Предатель. Я не буду твоей

Иден Хол (2024)

— Где эта женщина? — внезапно обрела я храбрость мне совсем не свойственную. — Какая женщина? — Герман расширил глаза. — Та, которая была с тобой в нашей постели! Уже оделась и ушла? Или ещё где-то ходит тут голая по дому? Метит территорию? — Лера, ты с ума сошла? Что ты говоришь? Какая ещё женщина? — Твой ангелочек, вот какая! — Какой ещё ангел, Лера? Я был один! — Один?! — Да! Один! Я отдыхал в кровати! Устал после работы! — Классно отдохнул?! Убирайся из моего дома! Живи со своим ангелочком, раз так нравится спать с ней! Я подаю на развод! Ты уйдёшь ни с чем, как и пришёл! — Лера! О чём ты вообще говоришь? Какую женщину ты увидела? Не было никакой женщины! Я застала мужа за изменой, поймала с поличным, но он не просто все отрицает. Он переворачивает мою жизнь вверх дном. Внезапно это уже я в постели другого мужчины, но совершенно не помню, как туда попала. А хуже всего, что этот мужчина конкурент моего мужа и теперь ищет меня, потому что влюбился.

Глава 1

Герман стучал по двери открытой ладонью, и этот звук отдавался в моём теле самой настоящей ударной волной. Будто он бьёт меня наотмашь, а не полированную дубовую поверхность. Больно было прямо в сердце, и каждый удар увеличивал эту кровоточащую трещину.

— Лера! — с надрывом снова позвал он с той стороны, — открой! Зачем ты заперлась?

У меня дрожали руки, подкашивались коленки и по щекам текли самые настоящий водопад слёз.

— Уходи! — крикнула я, — не хочу тебя больше видеть!

— Лера!

— Уйди из моего дома, предатель! — мой голос сорвался на последнем слове.

Как он мог… Как он мог?!

В нашей с ним постели! В гнёздышке настоящей любви, обещанной друг другу в день свадьбы, ласкать другую женщину! Заниматься с ней сексом! Да даже не сексом, любовью заниматься!

Я ведь слышала, как он стонет, как с придыханием зовёт её «мой ангел», так обращаются к любимой женщине. Обнимают, целуют и шепчут нежности. Но это же я! Я его любимая женщина! Его жена!

Но почему я нахожу его в нашей кровати с другой?

— Лера! Успокойся! Открой дверь! Я всё объясню!

— Не нужны мне твои… объяснения! — я сорвалась и всхлипнула, закрывая лицо руками.

Это так больно, будто Герман меня голыми руками надвое разрывает, а из разверзшейся дыры только крик и вырывается. Я же люблю его! Я всю свою жизнь ему отдаю! Наизнанку выворачиваюсь!

Я встала с пола, опираясь на дверь, и оглядела кабинет Германа, в который забежала, не разбирая дороги от слёз. Здесь всё было как обычно, мои портреты на рабочем столе, будто это я его «ангел», а не та брюнетка, что он страстно вжимал в постель.

Господи, не может этого быть! Как же так? Ну почему так?

— Лера, солнце! Ты всё не так поняла! — прокричал он, дёргая дверную ручку.

Я оглянулась на дверь, будто там стоял мой муж и он сошёл с ума. А он определённо не в себе, если, будучи застуканным с любовницей, пытается мне объяснить, что я это не так поняла.

— Не так поняла? Ты в своём уме? Вообще, совесть потерял? Ты подлец, Гера!

Я согнулась от невыносимой боли, разрывающей моё тело, и обхватила грудь. Тонкое вечернее платье на мне будто издёвка, и сегодня праздник, а не конец света! А я ведь хотела удивить Германа ранним возвращением, думала, проведу вечер с ним вдвоём. Сама уроню к ногам это платье, падая в его любящие объятья.

Шатаясь, я отошла от двери, которую всё ещё пытался то ли открыть, то ли выломать муж и двинулась к столику у окна, где стояли бутылки с любимыми напитками Германа и графин с водой. Надо хотя бы чуть-чуть успокоиться, чтобы у меня не разорвалось сердце, я дышать не могу от того, как мне плохо!

Трясущимися руками я подняла стеклянную пробочку и наклонила графин, с тихим звоном о край стакана полилась вода.

— Лера, твою мать, открой дверь или я её сломаю! — совершено изменившийся голос Германа раскатом грома бухнул у меня в ушах, и я разжала пальцы, вздрогнув всем телом.

Стакан с водой выпал из рук и со звоном разбился об мраморный пол. Я еле сдержала вскрик, заткнув рот ладонью. Брызги воды и стёкол покрыли мои ноги и вечерние туфли. Кажется, у меня начинается истерика.

— Лера! — в очередной раз позвал он меня, и в дверь врезалось что-то большое и тяжёлое. Он теперь в неё с разбегу бьётся?

А я чувствовала себя как в ловушке в этом кабинете на втором этаже. Мне некуда бежать, мне негде от него спастись. От его лжи, его предательства! Его криков и моего имени на устах, осквернённых поцелуями с другой!

Я прикусила язык, не желая больше ему отвечать. Перед глазами всё ещё плывёт размытая от слёз картина, как он совокупляется… трахается с этой женщиной! Его голая спина и мускулистые плечи, сильные руки, сжимающие её точно так же, как меня. В той же позе, что обычно и меня!

Он даже любимую позу в сексе у нас украл! Отдал другой! Самое наше сокровенное и интимное, что должны знать только двое, что любят друг друга физически и душой!

Нет больше моей души, расползлась на рваные кусочки как утренний туман от обжигающего солнца.

— Валерия! Что случилось?! Лера! — ещё один мощный удар, — Лера, не молчи!

Ещё удар, грохот, треск и щепки в разные стороны, будто взрывом разметало, и дверь распахнулась, ударившись об стену. А вскрикнула и рефлекторно закрылась руками.

— Ты что творишь?! — с ходу закричал Герман, уже несясь на меня через весь кабинет, и не успела даже испугаться, как он уже схватил меня за плечи, — почему не отвечала? Я услышал шум, думал, ты сотворила что-то ужасное! Чуть с ума не сошёл!

Муж потряхивал меня на каждом слове, а у меня, кажется, поехала крыша, мне не было страшно. Мне смешно! Я начала вздрагивать от немого смеха, рождающегося внутри.

— Ты цела? Что с тобой? Лера, ты не в себе?

Я помотала головой, волосы тут же налипли на мокрое от слёз лицо.

— Тебе-то какая разница, что со мной?

— Что значит, какая разница? Ты тут заперлась, устроила истерику, а потом я слышу звон, может, ты в окно выпрыгнула, дура истеричная, или вены себе порезать решила?

— Вены? — я посмотрела на свои руки, пытаясь представить эту картину. А я способна вообще на такое? Даже мысли не было. Ещё…

— Я испугался за тебя, глупая! За жизнь твою!

— Где эта женщина? — внезапно обрела я храбрость мне совсем не свойственную. Нет, меня всё ещё трясёт, будто я наступила на высоковольтный провод. Лучше бы изжарилась сразу, чем всё это…

— Какая женщина? — Герман так расширил глаза, что я испугалась, не вылезли бы из орбит. Вон вены, как вспухли на лбу.

Я тяжело проглотила вязкую слюну.

— Та, которую ты трахал в нашей постели. Уже оделась и ушла? Или ещё где-то ходит тут голая по дому? Метит территорию?

— Лера, ты с ума сошла? Что ты говоришь? Какая ещё женщина?

— Твой ангелочек, вот какая! — я упёрлась в его грудь раскрытыми ладонями, чувствуя влажную кожу в полураспахнутом халате, держащемся на одном пояске. Попыталась оттолкнуть, но он словно бетонная стена! Даже на сантиметр не сдвинулся!

— Какой ещё ангел, Лера? Я был один!

— Один?! — не поверила я своим ушам. Он что меня за дуру принимает? Я видела его отчётливо, как и сейчас, в нашей спальне, в кровати, на худой длинноногой брюнетке, волосы которой лежали веером на подушке, а ноги с накрашенными ногтями обнимали его задницу!

— Да! Один! Я отдыхал в кровати! Устал после работы!

— Классно отдохнул?! — крикнула я на него и со всего размаху наступила ему на ногу каблуком.

Герман заорал не своим голосом, матерясь, а я вырвалась из его крепкой хватки и рванула в спальню. Я найду её, я ткну этой бабой ему в лицо! Голой, мерзкой, грязной… женщиной, с которой он мне изменял!

Добежала до распахнутой двери в спальню, там было пусто. Заглянула в смежную гардеробную комнату, там тоже никого.

— Лера! Мать твою! — проревел из кабинета Гера.

— Иди к чёрту! — ответила я ему так же криком. Когда я выбежала из спальни и поспешила к лестнице на первый этаж, он хромая показался в разбитом дверном проёме.

Не знаю, как я умудрилась так быстро спуститься по лестнице на каблуках и не свернуть себе шею, пробежала через холл в обеденный зал, заглянула на кухню, пооткрывала двери санузлов и гостевых. Дыхание срывалось, каблуки стучали. Герман как разъярённый медведь спускался по лестнице, с трудом наступая на ногу и орал на меня. Просто звал по имени, но вкладывал в него столько эмоций, что весь нецензурный словарь не помог бы ярче выразить его чувства ко мне.

В итоге я забежала в гостиную, из неё можно было уйти через раздвижную стеклянную дверь в сад. Я уже почти обошла огромный угловой диван, как на меня налетел Герман и поймал в кольцо железных рук.

— Лера, Лерочка! Солнце! Ну, остановись! Ну, выслушай меня! Давай поговорим!

Я тщетно затрепыхалась, пытаясь выкрутиться, но это так же невозможно, как из пасти крокодила выбраться. Герман слишком много занимался спортом, его мышцы — калёное железо!

— Убирайся из моего дома! Живи со своим ангелочком, раз так нравится спать с ней! — я начинала злиться и на место истерике приходила ярость, — я подаю на развод! Ты уйдёшь ни с чем, как и пришёл!

— Лера! — он резко развернул меня и схватил руками лицо, попытался разглядеть в моих глазах что-то, быть может, безумие. — О чём ты вообще говоришь? Какую женщину ты увидела? Ты пила на приёме? Сколько ты выпила?

— Один бокал шампанского я выпила! Я видела эту женщину, куда бы ты её ни засунул! — я схватилась за его запястья.

— Не было никакой женщины!