Угнанное пианино

Елена Нестерина, 2004

Бедняжку Зою Редькину явно обошла судьба. Ей не везло в любви, не давалась учеба… А вот сегодня исчезла и единственная дорогая вещь – черное пианино. Укатили его какие-то злоумышленники в неизвестном направлении. И где искать, как – совершенно непонятно. Арина Балованцева, подруга Зои, разрабатывала версию за версией. Антоша Мыльченко, который крутился в момент исчезновения инструмента в Зоином подъезде и мог быть свидетелем преступления, тоже пропал… Решили искать сначала Антона – ведь человек важнее. Следы Мыльченко вели на кладбище!..

Глава IV

Сюрприз или не сюрприз?

А в это же самое время от распахнутой двери квартиры к кухонному окну носилась туда-сюда Вероника Кеник — девочка, из-за которой совсем недавно едва не случилась настоящая дуэль.

«Уж лучше бы дуэль, чем Мыльченко пропал! — лихорадочно думала Вероника. — Или нет, как же — дуэль лучше? Чтобы Богданчик застрелил Антошу?» А в том, что прекрасный Богданчик прекрасно стреляет, она просто не сомневалась. Конечно, Богдан хороший. Но ведь и Мыльченко тоже ни в чём не виноват, зачем же с ним так… И вот что теперь делать? Ни Богдана уже не вернуть — ушёл, значит, ушёл. Ни где искать Мыльченко — ясности никакой.

Вероника снова с надеждой посмотрела на улицу. Где Богдан, где Антон? Ни того, ни другого не было видно в окно. Вероника открыла входную дверь, послушала. И в подъезде была тишина. Один раз только сосед с собакой промчался. Девочка вернулась на пост у кухонного окна.

Резкий звонок в дверь не застал Веронику врасплох — она увидела из окна, как к её подъезду подошли Зоя и Арина.

— Не вернулся? — увидев Веронику, спросила Арина первым делом.

— Нет… Никто не вернулся, — вздохнула Вероника.

Арина прошла из прихожей в коридор, осмотрела там все углы, взялась за ручку двери, ведущей в гостиную, весело окинула взглядом бисквитно-кремовую композицию на этой двери…

— Его? — кивнула Арина в сторону пуфика, на котором несчастной меховой зверюшкой съёжилась шапка-ушанка.

— Ага. Мыльченко шапка, — снова вздохнула Вероника. — И штиблеты вот его тоже…

Она показала в угол, где сиротливо жались друг к другу оббитыми носиками мальчуковые ботинки. Это было всё, что осталось в квартире Вероники от исчезнувшего поэта-поздравителя. Да ещё шуршащая подарочная бумага, в которую горе-пижамка была завёрнута, тоже сохранилась — она валялась в мусорном ведре. Все эти вещественные доказательства очень бы пригодились в том случае, если бы вместе с Зоей и Ариной прибыла в Вероникину квартиру поисковая собака-нюхач. Она бы быстро все эти вещи обнюхала — и тут же отправилась по следу, отыскала бы пропавшего поэта и привела домой. Но собаки такой не было. А были всего лишь три девочки, которые не предполагали, где искать униженного и оскорблённого Богданом и общим положением вещей Антона Мыльченко…

— Зоя, ты мне вот что скажи… — начала Арина Балованцева, которая какое-то время молчала, задумчиво соскабливая лепёшки кремовых розочек с двери и слизывая их с пальцев. — Мыльченко тебе говорил, зачем он в твоём подъезде толокся?

— Сюрприз, говорил… — нахмурилась Зоя, пытаясь вспомнить подробности. — Да. Я к тебе, говорит. У меня для тебя сюрприз.

— А не может такого быть, что пианино — это и есть сюрприз? — спросила Арина.

— Эх, может… Я, пока к тебе бежала, тоже так подумала.

— Ну, так давайте представим картину, — предложила Арина, повеселев. — Мыльченко решил всем девочкам, которые живут поблизости, устроить сюрпризы. Ну, в честь Восьмого марта. Тебе, Зоя. И тебе, Вероника. Веронике он что — пижаму подарил, так?

— Так, — согласилась Вероника и чуть не заплакала: вспомнила подробности того, как Антошка эту пижаму дарил.

— А для тебя, Зоя, он какой-то другой сюрприз подготовил, — предположила Арина. — Выкатил из твоей квартиры пианино, придумал какие-то стихи, а то и песню или ораторию какую-нибудь. И собирался исполнить в торжественной обстановке.

— То есть… — растерянно произнесла Зоя. — А как же он один пианино-то мог выкатить? И куда? И зачем?..

— Куда — не знаю. Зачем — тоже не знаю, можно ведь было тебя дождаться и сыграть тебе дома на этом пианино. Но вот как — это вполне понятно, — попыталась выстроить модель поведения Антона Мыльченко Арина. — Ты рассказывала, что когда вы с мамой и с братом пришли домой, то входная дверь открыта была.

— Ага, — согласилась Зоя.

— А вы когда уходили, запирали её? Помнишь, нет?

— Помню, — уверенно сказала Зоя. — Запирали. Мать — ключом снаружи. А тут пришли, она только ключ из кармана вытащила, смотрим, а дверь не заперта, и даже щёлочка небольшая, ну, не до конца, значит, дверь-то прикрыта.

— А это о чём говорит? — воскликнула Арина.

— Да, о чём?

— О том, что её или изнутри кто-то открыл, или снаружи. Отец-то ваш дома был, когда вы уходили?

— Дома…

— Пьяный, извини, конечно, или трезвый? — стыдливо поинтересовалась Вероника, которая тоже начала кое-что для себя понимать в том, что могло случиться в квартире Редькиных.

— Трезвый, — гордо начала Зоя, но потом сбилась. — Мы рано уходили, часов в полседьмого утра, чтобы очередь за цветами занять. Ну, на складе дяди Карена Бабкеновича… А папаня на работу должен был к девяти пойти, ну, сантехник же он — где-то что-то проверить. Вот. Ему там недолго, на работе, особенно по праздникам… А когда мы пришли… Он уже… Храпит…

— Отмечал на работе, — с пониманием кивнула Арина. — Ясно. Он мог забыть входную дверь закрыть, когда уходил на работу?

— Нет! — уверенно воскликнула Зоя. — Трезвый он очень положительный! Ответственный, исполнительный и… И вообще!

Она, видимо, очень любила своего непутевого папаню. Арина посмотрела на Зою с уважением, но всё равно спросила:

— А когда он… Ну, после того, как отметит? Помнит, как до дома добирается? И дверь за собой запирает?

— Всегда, — ответила Зоя Редькина, но уже без прежней уверенности.

— Понятно. Зоя, вполне может быть так, что пианино твоё никуда не пропало, — сказала Арина и увидела, как загорелась надежда в глазёнках Зои Редькиной — любительницы фортепьянной музыки. — Раз Антон сказал, что тебя какой-то сюрприз ждёт, значит, может оказаться так, что он с папанькой твоим договорился, тот позволил ему пианино из дома выкатить. Чтобы тебя сюрприз где-нибудь в подъезде и ждал. Только вот в чём проблема…

— В чём? — Зоя уже полностью поверила в эту версию и очень не хотела, чтобы были ещё какие-то проблемы.

— Пианино-то тяжёлое, — развела руками Арина. — В одиночку Мыльченко вряд ли его с третьего этажа спустить смог.

— Нет, конечно.

— Значит, у него были сообщники! — воскликнула Вероника.

От резкого колебания воздуха (а может, и сам по себе, устав висеть) с двери отвалился и шмякнулся на пол самый большой и хорошо сохранившийся при ударе торта о дверь кремовый цветочек.

— Не сообщники, Вероника, — загадочным голосом проговорила Арина Балованцева, проводив взглядом летящий кусок.

— А кто же?

— Может быть, речь идёт о похитителях, преступные действия которых увидел Антошка Мыльченко! — заявила Арина. — Пока он пианино катил, в подъезде, предположим, преступная банда какая-нибудь орудовала. Он увидел её действия. Кто тогда Антошка получается? Правильно — ненужный свидетель… А потому ему угрожала и сейчас угрожает опасность. Ведь свидетелей преступления всегда стараются убрать…