Твоя невеста из преисподней

Ирина Лакина, 2017

Что делать молодой девушке, потомственному медиуму, которая вдруг захотела обычной жизни? Избавиться от дара общения с потусторонними силами, встретить любовь и завести семью. Именно такой план был и у Аурелии. Решив последовать совету бабушки и помочь молодому мужчине, которого терзает призрак проклятой покойной невесты, Аурелия оказалась впутанной в игры князей тьмы. Да еще и влюбилась. Вот только непонятно в кого – то ли в несостоявшегося самоубийцу, обычного русского парня, то ли в раскаявшегося нифилима – сына властителя преисподней и земной женщины, который не только дьявольски красив и сексуален, но еще и утверждает, что она его судьба. Осталось дело за малым – уничтожить высшего демона и разобраться в своих чувствах.

Глава 2

Такого пронзительного дверного звонка я не слышала уже давно. От его визга стало неприятно не только моим ушам, но и всему телу, словно меня одновременно укололи десятком иголок, а самой длинной из них проткнули барабанные перепонки.

За дверью послышались легкие шаркающие шаги. Затем раздался щелчок замка.

— Вы к кому? — В приоткрывшуюся щель просунулся аккуратный курносый носик, усыпанный веснушками.

— К Лидии Матвеевой.

— Это я, — удивленно ответила девушка и шире открыла дверь, — а вы, собственно, кто?

— Позвольте представиться — Аурелия Констанеску. Доверенное лицо вашей покойной матушки — Галины Семеновны.

Девушка удивленно наморщила лоб и округлила глаза.

— Но мама умерла, уже полгода как…

— Я знаю. Я здесь по ее поручению. Пришло время передать вам кое-что.

— Проходите, — она распахнула дверь и отошла в сторонку, пропуская меня внутрь светлого коридора с гирляндой миниатюрных лампочек под модным натяжным потолком. Я невольно залюбовалась.

— У вас светло.

— Да, небольшой ремонт к свадьбе. Торжество в эту субботу. Жаль, мама не увидит.

— Увидит, — ответила я и ободряюще улыбнулась.

— Ну, да… Ну, да… Как говорится, им сверху виднее.

Мы свернули налево и попали в вытянутую в длину гостиную. Комната практически ничем не отличалась от сотни других таких же комнат в похожих квартирах — серебристо-зеленые полосатые обои, массивный мягкий уголок с продавленными сиденьями, мебельный гарнитур с выставленными на полках фотографиями, фарфоровыми статуэтками и посудой за стеклянными дверцами шкафов. В углу на высокой тумбе стоял небольшой телевизор с плоским экраном. Напротив него почти до самого потолка выросла раскидистая пальма, у которой зеленые ветки перемежались с пожелтевшими. Очевидно, за растением ухаживали спустя рукава.

На центральной полке комода в простой деревянной раме стояла большая фотография моей ночной гостьи — широкое улыбчивое лицо, доброе и бесхитростное, уставшие глаза, сеть мелких морщинок, янтарные серьги (наверное, те самые) в ушах и крестик на груди — обычный черно-белый портрет из серии «фото на паспорт».

— Хороший портрет, — я села на край дивана, опасаясь провалиться в старый поролон или нащупать пятой точкой пружину.

— Маме здесь сорок пять. Для замены паспорта фотографировалась.

— Я так и подумала.

— А откуда вы ее знаете? Я ничего о вас раньше не слышала. Да и денег у мамы на адвоката никогда не было…

— Это старая история, — я отвела взгляд. Не люблю врать. — Дело в том, что у Галины Семеновны осталось для вас небольшое наследство. И все это время оно было надежно спрятано. По завещанию вашей матери — вплоть до дня вашей свадьбы. И раз уж этот день буквально у нас на носу — я передам вам информацию о его месте нахождения.

— Как странно… — девушка нервничала и теребила пальцы рук.

— Вот, — я протянула ей лист бумаги с адресом, который я предусмотрительно переписала собственной рукой. Каракули фантома было трудно разобрать даже мне.

— Но, — лицо девушки переменилось, — это же адрес моей крестной!

— Все верно.

— Шарлатанка! — закричала дочь покойницы и вскочила с дивана как ужаленная. — Я сразу заподозрила неладное — цыганка и в поверенных у мамы! Вот же небылицу сочинили!

Старая песня — все шло как по маслу, и вот те, «здрасьте». Опять нужно доказывать, что я не верблюд.

— Аккуратнее с выражениями, мисс. Я к вашим семейным драмам не имею никакого отношения. В чем, собственно, дело? — потребовала я объяснений.

— Она вас подкупила, да? Сказку о наследстве сочинила, чтобы заманить меня туда и вытянуть деньги на водку папаше? Знает, что свадьба и что у меня есть. Вертихвостка!

— Да кто она?

— Не придуривайтесь!

Я встала с дивана и бросила на нее недоуменный взгляд. Во что меня втянула эта неприкаянная душа, улыбающаяся мне с портрета? Семейных разборок мне тут не хватало. Боже! Как же меня достали эти поручения! Как же я хочу навсегда избавиться от этой почетной должности!

— Я, пожалуй, пойду.

— Да-да. Идите. И больше не стоит сюда приходить. А крестной передайте, что отец для меня умер. Пусть зря не старается меня разжалобить.

— Правый верхний угол на антресолях. Шкатулка с янтарными серьгами и золотым колье. Наденьте его на свадьбу. Ваша мать так хотела.

Девушка открыла от удивления рот. Я же резко отвернулась и направилась к выходу.

— Не провожайте, — бросила я ей, не оборачиваясь.

Быстро расправившись с бесхитростным замком, я захлопнула дверь и вышла в подъезд.

— Достали, психи! — из моего рта вырвалось подобие змеиного шипения.

Придешь (а точнее — приедешь, за собственный счет), привезешь наследство на блюдечке с золотой каемочкой, а тебя то в шарлатаны записывают, то тапками гонят, то полицию вызывают. И никто слова благодарности не сказал. И все из-за яркой внешности, которая очень тонко намекает на мое происхождение. Что за жизнь такая?

Слетев по ступенькам, я выскочила из подъезда и только на улице смогла успокоиться. Несмотря на полуденный зной, здесь, почему-то, дышалось легче.

В жилищах неприкаянных душ всегда дышится тяжело. Будь то квартира, комната в коммуналке или дорогой особняк. Воздух там как будто дрожит из-за их незримого присутствия, и его трудно вдыхать.

Через дорогу от дома я увидела стоянку такси и сразу же направилась туда. Нужно навестить бабушку. Она подскажет, как избавиться от дара. Моему терпению пришел конец.

— Свободны? — Я заглянула в открытое водительское окно белого «Форда» с шашечками.

— Куда вам? — мне в лицо дохнуло крепким табаком. Я поморщилась.

— В Боровое. Я покажу дорогу.

— Садитесь.

Я прыгнула на заднее сиденье и улыбнулась. Встреча с бабушкой всегда праздник. Тем более сегодня, когда я полна решимости избавиться от своего ненавистного дара. Черт бы побрал эти родовые способности.

Машина летела по улицам и проспектам быстро и плавно, словно лодка на воздушной подушке. Мы пересекли набережную с церковью петровских времен и поднялись на Чернавский мост. Я залюбовалась «воронежским морем», как здесь называют местное водохранилище, на поверхности которого плясали солнечные зайчики. Мелкая рябь его вод завораживала. Хотелось остановить машину и прямо с этого моста прыгнуть в его прохладный омут.

Чудом проскочив вечно загруженный трафиком Ленинский проспект и пропетляв по извилистым улочкам частного сектора, мы, наконец, выехали на окруженную высокими соснами дорогу городской окраины.

— В следующий поворот, третий дом слева, — пропела я.

— Здесь? — Мы остановились чуть дальше бабушкиного дома.

— Да.

Я протянула водителю деньги и вышла из машины. В этом месте даже жара воспринималась по-другому. Дышалось легко, в воздухе ощущался запах хвои, под ногами хрустел песок. А может быть, все дело в том, что здесь прошло мое детство? Я открыла старенькую калитку, которая протяжно скрипнула, и по узкой, поросшей низкой травой дорожке, прошла к крыльцу. Не успела я перешагнуть последнюю ступеньку, как дверь открылась.

— Ты опять у окошка прохожих караулишь? — пошутила я, обнимая бабушку.

— Знаешь же, что сердце тебя чувствует, — ответила она, добродушно улыбнувшись и сверкнув ровным рядом золотых зубов, — проходи. Я еще с полчаса назад услышала, что ты идешь. Вот и самовар уже нагрелся.

Я прошла в маленькую побеленную кухню с русской печкой и уселась на деревянную лавку, вытянув ноги.

— В такую жару ты предлагаешь пить горячий чай? Ба, ты как всегда — в своем репертуаре.

— Чай лучше всего утоляет жажду. Ты лучше расскажи, как живешь? — На столе рядом со мной возникла чашка с ароматным чаем и тарелка с пирожками.

Мой нос уловил запах чабреца и мяты, а также жареного теста. Не в силах удержаться, я взяла один пирожок и впилась в него зубами. Бабушкины пирожки не сравнить ни с чем. Помимо муки, яиц и соли, она всегда добавляет в них щепотку своей любви и заботы.

— Я устала, — решила я сразу перейти к делу, — сил моих больше нет. Помоги!

— Уверена? — Бабушка вскинула черную бровь и блеснула своими пугающими, почти черными глазами.

— Уверена. Хочу жить обычной жизнью. Что мне сделать?

— Я тебя спрашивала, когда дар передавала — согласна или нет. Ты до потолка прыгала, просила. А теперь на попятную… — бабушка отвернулась.

— Я знаю. Прости. Молодая совсем была. Да что молодая — ребенок еще, семнадцать лет.

— Я в семнадцать лет уже твоего дядьку родила. Эх, молодежь…

— Ба, давай не будем опять вспоминать, как хорошо было жить в таборе и какие там были порядки. Мы в двадцать первом веке живем.

— Значит, решила?

— Решила. Мне двадцать семь. Хочу замуж, семью, ребенка, а лучше двух или трех. Обычной жизни хочу.

— Ну что же, — бабушка придвинула к столу деревянную табуретку и уселась рядом. Затем поднесла ко рту чашку с чаем и громко отхлебнула, — чтобы избавиться от просьб мертвых, тебе нужно помочь живому. Но так, чтобы он сам тебя нашел. Вас должно свести проведение.

— То есть, если я решу перевести бабушку через дорогу, это не считается?

— Именно.

— Так можно прождать и год, и два, — у меня сразу как-то испортилось настроение.

— Не переживай. Твое желание уже услышано высшими силами. Случай не заставит себя ждать. Ты, главное, его не проморгай.

— А как я пойму, что это тот самый живой, которому я должна помочь?

— Он будет связан с мертвыми.

— Опять твои загадки, — буркнула я и отпила из своей чашки.

Горячий напиток обжег горло, но мгновенно утолил жажду. Я мысленно прокрутила в голове бабушкины слова — помочь живому, который связан с мертвыми, да притом еще и специально такого не выискивать, а ждать знака судьбы. Уж больно все это похоже на красивую сказку, цель которой запудрить мне мозги. Да такой случай, возможно, один на миллион! Не видать, похоже, мне свободы от духов и странников, как своих ушей.