Время, которое рядом

Зульфия Полевода (2024)

Ирка Сокова когда-то серьезно занималась боксом, но случилось то, из-за чего ей пришлось расстаться со спортом. Из-за этого жизнь ее пошла наперекосяк. Ее властная мама старается держать под контролем всю Иркину жизнь. Она всегда недовольна дочерью. Первое замужество оказалось неудачным, а сына забрала Иркина мать. Однажды Ирка двумя меткими ударами вырубила мужчину и в панике сбежала, увидев лужицу его крови на асфальте. В поезде она встретила свою первую любовь — Сергея. Будет ли новое замужество Ирки счастливым? Удастся ли ей вернуть сына?

Глава 9

Ирка помогала бабушке чистить картошку на пюре. Та охнула:

— Иринка, ты почти по полкартошки срезаешь!

— Да ну, бабуль, нормально чищу. Зато точно все нитраты вместе с кожурой выбросим.

— Ты и готовишь так же, как картошку чистишь, что ли? — нахмурилась бабушка.

— Да ничего страшного, — пропела Ирка. — Кому мне готовить-то? Ванька то и дело у мамы моей зависает, мужа у меня нет, а мне одной много ли надо?

— Ну не скажи, — усмехнулась бабушка. — Вот заведёшь себе мужа и приготовишь ему какую-нибудь ерунду раз да другой — сбежит он от тебя. Мужика-то кормить надо. Думаешь, просто так придумана пословица про путь к сердцу через желудок?

Ирка помрачнела:

— Сначала пусть он найдётся, путный мужик-то — уж я его накормлю. Уж я тогда нарочно готовить научусь! Ой, да где их взять, хороших мужиков, в таком возрасте? У меня половина знакомых, моих ровесниц, поразводились, а некоторые и вовсе овдовели. А если оставшихся смотреть, то у половины девчат мужья выпивают, таскаются по бабам, а некоторые уже не годятся ни на что. Может, и есть хорошие мужики под сорок или за сорок, но все они как-то мимо меня прошли. Не судьба, видать, мне замужней быть. Хотя врать не буду — оставаться одной не хочется, так тоскливо порой. Знаешь… — она осеклась: как бы ни хотелось пожаловаться бабушке на свою непутёвую жизнь, плохие отношения с матерью и на то, как ей не хватает рядом сына, но нельзя волновать старушку, сердце старое, поберечь надо.

Румяная жареная курица, картофельное пюре и солёные огурчики, такие хрустящие и ядрёные, что невозможно было остановиться — хотелось есть, есть и есть; рядом на столе тарелки с крепенькими рыжиками и хрусткой квашеной капустой. Пюре по бабушкиному рецепту было воздушным, жёлтым и даже сливочным на вкус.

Ирка поинтересовалась, как у бабули обычное пюре получается таким, что оторваться невозможно. Секрет был прост — четверть пачки сливочного масла, горячее молоко и сырое яйцо. К чаю бабушка принесла мисочку с мёдом и вчерашние пирожки. Ирка объелась, её разморило и клонило в сон. Но бодрая, хотя и прихрамывающая, бабушка скомандовала:

— Подъём, соня! Пошли в магазин: раз уж приехала, продуктов закупим, поможешь донести сумки.

Возле магазина собралась небольшая очередь — люди ждали окончания обеденного перерыва. Ирка со скучающим видом прогуливалась, изредка останавливаясь, читала полуоборванные объявления на столбе. Тут к ним подскочила бойкая бабуся в ярком шёлковом платке, повязанном на манер Солохи — кончики платка торчали надо лбом, как рожки, и оттого она напоминала шкодливую козу. Поверх шёлкового платка бабуся обмоталась тонкой, как паутинка, дымчатой пуховой шалью.

Ирка отошла в сторону и увидела Сергея. Широкоплечий, подтянутый, он упруго шагал к магазину. «Видный, — подумала Ирка. — И чего я, дура, ерепенюсь? Можно подумать, каждый день красивые заботливые мужики меня замуж зовут».

Она подошла к бабушке, показала на Сергея и помахала ему рукой:

— Ба, а вот и рабочая сила.

— Ириш, да как-то мне неудобно Серёжку заставлять, — забеспокоилась бабушка.

— Бабуль, неудобно, когда туфли жмут, — отрезала Ирка.

Из магазина они возвращались с полными сумками, большую часть которых нёс Сергей.

— Ир, ну как там? Не звонила тебе соседка-то? — спросил Сергей, поправляя ручки сумок.

Бабушка вопросительно подняла глаза на Ирку.

— Не переживай, баб, просто должны позвонить из жилконторы — срок поверки счётчиков пришёл.

Сергей мялся, собираясь пригласить Ирку куда-нибудь, но та вдруг сама спросила, что он делает вечером.

— Может, в кафе сходим или в ресторан? Я зайду часов в семь или восемь? — решился Сергей.

— В восемь. Только не пойдём никуда. Я приготовлю что-нибудь, поедим, поговорим. — Ирке не хотелось идти на люди. Ей было неловко: куда она в старых кроссовках и джинсах?

Дома бабушка быстро замесила тесто, приготовила фарш, и они принялись лепить пельмени.

— А что, домашние-то пельмени и в будни хороши, и на праздничный стол подать не стыдно — и сытно, и аппетитно, — сказала бабушка.

На десерт Ирка быстро сварганила пирог с малиновым вареньем. Она чувствовала себя девицей, которая во что бы то ни стало старается не ударить в грязь лицом перед женихом.

Сергей пришёл вовремя, принёс бутылочку шампанского. Даже бабушка не отказалась от вина и, выпив полбокала, вспоминала молодость. За ужином Сергей ел и нахваливал, а Ирке почему-то было стыдно: ей казалось, что она ловит его в свои сети — как будто приворожить пытается.

После ужина бабушка рассказывала о своём сыне, Иркином отце, и попросила внучку достать альбом. Ирка жадно вслушивалась в бабушкины рассказы, всматривалась в фотографии, пожелтевшие от старости, и ей казалось, что видит их впервые. Отец выглядел таким молодым и красивым — рослый парень с залихватским чубом одной рукой прижимает к себе маленькую девочку с бантиком на макушке, в белом кружевном платьице и ажурных вязаных гольфах — Ирку, а второй рукой обнимает за талию молодую стройную женщину — Иркину маму. «У неё уже в молодости был мрачный вид. А раньше я на это не обращала внимания», — подумала Ирка.

— Бабуль, а почему папа с мамой разошлись? — Её всегда мучил этот вопрос. По версии мамы, Иркин отец был несерьёзным, бесхарактерным и безответственным. А ещё бегал за каждой юбкой — так она всегда говорила.

Бабушка, помолчав, ответила:

— Так ведь не Иван-то на развод подал, Ириш. Валентина решила, что надо развестись. Он ведь так и не женился, вас очень любил — и тебя, и маму твою, не глядел ни на кого и до самой смерти жил один. А ведь ладный парень был твой отец — сколько женщин на него засматривалось. Но вот натура у человека такая…

— А мама говорила, что он по бабам был ходок. Я как-то спросила её, уже когда выросла, — откуда знаешь, что ходок? Неужели ты его с любовницей ловила? Мама смутилась и говорит — ловить не ловила, но я и так знаю, что наверняка изменял. Вечно, мол, папочке твоему всякие бабёнки глазки строили.

— Что ты, Ириш! — возмутилась бабушка. — Любил он вас очень. Для того на Север работать уехал, чтобы денег побольше зарабатывать и вам помогать получше. Только здоровье у Вани слабое оказалось: раз крепко простудился, а получилось, что навсегда. Чуть ветерком прохладным прихватывало — и тут же воспаление лёгких. Вот последний раз его и добил. Не вышел сынок мой из реанимации… — она тихо заплакала.

Слёзы расплывались в морщинках, но бабушка их не вытирала. Она сидела с остановившимся взглядом, и одна слезинка повисла мутной капелькой рядом с родинкой на её подбородке.

Ирка почувствовала, что сейчас заревёт в голос. Она обняла бабушку, чтобы не разрыдаться, гладила по серебристым волосам, шёпотом обещала приезжать чаще, а на летних каникулах привезти Ваньку в гости. Сергей молчал: он явно не ожидал такого.

Ирка уложила бабушку отдыхать, а сама принялась убирать со стола.

— Ириша, давай я помогу.

Бабушка попыталась встать, но Сергей её остановил:

— Анастасия Ивановна, лежите, вы же весь день на ногах. Я Иринке сам помогу, сейчас приберём и пойдём прогуляемся.

Бабушка улыбнулась, взбивая подушку:

— Ладно, Серёжа, с тобой Иришу мне не страшно отпускать. Вы идите, а я спать буду. Свет только выключите, когда будете уходить.

Они вышли во двор. Тусклая лампочка, засиженная мухами, слабо освещала крыльцо. Ирка закурила, а Сергей шагнул к ней и обнял, так они и стояли, пока не кончилась сигарета. Рыжий котяра вразвалочку вышел из-за угла, пискляво мяукнул и стал тереться об их ноги.

— Ир, ты убежала сегодня. Как это понимать: ты отказываешь мне? — Сергей замер.

Ирка молчала и думала, что ответить. Она боялась, что сейчас согласится, выйдет за Серёгу, а Ванька не примет его. Или мама снова станет придираться. А уж если не получится ничего, и они с Серёгой разойдутся, то мама уж порезвится! Вот, мол, говорила я тебе — ни на что ты не годна, и вкус у тебя плохой, и даже мужики нормальные с тобой не уживаются…

Наконец она решилась:

— Серый, знаешь что? Давай не будем бежать впереди паровоза. Давай присмотримся друг к другу? У меня ведь сын, да и вообще я женщина с прошлым. И что будет, если ты не согласишься с тем, какое оно, моё прошлое?

— Ир, я знаю, что ты девушка взрослая, да и сам я давно не пацан…

Сергей порывался ещё что-то сказать, но Ирка его перебила:

— Ты мою маму не знаешь. Давай так: выйду за тебя, если с ней подружишься!

— Ого. Ирк, да ты никак маменькина дочка? — Серёга смотрел насмешливо. — Тебе вроде под сорок, а всё на маму оглядываешься.

— Ну вот так, Серый. Принимаешь меня — принимай с потрохами. — Ирка наконец решилась сказать чуточку больше. — И ещё: баба я одинокая. Жизнь у меня после мужа и до тебя вовсе не монашеская была. А там смотри сам.

— Но ты же не отказываешь? Значит, пока мы с тобой побудем на положении жениха и невесты, так? — Сергей снова достал кольцо и надел его Ирке на палец. — Теперь ты окольцованная, замуж больше ни за кого и не думай выходить — я буду бдить. — Он шутливо погрозил ей пальцем.

Ирка спрятала руку с кольцом в карман. Голова кружилась, словно не бокал шампанского выпила, а выдула целую бутылку в один присест.