Цепеш

Катерина Кольцова (2025)

Анна — студентка-лингвист, изучающая древнюю европейскую культуру. Спонсор университета организует для её группы поездку в легендарный замок графа Дракулы. Радость предстоящего путешествия она разделит со своей лучшей подругой и молодым куратором, в которого тайно влюблена. Студентам невероятно повезло: во время их пребывания в замке состоится грандиозный бал-маскарад. Проблемы начинаются в тот момент, когда Анна обнаруживает в неизвестном ранее тайнике дневник одной из возлюбленных Дракулы. Самое странное, что она знала об этом тайнике… из своего сна. Необъяснимые события начинают преследовать девушку одно за другим: загадочный дворецкий, вещие сны, голоса в голове. Необычно начинают себя вести не только сокурсники, но и её возлюбленный. Наконец наступает день бала. Анна, облачённая в платье словно из прошлой эпохи, входит в главный зал. Она танцует с таинственным незнакомцем, который оказывается организатором теракта в стенах замка. Крики, пожар, мёртвые тела вокруг…

Глава 2

Она снова бежала через лес. На этот раз воздух был кристально чист, без привычной пелены тумана. По обеим сторонам высились могучие сосны и ели, их стволы поднимались ввысь, словно колонны древнего храма. Кроны деревьев переплетались настолько плотно, что создавали непроницаемую зелёную стену, за которой невозможно было что-либо разглядеть. Тропинка под ногами постепенно расширялась: утрамбованная земля сменилась россыпью мелких камешков. Впереди, на вершине пологого холма, возвышался огромный белый замок. Анна узнала это место — именно сюда она держала путь. Внезапно тишину разорвал звук плача. Пронзительный, полный невыразимой скорби голос заставил её остановиться. Анна огляделась: она точно помнила, что бежала одна, вокруг не было ни души. Но стоило ей повернуть голову влево, как она отшатнулась — в нескольких шагах стояла молодая девушка с тёмными волосами, примерно её возраста. Незнакомка плакала, не останавливаясь. Её плечи вздрагивали от рыданий, руки были прижаты к груди. Даже когда Анна приблизилась, женщина, казалось, не заметила её присутствия. — С вами всё в порядке? — осторожно спросила Анна. — Их убили, их убили… — бормотала незнакомка, раскачиваясь из стороны в сторону. По телу Анны пробежал холодок. Она ещё раз оглянулась — кроме них, вокруг никого не было. — Кого убили? — встревоженно спросила Анна. Женщина медленно подняла голову. Её карие глаза, покрасневшие от слёз, были полны такой глубокой печали, что у Анны перехватило дыхание. Незнакомка вытянула дрожащую руку, указывая на дорогу: — Твоих сестёр. — Постойте, но ведь у меня нет сестёр, — сказала Анна, и её голос дрогнул. Она медленно повернулась назад, туда, куда указывала незнакомка своим тонким пальцем. Сухие листья под ногами тихо хрустнули."Конечно же, никого позади меня быть не может, — пронеслось в голове. — Скорее всего, у этой женщины что-то не то с головой", — успокаивала себя Анна. Но следующий момент заставил её застыть на месте. Посреди пустынной дороги лежали два младенца, укутанные в одно потёртое бежевое одеяльце с выцветшим узором. Что-то неестественное было в их позах, в неподвижности маленьких пальчиков, в бледности восковых лиц. Они не шевелились, не издавали ни звука, и самое страшное — не дышали. Их грудные клетки застыли, словно у фарфоровых кукол. По всей видимости, они были мертвы. Первая мысль обрушилась на неё тяжёлым молотом: как она могла не заметить их раньше? К горлу подступила тошнота, вязкая и удушающая, а ноги стали ватными. Анна судорожно сглотнула, пытаясь удержать подступающую дурноту. Резко развернувшись к странной девушке, надеясь найти хоть какое-то объяснение происходящему, она обнаружила лишь пустоту. Незнакомка растворилась в воздухе, будто её и не было. С колотящимся сердцем Анна вновь повернулась к страшной находке, но протоптанная тропинка была пуста. Ни младенцев, ни одеяла — словно всё это было лишь игрой воспалённого воображения. Минуту постояв в задумчивости, Анна провела ладонью по лбу и решила продолжить свой путь, списав всё произошедшее на переутомление. Прохладный вечерний воздух немного прояснил мысли. Она направилась к замку размеренным шагом. В голове настойчиво крутились слова той загадочной женщины. Даже если это были простые галлюцинации, вызванные усталостью, Анна никак не могла взять в толк, почему незнакомка говорила о сёстрах. У неё никогда не было сестёр — только младший брат… но и его уже нет. Обычно её видения касались только погибшей семьи. Но сегодняшнее происшествие выбивалось из привычной картины. Анна решительно тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли. Массивный силуэт замка вырастал перед ней, его светлые стены величественно возвышались в сумерках. Оказавшись у порога, она остановилась перед небольшими деревянными воротами, украшенными изысканной серебряной вязью. Анна трижды постучала витым бронзовым молотком. Через несколько секунд послышались размеренные шаги, и двери открыл Ванич, её преданный слуга. Его седеющие виски и строгий чёрный камзол придавали ему особенно представительный вид. Поклонившись с безупречной учтивостью, он произнёс: — Прошу прощения, моя госпожа, я заставил вас ждать. — Ничего страшного, — ответила Анна, проходя в просторный холл, — наши времена требуют осторожности. — Тогда я осмелюсь заметить, — в голосе Ванича промелькнула едва уловимая тревога, — что с вашей стороны неразумно выходить из замка без сопровождения. — Я знаю, — она коснулась перил широкой лестницы, — но такова уж моя натура. Он приехал? — Да, моя госпожа, — Ванич выпрямился ещё больше, — осмелюсь заметить, что он весьма обеспокоен вашим поведением. — Я это учту, — спокойно ответила она. И только сейчас девушка осознала, что она не может быть ни в каком замке. Она должна быть в тесной комнате общежития вместе с Ларисой и мирно спать. Может, это очередной сон? Точно — лес с его шелестящими кронами, безумный бег по влажной траве, странные видения, затягивающие сознание. Это может быть только сон. Но она в этом сне не могла управлять ни своими действиями, ни словами, слетающими с губ. Она скорее наблюдатель, заключённый в чужом теле. И язык, на котором «она» общалась со слугой, был определённо знаком. Певучие интонации, раскатистые согласные — похож на румынский, возможно, валашский диалект? Неужели истории про графа Дракулу настолько глубоко проникли в подсознание Анны, что теперь преследуют её в ночных видениях? Ей показалось это невероятно забавным. Но внезапно её поразило острое чувство дежавю — ощущение того, что она уже бывала в этом замке. Ведь и вправду, она двигалась здесь уверенно, как хозяйка. Вот она прошла через огромный холл с гулкими сводами и мраморным полом, поднялась по широкой лестнице красного дерева, располагавшейся посередине. Её шаги эхом отражались от стен, когда она двигалась по длинному, но слегка узковатому коридору, и остановилась у массивной дубовой двери одной из комнат. В эту комнату она и вошла. Тяжёлые кроваво-бордовые занавески, ниспадающие складками почти с самого потолка и прикрывающие стрельчатые окна, были ей удивительно знакомы. Золотистые стены с витиеватым узором, старинные картины в тяжёлых рамах — всё казалось частью давно забытых воспоминаний. В левом углу возвышалось громадное зеркало в бронзовой раме, отражающее почти всю комнату, наполненную мягким светом свечей. Ей захотелось подойти к нему, но вдруг пространство наполнил бархатный, такой знакомый, такой любимый и долгожданный мужской голос: — Моя дорогая Элен, почему ты такая грустная? — слова прозвучали с нежностью. — Я ждала тебя, любимый, — ответила она и, когда обернулась, увидела его — своего долгожданного мужчину. Он подошёл к ней, крепко обнял и нежно поцеловал в лоб. Анна чувствовала всё, что переживала та, в чьём теле она оказалась: каждый трепет сердца, каждый вздох, каждую искру радости. Все ощущения, переживания и эмоции проходили через неё, словно она сама была этой загадочной девушкой. Но теперь, по крайней мере, она узнала имя той, чью жизнь проживала в этом странном сне, — некая Элен. Что же касается её возлюбленного, то это был мужчина выше среднего роста, хорошо сложенный, с распущенными длинными, примерно до плеч, чёрными волосами, отливающими благородной смолью в тусклом свете свечей. Его глаза были очень красивыми — большие, чёрные, обрамлённые густыми ресницами. Но в то же время в них таилось что-то такое, от чего становилось не по себе, словно тёмная бездна, затягивающая в свои глубины. Казалось, что он видит тебя насквозь, читает самые потаённые мысли. Анна не любила таких людей, инстинктивно старалась их избегать, но этот, наоборот, привлекал её чем-то необъяснимым, манил к себе с неодолимой силой. Рассмотрев его, она медленно повернулась в сторону зеркала и направилась к нему размеренным шагом, прислушиваясь к шороху собственного платья. — Скажи, чего ты добьёшься этой войной? Чего? Славы? — спросила она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Я добьюсь справедливости и мщения, — ответил он ей твёрдо, чеканя каждое слово. Она подошла к зеркалу, и Анна увидела лицо Элен. Это была та самая девушка, которая мгновение назад рыдала на пустынной дороге и что-то исступлённо говорила о её сёстрах. Но в то же время она была другой, менее изможденной. В её ясных карих глазах читалась неподдельная радость. Не было и следа усталости, только живая бодрость; весь её внешний вид излучал оптимизм и внутреннюю силу. Анне показалось, что в ней было что-то неуловимо приятное и родное. На Элен был очень дорогой наряд — тёмно-зелёное платье, искусно расшитое серебряными нитями, образующими затейливый узор, разительно отличающееся от жалких лохмотьев, которые были на ней в лесу. — Я не хочу, чтобы было мщение, этим ты ничего не добьёшься, Влад. «Ничего не добьёшься, Влад», «Ничего не добьёшься, Влад… Влад… Влад…» — эту фразу она слышала снова и снова, как эхо в пустом коридоре. Вокруг всё стремительно потемнело, словно кто-то задул все свечи разом, а через секунду резко стало светло. Девушка поняла, что проснулась, всё ещё ощущая тяжесть неясного сна. Яркие лучи весеннего солнца, пробившиеся сквозь тонкие занавески, заполнили её комнату медовым светом и настойчиво щекотали веки. Анна поморщилась, пытаясь спрятаться от назойливого сияния в складках одеяла, но спустя несколько мгновений её глаза начали привыкать к свету. Постепенно проступали очертания знакомой комнаты. «Какой странный сон», — подумала она, всё ещё ощущая лёгкое эхо ночных видений. — Неужели ты проснулась сама? — удивлённо произнесла Лариса, распахнув дверь и впорхнув в комнату. Её рыжие волосы были собраны в небрежный пучок. — Нет, то есть… да? — вопросительно произнесла Анна, приподнимаясь на локтях и пытаясь стряхнуть остатки сна. — Сегодня без кошмаров? — Лариса присела на край кровати, внимательно всматриваясь в лицо подруги. — Да, — с неожиданной для себя улыбкой ответила Анна. — Это всё влияние романтики и влюблённой ауры нашего профессора, — хитро произнесла Лариса, подмигивая и легонько толкая подругу локтем. На её лице играла озорная улыбка. — Лариса, ты неисправима, ты это знаешь? — рассмеялась Анна, откидывая одеяло и спуская босые ноги на прохладный паркет. Утренний воздух приятно освежал. — Да. Ну что, мир? — Лариса протянула мизинец. — Мир, — Анна сцепила свой мизинец с пальцем подруги, чувствуя, как последние остатки вчерашней размолвки растворяются. — Давай куда-нибудь сходим? — предложила Лариса, вставая и потягиваясь. Солнечные лучи играли в её рыжих волосах, создавая подобие нимба. — Может, в кино? — предложила Анна. С тех пор прошло несколько дней, наполненных привычной студенческой суетой. С профессором Анна не пересекалась. Как оказалось, он уехал на важную встречу в другой город — какая-то международная конференция по средневековой литературе. Новость об этом принесла секретарь кафедры. С одной стороны, это было к лучшему, как минимум благодаря тому, что некоторое время не будет неловкости между ними. Анна могла спокойно ходить по коридорам университета, не вздрагивая от каждого шороха и не боясь случайной встречи. Но теперь у девушки была другая проблема, куда более тревожная и необъяснимая. Странные сны одолевали её практически каждую ночь, становясь всё отчётливее и реальнее. Особенно её смущал один персонаж — Владислав. Девушка смеялась над собой, поскольку он был довольно близок к историческому портрету Дракулы. Но это, скорее всего, её больная фантазия подкинутая ее подсознанием. Днём Анна пыталась отвлечься учёбой, проводила часы в библиотеке, перелистывая страницы учебников, но мысли всё равно возвращались к ночным видениям. Вместе с тем нарастала и странная тревога, поселившаяся где-то под рёбрами. В воздухе витало предчувствие чего-то неизбежного, как перед грозой, когда небо ещё чистое, но кожей уже чувствуешь приближение перемен.

-–

От автра:

Лайк и отзыв — лучшая благодарность за труд автора.