Чацкий, за тобой карета!

Изольда Рыбкина (2024)

«Карету мне, карету!» — кричал герой Грибоедова. Но наш Чацкий не таков. Если понравившаяся девушка не хочет с тобой встречаться — ни в коем случае не уходи с её пути. Применяй обаяние на полную катушку, выводи на эмоции, а если и это не поможет, используй хитрость и шантаж. В любви все средства хороши!

Глава 5.

Нет, я не собираюсь вестись на его шантаж. Что бы ни говорил мне этот манипулятор, я не собираюсь верить глупым бредням про спор. В конце концов, я же не вещь какая-то, чтобы на меня спорить. Постараюсь больше не влипать в щекотливые ситуации и не привлекать к себе внимания. Совсем скоро обо мне забудут и я буду спокойно учиться, получая желанную специальность.

С такими мыслями я поднималась по лестнице на лекцию по философии. Этот предмет я ждала еще со школы. Мне нравилось читать про разные теории происхождения мира и человека. Но вот первая лекция в универе меня впечатлила мало. Скорее даже разочаровала. Преподаватель — мужчина в сильно преклонном возрасте — за полтора часа допустил с десяток ошибок, путая имена, даты и даже суть самих теорий. И это была вводная лекция! Сегодня я иду на второе занятие с ним с большой опаской: не хотелось бы повторения, но внутренний голос подсказывает мне, что надежды мои безосновательны…

— Ник, прикинь, Филлипыча скорая только что забрала, — бросается ко мне Аська, как только я вхожу в аудиторию. — Говорят, похоже на сердечный приступ.

Не очень уместно в данной ситуации радоваться, но первая мысль, которая у меня промелькнула — нам дадут нового преподавателя. Хотелось бы, чтобы он был помоложе. Хотя… вряд ли в этом вузе остался кто-то еще старше 86 лет, сколько было нашему Филиппычу. Тьфу-тьфу! Почему было-то? Дай ему Бог здоровья!

Из мыслей меня выдергивает хлопок двери, вызванный сквозняком. Аудитория как по команде затихает и поворачивается лицом к вошедшему. Я теряю челюсть, ибо прямо у доски стоит никто иной, как Чацкий собственной персоной, и держит в руках стопку каких-то методичек.

— Уважаемые студенты, меня зовут Дмитрий Юрьевич Петров, — официальным тоном и хорошо поставленным голосом объявляет он. — Во втором семестре я должен был вести у вас спецкурс по риторике СМИ, но так как сегодня ваш преподаватель по философии попал в больницу, а заменить его некем, то распоряжением ректора университета ваш учебный план будет скорректирован. Таким образом, с сегодняшнего дня в расписании вместо занятий по философии вы будете видеть меня, — он сделал паузу и как-то слишком двусмысленно, как мне показалось, посмотрел в мою сторону, — и заниматься вот по таким методичкам, — Чацкий поднял вверх розовую брошюру, демонстрируя её группе. — Раздайте, пожалуйста, — говорит он двум студентам с первых парт.

— Дмитрий Юрьевич, — доносится женский голос с соседнего ряда. — А вы ведь еще студент этого универа, как же вы можете преподавать, не имея диплома о высшем образовании?

— Вы совершенно правы, — нисколько не смутясь провокационным вопросом, отвечает Чацкий. — Чтобы преподавать в вузе нужно высшее образование. Однако в исключительных случаях бывает достаточно диплома бакалавра, коим я обладаю.

— А скажите, тут на методичке ваша фамилия, это совпадение, или вы действительно её автор? — этот вопрос уже от нашего старосты, очень педантичного парня по имени Женя. Именно он и заметил шесть из десяти неточностей в предыдущей лекции по философии.

— Да, я действительно являюсь соавтором этого учебного пособия. К слову сказать, это моя дипломная работа, что и стало поводом для досрочного назначения меня к вам в преподаватели.

— Дмитрий Юрьевич, а вы строгий преподаватель? Экзамен по вашему предмету сложно будет сдавать? — явно кокетничая задаёт вопрос Любочка, наша «звезда».

— По моему спецкурсу экзамен не предусмотрен. Итоговый контроль будет в форме зачета.

— А у вас будет красный диплом?

— А вы собираетесь и после окончания универа преподавать?

— А правда, что ректор здоровается с вами за руку?

Вопросы сыпались со всех сторон, но Чацкий оборвал всех разом.

— Всё, что вам необходимо было знать обо мне, я уже сообщил. Остальное — личная жизнь. Если вы собираетесь в будущем стать работниками желтой прессы, то мне понятен ваш интерес. А если в аудитории всё-таки есть те, кто планирует не копаться в грязном белье людей, а заниматься настоящей журналистикой, то открываем тетради и записываем тему первой лекции…

Вынуждена признать, Чацкий не только хороший певец… Лекцию он вёл как профессиональный препод. Будто много лет тренировался! Да и курс он ведёт очень занимательный, я даже тайком пофотографировала несколько страниц методички наперед, чтобы изучить следующую тему. Я частенько практиковала такое в школе, мне нравилось идти на урок подготовленной и уже немного «в теме».

— Позвольте поинтересоваться, что вы делаете? — слышу окрик «препода» и поднимаю голову, замирая с телефоном в руке. Чацкий смотрит на меня в упор, и я не могу понять, с каким настроением: то ли он зол, то ли в недоумении, то ли вообще — прячет улыбку.

— Фотографирую… — отвечаю, понимая, что вопрос адресован именно мне.

— Позвольте уточнение, вы пришли сюда учиться на журналиста или на фотографа? — поддевает меня Чацкий.

— А разве хорошему журналисту помешают навыки фотографии? — смело парирую, предчувствуя свою победу в этом поединке.

— Всё верно, — с явным неудовольствием вынужден согласиться преподаватель. — А еще хорошему журналисту очень не помешают навыки поиска информации. Поэтому пройдите сейчас в библиотеку и принесите нам на занятие несколько видов одноязычных лингвистических словарей. Надеюсь, не нужно объяснять, что я имею в виду? — он нагло ухмыляется, а я ликую, понимая, что не зря читала энциклопедию по русскому языку, и теперь гордо могу заявить:

— Конечно, понимаю. Только объясните мне, почему это должна делать я? Да еще и за десять минут до конца занятия? — я говорю с вызовом и с нетерпением жду, что он ответит на этот прямой вопрос.

— Ну как же? — смело начинает импровизацию Чацкий. — Вы же сами сказали, что знаете, что такое одноязычные лингвистические словари, а я сомневаюсь, что кроме меня и вас кто-то еще в этой аудитории это знает. Ну и отвечая на последний вопрос, замечу, что существует очень известная поговорка: «Журналиста ноги кормят». Поэтому поспешите, чтобы успеть до звонка.

Он разворачивается и идёт к доске, а мне нечем крыть. Чацкий всё-таки выкрутил так, что мне приходится вставать из-за своего места и топать в библиотеку…

Благо, находится наш храм знаний на первом этаже корпуса, и мне не нужно бежать сломя голову. Я спокойно прошу дать мне два словаря — ну а что, он же не уточнил количество, а «несколько», это что-то, что больше одного, верно? До конца занятия остается пять минут, но я уже у двери. Я успела, не сильно и напрягаясь, так что утрись, Чацкий, твоя месть за мой отказ не удалась.

Открываю дверь аудитории и замираю. Она пуста. Только мой рюкзак виднеется на второй парте, а одногруппников и след простыл. Даже Аська ушла, бросив меня…

— Ну, что, БотанИка, поговорим?

Я оборачиваюсь и вижу, как Чацкий закрывает дверь в аудиторию.