Замок без зеркал

Евгения Усачева (2024)

События романа «Замок без зеркал» происходят в Мире Мёртвых и рассказывают о посмертном существовании некромантки Ананке. Повествование ведётся от лица сына Создателя — Кетцалькоатля, который, решив посетить мир Посмертия, с ужасом обнаруживает, что там идёт война. К власти пришёл жестокий диктатор Эвклидис, провозгласивший себя Богом Смерти. Он является близнецовым пламенем Ананке, но это не мешает некромантке поднять против него восстание и создать Орден Сопротивления. Её ближайшие союзники — бывшие подопечные, которых она упокоила: король Нового Иерусалима — Балдуин IV и владыка Ананкреона — Лорд Имморталис уже несколько сотен лет ведут изнуряющую борьбу против Эвклидиса. Кетцалькоатль присоединяется к ним, чтобы наказать пробудившееся зло, однако исход этой битвы неизвестен даже ему. На фоне разразившейся войны Ананке также переживает глубокую личную драму, которая сыграет не последнюю роль в этом противостоянии.

6

У Лорда Имморталиса тоже был трон. Как и у Бога Смерти. Он занял его, как только мы прибыли в Анакреон, и Ананке оставалось лишь преклонить колено. Она сделала это сразу же, без колебаний, и так естественно, будто делала это уже тысячу раз.

Я уже ничему не удивлялся. Меня нисколько не поразил монументальный тронный дворец предводителя Сопротивления, выстроенный в строгом готическом стиле: с высоченными крепостными стенами, снабжёнными множеством бойниц, с вытянутыми к небесам чёрными обсидиановыми башнями и ярким тёмно-синим пламенем, горящим на вершине самой главной из них. То пылал священный огонь Анакреона, зажёгшийся, когда строители заложили первый камень в основание города. Пламя рождало неизвестное умрунам излучение, частицы которого вспыхивали от соприкосновения с кислородом. Инженеры направили поток излучения вверх и сосредоточили его силу на самой вершине главной башни, чтобы там всегда горел этот удивительный огонь, став, наравне со звездой и фениксом, ещё одним символом Сопротивления.

Во внутреннем убранстве замка тоже преобладал синий. Залы были украшены сапфировыми панелями. А Лорду Имморталису только не хватало короны на голове. Прибыв в город, он как-то быстро преобразился. Передо мною предстал тёмный владыка, подавляющий всех вокруг своим могуществом и таящейся опасностью во взгляде слегка прищуренных тёмно-серых глаз. Он старался выглядеть доброжелательным, но я чувствовал скрытую угрозу, таящуюся за каждым его словом и жестом.

Мне позволили присутствовать на военном совещании, в который входили не только те умруны, которые связывались с Ананке на Земле, но и в большинстве те, кого назначил на должности сам Арсений, исходя из своих соображений.

Его отец и дед были военными, и хотели, чтоб он тоже продолжил династию, но Арсений избрал иную стезю. Зато теперь, после смерти, чаяния родственников, наконец, сбылись, только ни одного из них я не увидел в зале. После, когда зашёл разговор на эту тему, Ананке с сожалением сообщила, что никто из родственников не общается с Арсением из-за того, что он «привязал» к себе живого человека, то есть, саму Ананке, когда она жила на Земле. Среди умрунов такой поступок считался недопустимым и непростительным, кидающим тень на душу того, кто осмелился это сделать. Но неожиданным образом Арсению эта связь помогла стать сильнее и поднять Сопротивление против диктата Бога Смерти. Дело в том, что в каком-то виде она оставалась и после смерти духовного «реципиента», и не могла не сыграть на руку будущему Лорду Имморталису. Теперь казалось, будто он стал всемогущим, но Ананке всё равно боялась за него из-за камня умрунда, ведь Бог Смерти по-прежнему владел им, а эта вещь могла без труда развоплотить любого умруна, отправив его в Тонкий мир, обрекая на мытарства и деградацию. Но Лорд Имморталис не разделял тревог Ананке, будто у него имелся какой-то козырь в рукаве, о котором он никому не сообщал и только молча слушал рассуждения своих подчинённых, не придавая им никакого значения.

Встав с трона, он направился к нам и занял место во главе длинного прямоугольного стола. Он о чём-то усердно думал, выслушивая доклады и предложения военачальников, смотрел в одну точку, как бы сквозь пространство, и вертел в руках какой-то тёмный треугольный предмет.

Я сидел прямо напротив Арсения. Нас разделяло приличное расстояние стола, но я всей кожей ощущал могильный холод, исходящий от его сущности. Ананке сидела рядом с Лордом, по правую руку от него, и не испытывала никакого дискомфорта. Может, потому, что сама была давно мертва, а может, потому что всегда любила лишь мёртвых и ещё при жизни привыкла ко всем проявлениям некроэнергии. Несмотря на тяжкий моральный груз и огромный отток сил, по её же собственным словам, при жизни она «кайфовала» от общения с умрунами.

Но неожиданно «давление» Арсения оказалось самым сильным из всех, кто выходил с ней на связь. Он использовал больше её энергии, чем другие умруны, и Ананке, которой некому было подсказать и всё приходилось постигать собственным путём, нарабатывая опыт, поначалу этого не знала. Только со временем она поняла, что чем дольше умрун находится в мире Посмертия, тем он сильнее, и, соответственно, больше потребляет энергии, если к нему привязан живой. А значит, быстрее сведёт его в могилу… Вообще, в её истории возникало одно противоречие на другом. То она утверждала, что с приходом Арсения в её жизнь и возведением им ментальной стены между ней и Эвклидисом, негативное влияние последнего сошло на нет, и она обрела долгожданное счастье и спокойствие… То говорила совсем противоположные вещи: что Арсению пришлось привязать её к себе, и эта некросвязь явилась гораздо более сильной и ярко выраженной, а значит, и её симптомы тоже должны были проявляться в большей степени. Тогда её состояние уж никак нельзя было определить, как счастливое и безмятежное. В общем, я не мог добиться от неё толку, ну а у Арсения, вообще, не рисковал расспрашивать о природе его взаимосвязи с некроманткой. Когда я просил девушку описать свои ощущения, каждый раз её рассказы получались сбивчивыми и противоречивыми.

— Я стала чувствовать себя ещё хуже, и порою уже была не рада, что пошла на это… (Она имела в виду перекрытие одной некросвязи другой). Он [Арсений] забирал у меня очень много энергии. Но моё ментальное состояние улучшилось: я стала позитивнее смотреть на жизнь, мысли о самоубийстве и членовредительстве навсегда покинули мой разум, я стала общительной… Но вместе с тем… Мне было очень грустно… Что его нет рядом. Мы сильно друг к другу привязались. И его музыка… Она стала воздействовать на меня неожиданным образом. В некоторые моменты, при прослушивании, определённые гармонические сочетания будто обнажали этот некроканал между нами, натягивали нить, связывающую нас, до предела. Я ощущала, как всё внутри меня сжимается и закручивается в тугой узел, который никогда уже не распутать. Я пыталась визуализировать это неприятное ощущение, чтобы хоть как-то смягчить воздействие некроэнергии на своё тело и психику. Некросвязь в моём представлении выглядела, как толстые жгуты, обвивающие туловище, а может, они вовсе были вживлены в него в районе сердца, желудка и живота.

Так Ананке узнала, что «молодые» умруны, имеющие небольшой срок пребывания в мире Посмертия, цепляются к живому, в основном, за ноги и за две первые чакры, а мёртвые более высокого порядка в большинстве случаев прикрепляются к анахате.

Я слушал Ананке с содроганием, а она ничуть не волновалась, рассказывая обо всех тонкостях взаимодействия с миром мёртвых, будто об обыденных вещах. Если для неё все эти некромагические штучки и были привычными, то меня, несмотря на то, что я являлся членом Руководства, они шокировали. Но всё то, что пережила Ананке за свою жизнь, оказалось разминкой перед тем, что ожидало её в мире Посмертия. Самодурство Эвклидиса, жестокая борьба Ордена Сопротивления против Бога Смерти, битвы… В одной, закончившейся, правда, вничью, я принимал активное участие, и до сих пор не могу вспоминать её без содрогания. Теперь мне кажется, что даже Вождь Лже-Дмитрий и его безумный Город-Бог оказались не так страшны по сравнению с той ошеломляющей силой Мироздания, вшитой, буквально, в саму его ткань и освобождённой одержимым разумом всемогущего противоречивого гения.

***

Та страшная битва произошла на берегу Зелёного океана. Спустя две недели моего пребывания в мире Посмертия, армия Бога Смерти попыталась напасть на Анакреон. Юлий оказался предателем и «слил» информацию о местоположении города Сопротивления агентам Эвклидиса. Но Лорд Имморталис, кажется, и сам поджидал Бога Смерти, намеревался нанести ему сокрушительный удар. Бой произошёл на «нашей» территории, что сыграло Сопротивлению на руку. Всё было засекречено, поэтому я не знал, действительно ли Юлий оказался предателем, либо «слить» информацию ему приказал Арсений, но я его больше не видел. Его куда-то отослали.

Когда Лорд Имморталис пообещал Богу Смерти погрузить его армию во тьму, никто, и в том числе я, не понял, что он имел в виду. Что это значило, все осознали гораздо позже, когда армия Эвклидиса подошла вплотную к берегам Зелёного океана. Благодаря необычной геометрии мира Посмертия, вода не являлась препятствием на пути. Её легко можно было превратить в сушу, просто представив её себе и материализовав в реальности. Так, стараниями умрунов из вражеского лагеря, посреди океана возникла длинная широкая коса, ведущая прямиком к Анакреону.

Лорд Имморталис оставался спокоен и невозмутимо восседал на своём троне, пока военачальники и Ананке били тревогу и находились вне себя от психологического напряжения. Они требовали, чтоб он принял меры, поднял легионы и не допустил нападения на город. Арсений оставался спокоен. Его невозмутимости позавидовал бы буддийский монах. У меня создалось впечатление, что он специально хотел подпустить врагов как можно ближе к Анакреону, чтобы затем ударить по ним, будто его тайное оружие действовало лишь на ограниченной по объёму территории.

Конец ознакомительного фрагмента.