Обручальное кольцо блокады

Екатерина Шардакова

Подруги Лиза, Кира и Валя жили в Ленинграде. Они были молоды и красивы, полны надежд, мечтали о любви, делали первые шаги в своей взрослой жизни.Неожиданно началась война, Ленинград оказался в блокаде. Голод и страх. Казалось, что все рушится, и жизни приходит конец. Но война принесла не только потери.Словно маленький колокольчик, среди руин и смертей промерзшего Ленинграда, зазвенел сладкий детский голосок. Топая маленькими ножками, неуклюже он бежал в раскрытые объятия раненого сердца…

Глава 29

Пришел почтальон, и праздник закончился, все смутились и растерялись. Алексей увел Веру в другую комнату. Мы с мамой и Анной быстро прибрали на столе и вымыли посуду. Алексей вернулся, чтобы нас проводить.

— Это еще ничего не значит! — сказал Иван, кладя руку Алексею на плечо. — Мало ли какие могли быть причины, почему Максим не получил письмо… Не отчаивайтесь раньше времени!

— Максима убили? — спросила я маму, когда мы вернулись домой.

— Надеюсь, что нет, — ответила она, — может и правда были какие-то причины…

Прибежала Лида и радостно начала рассказывать какую-то историю, но у меня было не то настроение, чтобы слушать ее, и я ушла к себе в комнату. Я надела домашнее платье, а нарядное повесила в шкаф.

— Будет ли еще повод тебя надеть? — прошептала я.

В открытое окно ворвался порыв ветра и скинул на пол листы бумаги со стола. Я собрала бумагу и прикрыла окно. В моих руках были варианты письма Яну, я утром пыталась сочинить что-то интересное и не очень грустное. Я посмотрела на них, разорвала и выкинула в корзину.

— Все это ложь! Не хочу ничего придумывать!

В мирное время мы писали друг другу длинные письма, рассказывали разные случаи, делились мыслями, мечтами. Сейчас нет смысла делать тоже самое, потому что это невозможно, ситуация другая, и все мои красивые истории звучат фальшиво. Сейчас письмо — это средство сообщить, что мы живы. Каждый приход почтальона для меня стал жизненно важным, потому что он приносил мне письмо от Яна, и мне не так было интересно, что в нем написано, гораздо важнее было то, что оно написано, а значит Ян жив! Однако сегодня я увидела, что приход почтальона несет и другие вести…

«Дорогой Ян! У нас все хорошо, в городе спокойно. Я люблю тебя и жду твоего возвращения!». Я запечатала конверт.

— Я больше не буду терять время на сочинения, — сказала я конверту, — главное передать скорее весточку Яну, чтобы он знал, что у меня все хорошо!

А у меня действительно было все хорошо: непосредственной угрозы моей жизни и жизни нашей семьи не было, у нас дома была еда, вода, чистая одежда, я привыкла к работе медсестры и мои маленькие пациенты меня любили. Основные мои страхи были от неизвестности, правильно сказала Кира, переживать надо тогда, когда проблема придет, а не как я, придумывать проблемы в голове.

И я создала в своей голове мир, в котором с нашей семьей ничего плохого не случится, а новости о войне я знать не хочу. Однако я все равно слышала разговоры о том, что началась очередная мобилизация, о том, что враг занял несколько городов недалеко от Ленинграда, о том, что пал Чудово, а значит, перерезана железная дорога между Ленинградом и Москвой.

— На фронт уже берут женщин! — воскликнула Наташа, когда мы с медсестрами сели за стол обедать.

— Как я поняла, только тех, кто хочет, — ответила Екатерина Александровна.

— И кто-то хочет? — подала голос из дальнего угла комнаты санитарка Варя.

— Я думаю, что много женщин пойдет, — сказала Екатерина Александровна, — по разным причинам… Кто-то помочь мужу, кто-то отомстить…

— А ты бы пошла? — спросила меня Варя, присаживаясь за стол с тарелкой гречки.

— Я?! — откликнулась я, злясь на то, то меня втягивают в этот разговор.

— Ты, Лиза, — Варя внимательно посмотрела в мои глаза.

— Нет! — ответила я и встала из-за стола.

Но были женщины, которые пошли.

— Лиза, ты не представляешь!!! — размахивала руками Кира, стоя в моей комнате вечером того же дня.

— Что у вас тут? — спросила Лида, приоткрыв дверь в комнату и просунув в щель голову.

— Лида, исчезни! — тем же тоном ответила Кира, резко повернувшись в сторону двери и тут же отвернувшись обратно.

— Ну и ладно! — Лида показала язык стоящей к ней спиной Кире и закрыла дверь.

— А когда-то ты мою сестру обожала, из рук не выпускала, — подразнила я подругу.

— Когда она была карапузом, конечно! И кто просил ее вырастать?! — Кира обернулась на дверь, но Лиды там уже не было.

— Что за новости ты принесла, рассказывай, — напомнила я подруге о цели ее визита.

— Новости! У меня слов нет! — ответила Кира и присела рядом со мной на кровать. — Утром ко мне приходила Ольга Стерх, мама Гера, сказала, что уходит вслед за мужем на фронт!

— На фронт?! — воскликнула я, не поверив своим ушам. — Мама Гера?!

— Да! — Кира опять вскочила на ноги, ее тяжелые черные кудри подпрыгнули и рассыпались по плечам. — Она пришла попрощаться, отдала мне несколько фотографий Гера…

— Зачем она туда идет? — недоумевала я.

— Сказала, что не видит смысла просто жить… — уже спокойнее ответила Кира, — она так похудела… Так постарела за эти два месяца…

— Не может пережить смерть сына? — спросила я.

— А кто бы смог? — вскинула брови Кира.

— Но ведь есть надежда, что муж ее вернется… Он давно ушел на фронт? — спросила я.

— Нет, несколько дней назад… Она ему ничего не сказала, — ответила Кира.

— Пошла мстить за сына… — задумчиво произнесла я, вспомнив разговор за обедом.

— Или просто умереть… — добавила Кира, села рядом и взяла меня за руку.

— Возможно и так, — согласилась я.

— Я попробую эвакуироваться, — после небольшой паузы тихо сказала Кира.

— Эвакуироваться?! — радостно воскликнула я.

— Ольга договорилась со своим другом из консерватории, — ответила Кира, — их эвакуируют скоро… Меня примут на работу в консерваторию, и я смогу уехать…

— Кира, я так рада за тебя! — искренне обрадовалась я.

— Ты никому не говори пока ничего, — предупредила Кира.

— Хорошо, не буду… Но я так за тебя рада! — я обняла подругу.

— Я тоже рада, что я с малышом смогу переехать в безопасное место… Но мне… Я о тебе беспокоюсь… И об этой приставучей Лиде, — с улыбкой добавила Кира.

— Кира, да что ты! Не грусти! — возразила я. — Если есть возможность, нужно ехать!

— Пока это тайна, — напомнила мне подруга.

— Я никому не скажу! — заверила я Киру.

Через несколько дней в магазинах появились свежие овощи, мы с мамой набрали много картошки и капусты, а потом я с Кирой занималась засолкой этой капусты. Кира была уже в другом настроении, наверно поэтому капуста получилась кислая. Уехать она не успела, эвакуация стала невозможной.

Был взят Тосно, что больно резануло мое сердце — милый домик бабушки Клавы оказался у врага, возвращаться ей было уже некуда.

Листва на деревьях начала желтеть, в окно задувал холодный ветер и шептал о том, что лето закончилось.

Я сорвала с календаря 31-е августа и закрыла окно.

Ольга не доехала до места назначения, поезд разбомбили, никто не выжил. Ее муж об этом не узнал, в первом бою снайперская пуля попала ему прямо в сердце.