Сделаю взрослой

Екатерина Ромеро (2024)

Сбегая из детдома я увидела то, чего не должна была видеть. Его называют “Психопатом” и он уже идет за мной. Этот мужчина на двадцать лет меня старше, он никого не любит и мне любить его нельзя. Я стану его добычей, а он моим жутким проклятьем. Большая разница в возрасте, больная любовь. На момент секса героиня совершеннолетняя. Первая книга дилогии. Продолжение уже вышло: Сделаю больно

Глава 12

Я слышу заливистый женский смех и тихий голос Стаса, а после в коридоре включается свет. Сквозь щель в двери вижу, что он не один пришел, а с женщиной. Высокая брюнетка в красивом платье, на каблуках. Длинные ноги, пышная грудь, черные прямые волосы. Эта Камилла дорого одета, ярко накрашена. Вот какие женщины ему нравятся.

Стас за руку ведет эту даму в свою спальню и закрывает дверь. Я же возвращаюсь на диван и укладываюсь на бок, но вскоре начинаю улавливать звуки. Комната Стаса прямо за стеной, и я… я слышу все.

Его кровать начинает скрипеть, а женщина стонет. Громко, настолько, что кажется, в соседнем подъезде даже слышно.

Переворачиваюсь на спину, складываю руки на груди и смотрю в потолок. Мне больно, сама даже не знаю почему, но мне это не нравится.

Что это еще за Камилла? Его девушка, подруга, а может, жена? Нет, Стас не носит кольцо, нет у него никакой жены.

Такое ощущение, что мой Стас привел к нам в дом любовницу, хотя он, конечно, не мой и квартира не моя, я тут вообще не хозяйка, но все равно.

Вот зачем он ее привел? Нет, я, конечно, понимаю для чего, но все же… Я думала, что тут только я живу и Стас, ну и рыбки с фикусом. Нам же и так нормально. Без гостей.

— Тише. Я все слышу вообще-то, — говорю в стену, но, похоже, им не до меня. — Я спать хочу! — повторяю громче, но эффекта просто ноль. Спинка кровати прямо в стену бьется, и кажется, еще немного — и мне на лоб упадет штукатурка. Сцепляю руки в кулаки. Долго они там еще? Я не могу это слышать. Мне не нравится.

Я хочу пойти туда и выкинуть эту крикливую дамочку из квартиры, но это будет уж совсем по-детски, потому я просто пытаюсь уснуть.

Накрываюсь одеялом с головой и закрываю уши подушкой, но беда в том, что у меня музыкальный слух. Я слышу практически все, и ощущение такое, что Стас там Камиллу за стеной пытает, а не любит. Она орет не своим голосом, аж до хрипа. Что Стас с ней там делает? Судя по звукам, он ее там честно убивает.

Я терпеливая, но не тогда, когда хочу спать. Меня хватает минут на тридцать, и, кажется, они тут решили любиться до утра.

Осматриваюсь по сторонам, встаю с дивана, подхожу к телевизору и беру торшер. Он большой и тяжелый, металлический. Я замахиваюсь и со всей силы бросаю его в окно, приземляется торшер уже на травке.

На всю квартиру раздается адский треск стекла, а после «убийство» Камиллы прекращается, и я слышу возню. Уже через минуту в моей комнате загорается свет, и я вижу Стаса на пороге.

Запыхавшийся, злой, с блестящими черными глазами. Босой, в одних только спортивных. Хм, почему это он так быстро дышит — марафон, что ли, бежал? На Камилле.

— Тася! Что случилось?!

Стас подходит близко ко мне, а я даже с места не могу сдвинуться.

Я еще не видела его таким… обнаженным до пояса. И не знаю почему, но взгляд от мужчины оторвать не могу.

Стас смуглый, накачанный, такой опасно красивый, взрослый. Оказывается, у него на плечах есть красивые тату, которые не видно под одеждой, а еще у Стаса на груди поросль черных волос, которые опускаются к подтянутому прессу и скрываются за штанами. И еще у него там… ну это. Что у мужчин. Эрекция. Выпирает сейчас из спортивок.

Кажется, я даже дышать перестаю. Господи, я же пялюсь на Стаса. Ну-ка, прекрати, да хватит уже! Боже, какой позор.

— Ты меня слышишь, принцесса? Что такое?

Я сама не понимаю, когда Стас берет меня за плечи и слегка встряхивает. У меня почему-то слезы на глаза накатывают, потому, подавляя их, я тихо говорю:

— Ничего. Тут кто-то громко кричал. Птица в окно прилетела. Обычно они так делают, когда кого-то рядом убивают. Ворона, наверное.

Мы смотрим друг на друга, Стас стискивает зубы, отпускает меня и отходит на шаг назад.

— Не делай так больше.

— Это вы так не делайте, — парирую, а после замечаю, что хоть моя футболка и длинная, но коленки видно, и Стас это тоже видит. Он смотрит. Прямо и как-то даже страшно. Натягиваю футболку ниже, давя вселенский стыд.

— Ложись спать. И чтоб я тебя не слышал до утра.

Ответить мне нечего, потому коротко киваю, и он выходит.

Я забираюсь на свой диван и укрываюсь одеялом, боясь снова услышать эти звуки, но ничего нет.

Спустя пару минут хлопает дверь, я вижу из окна Стаса, который ведет за руку Камиллу, а я радуюсь. Сама даже не знаю почему.

Окно, кстати, Стас сам восстанавливает на следующий день, и мы снова молчим. Нет, это не ссора, мы просто не разговариваем всю неделю.

Мне стыдно за свою выходку, но я поняла, что не потерплю здесь никаких женщин. Ни единой просто.

В этот раз я побеждаю, и Стас больше на ночь эту Камиллу и других женщин не приводит. Ни разу. Конечно, у него есть секс, но точно больше не в нашей квартире.

Нашей — сказала так, словно она и правда наша и Стас мой, но и первое, и второе было неправдой.

***

Хоть мы всю неделю не разговариваем, без еды Стас меня не оставляет. Я злюсь на него, а он, кажется, на меня.

Сегодня я снова мучаюсь со своими волосами. Они так сильно путаются, и тот хилый ершик, который Рысь притащил, делает только хуже.

Стас замечает меня за этим занятием, а на следующий день на туалетном столике я нахожу новый деревянный гребень. Резьбленный, большой, с длинными зубьями.

Улыбаюсь, беря гребень в руки. Это Стас для меня принес, и эта вещь мне подходит. С ее помощью я легко расчесываю свои кудри, не выдергивая при этом комки волос.

— Спасибо за подарок, — первая прерываю наше молчание, когда он приходит снова. Чувствую какой-то камень в животе, вдруг проигнорирует.

— Не за что, — сказал коротко, но это была победа. Мы помирились и снова начали разговаривать.

Гребень, кстати, становится для меня невероятно ценным, потому что, не считая шоколадок, это первый подарок от Стаса, который он принес мне лично.

Я больше не голодаю, у меня теперь есть еда. Всякая, как была дома, без ограничений. Рыба и мясо, творог, колбасы вкусные, много овощей, фруктов, разных деликатесов.

Еще всегда есть сладости. Стас их никогда не ест, поэтому я быстро понимаю, что он это покупает специально для меня.

Стас, когда приходит, кладет на стол молочную шоколадку. Для меня. Я приношу ему дневник за это с оценками, но он никогда его не открывает.

У нас очень странные отношения. Этот взрослый мужчина мне не отец, не друг и не враг, кажется. Он просто мой Стас, а я его. Благо уже не Кузя, а Тася. Стас меня по имени называет, а еще иногда говорит «девочка», «принцесса» или «малая». Мне нравится, не слышу в этом обидных слов.

Готовить я по-прежнему, к своему стыду, не умею, хотя недавно научилась чистить картошку, точнее, Стас научил. Я полведра картошки перевела, пока начала нормально управляться с этим, а потом еще и руку обожгла при попытке эту картошку пожарить.

В общем, Стас пока меня не пускает к плите, сам все делает либо приносит уже готовое. Мне остается только разогреть еду, и мы вместе ужинаем, как будто мы семья или что-то подобное. За это время я набираю два килограмма и у меня, наконец, появляется румянец на щеках.

Так проходит пара месяцев, пока не начинается зима, и, как назло, первого декабря я не могу встать с кровати. Живот просто скручивает, и, поднявшись с дивана, я вижу на простыне кровавое пятно.

Первая мысль — я умираю. Я больна неизлечимым раком, или со мной случилось что-то страшное, но потом понимаю, что это могут быть они, ведь давно пора.

Месячные, у меня их еще не было. Я скудно питалась, жила в плохих условиях, потому, наверное, все эти процессы у меня вот только-только запустились, когда я начала нормально есть.

Быстро принимаю душ, переодеваюсь в чистую одежду. Застирываю пятно, перестилаю простыню, но лучше не становится. У меня жутко, просто-таки невыносимо сильно болит живот.

Настолько, что я не могу даже встать с постели, а у меня сегодня две контрольных, и я не знаю, что мне с этим делать. Прокладку бы надо поставить, наверное, но у меня нет этого и денег на них тоже нет, потому я закутываюсь в одеяло и просто отворачиваюсь к стене.

Я думаю, что это пройдет само, но оно не проходит. У меня нет мамы или хотя бы женщины знакомой, которую я могу попросить о помощи в такой ситуации.

У меня есть только Стас, но он же мужчина. Я не могу сказать ему об этом.

У Таси абсолютный музыкальный слух, контральто (википедия: самый низкий женский певческий голос с широким диапазоном грудного регистра). В 16 лет она поет вот так:

Toni Braxton — Un-Break My Heart