В потоке творчества: личность и творчество. Книга шестая

Ирина Михайловна Соловьёва

Шестая книга семитомной монографии «В потоке творчества: личность и творчество»» российского писателя-публициста Ирины Михайловны Соловьёвой, над которой она работает не один год, продолжает знакомить читателя с жизнью и творчеством поэта, музыканта и художника Терентия Травника. Писательница в живой и увлекательной форме рассказывает об основных фактах и событиях, повлиявших на формирования не только его личности, но и всего его творчества,

Пути-дороги юности

1 сентября 1978 года Игорь пошёл в 8 «А» класс только что открывшейся в районе Бирюлёво-западное школы №933. До этого он пару лет учился в №928, где русский язык и литературу преподавала Лариса Васильевна Чернышева, в будущем ставшая его наставником не только в поэзии, но и литературным редактором его первых книг.

В этом же году у Алексеева сбывается мечта, и он официально становится членом Всесоюзного Общества филателистов. Увлечение началось в третьем классе, разрослось, отдав предпочтение хронологии марок СССР. Игорь изучает филателию, а став немногим старше, с интересом посещает места, где собираются коллекционеры. В то время их было немного: филателистический магазин на набережной Шевченко и новый на улице Волгина. Иногда торговцы толклись в фойе московского «Дома книги», где тоже был неплохой отдел с марками.

Осенью вместе с одноклассниками Леонидом Чертовым (ударные) и Димой Вороновым (бас-гитара) Игорь создаёт школьную рок-группу «Ноев Ковчег», в которой играет на соло-гитаре и фортепиано. Сперва коллектив назывался «Идол», а чуть позже «Рубль на дороге». Игорь, — как считает журналист Вадим Николаев, — показал явный мелодический талант и, именно благодаря ему, «Ноев Ковчег» позже начал склоняться к мелодическому металлу, даже к рок-балладам. Уже тогда у Алексеева зарождался поворот к неэлектрическому звучанию. Примеры этому — шуточная песня на собственные стихи, записанная под аккомпанемент акустической гитары, несколько инструментальных пьес.

Летом 1979 года, Алексеев, блестяще сдав экзамены за восьмой класс и перейдя в девятый, вместе со своим другом Ваней Ламочкиным (Вано), едет в Киев. В целом поездка удаётся. Помимо того, что ребята сняли большой цветной фильм о столице Украины, они выполнили, запланированную ими, можно сказать, потрясающую культурную программу, побывав почти во всех музеях города и в лучших его театрах, во многом благодаря подруге Ваниной мамы, которая была ведущей артисткой киевской оперетты, и у которой, собственно, они и останавливались.

Единственный минус — Алексеев чуть было не утонул в Днепре — в месте, что напротив Киево-Печерской лавры, но был спасён береговой охраной. Это случилось в так называемом Киевском гидропарке, острове посреди Днепра, известном месте отдыха киевлян, что-то вроде московского ЦПКиО им. Горького. Плавал Игорь плохо, а воду любил, вот и попал в донную яму, причём не где-то, а на месте, отведённом под пляжное купание. Власти явно не доглядели. Кстати об этом случае написали в газете, а спасателя наградили.

В 1980 году в Москве начинаются и проходят XXII Олимпийские игры: дело новое и Игорь встретил это событие с большим энтузиазмом. Ему удаётся посетить несколько соревнований — по лёгкой атлетике на Большой спортивной арене в Лужниках и соревнования по гребле в Крылатском. Помимо прочего он создал Олимпийский альбом с фото и вёл Олимпийский дневник. Это был единственный период в его жизни, когда он так пламенно и страстно болел за наших спортсменов.

В июне 1981 года ученик 10 «А» класса Игорь Алексеев, закончив школу с хорошими отметками, поступает в Московский электротехнический институт связи на факультет АТиЭ по специальности радиотехника.

Успешно сдав вступительные экзамены, он вместе с дедушкой едет на пару недель в Ленинград к родной сестре деда, тёте Марусе, живущей в историческом центре Питера, на Фонтанке. Место отличное: до всего, что называется, рукой подать: пять минут ходьбы до Летнего сада, пятнадцать до Эрмитажа, Невского, Исаакиевского, Кунсткамеры, двадцать — до Петропавловки. Это не первый его визит в северную столицу, тем не менее, Игорь, составив план, насыщенный мероприятиями, целыми днями гуляет по городу, фотографирует и делает акварельные и карандашные этюды.

В конце июля у него появляется первая картина маслом на холсте с натуры: называется «Под Ярославлем», где он побывал с родителями, как только вернулся из Ленинграда. Работа находится в частной коллекции в столице Сирии — Дамаске.

В августе он едет с другом и его родственниками в путешествие в Кёнеургенч, в Туркмению, а по возвращении становится студентом-первокурсником МЭИС, кстати, довольно престижного в те годы московского вуза. Год полон впечатлений (он — студент!) — есть перспектива, родители довольны, ребята поддерживают, а девчонки стремятся познакомиться. Студент — это всегда современно, это престижно, а главное, есть отсрочка от армии. Учится Игорь хорошо, без задолженностей сдаёт сессии и получает повышенную стипендию. В свободное время он встречается со своей одноклассницей Катей Беатус (Замосковной), продвинутой и талантливой еврейкой, девушкой во всех отношениях интеллигентной и весьма требовательной. Катерина работает певчей в московском костёле. В одном из альбомов «Ноева ковчега» она исполнила прекрасным голосом псалом на свои стихи и музыку «Господи, к Тебе я начинаю путь».

Девушку привлекает неординарность Игоря, многогранность его таланта и чувство юмора. К тому же парень музыкален, а она хорошо поёт. Игорь много рисует, и Катя становится его первой натурщицей, позируя в том числе и обнажённой: на многих рисунках и этюдах тех лет изображена именно она. Всё невинно и целомудренно: только ради искусства. Катрин, как она себя называла, настолько сильно влюблена в Алексеева, что первой делает ему предложение жить вместе и создать семью. Полученный отказ, Катя переносит достойно, сохранив тем самым их дружбу, но вскоре выходит замуж и едет жить в Вильнюс, потом в Швейцарию, а там и в Израиль. Их общение продолжается и по сей день.

26 июня 1982 года на 74-м году жизни умерла бабушка Игоря, Филимонова Мария Васильевна. Несмотря на то, что Марь Васильевна болела и в течение шести лет не выходила на улицу, для внука это стало чудовищным потрясением. Скончалась бабушка дома, что ещё больше усложняло положение. Дело в том, что Игорь был крайне впечатлительным юношей и присутствие покойницы в доме для него было почти невыносимым. Заботу о нём в те дни взял на себя его школьный друг Леонид Чертов, проявив искреннее сочувствие и позволив ему в течение трёх дней — до отпевания и похорон пожить у него дома, в одной с ним комнате. Отдав Игорю свою кровать, Лёня примостился на полу, между секретером и ударной установкой и безропотно нёс все обязательства. В школе они были близкими друзьями, сидели за одной партой, а их мамы с начала знакомства сыновей — подружились и быстро стали верными подругами. Леонид был отзывчивым молодым человеком и в дальнейшем нередко помогал Игорю и его семье в сложных ситуациях, проявляя высокую ответственность и порядочность.

В июле Алексеев, сдав летнюю сессию, вместе с мамой, по приглашению знакомых её подруги, тёти Вали, дикарями едут в Крым — в Витино, небольшой приморский посёлок недалеко от Евпатории. Отдых проходит хорошо. Гостеприимные хозяева делают всё, чтобы отдыхающие имели хорошее настроение и набирались сил. Питание проходит в пансионате, а до моря пять минут ходьбы.

В октябре этого же года двумя московскими студентами Леонидом Чертовым (МТИЛП) и Игорем Алексеевым (МЭИС) разработана идея и создан макет самиздатовского журнала. По задумке ребят в него могли бы публиковать свои оригинальные рассказы, рисунки и стихотворения их однокурсники, причём без особой цензуры. Название журнала «Шаром покати», а на обложке первого номера красовалась эмблема — жук скарабей, толкающий в норку навозный шарик. В дальнейшем идея послужила Игорю и его жене Оксане основанием для создания домашнего издательства «Линнельман и К»», позже переросшего в более солидное издательское бюро «Светец».

Весной 1983 года Игорь пишет сразу две работы маслом, задавших на несколько лет вперёд направление в его изобразительном искусстве. Вполне вероятно, что именно они и повлияли на то, как сложились отношения с его будущим другом Вадимом Овсянниковым, который, как оказалось, работал примерно в той же манере. Интересно, что картины объединяет не только одна цветовая гамма, но и общая концепция — тема религиозного осмысления жизни. Первая, с названием «Предчувствие», сегодня принадлежит семье художника и находится у него дома, вторая — «Вечная память», подарена и находится в частной коллекции его крестницы Иулии Фадеевой.

В апреле Игорь создаёт домашнюю галерею «Delon`ь. Название появилось под впечатлением, от прочитанной им тогда первой части книги Толкиена «Властелин колец», вышедшей в стране как раз в это время. Согласно автору книги делонью являлось место отдыха эльфов на дереве. Игорь увлекался астрологией и, являясь «деревянным драконом», симпатизировал всему, что было связано с флорой, а значит, и с деревьями. Помимо этого, он занимался селекционной ботаникой, разводил комнатные цветы и сохранил живой интерес к лекарственным растениям, привитый ему травницей бабой Шурой (Орловой Александрой Ильиничной).

30 апреля Алексеев знакомится с Вадимом Овсянниковым, у уже в сентябре принимает участие в выставке живописи в МЭИС, где и выставляет эти работы, произведя отчасти фурор именно самой тематикой. Напомню, что в то время страной руководил Юрий Андропов, бывший председатель КГБ, поэтому во всех вузах резко активизировалась работа так называемых «первых отделов». Естественно церковная тема, а тем более на студенческой выставке военного вуза, а институт связи таковым и был, совершенно не приветствовалась. Не только в НИИ, но и в каждом советском вузе, на любом заводе имелось режимное подразделение — так называемый «первый отдел». Официально заявленной функцией «первых отделов» было противодействие проникновению в советские организации шпионов. За отсутствием шпионов, сотрудники первого переключались на наблюдение за «моральным духом коллектива» через аппарат завербованных доносчиков. Поведение, не вписывающееся в нормы советского гражданина, могло похоронить карьеру и стать основанием для отказа советскому человеку в отпуске в удобное для него время, получение премиальных и в праве выезда за рубеж.

Летом 1983 года, в момент нахождения в академическом отпуске, Алексеев, дабы не терять время, поступает во Всесоюзный Народный Заочный Университет Искусств, на факультет станковой и монументальной живописи. О своей учёбе в университете, Игорь пишет: «Помню в начале третьего курса, в первый день занятий все мы, а это около сорока человек, принесли для знакомства свои работы, сделанные за период каникул и расставили для просмотра. Помимо пленэрных этюдов и натюрмортов, я привёз для показа «Пороки» и «Погружение». Открылась дверь и в класс вошёл пожилой колоритный мужчина высокого роста в растянутом свитере и с длинными седоватыми вьющимися волосами, в общем — настоящий мэтр. Присев на край стола, он с ленцой окинул экспозицию взглядом и остановив внимание на моих работах, неспешно поинтересовался: «А эти чьи?» — и тут же перевёл взгляд на аудиторию. Я поднял руку и он, посмотрев на меня, буркнул, что-то вроде «Ну, понятно, можно было и не спрашивать…». Потом подошёл к картине «Погружение», взял её в руки, и тщательно стал изучать. Поставив работу на место, он, как бы в сторону сказал: «Хорошо… Станешь художником…». И тут же добавил: «А может и нет». Последнее меня задело, и я расстроился. Сказанное, чуть ли не Шишкиным, а именно на него был похож педагог, я воспринял, как собственную бесталанность, но виду не подал. Позже, погрузившись в философию и литературу, и найдя в них своё призвание, я вспомнил его слова и подумал, насколько всё-таки проницательным бывает взгляд настоящего преподавателя, мастера своего дела. Сегодня ко мне нередко обращаются за советом и именно в вопросах поиска жизненных смыслов и реализации, и мне удаётся направить вопрошающего туда, где он раскрывается в полноте своего дара самым удивительным образом. Таких примеров немало. Что это? Неужели всё тот же жизненный опыт человека, самозабвенно занимающегося своим любимым делом. А, ведь, так оно и есть!»

В сентябре 1983, после академки, Игорь продолжает учёбу на дневном в МЭИС. Учёба будущего радиоинженера начинается с месячной поездки на картошку, где, помимо уборки урожая, Алексеев постоянно пишет этюды.

В 1984 году он, хоть и по собственному желанию, всё же уходит из института. Имея отсрочку от армии по состоянию здоровья, Игорь продолжает обучение на заочном в Университете искусств, ещё больше усилив занятия живописью и графикой. Теперь это не просто наброски, а многочасовые продуманные этюды и эскизы. Он серьёзно готовится к поступлению в художественное училище 1905-го года. Опыта не хватает, тем не менее, экс-студент, дабы не терять время, неожиданно находит ещё одно приложение своим силам и подаёт документы в Полиграфическое училище №144, что на Петровке в Москве, на специальность корректор в надежде по окончанию поступить, если не в «1905-го года», то хотя бы в Полиграфический институт на факультет графики, не ведая, что «Полиграф» того времени со своим художественным отделением, это не менее сложная и престижная кузница ассов своего дела.