Искусство требует лап

Инна Лайон (2024)

Детективные приключения четырех звериных друзей из Зеленого Города.Часть первая, «Операция «Спасите Пушкина».Одна растоптанная бабочка из прошлого может изменить ход истории и перевернуть весь мир. Подросток-еж по имени Дэйв не только верит теорию временных коллизий и изобретение машины времени, но и успел побывать в прошлом. И теперь ему придется изучить проблему плагиата в литературе, чтобы спасти незабвенное произведение самого Пушкина.Часть вторая, «Выставка «Собачья жизнь».Обеспеченная жизнь имеет свои плюсы и минусы. Оглянуться не успел, как потерял бдительность и обрел несколько лишних килограммов в районе талии.Раздобревший от сытой жизни, Василий Мурлыкин отправляется на вернисаж акварельных работ Амелии Винер-Шницель и случайно оказывается главным подозреваемым в акте вандализма, когда ложная пожарная тревога активирует систему пожаротушения и уничтожает картины.Восстановить утраченное художественное наследие и свое доброе имя предстоит нашему рыжему герою Ваське.

Разговор с мамой

Дэйв все-таки опоздал к ужину и хлебал уже остывший грибной суп, сидя за кухонным столом, пока мама мыла в раковине остальные десять суповых мисок после семейного ужина.

— Ты не хочешь мне рассказать, где ты пропадал весь день и почему так поздно вернулся домой? — спросила мама, недовольно сморщив носик.

Уж врать так врать.

— У Васьки был. Ему нужна помощь с английским. У него хвостосшибательная идея. — И Дэйв рассказал маме про англо-кошачий словарь.

Все, что касалось английского языка, всегда смягчало мамино сердце. Она рассмеялась над словом «JollifiCATion» и предложила добавлять рядом с переводом картинку веселого котенка, играющего с клубком.

— Тогда вообще можно добавить не одну картинку, а на каждой странице добавить по картинке, — подхватил Дэйв. — Скажу завтра Ваське, когда его увижу. Мы будем работать над словарем по утрам. Ты же не против, мамочка?

— Я очень горжусь тем, что мой сын помогает другу, и буду рада получать ежедневный отчет о вашем прогрессе.

Дэйв уже доел свой суп и теперь вытирал чистые тарелки белым полотенцем, пока мама мыла ложки.

— Мама, у меня к тебе вопрос. Чисто риторический.

Мама оставила мокрые ложки Дэйву и достала из шкафа мешочек с фасолью. Завтра будет фасолевый суп, догадался Дэйв.

— Слушаю.

— Что бы ты поменяла в своем прошлом, если бы у тебя была машина времени?

Мама отмерила три стакана фасоли и, высыпав ее на стол, начала перебирать, откладывая в сторону шелуху и сморщенные фасолины.

— Поменяла в прошлом? Ничего бы не стала менять.

— Но ведь ты так хотела поехать в молодости в Англию и посидеть под деревом, где Льюис Кэрролл придумал свою «Алису в стране чудес»?

— Хотела, — задумчиво ответила мама и, подняв голову от фасоли, посмотрела на Дэйва чуть лукаво, — но тогда бы я не встретила твоего папу, и мы бы не поженились, и ты и твои братья не появились бы на свет.

— То есть один неверный шаг в прошлом, и все бы поменялось в будущем?

— Почему обязательно неверный? Просто другой шаг. Я бы уехала в Англию. Встретила бы другого ежа и у меня были бы другие ежата, но не ты и твои братья.

— То есть ты считаешь, что прошлое должно оставаться неприкосновенным?

— Ты так рассуждаешь, как будто у тебя уже есть машина времени, и ты решаешь, что поменять, а что оставить, — рассмеялась мама.

Дэйв чуть не выронил последнюю тарелку.

— Нет, нет. Что ты? Нету у меня никакой машины. Это так, мысли вслух.

— Ну если только мысли. Я считаю, что прошлое не стоит менять. Но и игнорировать его тоже нельзя. Ведь сегодняшними собой мы обязаны ему.

Дэйв не очень понял, о чем это говорит мама, и это, видимо, отразилось на его мордочке.

Мама уже закончила с фасолью и залила ее холодной водой, чтобы та набухла для завтрашней варки. Она продолжила:

— Ну вот представь себе, что кто-то бы отправился в прошлое и сделал так, что не стало бы Чарльза Диккенса. Вместе с ним пропал бы целый слой не только его произведений, книг, героев, но и целое поколение детей, которое рыдало над злоключениями Оливера Твиста. А значит, впоследствии, и взрослых, выросших с зачерствевшим сердцем без морального компаса. Без его романа «Дэвид Копперфильд» не был бы поднят вопрос о проблемах воспитания, образования и неравенства в английском обществе того времени. А «Рождественская история»? Без нее мир бы точно был злее и циничнее. Но мы верим в дух добрых дел, потому что любим маленького хромого Тима и открываем свои сердца тем, кому нужна помощь.

Вот какая мама была у Дэйва — мудрая, добрая, грамотная и очень разбирающаяся в английской литературе. Но как оказалось впоследствии, Чарльзу Диккенсу и его маленькому Тиму ничего не угрожало.