Цепеш

Катерина Кольцова (2025)

Анна — студентка-лингвист, изучающая древнюю европейскую культуру. Спонсор университета организует для её группы поездку в легендарный замок графа Дракулы. Радость предстоящего путешествия она разделит со своей лучшей подругой и молодым куратором, в которого тайно влюблена. Студентам невероятно повезло: во время их пребывания в замке состоится грандиозный бал-маскарад. Проблемы начинаются в тот момент, когда Анна обнаруживает в неизвестном ранее тайнике дневник одной из возлюбленных Дракулы. Самое странное, что она знала об этом тайнике… из своего сна. Необъяснимые события начинают преследовать девушку одно за другим: загадочный дворецкий, вещие сны, голоса в голове. Необычно начинают себя вести не только сокурсники, но и её возлюбленный. Наконец наступает день бала. Анна, облачённая в платье словно из прошлой эпохи, входит в главный зал. Она танцует с таинственным незнакомцем, который оказывается организатором теракта в стенах замка. Крики, пожар, мёртвые тела вокруг…

Глава 1

Она бежала сквозь густой туман, окутывавший всё вокруг плотной завесой. Каждый шаг тянул её в неизвестность, словно бег с закрытыми глазами. Влажный воздух оседал мелкими каплями на коже, затрудняя дыхание. За ней кто-то гнался. Она не видела преследователя, но отчётливо ощущала его присутствие: тяжёлое, прерывистое дыхание за спиной, глухие шаги по мягкой лесной подстилке, едва уловимый шорох одежды. Леденящий страх медленно расползался по телу, сковывая движения, — от кончиков пальцев ног, поднимаясь выше по икрам, бёдрам, животу, груди, рукам, достигая кончиков ушей. Она не оглядывалась — нельзя было терять ни секунды.

Узкая тропинка петляла между высокими соснами, чьи стволы выступали из тумана внезапно, словно призрачные стражи. Это место… Она уже бывала здесь, переживала этот момент снова и снова, но каждый раз ощущения оставались такими же острыми, как в первый раз.

Неожиданно под ногами захрустели мелкие камни. Почва изменилась — стала твёрдой и неровной. Тревожный сигнал вспыхнул в сознании, но остановиться она не могла. Туман впереди начал редеть, открывая жуткую картину: тропинка обрывалась в пустоту. Чёрная бездна манила её. Несколько последних шагов. Сердце гулко стучало в груди. Оттолкнувшись от края, она прыгнула. Внизу бурлила тёмная река, готовая принять её в свои объятия.

Но падения не случилось. Вместо этого она почувствовала, как её тело устремляется вверх. Взглянув на руки, она увидела, что они объяты пламенем. Огонь охватил всё её тело, но не причинял боли — он словно стал частью её существа. Новое, незнакомое чувство переполняло её: абсолютная свобода, будто все земные оковы спали разом.

«Анна», — прорезался сквозь видение знакомый голос. «Анна», — повторил он нежно и настойчиво. Веки дрогнули, и реальность вернулась резко, без предупреждения. Перед ней стояла Лариса, её лучшая подруга и соседка по комнате в университетском общежитии, с озабоченным выражением на лице.

— Аня, тебе пора вставать, ты же не хочешь опоздать на занятия, — эту привычную фразу Лариса произносила каждое утро с неизменной настойчивостью. Только воскресенье оставалось священным днём, когда Анна могла позволить себе настоящую роскошь — глубокий, крепкий сон без звонков будильника и настойчивых напоминаний соседки.

— Лариса, будь человеком, дай мне поспать, — голос Анны звучал приглушённо и жалобно из-под одеяла. — Я всю ночь не сомкнула глаз, этот проклятый гром грохотал, как артиллерийская канонада.

Она нащупала подушку и накрыла ею голову, пытаясь отгородиться от реальности и утреннего света.

— Я спала как убитая, даже ни разу не проснулась! — Лариса энергично поднялась с кровати, её босые ноги неслышно ступали по прохладному полу. — Почему ты так боишься грома, молний и всех этих природных капризов?

Она решительно подошла к окну и одним движением раздвинула тяжёлые бордовые шторы. Яркий солнечный свет хлынул в комнату безжалостным потоком, заставив Анну болезненно зажмуриться. Весеннее солнце било прямо в глаза, отражаясь от стёкол соседнего здания и создавая на стене причудливые блики.

В этом году грозовой период начался неестественно рано — сейчас только середина апреля, а столбик термометра за окном уже поднялся до двадцати градусов, что для Москвы было несвойственно. Тополя во дворе университетского общежития выбросили первые клейкие листочки, а на газонах пробивалась ярко-зелёная трава.

На улицах города царило оживление: москвичи спешили сменить тяжёлые зимние пальто на лёгкие куртки, многие и вовсе обходились без верхней одежды, дачники радостно потянулись на свои участки, предвкушая ранний посевной сезон. Но для Ани эта преждевременная жара была сущим кошмаром. Ранние тёплые дни несли с собой проливные дожди с гремучими раскатами. Календарная весна превратилась для неё в период постоянной настороженности.

Подруга уже заварила кофе, и мысль о необходимости пить этот напиток, чтобы продержаться на занятиях, вызвала у Ани внутреннее отторжение. Горький вкус уже ощущался на языке.

Аня подняла взгляд на подругу, разглядывая её с тихой завистью. Почему Ларису не преследуют кошмары? Как ей удаётся жить так легко, словно не неся на плечах груза прошлого?

Лариса действительно была необыкновенно красива: медно-рыжие волосы крупными локонами спускались до талии, большие изумрудные глаза излучали внутренний свет — глаза, которые, казалось, никогда не знали слёз. Её способность оставаться весёлой вопреки обстоятельствам, дарить радость окружающим, даже когда собственное настроение далеко от идеального, казалась Анне почти сверхъестественной. Когда настроение падало до отметки «жить не хочется», Лариса каким-то необъяснимым образом находила способ вытащить из этой пропасти.

«Как ей это удаётся?» — этот вопрос вновь и вновь всплывал в сознании Анны, вечно пребывавшей в околодепрессивном состоянии.

— Тебе опять снились кошмары? — Лариса присела на край кровати, её голос смягчился.

— Не совсем… сегодня… — но Лариса перебила её, не дав договорить:

— Я думаю, молнии и гром — это просто оправдание, чтобы их прикрыть. Ведь я права? — В её зелёных глазах читалось неподдельное беспокойство.

Она помолчала секунду, подбирая слова, затем продолжила с нежным укором:

— Пойми, Анна, ты не смогла бы их спасти. Забудь о них… То есть, — она запнулась, понимая неудачность выбранных слов, — забыть, конечно же, ты их не сможешь, просто… просто не думай постоянно об этом. Так будет намного легче, — её пальцы нервно теребили край покрывала. — Тебе давно пора отпустить прошлое и начать жить настоящим.

Её лицо вдруг просветлело, словно её осенила спасительная мысль.

— Тем более, — она выпрямилась, и в голосе появились задорные нотки, — осталось всего пять дней, и мы отправимся… — она сделала многозначительную паузу, — куда?

Анна устало потёрла виски:

— Лариса, мне сейчас не до детских игр.

— Куда? Куда? — Лариса уже практически подпрыгивала на месте от возбуждения, игнорируя угрюмое настроение подруги.

— Отстань! — Анна натянула одеяло повыше, пытаясь спрятаться от этого неуместного энтузиазма.

— Мы отправляемся в Египет! — торжественно провозгласила Лариса, вскакивая на ноги и раскидывая руки в театральном жесте.

«Ну, началось», — мысленно простонала Анна, глубже зарываясь в подушку.

— Да, да, в Египет! — Лариса кружилась по комнате, загибая пальцы. — Пирамиды! — загнула один палец. — Фараоны! — второй. — Гробницы! — третий. — Мумии, в конце концов! — её глаза сияли от предвкушения. — Настоящая классика! Разве это не восхитительно?

На её лице играла такая искренняя, почти детская радость, что даже у Анны невольно дрогнули уголки губ.

Примерно через полчаса Анна и Лариса вышли из общежития в тёплое весеннее утро. Путь до университета занял всего пару минут — массивное историческое здание находилось буквально в двух шагах. Старинный корпус из красного кирпича возвышался над окружающими постройками, его величественный силуэт с башенками и острыми шпилями отчётливо вырисовывался на фоне утреннего неба.

Университет Циммермана был настоящей жемчужиной архитектуры XIX века. Более двухсот лет назад немецкий просветитель и промышленник Генрих Циммерман, движимый идеями европейского Просвещения, вложил значительную часть своего состояния в строительство этого храма науки. С тех пор университет, названный в честь своего основателя, стал одним из ведущих центров гуманитарного образования в стране.

Под сводчатыми потолками старинных аудиторий готовили историков, политологов, археологов и лингвистов — специалистов, посвятивших себя изучению культурного наследия разных народов мира. Факультет европейской цивилизации, где учились девушки, располагался в восточном крыле здания. Здесь, в аудиториях с высокими окнами и дубовыми панелями, студенты погружались в изучение социальных и политических процессов, сформировавших современную Европу и её сложные взаимоотношения с Западной Азией.

По мнению Ларисы, которая не уставала это повторять, Аня была исключительно одарённой студенткой, хотя сама неизменно отмахивалась от подобных похвал. Иностранные языки давались ей с удивительной лёгкостью: она схватывала грамматические конструкции буквально на лету. Но Анна лишь пожимала плечами, утверждая, что в этом нет ничего сложного: «Достаточно хорошо знать русский и английский, и можно без труда ориентироваться в остальных языках. Это как собирать пазл — найди общий принцип, и картинка сама начнёт складываться».

Совсем иное дело — языки Востока с их завораживающей сложностью. Иероглифы, похожие на причудливые картины, требуют не просто заучивания, а глубокого погружения в философию и культуру древних цивилизаций. Тональность произношения, столь непривычная для русского слуха, подобна музыке, где одно и то же слово может звучать совершенно по-разному, меняя свой смысл от простого изменения высоты звука. Здесь уже не поможет привычная логика европейских языков. Анна пока только мельком касалась этой темы, изучая её для собственного развития.

Куда больший интерес у девушки вызывали диалекты — живые и мёртвые языковые системы, законсервированные на пожелтевших страницах старинных фолиантов. Она могла часами просиживать в университетской библиотеке, изучая особенности древних наречий, прослеживая, как одни слова рождались из других, как менялись значения и формы на протяжении веков.

Такое неутолимое стремление к полиглотии возникло у Анны после страшной трагедии, перевернувшей её привычный мир с ног на голову. Она практически никому не рассказывала о случившемся, лишь сжимала губы в тонкую линию, когда кто-то неосторожно затрагивал больную тему. Только Лариса знала по обрывочным рассказам суть произошедшего. Без деталей.

Чтобы заглушить бесконечную пульсацию боли, девушка с головой погрузилась в изучение языков, методично впитывая каждое слово из словарей и грамматических справочников. Страницы книг стали её спасательным кругом в море горьких воспоминаний. День за днём она механически заполняла свой разум склонениями, спряжениями и новыми лексическими единицами, отгораживаясь от реальности стеной из иностранных слов.

Лариса была совсем другой. Её неугомонную натуру манил дух приключений, которых она ждала с детским нетерпением не один год. Но фортуна-насмешница упорно поворачивалась к ней спиной, оставляя наедине с пыльными книгами и бесконечными историческими хрониками. Всё же исторические науки — это бесконечные часы в душных читальных залах, дни, проведённые за микрофильмами, месяцы кропотливой работы с архивными документами и годы теоретических изысканий в тиши библиотек.

И вот наконец судьба сделала долгожданный поворот — ей предстояло посетить древние гробницы. Лариса принадлежала к той редкой породе романтиков-исследователей, которые втайне верили в мистическую сторону археологии. Она была абсолютно убеждена, что именно в момент её появления в пирамиде непременно пробудится какая-нибудь древняя мумия, которая, конечно же, вознамерится уничтожить современный мир. И именно ей, Ларисе, выпадет честь остановить разбушевавшегося мертвеца, попутно раскрыв пару-тройку древних тайн. Эти мысли заставляли её глаза загораться почти детским восторгом, а руки — слегка подрагивать от предвкушения.

Анна и Лариса облюбовали места на втором ряду аудитории, устроившись бок о бок за широким деревянным столом. Такое расположение давало им возможность свободно переговариваться на парах, не прибегая к извечной студенческой традиции обмена записками. Сейчас девушки ожидали собрание с куратором — молодым профессором Александром Викторовичем, чьи двадцать восемь лет и привлекательная внешность были предметом бесконечных обсуждений в женских туалетах.

Он стремительно стал объектом всеобщего обожания, особенно среди студенток разных факультетов, стремившихся непременно посещать его пары. Его появление в стенах университета всегда сопровождалось шлейфом перешёптываний и восхищённых взглядов. Высокий, подтянутый, с вечно растрёпанными тёмными волосами и небрежно повязанным галстуком, он умудрялся опаздывать решительно везде — даже на собственные лекции, влетая в аудиторию с неизменным стаканом кофе и охапкой документов под мышкой. О пунктуальности на студенческих собраниях и говорить не приходилось: это стало своеобразной традицией — первые пятнадцать минут все терпеливо ждали его появления.

Впрочем, эти маленькие слабости легко прощались, учитывая его впечатляющие связи в академических кругах. Особенно ценным было его близкое знакомство с Валентином Петровичем Лазуритовым — главным меценатом университета, чьё состояние исчислялось девятизначными цифрами. Именно благодаря этому знакомству и природному обаянию молодому профессору удавалось то, что казалось невозможным, — организовывать самые интересные и перспективные экспедиции, умело жонглируя университетским бюджетом и внебюджетными источниками финансирования. Каждый студент знал: если хочешь попасть в действительно стоящую экспедицию, нужно обязательно заручиться поддержкой Александра Викторовича, даже если ради этого придётся прождать его в коридоре не один час. Возможно, именно поэтому он всегда и везде опаздывал.

Сейчас аудитория постепенно наполнялась студентами, все с нетерпением поглядывали на дверь, ожидая появления вечно опаздывающего куратора. В воздухе витало предвкушение — ведь информация о скором путешествии в страну пирамид, хоть и была секретом, уже вовсю обсуждалась.

Анна рассеянно водила кончиком карандаша по краю стола. Её мысли были далеко отсюда, погружённые в воспоминания о недавнем сне, о том удивительном чувстве, которое охватило её тогда. Это было настолько необычно, настолько неестественно для неё — человека, привыкшего к строгой логике и рациональному мышлению. Но в то же время что-то глубоко внутри отзывалось на это новое ощущение, маня и притягивая. Перед ней лежал девственно-чистый лист бумаги, который она рассматривала словно нечто безумно интересное.

Лариса, заметив странное состояние подруги, отвлеклась от разговора с одногруппником, сидевшим ниже, и повернулась к ней. На её лице читалось неприкрытое любопытство.

— О чём ты думаешь? — спросила она, подпирая подбородок рукой.

— О своём сне, — Анна медленно моргнула, будто выходя из транса. — Представляешь, мне впервые за долгое время не приснился кошмар, как обычно. Это было что-то совершенно другое, что-то… чего я раньше ни разу не испытывала!

Глаза Ларисы загорелись озорным огоньком, она придвинулась ближе:

— Неужели тебе приснился эротический сон с какой-нибудь знаменитостью? — её шёпот был наполнен предвкушением сочной сплетни.

— Нет, — Анна удивлённо приподняла брови, отрываясь наконец от созерцания бумаги.

— Тогда, может, с нашим прекрасным профессором? — Лариса игриво подвигала бровями, намекая на их вечно опаздывающего куратора.

— Нет! — твёрдо отрезала Анна, выпрямляясь на стуле.

— Неужели со Стасиком из международных отношений? — не унималась подруга, упоминая их общего знакомого с параллельного потока.

— Да мне вообще такое не снится! — в голосе Анны проскользнули нотки раздражения.

— Тогда это неинтересно, — демонстративно фыркнула Лариса, резко отворачиваясь в другую сторону и картинно надувая губы, изображая обиду, хотя явной причины для такого поведения не существовало. В её жестах читалась наигранная театральность, которую она даже не пыталась скрыть.

Анна не смогла сдержать улыбку, глядя на эти манерные жесты. Всё же Лариса, несмотря на свой возраст и академические успехи, пребывала в состоянии вечного пубертата, что делало её одновременно и невыносимой, и невероятно очаровательной. Её детская непосредственность странным образом сочеталась с серьёзностью в моменты, когда это было необходимо, создавая удивительный контраст, который так привлекал к ней людей.

— Доброе утро всем! — произнёс Александр Викторович, торопливо входя в просторную аудиторию. Привычным жестом он достал белоснежный платок и слегка протёр очки в тонкой металлической оправе, совершенно не скрывавшие его удивительные большие голубые глаза. Аккуратно водрузив очки обратно на переносицу, он окинул взглядом притихшую аудиторию. — У меня для вас есть две хорошие новости, одна плохая и ещё одна очень плохая. С чего начать?

— С очень плохой! — выкрикнули несколько человек.

— Хорошо, — Александр Викторович прошёл к своему столу, положил потёртый кожаный портфель и, опершись на край стола, сделал драматическую паузу. — Тогда начну с очень плохой: экзамены не отменили. Как я ни упрашивал ректора, он стоял на своём.

— У-у! — прокатился недовольный гул по аудитории, отражаясь от высоких потолков.

— Тут ничего не поделаешь, — развёл руками преподаватель. — Я пытался, но правила, к сожалению, строгие. Впрочем, думаю, большинству из вас не составит труда договориться с преподавателями об автоматах или отсрочке по уважительной причине. — Он помедлил, постукивая пальцами по деревянной поверхности стола. — Теперь, пожалуй, перейду к плохой новости: нашу поездку в Египет отменили.

— У-у! — снова взорвалась аудитория возмущёнными возгласами.

— Эта новость намного хуже первой, — произнёс высокий студент с последней парты, откидываясь на спинку стула.

— Анна, ты слышала? Ну что за новость, конечно, кто бы мог сомневаться! — тихо произнесла Лариса. Она выглядела так, словно у неё отобрали самую вкусную конфету на свете.

— Я тоже не в восторге, вот ужас! — расстроенно ответила Анна. Хотя в глубине души она испытывала облегчение — ей совсем не хотелось покидать родной город.

— Все успокойтесь, успокойтесь! — Александр Викторович поднял руки, призывая к тишине. — Ведь есть и хорошие новости! Первая: да, мы не едем в Египет, но зато отправляемся в Румынию. А вторая хорошая новость в том, — он выдержал паузу, обводя взглядом притихших студентов, — что нам удалось заручиться поддержкой и приглашением друга детства нашего мецената — Артура Фрейджира.

— А кто это такой? — подал голос щуплый первокурсник, сидевший у окна.

— Ты что, не знаешь? — резко развернулась к нему девушка с первой парты. Её огромные круглые очки поймали солнечный луч, на мгновение превратившись в два ослепительных диска. — Об этом в новостях трубят уже неделю. Это американский миллиардер, который непонятно каким образом приобрёл замок Дракулы.

— Совершенно верно, — произнёс профессор. — Этот величественный замок станет не только главным объектом нашей экскурсии, но и нашим временным домом.

— Мы что, действительно будем там жить? — пронёсся удивлённый шёпот по рядам. Студенты заёрзали на местах, обмениваясь взволнованными взглядами.

— Да, — с нескрываемым удовольствием подтвердил Александр Викторович. Его лицо озарилось искренней радостью — он явно предвкушал предстоящее приключение.

Анна невольно залюбовалась его воодушевлённым лицом. Девушка была одной из тех, кто тайно вздыхал по молодому профессору, но тщательно хранила свои чувства. Только Лариса, её лучшая подруга, догадывалась о затаённых мечтах Анны, изредка подмечая, как та украдкой любуется преподавателем.

— Но… — Анна несмело подняла руку. — В связи с последними событиями… не возникнет ли у нас проблем при въезде? У большинства из нас нет виз.

Александр Викторович неспешно прошёл к своему столу. Присев на край, он задумчиво провёл рукой по подбородку.

— Этот вопрос мы должны решить в течение месяца. Мне обещали содействие на высоком уровне — определённые люди задействуют свои связи в посольстве для ускорения процесса. — Его голос звучал уверенно и спокойно.

Он посмотрел прямо на Анну с улыбкой, а девушка стеснительно перевела взгляд. Лариса, наблюдая за этой картиной, ехидно улыбнулась.

— Когда мы едем? — прозвучал звонкий голос с последних рядов аудитории.

— Поездка запланирована на конец мая. Продолжительность — не менее трёх недель. Поэтому я настоятельно рекомендую всем, кто планирует поехать — а я выбивал билеты и проживание для каждого из вас, — заранее уладить все дела, включая учебные.

Помещение наполнилось приглушёнными разговорами.

— На самом деле нам предстоит уникальная возможность: мы увидим древние европейские замки, познакомимся с местной культурой, языковыми диалектами и, конечно же, богатейшим фольклором этих мест.

— Вы сказали, в конце мая и минимум на три недели? — уточнила девушка в очках с первой парты, поправляя массивную оправу. — Но, насколько я знаю, тридцать первого мая в стенах замка будет проходить масштабный благотворительный бал-маскарад, куда приглашены сотни известных личностей, и мы…

— И мы также приглашены, — перебил её профессор с едва заметной улыбкой. — Поэтому, помимо прочего, вам необходимо подготовить достойный карнавальный костюм. И хотя это не совсем в моей компетенции, — он поправил узел галстука, — в замок приглашены реконструкторы средневековых танцев. Они будут проводить бесплатные курсы для всех участников. Думаю, нам это также было бы полезно.

— Профессор, вы же понимаете, что для нас вы словно древнегреческий Аполлон, который изливает манну небесную? — раздался восторженный голос местного шутника.

По аудитории прокатилась волна смеха.

— Гробницы с мумиями сменятся весёлым торжеством в мрачном замке, недурно, — размышляла вслух Лариса, постукивая ручкой по столу.

Анна сидела молча, погружённая в свои мысли. В отличие от подруги, она приняла эту новость с неожиданным воодушевлением. Что-то подсказывало ей — возможно, это было предчувствие или отголосок её недавнего необычного сна — что грядущее путешествие изменит многое в её жизни.

После пар Анна попросила Ларису погулять с ней по университетскому парку. Из-за странных ощущений домой не хотелось — там ждала привычная рутина, а настроение было приподнятое. Она всегда успеет вернуться к своим книгам позже. Лариса с готовностью согласилась, тем более она и сама собиралась предложить прогулку. День выдался на редкость приятным: весеннее солнце мягко освещало аллеи. Деревья постепенно покрывались зеленью. Девушки медленно брели по вымощенной дорожке.

— А он нравится тебе, как я погляжу, — ехидно протянула Лариса, игриво толкнув подругу локтем. — Как ты на него смотрела сегодня — это нужно было видеть!

— Ты о ком? — Анна старательно изобразила удивление, поправляя чёлку, выбившуюся из хвоста.

— Я о нашем симпатичном профессоре, о ком же ещё? — Лариса остановилась у старого клёна.

— Ничего подобного! — возмутилась Анна, отводя взгляд. — С чего ты это взяла?

— Моя дорогая Анечка, — Лариса взяла подругу под руку, — может, ты на лекциях и думаешь… только о лекциях, но я сижу рядом и прекрасно вижу эти взгляды. Может ты это делаешь подсознательно, но в этом явно что-то есть. У тебя отменный вкус! — Она понизила голос. — Половина девчонок только с нашей группы от него без ума. И неудивительно: красивый, спортивный, молодой, холостой. Но при этом такой недотрога! — Лариса хитро прищурилась. — Помнишь Стасю с исторического?

— Эта та блондинка с накачанными губами? — Анна поморщила носик.

— Ну да, она самая, — Лариса оживилась, словно готовясь поделиться сочной сплетней. — Так вот, в прошлом месяце она решила залезть нашему Аполлону в штаны, в прямом смысле этого слова. Осталась после занятий, зашла к нему в кабинет со словами:"Прошу, помогите мне с темой". — Лариса выдержала паузу. — Знаешь, что он сделал? Позвонил её родителям! На следующий день её уже в университете не было.

— Да, бывает всякое, — пробормотала Анна.

— Ну-ну… — протянула Лариса с понимающей улыбкой.

— Перестань! — воскликнула Анна, её щёки залил предательский румянец. — Ты же не предлагаешь мне пойти по пути Стаси с исторического? Мы всё равно не пара! Ты сама сказала, что вокруг него вьётся куча студенток, многие из которых намного умнее и красивее меня! Тем более он наш преподаватель, — она беспомощно развела руками, — ну посмотри на меня, я… ему не подхожу!

— Знаешь, — Лариса остановилась и развернула подругу к себе, — я смотрю на тебя и вижу красивую шатенку с великолепными карими глазами, в которых любой мужчина захочет утонуть. О! — внезапно воскликнула она, уставившись куда-то поверх плеча Анны.

— Что такое? — испуганно спросила та.

— Кажется, вот он идёт — первый претендент-утопленник, — прошептала Лариса, загадочно улыбаясь.

Анна резко обернулась. По тропинке в нескольких метрах от них, заложив руки за спину, неторопливо шёл их куратор. Он был одет в лёгкое бежевое пальто, которое из-за его значительного роста делало внешний вид ещё более впечатляющим. Она мгновенно развернулась обратно к Ларисе, её лицо приобрело оттенок спелой вишни.

— Давай сделаем вид, что не заметили его, возможно, он нас тоже не заметит, — испуганно прошептала она. Внутренний трепет отражался в каждом её движении: подрагивающих пальцах, опущенных ресницах, закушенной нижней губе. Душевные терзания читались в её карих глазах столь явно, что Лариса не могла сдержать довольной улыбки, наблюдая за смятением подруги.

— Ну уж нет, — протянула Лариса с озорным блеском в глазах. — Мне стало так любопытно. — Она подмигнула застывшей Анне. — Может, поспорим, что я смогу уложить его в постель до вечера?

— Лариса! — Анна вскинула голову, её взгляд был полон укоризны и неприкрытого беспокойства.

— Или же он захочет тебя… — не закончив фразу, Лариса громко окликнула приближающегося профессора: — Александр Викторович! — её звонкий голос разнёсся по притихшему парку. — Вы тоже решили прогуляться?

Для Александра Викторовича этот тёплый апрельский день был одним из редких моментов уединения, когда он мог спокойно прогуляться по университетскому парку без сопровождения назойливых студенток.

Услышав оклик, он поначалу внутренне вздрогнул. Его голова и без того была переполнена заботами: научные публикации теснились с планами лекций, графики конференций накладывались на подготовку к предстоящей поездке. Ему просто хотелось ненадолго освободиться от этого груза. Но, увидев знакомые лица, он почувствовал неожиданное облегчение.

Анна и Лариса выделялись среди прочих студенток. Они никогда не пытались привлечь его внимание неуместным кокетством или наигранным интересом к предмету. Лариса была, несомненно, эффектной девушкой. Смышлёная, хотя порой излишне эмоциональная, она всегда держалась с достоинством.

Анна же… В ней таился безграничный научный потенциал. Поначалу он даже испытывал к ней некую профессиональную зависть — то, что другим давалось годами упорного труда, в том числе и ему, она схватывала на лету. Но постепенно зависть уступила место искреннему интересу, а затем… затем появилось что-то совершенно иное.

Сегодня на лекции он позволил себе лишь мимолётный взгляд в её сторону. Но она, казалось, совершенно не замечала его присутствия.

Какая ирония судьбы — именно о ней он размышлял, бродя по дорожкам парка. Да, к своему стыду, он был совершенно очарован этой молодой студенткой. В свои двадцать восемь лет он был достаточно молод, чтобы составить ей пару, но… Устав университета, профессиональная этика, общественное мнение — всё это создавало непреодолимую стену. Хотя разумом он понимал, что Анна — совершеннолетняя, самостоятельная девушка, способная принимать собственные решения.

Воспитание и принципы останавливали его от помыслов о возможности каких-либо отношений. Но где-то в глубине души он знал: стоит ей подать хоть малейший знак, намекнуть на взаимность чувств — и все его правила и принципы рассыплются.

— Да, есть немного, — подойдя к ним, произнёс Александр Викторович. Лёгкий ветерок шевелил его тёмно-русые волосы, а на губах играла приветливая улыбка.

— Интересное совпадение, — Лариса лукаво прищурилась, — просто мы с Анной как раз говорили о вас.

— Правда? — его брови чуть приподнялись. — Мне интересно послушать. Вы не против, если я присоединюсь? — он обратился к Анне, стараясь поймать её взгляд.

— Конечно, — ответила она, опустив глаза.

— Мы говорили об этой поездке, — начала Лариса, — и мне стало интересно… ну, об этом Дракуле. Его ведь знают все. И у него слава, мягко говоря, плохая, верно?

— Нет, что вы! — Александр Викторович оживился, его глаза заблестели профессиональным азартом. — То, что о нём написал Брэм Стокер — всего лишь плод его писательской фантазии. С исторической точки зрения этот правитель совершил довольно многое для защиты своего княжества от турецких захватчиков, и его поступки в то время были вполне естественны. В родных краях его почитали как героя, — он негромко рассмеялся, и этот звук странным образом взволновал Анну.

— И тем не менее, — она решилась поднять глаза, — на пустом месте такие истории не пишутся, верно?

— Могу с вами поспорить, — профессор повернулся к ней всем корпусом. — В плане жестокости любой правитель того времени спокойно мог занять его место, а что касается фантазий автора о кровожадных вампирах… — он покачал головой, — ну знаете, в такое я не верю.

— Необязательно быть вампиром, чтобы быть чудовищем, — тихо произнесла Анна. В её карих глазах промелькнула какая-то странная грусть, будто тень давнего воспоминания.

— Страсти накалились, как я погляжу, — вмешалась Лариса, переводя взгляд с одного на другого. — Профессор, я вам рекомендую с ней лучше не спорить, потому что если она что-то вобьёт себе в голову, то тут только клиника поможет.

— Не знал, что вы такая… целеустремлённая, — его ясные голубые глаза улыбнулись, и эта улыбка предназначалась только ей. Но девушка никак не отреагировала. Опять. Профессор глубоко вздохнул. Лариса, заметив это, хитро улыбнулась. В голове у неё созрела небольшая шалость, от которой защемило где-то внутри от предвкушения.

— Александр Викторович, — она чуть склонила голову набок, отчего её рыжие кудри рассыпались по плечам, — я слышала, что у вас дома есть личная коллекция древних книг. А есть ли там что-то по нашей трансильванской теме?

— Что-то было, надо посмотреть в каталоге, — задумчиво ответил он, словно уже мысленно пролистывая страницы своей библиотеки.

— Вы знаете, — Лариса понизила голос до доверительного шёпота, — Анна не осмелится спросить, но она была бы в восторге посмотреть на эти древние фолианты.

— Нет, я… — начала отрицать Анна, схватив Ларису за руку. Пальцы подруги были ледяными от волнения. Она была в шоке от ситуации. Это же просто позор! Щёки залило предательским румянцем. Профессор отталкивает всех студенток на приемлемое расстояние и в целом не любит к себе излишнего внимания, а её подруга не много ни мало просится к нему в гости! Взгляд Анны пересёкся с профессором. И в его глазах читалось отнюдь не раздражение. Он был явно заинтересован, его зрачки чуть расширились, выдавая внутреннее волнение. Анна от неожиданности сглотнула.

— Мне как-то неловко, — словно колеблясь, произнёс он. Воротничок рубашки вдруг показался ему слишком тесным. — Но если это нужно для дела, я не против.

В этот момент лицо Ларисы засияло, как у ребёнка, получившего долгожданный подарок. Она тоже была слегка удивлена, но эта игра её увлекла настолько, что сердце забилось чаще от осознания собственной маленькой победы.

— Я живу совсем неподалёку, — произнёс профессор, поправляя очки. — По пути есть замечательная кофейня с очень вкусной выпечкой.

— О! Александр Викторович, вы читаете мои мысли, — подмигнув ему, скокетничала Лариса. Это подмигивание было настолько наигранным, что практически сразу выдавало все её намерения. Но, кажется, Ларисе удалось сделать это так, чтобы Аня не заметила. Он улыбнулся. Его взгляд метнулся к Анне, пытаясь уловить хоть намёк на её отношение к предложению. Но девушка, казалось, застыла как античная статуя — не выражая никаких эмоций.

Он опять ошибся? В груди неприятно кольнуло разочарование. Судя по реакции Ларисы, которая явно пыталась их свести, для этого мог быть повод. А значит… В висках застучала кровь. Он не мог не воспользоваться этим шансом. Слишком долго он наблюдал за ней издалека. Но всё же он решил для себя, что будет максимально осторожен. Ведь если всё окажется не так, как он думает, то неловкость может негативно отразиться на учебном процессе для обоих.

— Я пойду на тренировку, остыну, и мы потом ещё раз проведём беседу о личных границах, — сказала Анна и побежала вперёд. Лариса остановилась и сделала глубокий вздох. «Она отойдёт и простит», — прозвучало в ее голове. Лариса достала телефон и согласием ответила на встречу с очередным обожателем. Поправив рыжие кудри, пошла в противоположном направлении. — Что ж, тогда не будем терять время, — произнес профессор. Путь до его дома действительно занял не более пятнадцати минут. Но для Ани это время тянулось бесконечно долго — особенно из-за чувства неловкости. Она часто думала о профессоре в романтическом ключе. Для нее он был подобен маяку: на него приятно смотреть, порой он спасает от непогоды, но всегда остается недосягаемым, возвышаясь над суетой будней. И ее это устраивало более чем полностью. Ведь такая, как она, не может стоять рядом с таким, как он, — человеком с авторитетом и будущим. Лариса знала далеко не все секреты девушки, особенно те моменты из жизни, о которых лучше не знать никому. Те самые, которые Аня старалась похоронить глубоко в памяти, но они предательски всплывали в сознании, мешая нормально жить. — Александр Викторович, можно вас спросить? — снова подала голос Лариса, словно оттесняя Анну в сторону своим звонким голосом. — А почему вы решили связать свою жизнь с историей? Профессор помедлил, погружаясь в воспоминания. Его голубые глаза за стеклами очков на мгновение затуманились. — Я живу этим с тех самых пор, как мне в руки попала первая книга о древних культурах. Она была написана простым языком, но с красочными иллюстрациями. До сих пор помню, как там описывался быт Древней Греции, Рима, Египта. Меня тогда это впечатлило и пробудило интерес, который не угасает до сих пор. — Он помолчал. — Тот же вопрос я могу задать и вам. — Я искренне верила, что стану великим археологом, буду разгадывать тайны прошлого, как Индиана Джонс, — Лариса театрально всплеснула руками. — Но реальность оказалась такой скучной. Сидишь, пылишься в библиотеке, того и гляди сам в экспонат превратишься, — она звонко рассмеялась. — Другое дело — наша Анечка. Я тут узнала, что она на курсы китайского записалась. И когда только все успевает? — Серьёзно, Анна? Вы меня приятно удивляете, — улыбнулся профессор. — А? — отвлеклась от своих мыслей девушка. — Вы что-то сказали? Очередная попытка произвести приятное впечатление провалилась, но профессор не подал виду. — Вы решили европейским языкам предпочесть восточные? — Нет, что вы, — улыбнулась девушка. — Просто всегда интересно узнавать что-то новое, — тихо добавила она, словно извиняясь. — Вы явно недооцениваете свои способности, — мягко заметил профессор. Девушка лишь пожала плечами. Всю дорогу Лариса продолжала засыпать профессора вопросами и заразительно смеялась. Аня старалась держаться в стороне, хотя Александр Викторович периодически пытался вовлечь её в разговор, бросая внимательные взгляды. В отличие от подруги, Аня не могла избавиться от напряжения, сковавшего плечи. Несмотря на это, настроение у неё было лучше обычного. Однако ей было не по себе от мысли, что она побывает дома у объекта своих тайных воздыханий. Это казалось чем-то слишком личным, почти недозволенным. Аня знала, что она не совсем нормальная, но даже ей были знакомы душевные терзания. Особенно сейчас, когда она наблюдала за непринуждённой беседой Ларисы и Александра Викторовича. Лёгкий укол ревности — но это меньшее из того, что ей доводилось переживать. Анне всегда было трудно общаться с людьми. Романтика её не интересовала, пока она не переступила порог университета. Красивый, умный, рассудительный профессор — даже она не смогла устоять перед этим сочетанием качеств. Но в отличие от других студенток, девушка твёрдо знала своё место. Квартира Александра Викторовича находилась на последнем этаже старого пятиэтажного кирпичного дома, чьи стены, казалось, помнили ещё дореволюционную эпоху. У Ани было такое ощущение, что в другом доме профессор просто не мог жить — здание словно дышало историей. Винтажные просторные лестницы были украшены чугунным литьём с затейливым растительным орнаментом. Огромные комнаты встретили их прохладой и ароматом старых книг. Высокие двери с латунными ручками и лепные потолки с изящным узором создавали особую атмосферу. Из трёх жилых комнат профессора одна была полностью переделана в библиотеку, где на многочисленных металлических стеллажах, достигавших потолка, расположились сотни книг. Вторая комната, судя по массивному письменному столу красного дерева и настольной лампе, служила кабинетом. Здесь также теснились открытые шкафы с книгами, а на стенах висели старинные карты в рамах. Громче всех восхищалась Лариса, порхая между стеллажами, как бабочка в цветущем саду. — Саша, у тебя просто самая настоящая библиотека! — произнесла она, бережно держа в руках увесистый том в потёртом кожаном переплёте. «Саша?» — Аня с недоумением подняла брови, явно пропустив момент, когда её подруга начала разговаривать с их куратором на «ты». — Да, — слегка покраснел профессор, рассеянно поправляя очки. — Что касается периода правления Дракулы, то, скорее всего, вам нужен XIV—XV век. Думаю, это вторая полка снизу, — он указал на стеллаж у окна. — Там можно посмотреть по бирочкам. Также полезную информацию можно найти в томах о завоевании Османской империи. Профессор выглядел воодушевлённым: его глаза заблестели, а движения стали более энергичными. Он попал в свою стихию — среди книг он преображался. Анна медленно прошлась по стеллажам, едва касаясь кончиками пальцев корешков книг. Здесь было множество старинных фолиантов, многие на латыни, французском, немецком — в оригинале. Она боялась предположить не только материальную стоимость, но и историческую ценность каждого тома. Всё было педантично разложено по эпохам и регионам. В комнате тихо гудели приборы для поддержания нужной влажности, защищая бесценные страницы от разрушения. Профессор и правда был историком до мозга костей — его дом напоминал музей, где каждый предмет занимал своё особое место. — Ой, как я могла забыть! — неожиданно воскликнула Лариса, нарушив благоговейную тишину библиотеки. Она произнесла это громко и неестественно: — Мне же очень срочно нужно забрать посылку. Она ещё раз подмигнула профессору, что не могло не вызвать у него лёгкую улыбку, скрытую в уголках губ. — Я буквально минут на десять сбегаю. Тут совсем рядом. Сказав это, она выпорхнула из квартиры, цокая каблуками, оставив Аню и Александра наедине в гулкой тишине, нарушаемой лишь тиканьем старинных напольных часов в углу комнаты. Всё это произошло настолько стремительно, что Анна лишь успела несколько раз растерянно моргнуть, пытаясь осознать происходящее. Наступила неловкая тишина, в которой было слышно только приглушённое тиканье старинных часов и далёкий шум улицы за окном. — Александр Викторович, думаю, мне тоже лучше пойти, — осторожно произнесла девушка, аккуратно положив книгу на полку. Лариса явно задумала какую-то шалость. Лучше остановить это сейчас, пока ситуация не переросла во что-то неприятное и необратимое. — Александр, можно просто Саша и на «ты», — быстро произнёс он, сделав шаг вперёд. Его голос звучал мягче обычного, утратив привычную лекторскую твёрдость. — Мы уже не в университете. Мужчина явно нервничал. Его дыхание стало чуть прерывистым. Анна сложила два плюс два, но внутри ее разрывали противоречивые чувства. — Я не могу, — она попыталась выйти из комнаты, но он преградил ей путь. Узкое пространство между стеллажами сделало расстояние между ними непозволительно малым. Девушка опустила взгляд, хотя чувствовала, как его глаза изучают каждую черточку её лица. «Какой глупец», — корил себя профессор. Полчаса назад он был уверен, что будет действовать осторожно, не позволит себе ничего лишнего. Но с того самого момента, как девушка пересекла порог его квартиры, он словно потерял рассудок. Он не мог оторвать взгляд от того, как она осматривает его убежище, как бережно касается корешков книг, с каким искренним интересом рассматривает древние тома, которые доставались ему с неимоверным трудом. Ему это нравилось — видеть отражение собственной страсти к истории в её глазах. Риск мог привести к худшему. Мысленно он дал себе слово: что бы ни произошло, он не изменит своего отношения к ней, и на её учёбе и будущем это никак не отразится. Он выше всего этого. — Вы стоите слишком близко, — произнесла девушка севшим голосом. Но Анна не успела договорить — её слова оборвались, когда она почувствовала его тёплую руку у себя на талии. Для неё это было слишком, ведь она считала профессора порядочным человеком. И несмотря на то что она тайно мечтала об этом моменте, сейчас в её голове промелькнули образы всех студенток, которые, возможно, были здесь до неё, так же впечатлились и поддались романтическим порывам. — Я могу стать ещё ближе, если ты позволишь, Анечка, — его голос стал глубже, с хрипотцой. Свободной рукой он взял её ладонь, легонько переплетая их пальцы. От его прикосновения по коже побежали мурашки. — Что вы делаете? — с ужасом спросила она, но её щёки залились предательским румянцем. — Ваша подруга явно намекнула на то, что нам стоит поговорить наедине, или я неправильно всё понял? — произнёс он мягко, но в его голосе слышалась едва уловимая неуверенность. — Нет, вы ошиблись, — сказала Анна, отвернувшись от него. Её голос дрожал, выдавая внутреннее волнение. Ей бы очень хотелось, чтобы что-то произошло сейчас. Всё внутри неё кипело, словно вулкан перед извержением. Но она понимала, что ничего быть не может, не должно. — Столько сомнения в одной маленькой фразе, — произнёс он тихо. Освободив свою руку от её талии, он медленно снял очки и положил их на полку рядом. Металлическая оправа тихонько звякнула о деревянную поверхность. Она невольно посмотрела в его глаза — голубые, глубокие, без привычной преграды стёкол. В них отчётливо читались нежность и желание, отчего её сердце пропустило удар. Она подозревала, что в её взгляде также отражаются аналогичные чувства, выдавая все тайные мысли. Если бы не её прошлое, возможно, она бы, не сомневаясь, согласилась. Но ей нельзя. Не с таким человеком. — Профессор, я думаю, что мне лучше уйти, — уверенно произнесла она, хотя каждое слово давалось с трудом. Он глубоко выдохнул и надел очки обратно, его движения стали медленными, будто он пытался оттянуть неизбежное. — Простите, видимо, я пересёк черту, которую не следовало, — его голос звучал глухо, с нотками искреннего раскаяния. — Но, Анна, я не такой человек, кто позволяет себе вольности с каждой студенткой. Мои намерения по отношению к вам серьёзные. И я надеюсь, что вы… что ты примешь их и дашь шанс. — Он помедлил, собираясь с мыслями. — Возможно, это неожиданно, но я к тебе испытываю глубокое уважение и обещаю: что бы ты ни решила, это ни на чём не отразится. — Я подумаю, — ответила девушка. Их взгляды снова пересеклись, в воздухе повисло невысказанное. Он грустно улыбнулся и отступил в сторону, пропуская её. Она быстро пересекла длинный коридор. Дрожащими пальцами натянула обувь и наспех схватила верхнюю одежду. После того как дверь захлопнулась с гулким эхом, отразившимся от стен, мужчина с глубоким вздохом опустился на корточки, прислонившись спиной к книжным полкам. Какой же он дурак. В тишине квартиры особенно отчётливо слышалось тиканье часов, отсчитывающих секунды после её ухода. Анна брела по гулкой парадной в состоянии полного оцепенения. Мысли путались в голове. Что же сейчас произошло? Неужели она и вправду ему нравится? Эти мысли не давали ей покоя. С Ларисой Аня пересеклась через несколько секунд после своего поспешного бегства. Та беззаботно прислонилась к низкому оконному проёму и с кем-то весело переписывалась в телефоне, то и дело прыская от смеха. — Анна, что случилось? — удивлённо воскликнула Лариса, когда заметила подругу, торопливо спускающуюся сверху. Её лицо моментально приняло встревоженное выражение. — Лариса, больше так не делай, никогда, — произнесла Аня дрожащим голосом и, игнорируя подругу, продолжила спускаться вниз. — Ты что? — с ужасом произнесла Лариса, ринувшись за ней, придерживая сумочку. — Ты что такого мужика отшила? — Без комментариев, — процедила Аня сквозь зубы, ускоряя шаг. — То есть он тебе признался? Серьёзно? Девушка упрямо молчала, но её пылающие щёки и бегающий взгляд выдавали всё с головой, подтверждая самые смелые догадки Ларисы. — Поцеловал? — подруга понизила голос до заговорщического шёпота. — Нет. Но пытался, — сдалась наконец Анна и, покраснев ещё сильнее, практически побежала к выходу. — Разве не этого ты хотела? Я пыталась тебе помочь как могла, подруга, а ты мою помощь не приняла! — не останавливалась Лариса, едва поспевая за ней на своих высоких каблуках. — Но я не просила о помощи, — отрезала девушка. — Ларис, я сейчас ничего не хочу обсуждать. — Но я хочу это обсудить! Тебе уже двадцать. А что такое секс, ты знаешь только по словарям! — в голосе Ларисы звучало искреннее возмущение. — Я считаю это лишним, — Анна остановилась у тяжёлой входной двери, вдыхая холодный воздух с улицы. — Анечка, ну прости! — Лариса схватила подругу за руку. — Я не хочу с тобой из-за мужиков ссориться. Я же искренне считала, что он тебе нравится, и когда заметила его томные взгляды в твою сторону… — она мечтательно закатила глаза. — Мне стало любопытно, я решила посмотреть на его реакцию, не прогадала. Ты ему действительно не безразлична. Ну что, мир? — Мир, — безразлично произнесла Анна, хотя внутри всё ещё бушевала буря эмоций. То, что её подругу не переделать, она поняла ещё в старших классах, когда Лариса открыла для себя таинство любви и с тех пор считала своим долгом приобщить к нему всех окружающих. С тех пор она стала невыносимой: влюбляется в каждого пятого, с которым расстаётся через неделю, если, конечно, вообще начнёт встречаться. Единственным её оправданием является то, что она не готова к «серьёзным» отношениям. Стоит ли говорить, что для Ларисы серьёзные отношения — это такое понятие, которое означает встречаться с парнем более семи дней? Анна её не винит. Лариса берёт от жизни всё. Скорее всего, Анна порой чувствует зависть к такому отношению к жизни. Пока она занята бесконечной рефлексией и приёмом антидепрессантов, у нормальных молодых людей — та самая пора, о которой она может позволить себе думать только в смелых мечтах. — Я пойду на тренировку, остыну, и мы потом ещё раз проведём беседу о личных границах, — сказала Анна и побежала вперёд. Лариса остановилась и сделала глубокий вздох. «Она отойдёт и простит», — прозвучало в ее голове. Лариса достала телефон и согласием ответила на встречу с очередным обожателем. Поправив рыжие кудри, пошла в противоположном направлении.