Килувыйлейб

Игорь Ворона, 2023

Однажды мы с подругой заглянули в кулинарию ресторана «Метрополь» на Садовой улице. Сладкоежки Санкт-Петербурга знают это место. Кроме всевозможных тортов, пирожных, сладких штруделей и роскошных десертов там всегда можно найти винегрет, студень и потрясающие слоёные пирожки с мясом. Но моё внимание в тот день приковал бутерброд с непроизносимым названием. Я всегда любила положить кильку на ржаной хлеб со сливочным маслом, а сверху яйцо и пёрышко зелёного лука, но понятия не имела, что этот бутерброд называется «килувыйлейб». Я настолько влюбилась в это слово, что рискнула предложить своему соавтору назвать в честь бутерброда наш сборник рассказов. Потому что в каком-то смысле у нас тоже получился бутерброд. Точнее, бутерброды из жизненных историй. А уж с какой начинкой получилась каждая история, решать читателю.

Тайная любовь Второго Горелика

— Игорь Ворона —

— Саша, ответь на звонок. Я на кухне, у меня руки в масле. Кто-то из Лос-Анджелеса, судя по номеру.

— Хелло?

— АлекЗандр ГорЭлик? Я найти АлекЗандр ГорЭлик, кто занимался в Харьков институт физика-техника. Ты АлекЗандр? — Молодой женский и очень взволнованный голос явно не справлялся с трудностями родного для него языка.

— Да-да…, я Александр Горелик. Я учился в Харьковском физико-техническом в восьмидесятых. Кто это?

— Мама умрАет. Она пАтравилась, потому что ты…

— Мисс, успокойтесь. Вы говорите по-английски?

— О-о-о, извините. Да, конечно. Я полностью потеряла разум. Я в панике. Я в состоянии шока. И я не спала всю ночь. Послушайте… Мама пыталась покончить с собой… из-за вас, из-за вашей поэзии…, которую вы опубликовали. Она не может простить себе того идиотского шага, который совершила тридцать лет назад. Вы были любовью её жизни. После прочтения ваших строчек она больше не смогла терпеть — вскрыла себе вены и выпила что-то, а теперь не признаётся, что это было. Врачи пытаются понять, но не могут. Ей уже сделали третье переливание крови. Пожалуйста, вы можете приехать? Вы — последняя надежда. Она сделала это ради вас. Пожалуйста!!!

— Мисс, как её зовут? Как зовут вашу маму?

— Инна. Моя мама Инна, она училась с вами в Харькове, в институте.

— Мисс, успокойтесь, успокойтесь, пожалуйста. В каком она госпитале?

— Она в Сидарс-Синай, 8700 Беверли Бульвар. Её перевели сюда. Здесь самая лучшая реанимация. Пожалуйста, приезжайте! Я заплачу за ваш билет в оба конца. Пожалуйста, Алекс!!! Я умоляю вас. Пожалуйста!

::

— Саша, кто это был?

— Долго рассказывать. Один человек…, от одного человека, из прошлого. Тебе нужно отвезти меня в аэропорт. Сейчас. Я в машине тебе всё объясню.

::

Пять часов парения между океанами оказалось даже много, чтобы переворошить редкие встречи с ней тех далёких пяти лет. В первый раз он увидел её на общем собрании всех первокурсников физтеха при распределении осенних хозработ. Её рука с безупречным маникюром поднялась вверх по просьбе поднять руки всем из группы номер два и была первым штрихом её портрета, запавшим в его память навсегда. Все остальные штрихи были такими, какими они и должны были быть.

А потом были целый месяц ожидания завершения нудных осенних дождей и возвращение на скамью учёбы. Он долго фантазировал на первой картошке — как подойдёт к ней, с чего начнёт. «Почему нас поместили в разные группы? Ведь я смогу видеть её лишь пару раз в неделю на общих лекциях потока». А на первой лекции он увидел, как может судьба посмеяться над влюблённым. С нею рядом был её одногруппник, его тёзка и…, его однофамилец. Высокий, усатый, громкий, всем заметный. Горелик первый…

Ну что ж, кому-то надо быть вторым…

::

— Эй, второй Горелик, есть шпоры по марксизму-ленинизму? Я знаю, у таких тихонь всегда есть. Можешь дать? Инчик сегодня провалила, пойдёт пересдавать.

…Ну да, я — второй, ты — первый. Ты придумал ей эту кличку, и только тебе она позволяет себя так называть.

::

::

— Эй, второй Горелик! Есть болванка по упругости металлов? Не-е-е-ет? Тогда можешь мне дать свой курсовой? Инчику надо по-быстрому скатать.

— Могу, он почти готов, только обложку с названием и моей фамилией не успел ещё…

::

::

Он помнил каждую редкую встречу с ней в коридорах, каждую свою попытку поймать взгляд её неповторимых глаз. Особенно помнил тот единственный случай на пятом курсе в читальном зале, когда она с ним заговорила:

— Скажите, здесь не занято?

— Нет-нет, садитесь. — Он сдвинул общую тетрадь с её части стола, впервые увидев её глаза так близко.

— А почему у вас Сашин конспект? — спросила она, прочитав фамилию на корешке тетради.

— Это не Сашин, это мой. Я тоже Горелик…Александр. Я учусь в седьмой группе, ваш Саша вместе с вами во второй.

— А, да? Я не знала. А вот и он, мы здесь договорились встретиться. До свидания…

::

::

Как долго он не мог потом терпеть невыносимость мысли о ней на военных сборах, ворочаясь на втором ярусе над пустующей внизу кроватью?

— Дежурный по роте, доложите о наличии личного состава перед подъёмом.

— Личный состав на месте, товарищ капитан. Отсутствует курсант Горелик. Здесь недалеко общага женской швейной фабрики.

— Горелик первый или второй? Ладно, отставить. И так понятно. Вольно…

…Как, обладая ею, можно ходить ещё в какую-то общагу?!

::

::

Через пару лет после института, увидев в троллейбусе знакомое лицо, он подошёл.

— А-а-а, второй Горелик! Привет, как дела?

— Нормально, Горелик первый. Как твои? Как она?

— А-а-а, Инчик… она вышла замуж. Ты разве не знал? Пока мы с «Калашниковыми» с тобой на сборах бегали, «туту» Инчик. С подругой побывала в Сочи, там её нашёл какой-то пидор. В Америку собрались оба. Я вот тоже. А твои какие планы?

— И я тоже…

::

::

В последний раз они случайно наткнулись друг на друга в Бруклине лет десять назад. Самоуверенный, лоснящийся от жира, с какой-то по счёту женой.

— А-а-а, второй Горелик! Как дела? Как жизнь?

Эх, знать бы, кто решает, кому в этой жизни быть первому, а кому — второму.

— Нормально. Как сам? О ней что-нибудь знаешь?

— Не-а, ничего не знаю. Знаю, что с тем пидором, которого в Сочах нашла, как в Лос-Анджелес попала, так там и осела. Да ну её на х**. Я тут рифмоплётством увлёкся. Посвятил ей кучу стихов. Года три тому назад поместил на stihi.ru и…, забыл про неё. Терапевтический эффект писанины, знаешь ли. Смотри, какая со мной теперь краля!

Он подключил свой телефон к системе интернета самолёта.

Александр Горелик, stihi.ru:

Я знаю, что меня ты позовёшь,

Тебя всегда я буду звать, хотя и буду обнимать другую.

Когда любовь его фальшивая пройдёт…

Много ж ты наваял, мой самоуверенный однофамилец! И она вскрыла себе вены из-за этой вот бездарной патетики? Она решилась на такое? Впрочем, а чем же ещё была его любовь к ней все пять лет учёбы?…А моя? Все те пять лет…

Он стал набирать кириллицей в поисковике разные варианты: «лучший способ самоубийства», «инструкция для самоубийц».

Поразительно, сколько дряни изобрели разуверившиеся в этой жизни люди…

::

::

::

Застав её сидящей возле больничной кровати, память тут же перенесла его на скамью общей лекторальной аудитории. Судорожно сжимая перебинтованную руку грузной, лежащей на кровати задыхающейся во сне женщины, Она пыталась в который раз выведать рецепт смертельного коктейля:

— Мама, мама, проснись… Пожалуйста, мама.

Рыдания трусили Её плечи.

— Мама, мама, проснись… Пожалуйста, мама. Проснись. Я должна знать, какого дерьма ты наглоталась… Им надо это знать, чтобы помочь тебе. Мама, пожалуйста-а-а-а!

Слёзы текли по таким знакомым ему щекам, незабываемые шёлковые волосы смешивались с расхристанными седыми клочьями на подушке. Запах рвоты резанул по сознанию ужасом происходящего. Достав айфон, он шагнул к кровати:

— Инна, Инна, откройте глаза…откройте! Что ты… брала? Что вы в себя влили?…Это?…Вот это? Что? Что вы…

Его пальцы судорожно листали сатанинские сайты на русском языке, безответно пытаясь достучаться до сознания самоубийцы.

Внезапно женщина на кровати в палате приоткрыла в непонимании такой знакомый ему рот. Сколько редких раз в буфете он с упоением смотрел на два безупречных ряда этих зубов? Продолжая всматриваться в чужого человека, она убрала таким знакомым ему жестом за ухо прядь каштановых волос. Проклиная себя за тщетность своих отчаянных попыток, он помедлил ещё немного и…, ступил на тонкий лёд чужой любви.

— Инчик! Инчик! Открой глаза, смотри внимательно!!

Стальная решимость в его голосе сдула пыль забвения с милой сердцу позабытой клички и неожиданно отняла у женщины в летах желание довершить задуманное. Глаза медленно приподняли шторки тяжёлых век. Безвольная пухлая ручка с остатками маникюра остановилась на одном из скринов его телефона; слёзы потекли по опухшим морщинистым щекам большими горошинами, беззубо моля о помощи. Горячие спёкшиеся губы тихо пробормотали:

— Кто вы? Откуда вы знаете, как меня зовут?

Не теряя времени на ответ, он выскочил пулей в коридор.

После разговора с медперсоналом организм постучал в виски неистовым желанием…Я что, не был в туалете ещё с Нью-Йорка?

Он вернулся в палату. В ужасе от возможности непоправимого Она не мигая смотрела на опустевшую больничную кровать. Глаза, которые он пытался безуспешно встретить все те далёкие пять лет, впились в него теперь со страхом и надеждой:

— Куда её забрали?

— Диализ. Сейчас, зная субстанцию, они попробуют отфильтровать её из крови. Должно помочь. Вам тоже нужно расслабиться. У вас была стрессовая ночь. Если хотите, мы можем пойти поесть вместе. У меня ничего не было во рту с завтрака. Как вас зовут?

— Райчел. Райчел Бриль моя фамилия… Я не помню его, он оставил нас, когда мне было два года. Мама вырастила меня одна.

— Как она жила всё это время?

— Да так… знаете… куча бойфрендов, здесь и там. Ничего постоянного… Кто вы такой?

— Я — Алекс Горелик. Вы говорили со мной по телефону сегодня утром.

Удивление Её выразительного лица, которого он так и не смог позабыть, было таким же, как тогда, когда Она не понимала смысл замысловатой формулы на доске:

— Но это не вы, Я видела фотографии…Это ведь не вы???

— Видите ли, мисс… Нас было два Горелика в том потоке.

::

::

::

Я — второй. Мой телефон Вы нашли в интернете. Надеюсь, к счастью. Надеюсь, поможет. Я действительно надеюсь…

Он заприметил Её издалека. Она приковывала взгляд своей грацией. Пытаясь безрезультатно отыскать его в суетливой толпе улетающих и увидев наконец цель своего визита в аэропорт, Она приветливо замахала рукой:

— Алекс, Алекс, о слава Богу, я нашла вас! Мама тоже здесь. Она сидит вон там, и она хочет вас поблагодарить.

Упиваясь каштановой ностальгией волос, он прошёл за Ней через зал ожидания.

— Ой, мне так стыдно! В моём возрасте. Я не знаю, что на меня нашло. Вы уж извините. Кто вы, мой спаситель?

— Я… я учился в Харьковском институте на физтехе…, вместе с вами. Я…

— А, да? Я вас не помню…, институт большой был. Ой… извините, я сяду, слаба ещё совсем. Моя дочь вас так благодарит… Мы дождёмся, когда вы пойдёте на посадку.

Переведя свой взгляд с лица, безжалостно изменённого временем, на его генетическую копию, он приблизился к Ней вплотную:

— Как вас зовут, напомните?

— Райчел.

— У тебя есть бойфренд, Райчел?

— Жених. У нас свадьба в октябре.

— Он правильный?

Страх сомнения перед неизвестностью любви и жизни промелькнул в Её глазах:

— Да, я… я думаю, что да.

— Удостоверься, что да.

Он поцеловал в лоб наваждение своей жизни.

— Прощай, Райчел. Удостоверься, что он правильный. И позаботься о маме. Сделай так, чтобы она больше не делала глупостей.

Через двадцать секунд эскалатор уносил странного гостя из поля зрения обеих женщин.

— Райчел, кто это был? Я совсем ничего не понимаю.

— Я не знаю, мама. Я., не знаю. Кто-то из твоего прошлого, я думаю. Поехали домой. Тебе нужно отдыхать. Ты всё ещё очень слаба.