Солнце цвета меда

Дмитрий Казаков, 2005

Северным землям грозит не просто набег чужаков, а вражеское нашествие. Узнав о нем, конунг Ивар Ловкач, привыкший бороздить моря в погоне за славой и золотом, вынужден отказаться от очередного похода и плыть на восток. Туда, где за Гардарики, именуемой еще Русью, за степью кроется логово злодея, чья воля бросила в огонь войны целые народы.

Глава 2

ЧУЖИЕ БОГИ

Выступившие из моря берега были так высоки, что казались стенами поднимающейся над волнами крепости. Скалистые утесы грозно и безразлично взирали на крошечный по сравнению с ними драккар…

Корабль викингов держал путь к острову, заселенному вендским племенем руян, но шторм, бушевавший два дня около берегов Гаутланда, отнес судно далеко на юг.

— Рюген, — с благоговением сказал Арнвид, нервно теребя куцую бороденку, — тут я давно хотел побывать…

— Вот и побываешь, — усмехнулся Эйрик Две Марки.

— Как бы не в качестве пленника, — проговорил эриль, и рука его поднялась, указывая в сторону острова: — Смотри!

От Рюгена, с нерукотворных бастионов которого море просматривалось далеко, к драккару двигалось несколько кораблей. Пока они выглядели черными точками, но ясно было, что дружине, измученной двухдневным сражением со стихией, уйти от них просто не хватит сил.

— Вооружайтесь! — коротко бросил Ивар. — Что бы ни послала нам судьба, встретить это нужно достойно!

Черные точки выросли, превратившись в странные корабли, напоминающие плод противоестественного союза драккара и ладьи.

— Ничего себе! — Завидев подобное чудо, Нерейд вознамерился поскрести затылок, но пальцы со скрежетом проехались по кольчужной сетке. — Это они ловко придумали!

— Ловко или не ловко, а в строй становись, — пробурчал Эйрик Две Марки.

Глухо рокотали, оглаживая борта, волны. Нерейд насвистывал, натягивал на лук тетиву Харек Стрела, заработавший прозвище не только из-за быстроты в беге. Кари, бездумно уставившись в низкое, покрытое рваными полотнищами облаков небо, поглаживал рукоять меча, длинного как весло.

Дружина Ивара готовилась сражаться.

Корабли с Рюгена, ловко развернувшись, взяли драккар в клещи. На носу одного из них появился высокий, могучего сложения воин в блистающем коническом шлеме.

— Кто вы? — прокатился над морем мощный, рокочущий, точно прибой, голос — Что нужно вам в наших водах?

— Мое имя Ивар Ловкач, — ответил Ивар спокойно. — К Рюгену мой драккар занесло штормом!

— Ой не лги мне!.. — В голосе венда чувствовалось подозрение. — Многие стремятся сюда, чтобы грабить, и, лишь столкнувшись с силой наших дружин, теряют смелость!..

— Ты обвиняешь меня во лжи и трусости?.. — Ивар вложил в ответ столько презрения, сколько смог. — Тогда не трать время на слова! Пусть за нас говорят наши мечи!..

Наступила пауза. Конунг вендов, похоже, беседовал с кем-то из советников, а когда заговорил вновь, то слова его звучали куда более миролюбиво.

— Ты смел, Ивар Ловкач! Будь нашим гостем!

— Не откажусь. — Ивар услышал, как в один голос облегченно и вместе с тем чуть разочарованно вздохнули его дружинники. — А как твое имя?

— Меня зовут Асмундом, — громыхнуло в ответ. — Веди корабль вслед за моим!

— Имя-то вроде наше, — стаскивая шлем, пробормотал Ивар.

— А на Рюгене кого только нет, — охотно откликнулся Арнвид. — И венды, и выходцы с Востока, и из Северных Земель. Местные конунги привечают любого, был бы умелым воином, тороватым купцом или же знающим эрилем. Вот почему уже сотни лет эта земля процветает и сам главный бог вендов, Свентовит, избрал остров для святилища!

— Тоже скажешь — бог! — фыркнул Нереид, — Скорее жрецы, которых первыми режут во время войн!.. А тут их, видать, давно не случалось, все тихо, вот и удрали, спасая жирные задницы от чужих мечей…

— Возможно, ты и прав, Болтун, — охладил пыл спорщиков Ивар, — но сейчас ты в гостях и будешь держать язык на привязи, иначе я его тебе укорочу. Ясно?

— Ясно, чего уж там, — притворно смутился рыжий викинг. — Буду нем как дохлая рыба!

Последнему обещанию поверил бы разве что трехлетний ребенок.

Весла пенили темные, словно крепкое пиво, воды, и мимо медленно проплывали исполинские, серые тела скал. Потом они раздвинулись, обнажив уходящий в глубь суши язык гавани. На ее берегу виднелся город, обнесенный высокой и крепкой стеной.

— Славно они тут устроились, — проворчал стоящий рядом с Иваром Арнвид. — Мне бы хотелось тут жить!

— Неплохо, — ответил Ивар, чувствуя себя довольно странно. Впервые за годы странствий он встретил место настолько же уютное, как Гаулардаль, и куда более красивое. Почему-то стало обидно за тот край, который конунг считал домом. — Но жить бы я тут не стал!

— Каждому свое, — отозвался Арнвид со странной интонацией.

Асмунд вел корабль гостей к отдельно расположенному причалу. Тут стояли суда хищных очертаний, мало подходящие для торговли, годившиеся разве что для стремительных набегов.

— И они тут не чураются пограбить, — пробормотал эриль. — Все как у людей…

Нос драккара с грохотом ткнулся в причал, драконья голова чуть качнулась. Ивар, не дожидаясь швартовки, перебрался через борт. Отправляясь на переговоры, шлем снял, но кольчугу оставил. И верный меч, чью смертоносность изведали многие, оттягивал пояс.

Он не оглядывался, но знал, что за спиной, как всегда, Арнвид и Гудред. Остальные, под командованием Эйрика, на корабле. С оружием в руках, готовые ко всему.

Ивара ждали. Поспешно строились воины в длинных кольчугах и шлемах с наносниками, блестели щиты с изображением пикирующего сокола, копья упирались древками в причал.

Впереди строя выступил воин, немногим уступающий статью Кари. Русая бородища спадала ему на грудь, могучее пузо обтягивала кольчуга, а секирой, на которую великан небрежно опирался, можно было срубить Мировой Ясень.

Скорее всего, это был сам Асмунд

— Исполать гостям!.. — пророкотал обладатель секиры. — Я воевода нашего князя, приветствую вас на земле Руяна. Сам князь Рюрик прибудет завтра, ему послали весть… Если желаете, то можете сойти на берег,

— Мы лучше проведем ночь на корабле, — сказал Ивар, кивнув. В словах воеводы не было враждебности, но не чувствовалось и дружелюбия. Он, скорее всего, просто не знал, что делать с чужаками.

— Хорошо, — Асмунд приподнял секиру, отчего доски причала облегченно скрипнули, а на руке воеводы вздулись могучие мышцы, — но не пытайтесь сбежать! Камни в устье гавани отправят на дно любого, кто не знает прохода!

— Я понял тебя, — Ивар кивнул еще раз.

— Ну и гостеприимство у них тут! — усмехнулся Гудред, когда они вернулись к драккару.

— Какое гостеприимство? — махнул рукой эриль — Мы в плену! Завтра приедет конунг острова и решит, что с нами делать.

— Это точно, — согласился Ивар. — Так что до утра волноваться не о чем.

Князь прибыл в полдень. К этому времени викинги успели выспаться, вдосталь назвенеться мечами в учебных схватках и даже выслушать несколько саг.

Когда же солнце выбралось в зенит, по причалу пронеслось шевеление, и Ивар неожиданно обнаружил, что у носа его драккара стоит, внимательно посматривая на викингов, невысокий, но довольно широкоплечий воин в роскошном плаще из куньего меха.

За его спиной тесно, словно в воинском строю, расположились трое благообразных старцев с длинными седыми бородами. Глаза их были свирепы, а посохи, которые деды сжимали в руках, годились для того, чтобы глушить медведей. Хламиды из белой ткани украшали замысловатые вышивки.

Князь. И жрецы Свентовита.

— Приветствую тебя, конунг Рюгена, — сказал Ивар, подходя к борту. Столкнувшись со спокойными, очень светлыми глазами правителя острова, он невольно вспомнил Хаука Льда, своего предшественника на месте главы дружины. А взгляды служителей воинственного вендского бога заставляли ежиться. Ощущение было такое, словно во внутренностях копаются холодные, ловкие пальцы…

Сзади неслышно подкрался Арнвид, и чужие пальцы тут же отдернулись.

— Привет и тебе, конунг Ивар Ловкач, — глубоким и звучным голосом ответил Рюрик. — О тебе слышали даже на нашем острове.

— Вопрос в том, что именно слышали, — Ивар демонстративно положил ладонь на рукоять меча, — и что по этому поводу думают…

Средний из троих старцев что-то зашептал на ухо князю.

— Вот они, истинные хозяева острова, — негромко проговорил Арнвид. — Как они скажут, так и будет!

Рюрик выслушал священнослужителя, и в глазах его возникло удивленное выражение.

— Хорошо, — проговорил он, когда старец замолчал. — Я верю, что нет у вас злых намерений, и, будь только моя воля, просто отпустил бы вас…

Ивар услышал, как засопел Арнвид. Сердце слегка екнуло, чуя недоброе.

— Но служители могучего Свентовита, да будет над нами его благоволение, — последние слова дались Рюрику явно с трудом, — приглашают вас посетить Аркону, святой город.

— А если мы откажемся?

— Боюсь, что тогда злые намерения у вас все же обнаружатся, — князь развел руками, — а с теми, кто их питает у нас разговор короткий.

— Хорошо, мы поедем, — кивнул Ивар. — Арнвид, Гудред, за мной! Две Марки, корабль на тебе!

Он не обернулся, прекрасно зная, что названные последуют за ним, а Эйрик в отсутствие конунга без особого труда совладает с буйными дружинниками.

— Долго ли ехать? — спросил Ивар, когда им подвели коней.

— К вечеру вернетесь, — густым, точно похлебка, заправленная мукой, голосом ответил один из служителей Свентовита.

— Точно вернемся? — осведомился Гудред.

— Точно, — отозвался князь. — Свентовит приемлет человеческие жертвы, но ему угодны только пленники, взятые в честном бою.

— Устроить честный бой никогда не поздно, — пробормотал Арнвид, но так тихо, что его услышали только свои.

Гавань быстро осталась позади. Копыта глухо стучали по каменистой почве. Княжеская свита взяла викингов в кольцо, со всех сторон северян окружили вооруженные всадники.

Ивар не обратил на это внимания. Если бы его хотели убить, то могли сделать это раньше. Гораздо больше заботили конунга замыслы местных жрецов — зачем им вздумалось приглашать конунга вольной дружины в Аркону? Что ждет его в храме, слава о чудесах которого достигла даже Трандхейма?

Дорога вилась между скал, неприветливых, будто свирепая рожа убийцы. За ними потянулись пустоши, голые, открытые всем ветрам. Изредка попадающиеся перелески казались чужеродными, словно островки снега среди жаркой пустыни,

Аркону они увидели издалека. Над холмами поднялись исполинские, блестящие, словно изо льда сложенные, стены. Ни один враг за те столетия, что стоял храм, не смог даже приблизиться к ним.

— Ничего себе, — прошептал Гудред, когда путники подъехали ближе и стало видно, насколько на самом деле велики стены. — Как же это строили? В Миклагарде и то все меньше!

— Бог дает силы тем, кто верует в него! — строго сказал один из служителей Свентовита, и глаза его сверкнули. — А мощь его велика!

— Это мы видим, — хмыкнул Арнвид.

Ворота представляли собой проем, лишенный всяких створок. Мимо проплыли стены, видны были щели между блоками камня, такие узкие, что в них не удалось бы просунуть и лезвие ножа.

За стеной гостей остановили. Перед мордами коней засверкали блестящие лезвия секир, которыми поигрывали стражники в одеяниях жрецов.

— Дальше верхом нельзя, — пророкотал старший из волхвов, и кавалькада затопталась на месте.

Князь первым спрыгнул с седла, за ним последовала свита. Ивар слез неторопливо, с достоинством.

— Идите за мной, — пригласил главный жрец. Посохи служителей Свентовита стучали по каменным плитам. Ивар шагал за волхвами, стараясь не слишком вертеть головой, обозревая святой для каждого венда город. Кроме конунга внутрь пустили его спутников да еще князя с парой телохранителей. Все прочие остались возле коней.

Внутри стен расположился небольшой городок, очень тихий и чистый. Из одинаковых, рубленных из бревен домов не доносилось ни смеха, ни разговоров, даже лая собак или детского плача. Ветер гонял запах теплого хлеба, издалека доносился приглушенный лязг — где-то рядом трудился кузнец.

— Тихо-то как, — прошептал Гудред, озираясь. Во взгляде его светилась тревога.

— Здесь живут только волхвы, служащие Свентовиту, — неожиданно ответил Рюрик — Тут нет женщин, нет детей, даже скотину здесь не держат. Откуда взяться шуму и грязи?

Ивар не особенно вслушивался в разговор. Глаза его были прикованы к громадному сооружению, которое вздымалось над бревенчатыми избами подобно серой горе. Оно походило скорее на крепость, сложенную из массивных каменных плит, чем на святилище.

И тем не менее крепостью быть не могло.

Храм нависал над Арконой, и грозной мощью веяло от его степ.

— Се обиталище бога нашего, — сказал один из волхвов, и Ивар готов был согласиться, что если бог решил поселиться на земле, то обиталище его должно выглядеть именно так, а никак иначе.

— Что вам от нас нужно? — спросил он, впившись взором в удивительно молодые, блестящие гневом глаза, странно выделявшиеся на морщинистом, очень старом лице служителя Свентовита.

— Мне — ничего, — просто ответил тот. — Был знак, что гости с севера должны войти в обиталище бога, а там он явит им свою волю…

— Гости с севера? — воскликнул Арнвид. — Клянусь копьем Ялька! Так вот почему я не смог справиться с той бурей!.. Что руны против силы бога?!

— Идите и не теряйте времени. — Сучковатый посох поднялся, указывая на тяжелые, окованные золотом створки храмовых ворот, которые как раз начали открываться.

Протяжный, надсадный скрип разнесся над Арконой.

— Идем, и да помогут нам все асы, — сказал Ивар. Твердым шагом викинги миновали ворота. Те с тяжелым гулом захлопнулись за их спинами.

Внутри огромного строения было полутемно. Слабый, рассеянный свет проникал через отверстия где-то у самой крыши, выхватывая из мрака очертания колоссальной статуи. Можно было разглядеть ее подчеркнуто мужские атрибуты, слегка светилось лезвие меча, длиной превосходящего мачту. В левой руке Свентовит держал что-то непонятное.

Ноздри уловили слабый аромат благовоний.

— Ну и где тут… — начал было Арнвид.

Храм вздрогнул, порыв горячего ветра ударил снизу, словно примчался из самой глубины земли. Сами собой вспыхнули на стенах факелы, яркий, трепещущий свет упал на статую.

Стало видно, что в шуйце у бога — громадный рог, что торс его облегает панцирь, каждая пластинка в котором больше щита, а на широких плечах сидят три головы: в центре — человеческая, слева — медвежья, а справа — петушиная.

На мгновение Ивару показалось, что блестящие птичьи глаза открыты и рассматривают его с жадным вниманием. Конунг судорожно сглотнул.

— Клянусь клинком! — пискнул Гудред каким-то детским, тонким голосом. — Он двигается! Двигается!

Лучащаяся золотом фигура исполина дрогнула. С металлическим лязгом пошевелилась груда сваленных у ног Свентовита боевых трофеев — щитов, мечей, шлемов…

А потом Ивар «услышал» голос. Он не звучал в ушах, просто перед глазами вспыхивали образы. Яркие, живые, они неслись стремительным потоком, сменяя друг друга и заставляя тело трястись.

В них мелькала какая-то плоская, поросшая травой поверхность, высящиеся над ней горы, скачущие всадники. Над горизонтом за их спинами поднималась тьма, складываясь в уродливое облако.

«Ты должен идти на юг», — понял Ивар, будучи не в силах пошевелиться. Он видел перед собой уже не статую, а бога. Глаза Свентовита были открыты, и хлещущий из них синий пламень ослеплял.

Даже мысли не возникло о том, чтобы ослушаться этого приказа. Достоинство предводителя викингов и прочие человеческие чувства оказались сметены, отброшены в сторону давящей силой.

И вновь замелькали образы, из которых Ивар не понимал почти ничего. Его трясло все сильнее, по лицу струился пот, и только гордость удерживала от того, чтобы рухнуть на колени.

«Иди и уничтожь!» — было последнее, что «услышал» Ивар. Клинок в руке Свентовита с обманчивой медлительностью взметнулся, а потом рухнул. Лезвие, острое настолько, что смогло бы разрубить волосок, летело прямо в лицо конунгу. Тот невольно сморгнул, а когда открыл глаза, то вокруг вновь царил полумрак. Где-то в нем пряталась статуя.

Теперь уже действительно только статуя.

— Вы… кх-хе… слышали? — Язык повиновался Ивару с трудом, как и все тело.

— Что? — Арнвид выглядел таким ошеломленным, словно проглотил пиявку. — Видел слепящий огонь, но было тихо…

— И я ничего не слышал, — пожал плечами Гудред. — Только скрип, когда исполин этот двигался.

— А что слышал ты? — Эриль сохранил бы любопытство, даже попав в Хель. Там он принялся бы задавать вопросы дракону Нидхеггу и прочим «дружелюбным» обитателям Темного Мира.

— Потом расскажу, — ответил Ивар, поворачиваясь к воротам, которые уже начали открываться. Непонятно какой частью тела, но жрецы явно чуяли, что гостей пора выпускать из храма.

Ноги еще дрожали, но на вольный воздух Ивар сумел выйти достаточно твердой походкой, а на лицо успел натянуть обычное невозмутимое выражение. Служители Свентовита поглядели на него с изумлением, князь — чуть не с ужасом.

— Что сказал тебе бог? — проскрежетал старший из волхвов.

— Да так, за жизнь поболтали, — хладнокровно ответил Ивар. — Кое-кому из ваших перемыли кости!

Священнослужители стали похожи на удивленных сов. Один скромно потупился, — видимо, у него имелись за душой грешки, о которых он предпочел бы умолчать.

Ясно было, что конунг нагло врет, скрывая тему беседы, но допрашивать человека, которого удостоил вниманием сам Свентовит, его слугам было неловко.

— Так что, мы свободны? — поинтересовался конунг. — Или есть еще боги, которые хотят побеседовать со мной?

Кто-то из младших волхвов поперхнулся, пораженный наглостью чужака. Прочие стояли, не в силах пошевелиться от удивления и ужаса. Ждали, когда бог поразит дерзкого.

Но тот почему-то медлил.

— Ты свободен, вне всякого сомнения, — спас положение князь. — Мы можем отправляться!

Взгляд, который главный волхв бросил на Рюрика, был отнюдь не дружелюбным, но в нем проскользнула благодарность.

— Да будет с вами милость Свентовита, — сказал старик, поднимая руку в благословляющем жесте. — Поезжайте!

— Так о чем ты там болтал с этим трехголовым? — спросил Арнвид, когда они сели в седла и выбрались за пределы Арконы.

— Он чего-то от меня добивался. — Воспоминания о том, что произошло в святилище, были болезненными для самолюбия. — Приказал двинуться на юг, за земли вендов…

— Туда, где кипят свары?

— Да, и даже южнее, где нет леса. — Ивар помолчал, вспоминая. — Оттуда поднимается то зло, которое заставляет вендские племена воевать с соседями и между собой.

— И что ты думаешь делать? — Эриль наморщил лоб: в лысой голове стремительно крутились мысли.

— Мы, вольные викинги, не служим никому! — ответил Ивар тяжело и гневно. — Даже богам! Я буду делать лишь то, что нужно мне как конунгу и моей дружине! Пусть Свентовит поищет себе других слуг!

Иссиня-черная туча, плывущая над южным горизонтом, украсилась полосками золотистых молний, а прокатившийся в вышине гром подозрительно напоминал издевательский смех.

— Похоже, что он с тобой не согласен, — усмехнулся Арнвид, но в его блеклых глазах уже тлела тревога.

Чуть придержав коня, с беседующими поравнялся князь, и эриль тут же отстал, разумно полагая, что вождей лучше оставить наедине.

— Куда собирается плыть Ивар Ловкач? — поинтересовался Рюрик.

— Еще не решил, — ответил Ивар, разглядывая собеседника. Тот был молод, но на юношеском лице читалась решительность, умение отдавать приказы и вести за собой. Перед конунгом был правитель, которому наверняка покажется мало крохотного Рюгена и который вполне может, несмотря на возможные опасности, отправиться завоевывать земли за морем. — Может быть, на юг…

— Туда не стоит. — Князь покачал головой. — Везде война, лютичи сражаются с бодричами, пруссы с литами… Все, что можно разграбить, разграблено, на месте селений — пепелища, и целые племена вырезаны под корень!

— И давно это началось?

— Тому лет пять, — ответил князь, оглаживая гладко выбритый подбородок, — Заволновались южные племена, прижатые степняками, иные из них двинулись на север, тесня соседей. Рубежи, соблюдавшиеся веками, оказались нарушены. С юга, как говорят, — тут лицо Рюрика потемнело, глаза посерьезнели, — надвигается что-то страшное, но что именно, не ведают наши лучшие волхвы…

— Понятно, юг отпадает, — кивнул Ивар, для которого рассказ князя оказался неприятным подтверждением того, что венды на самом деле могут двинуться на север. — И куда в этом случае можно направиться морским удальцам в поисках добычи и славы?

— На восток, — не задумываясь ответил Рюрик, — Многие воины нашли там богатство и славу, а если ты не побывал в Великом Новгороде, то потерял многое…

— Это в Хольмгарде? — поинтересовался Ивар.

— Да, у вас его так называют. Это самый большой город восточных земель! Им правят купцы, и они настолько богаты, что могут нанимать вольные дружины и даже князей, чтобы те защищали их от набегов соседей!

— Ничего себе! — В душу конунга закралось нехорошее подозрение, что, побывав в Миклагарде и Багдаде, он не сможет миновать Хольмгарда. — И купцы хорошо платят?!

— Достаточно, чтобы вольные конунги становились стражниками. — В глазах Рюрика на мгновение мелькнула непонятная тоска и тут же исчезла.

Дальнейший путь проделали в молчании.

Небосклон потихоньку темнел, кони начали выказывать признаки усталости и едва перебирали копытами, когда впереди показалась гавань.

— Удачи тебе, конунг, — сказал Рюрик, когда Ивар спрыгнул с седла.

— И тебе, князь, — ответил Ловкач, ощущая, как после дня, проведенного в седле, гудят отвыкшие от долгой скачки ноги. — Пусть не встретимся мы с тобой как враги!

Рюрик смотрел в прямую спину удаляющегося викинга, и чудная мысль вертелась в голове властителя Руяна — если бы ему пришлось убить этого конунга, пусть даже по приказу Свентовита, то он никогда бы себе этого не простил.

Особенно нахальная волна, изящно вскинув гребень, увенчанный белой пеной, разбилась о нос драккара, и Ивара обдало брызгами. Проморгавшись от соленой влаги, он вновь вгляделся в тянущуюся до горизонта серую, окутанную туманом равнину моря и едва не вздрогнул — там, где только что ничего не было, темнело крошечное пятнышко.

— Нерейд, ко мне! — приказал конунг. — Глянь, чего это там?

Болтун всегда славился остротой взора, и притупить его оказались бессильны даже годы.

— Пока не различаю, — вглядевшись в горизонт, сказал он, — Но что-то там болтается, небольшая лодка или плот…

После того как отошли от Рюгена, викинги двинулись на юг, а достигнув берега, повернули на восток. Рюрик не обманул — в этих краях полыхала война. Над сушей там и сям поднимались столбы дыма, а попытка войти в устье небольшой речки с целью слегка пограбить закончилась тем, что драккару пришлось на всех веслах улепетывать сразу от трех ладей.

— Никак кто-то в шторм попал, — пробурчал объявившийся рядом эриль. — Спасается на обломках…

— Сейчас узнаем, — ответил Ивар.

От негостеприимных берегов пришлось отплыть подальше, и последние дни драккар шел открытым морем. Восточный Путь встречал викингов неприветливо — серая хмарь облаков висела над бурлящими, словно пузо обжоры, волнами. Горизонт был пустынен — ни единого суденышка.

Сегодняшняя встреча оказалась первой.

Черное пятнышко приблизилось, выросло и превратилось в довольно широкий плот, связанный из толстенных, в обхват, бревен. Волны шипели, облизывая их края, а в середке плота сидел, уставившись куда-то вдаль, бородатый мужик в богатой, хоть и мокрой, одежде.

Ветер на мгновение стих, словно решая, что ему делать, а потом вдруг подул в другую сторону, принеся мощный, красивый голос: «Ой, то не вечер, то не вееечер! Мне малым-мало спалоооось!»

— Мама, — потрясенно сказал Арнвид, — клянусь задницей Тунда, он же поет!

— Понятно, что не пляшет! — усмехнулся со своей лавки Нерейд. — Попробуй станцуй при такой качке!

Дружинники, удивленные невиданным зрелищем, побросали весла и сгрудились на носу, галдя, точно любопытные дети. Ивар не стал им препятствовать.

— Мне малым-мало спалооось! Ой, да во сне привиделооось! — не прекращал надрываться бородач.

Драккар продолжал по инерции скользить вперед, разрезая волны. Плот приближался. Оружия у его обитателя не было видно, зато на коленях он держал доску с натянутыми на ней струнами. Руки бородача плавно скользили над доской, и вскоре стало слышно, что пение сопровождается музыкой. Нежные, мелодичные звуки плыли над морем.

— Да он сумасшедший! — буркнул кто-то из викингов.

— А ну на весла! И табанить! — негромко, но грозно велел Ивар. после чего перегнулся через борт и крикнул: — Эй, певец! Давай перебирайся к нам на борт, хватит трястись на этой развалине!

Он тоже был изумлен — не каждый день встретишь среди потерпевших крушение таких любителей пения, но виду не показывал. Не к лицу конунгу удивляться всякой ерунде.

Бородач прекратил петь и повернулся к драккару, который медленно останавливался. Взгляд обитателя плота казался отрешенным, а лицо было спокойным, точно он сидел не среди моря, а в собственной усадьбе.

— Спасибо, доблестные воины, — проговорил он голосом могучим, точно звук рога. — Но судьба моя такова, что должен я носиться по волнам и услаждать музыкой Царя Морского!

Викинги изумленно загудели.

— Клянусь подолом Фрейи, который так часто задирался, это ушибленный богами, — прорезался в общем гомоне ехидный голос Нерейда.

— Кого? Царя Морского? — задумался Арнвид, — Это он Ньерда так называет, что ли? Или Эгира?..

— Надрывать глотку можно и на корабле, — продолжал уговаривать Ивар. — Перебирайся к нам! В компании будет веселее!

Обделенных богами людей обижать не следует, и если у кого асы забрали разум, то такому человеку нужно помогать — это знает каждый в Северных Землях. Но бородатый безумец не собирался принимать помощь.

— Нет! — прогудел он, — Оставьте меня наедине с судьбой! Музыка и волны — все, что мне нужно!

— Вот меломан! — не совсем ясно выругался Арнвид, после чего повысил голос: — А если мы спасем тебя силой?

— И не пробуйте! — Руки бородача ударили по струнам, те запели грозно и величественно. Ветер, примчавшийся непонятно откуда, взревел раненым вепрем, волны загустели, из серых превратились в черные и принялись расти, грозя поглотить драккар, небо стремительно потемнело.

— Все! Все!.. — крикнул Ивар, перекрывая гул стихии, — Мы неудачно пошутили!

— Да он эриль! — сообразил догадливый Арнвид.

— Все теперь понятно, — вновь не упустил случая высказаться Нерейд. — Они все слегка с придурью, и чем эриль сильнее — тем дурнее. А этот, судя по всему, самый могучий!

Струны прекратили петь, волны покорно утихли, пропал, словно его и не было, ветер.

— Давай на весла! — распорядился Ивар, после чего вновь повернулся к плоту: — Назови хотя бы свое имя!

Родом я из словен новгородских, — нараспев ответил обитатель плота, — а имя мне Садко! Был я когда-то купцом, а ныне стал певцом!

— Вот и пойми загадочную словенскую душу, — почесывая лысину, задумчиво сказал Арнвид.

Плот удалялся, превратился в точку, а зачем и вовсе пропал за той серой линией, где сливаются море и небо.

— Да!.. — В этот момент Ивар повернулся к эрилю. — Как ты там его назвал? Меломан?.. Что это значит?

— Хм… — Арнвид напрягся, глаза суетливо забегали, точно две мыши, пойманные в момент похищения зерна из кладовой, — Это значит… человек мела, певец… ты же знаешь, что толченый мел пьют, чтобы обрести красивый голос?

Ивар вздохнул и отвернулся. Время от времени эриль начинал плести околесицу, которую сам не до конца понимал, и тогда его приходилось просто терпеть.

Впереди был берег, низкий и песчаный, и волны пробовали его на вкус десятками соленых языков, словно грязно-белый, цвета весеннего снега, песок был изысканным лакомством.

За пляжем виднелся лес, странный и уродливый. Кривые деревья корчились над землей, будто их мучил ревматизм, а листва казалась мокрой и обвисшей, точно волосы утопленницы.

— Что это за страна? Как думаешь? — Конунг с эрилем стояли на носу драккара и в две пары глаз разглядывали открывшуюся землю.

— Кто же его знает, — многомудро зевнув, ответствовал Арнвид. — Может быть, владения пруссов, а может быть, и Курланд…

— Пользы от тебя как от дырявого ведра на пожаре, — покачал головой Ивар.

Эриль обиженно засопел, явно подражая медведю, которого в нос укусила пчела.

— Не могу я знать всего! — буркнул он.

Один пляж сменялся другим, столь же неприветливым, и Ивар уже подумывал, что ночевать придется прямо на песке, когда берег раздвинулся, обнажив устье небольшой речушки.

— Туда! — приказал Ивар.

Вскоре нос драккара ткнулся в песок, что-то зашуршало под килем. Увешанные оружием викинги с плеском посыпались в воду и, словно муравьи, разбежались в разные стороны.

Спустя короткое время они уже возвращались назад, нагруженные ветвями и целыми стволами. Во взглядах горела голодная настороженность, смешанная с предвкушением. Где суша, там и люди, с которыми можно сражаться и которых можно грабить.

А для чего живет викинг, как не для битв и грабежа?

Костер взметнулся к кронам деревьев, с сердитым рычанием пожирая дрова, а к Ивару бесшумно приблизился Даг Бесшумный. За прошедшие годы следопыт несколько погрузнел, но услышать его шаги в лесу по-прежнему не смогла бы и рысь.

Как всегда на новом месте, он обрыскал окрестности стоянки, проверяя, нет ли опасности.

— Там селение, — сказал Даг равнодушно, указывая вверх по течению. — Несколько десятков домов. Но нас не заметили. Готовят костры. Судя по всему, какой-то праздник.

В коротких, отрывочных фразах содержалось все, что нужно было знать конунгу.

— Хорошо, — кивнул Ивар, ощущая, как в душе заворочалась кровожадная радость, — Слава Одину!

Костер зашипел под струями воды, протестуя, что его жизнь оказалась столь короткой. Ужинать пришлось сухарями, которые за время плавания надоели хуже вшей.

Оставалось утешать себя тем, что скоро удастся полакомиться свежим мясом.

— Ну все, двинулись, — сказал Ивар, когда совсем стемнело и в прорехах между облаками замелькали мелкие и колючие звезды. — Даг, веди.

В темноте тускло блестел металл шлемов, время от времени позвякивали кольчуги, шуршала под ногами викингов трава. Ощетинившаяся оружием колонна дружинников, похожая на покрытую шипами змею, втянулась в сумрак леса.

Тут оказалось сыро, под ногами хлюпало и пахло прелью. В кронах тоскливо перекликались какие-то птахи.

— Вот и все, — Шагавший впереди Даг раздвинул ветви, и за ними открылся большой луг.

Вдали, в нескольких сотнях шагов, горели костры. Оттуда доносились взвизгивания и крики, песни, веселый смех. Время от времени темные фигуры закрывали огонь, и непонятно было, то ли там танцуют, то ли прыгают через пламя.

— Что у них там? — спросил Ивар.

— Середину лета празднуют, похоже, — отозвался Арнвид, как всегда в нужный момент очутившийся рядом. — Сейчас парни девок по кустам начнут растаскивать…

Судя по слитному сопению, раздавшемуся из темноты, многие викинги тоже были не прочь заняться этим делом.

— Тихо! — цыкнул Ивар, напряженно вглядываясь во мрак за кострами. — А дома там?

— Да, — ответил Даг.

— Эйрик, берешь половину, обойдешь селение с той стороны. — Дружинники смолкли. Всякий знал, когда конунг начинает говорить таким тоном, то остается только слушать и подчиняться. — Как займешь место, подашь обычный сигнал. После нападения они ринутся спасаться в деревню. Встретишь бегущих среди домов! Ясно?

Две Марки хмуро кивнул, в темноте раздались его отрывистые команды. Ровно половина дружины, те, кто в море сидит по правому борту, последовали за помощником конунга.

Зашумели раздвигаемые ветви, затем стало тихо.

— Вот иногда я думаю, — негромко проговорил стоящий рядом с Иваром Нерейд, и дрожь прокатилась по спине конунга — до того серьезен был голос вечного насмешника и неутомимого шутника, — что бы мы делали, не будь всех этих южных, западных и восточных земель, обитатели которых только и ждут, чтобы мы пришли и ограбили их…

— Боюсь, что они не особенно этого ждут… — отозвался Ивар. — И были бы рады, если бы наши корабли никогда не появлялись у их берегов.

— Все просто, — вступил в беседу Арнвид, — тот, кто сильнее, всегда живет за счет слабого, и не будь обитателей других краев, мы бы сражались друг с другом, точно крысы в бочке, пока не выжили бы самые сильные, те, кто смог бы потягаться с асами… Чтобы избегнуть подобного, Бюлейг и открыл нам путь в соседние земли!

Мысль была странной, попахивала святотатством, но от этого не выглядела менее логичной и убедительной.

— Ты думаешь? — спросил Ивар и тут же замолк. От костров прямо к тому месту, где затаились викинги, бежали двое.