртов Хорнет…

Он путано поведал о своём разговоре с командиром. Одноногий внимательно выслушал и покачал головой.

— Мы все п-перегораем, Фоб, — сказал он, немного подумав, — просто все по-разному. И после охоты на Чёрного медведя нам нужен хороший отдых.

Фобос лишь горько усмехнулся.

— Какой там отдых… Сам ведь слышал, что говорил Драйтер.

— П-проблемы были всегда, — улыбнувшись, ответил Одноногий, — мы ведь не вельможи, чтобы купаться в роскоши. Мы живём, ежедневно сталкиваясь с т-таким дерьмом, какое не каждый вынесет. Мы за-законники, Фобос. Просто помни об этом.

— Закон превыше всего, — задумчиво произнёс Фобос, закуривая папиросу, — ладно. Возможно, мне действительно нужно отдохнуть.

— В-вот именно.

— Но я чувствую неуловимую тревогу. И когда я напал на Орвиса, я не вполне контролировал свои действия, — признался Фобос.

— Кажется, это называется а-аффектом, — заметил Одноногий, — это многое объясняет. Не думаю, что в том был твой злой умысел.

— Надо бы извиниться перед ним.

— Надо. Но п-позже.

Законники ещё несколько минут посидели молча.

Разговор с Одноногим слегка успокоил Фобоса, и он уже было хотел предложить вернуться и допить пиво, как вдруг увидел, что перед городскими воротами собирается толпа.

— Что там? — спросил Фобос. Одноногий пожал плечами.

Фронтмены встали со скамьи и пошли в сторону ворот, слегка растолкав зевак. Корво Тредиц снял тяжёлый засов и отворил ворота. Поднялось облако пыли. Фобос пробежал взглядом по толпе. На лицах людей читалась смесь злобы и недовольства.

— Гляди, Фоб! — сказал Одноногий, стукнув друга по плечу, — вон, в в-воротах!

В Оштераус потянулась вереница людей. Фобос даже рот раскрыл от удивления.

То были ханготцы. Все с бледными, испуганными, истощёнными лицами. Женщины, дети. Стрелки в поношенной одежде, волочившие ружья за собой. Кто-то на лошадях, кто-то пешком. Вся процессия имела самый трагический вид. Толпа подняла неодобрительный гул.

— Убирайтесь! — шумели зеваки.

Несколько дюжих оштераусских фронтменов из роты Корво материализовались со стороны ворот и, угрожающе поигрывая пистолями, не пускали земляков к ханготцам. Бенджи с приятелем стояли неподалёку, искоса глядя на прибывших. Те, печально смотря себе под ноги, медленно прошли мимо толпы местных жителей и прошествовали в сторону казарм.

— Вот те на, — обратился к Фобосу какой-то бедняк, — оглоеды ханготские с нами за одной стеной сидеть будут.

— В чём дело? — спросил у него Фобос, действительно не понимая, по какой причине в Оштераус явилось больше полусотни этих людей.

— А ты не слышал что ли, сынок? — сказала какая-то старуха, когда толпа, недовольно клокоча, стала расходиться по домам, — это же беженцы из Хангота.

— Беженцы? — удивился он, — но…

Он не договорил, как фронтмен из оцепления потряс его за плечо.

— Фобос, — обратился он к законнику, — тебя ищет Драйтер. Бегом к нему.

Фронтмен решил не проверять терпение старика, а потому быстрым шагом пошёл в сторону казарм. Тем более, вряд ли командир пребывает в хорошем расположении духа после беседы с Хорнетом.

◆ ◆ ◆

Фобос столкнулся с Хорнетом в дверях. Он был угрюмее обычного. Видимо, Драйтер не принял его отставку. Командир ничего не сказал законнику, а лишь молча проследовал мимо.

— Заходи, Фоб, — усталым голосом сказал Лейхель.

Фобос вошёл внутрь. Старик ходил по комнате, разминая затёкшие ноги.

— Вы пришли к консенсусу? — спросил фронтмен.

Драйтер лишь усмехнулся, пошевелив усами.

— В некотором роде, да. Хорнету нужно отдохнуть, так что я снял с него часть обязанностей.

— Вот как?

— Ага, парень, — Драйтер принялся что-то писать в толстой тетради. Не отрывая от неё глаз, он добавил: — его обязанности будешь исполнять ты.

— Будет сделано, — усмехнулся Фобос, изобразив театральный поклон и встав по стойке «смирно», — однако, разреши спросить.

— Валяй.

— В этом месяце к нам не поступило ни единого добровольца.

— Всё так, — кивнул старик.

— Задачей Хорнета было, по большей части, тренировать новобранцев.

— Да, ты прав.

— Беженцы из Хангота — это и есть наше пополнение? — резко спросил Фобос. Драйтер слегка растерялся.

— Людям был нужен кров, и я принял их в стенах своего города, — ответил он, — в трудные времена нам нужны любые руки.

— И лишние рты в случае ещё более трудных времён, — добавил Фобос.

— Тебе что-то не нравится? — нахмурив брови, спросил Драйтер.

— Никак нет, — законник пожал плечами, — но люди недовольны.

— С этим я в состоянии справиться, если мои люди не будут отлынивать от своих обязанностей, — строго сказал командир и покачал головой, — на сегодня ты свободен. Завтра с Рубежа должны привезти несколько контрактов на поимку преступников, так что ты мне понадобишься.

Фобос уже собрался уходить, как вдруг Лейхель сказал ему в спину:

— Если у тебя какие-то проблемы, то лучше скажи сразу, и мы придумаем, как их решить.

Старик говорил мягким и дружелюбным тоном, явно намекая на случай с Танго. Быстро же ему донесли. Это слегка разозлило Фобоса.

— У меня нет никаких проблем, — сухо сказал он, не оборачиваясь.

И всё же, что-то тёмное нависало над ним. Переживания былых лет Фобос ловко загнал в самые потаённые углы своего разума, но всё же они вновь принялись напоминать о себе.

Наверное, подобное и называется «фантомной болью» — Фобос часто слышал от Одноногого, что у того чешется несуществующая уже нога. Быть может, и здесь происходит что-то подобное.

Он не мог понять, что именно его беспокоило, но чувствовал необъяснимую тревогу от того, что это явно было связано с прошлым. Фобос осознавал, что ему ни в коем случае не стоит ворошить события тех дней в своей памяти.

— Несущественно, — сказал себе под нос законник, проходя мимо толпы ханготских беженцев, стоявших в очереди на получение припасов на первые дни.

Лица их были хмуры и печальны. Фронтмен было решил предложить кому-нибудь из стрелков папиросу и попытаться заговорить о том, что же, всё-таки, происходит в Ханготе, но потом махнул рукой и пошёл в сторону «Удачи фронтмена». Выходной у законника случается нечасто.